Читать книгу Пашкины сказы. Том 1 - Павел Васильевич Кузнецов - Страница 4

В те далёкие годи́ны

Не было ещё плоти́ны,

И селились под горой

Чуди-люди, род чудной.

Две весёлые речонки

Собирались у «бесёнки»

И изви́листой косой

Вниз стреми́лись под горой.

Среди за́рослей долины

Мчались водные быстрины.

Даже в сту́жу, холода

Не замерзали никогда.

И поэтому с тума́ном

Ветки в цвете серебря́ном

Опускались над водой,

Лишь слегка шепча: «Постой».

Так и реченьку прозвали,

И Сысе́ртью называли:

Как туманная долина

С не замёрзшею рекой.

Мало кто сюда стремился,

И покой над речкой вился.

Так и жили чуди-люди

Под Бесёновой горой.

Но бывало к ним порой

Приходил мужик седой.

Был он ро́стика большого,

Не видал еще такого

Чудо-юдо сей народ.

Обступали как придёт.

С удивлением глядят

Да потрогать норовят.

Сапоги так ростом с чуди,

Весь поместится, по сути.

В шапке можно просто спать,

А тулуп велик – не встать.

Хоть и были мужики

Ростом с сажень от руки,

Но для гномов показались

Великанами – так звались.

Мужички те с  Арами́ли —

Ишь, на ло́дочке приплыли,

Братья с дальней стороны —

Величались Бабины.

Фёдор вроде величают,

А второго – кто же знает?

Видно, что издалека.

Знать, дорога нелегка.

Незнакомые места,

Кругом зе́лень так густа.

Вот поэ́тому никто́

Не искал здесь золото́.

По  Исе́ти с Арами́ли

До  Двуре́ченска доплыли,

А потом вверх по реке,

По туману в молоке.

Там добра́лись до Сысе́рти.

Хо́ть ты верь, а хоть не верьте,

Здесь же встретили народ,

Что с руды железо льёт.

Бра́тья были рудозна́тцы,

И  руду́ искали бра́тцы.

Медь, железо, по болотам

Проходя лишь мимоходом,

Протыкая дёрн коло́м,

Из берёзы сделанны́м.

Если красный – есть руда,

Кол звенит как та дуда.

У Сысе́ртской же долины,

Дно как будто бы из глины.

Всю́ду бу́рый железняк —

Ярко-красный, словно мак.

Где воткнёшь, и там рудя́к,

А особо березня́к,

По краю болот стоя́вший,

На корнях своих собра́вший,

Все железо в лимони́т —

Так наука говори́т.

А потом на обработку,

Чтобы сталь варить в охотку.

Неслучайно чудь-народ

Здесь давно уже живёт.

Добывая так руду,

Плавят в печах, на ветру.

Вот прошло уж ты́ща лет,

А конца и края нет.

Руды много по болотам,

А еще и по высотам.

Братья поняли: «Уда́ча!

Ну, а как же быть ина́ча?»

Попытать судьбу решились,

Братья лишь перекрестились:

«Вро́де не своя сторонка,

Заработать можно тонко».

С чудь-народом подружились,

И конечно, сговорились:

«Бу́дут плавить здесь металл,

Тот, что боженька им дал,

И на лодках отправлять,

Чтоб никто не знал, где взять».

Согласился чудь-народ,

Добрым был – не знал, что ждёт.

Братья взялись за дела,

И работа в миг пошла.

По болотам дёрн снимали,

Рудя́к оттуда доставали,

А потом его на сушку,

Как промыли всю горушку,

И на обжиг дожигать.

Только где угля вот взять?

Сосна, осина и ольха

Для угля так хуже мха,

А берёза само то,

Не сравнится с ней никто.

Хорошо, что у болот

Березняк во всю растёт.

Здесь их столько – слова нет,

Хватит всем на сотни лет.

Застучали топоры, завизжали пилы.

Заготовки той поры вот такими были,

А потом в большущей яме

Брёвна сложены слоями,

Укрыва́емы дерном,

Станови́лись там углём.

Тлея в я́ме помале́ньку

Уж которую неде́льку,

Жаром де́рево томя́,

Создавалась твердь угля́.

Печи гли́няны слепили

И рудою загрузили,

Вперемешку с тем углём,

Что добытое вдвоём.

Разожгли и стали ждать,

А металл кипит – не взять.

Превращаясь в бу́ру кри́цу,

Будто в красную деви́цу.

Лето, осень и зиму́

Дружно плавили крицу́,

А весною по реке,

Хорошо невдалеке,

В лодку кри́цу погрузили

И домой к себе поплыли.

Удивились в Арамили:

– Вы отколь-таки приплыли?

– Из Сибири, – шепчут братья,

Ну, а как же им не врать-то? —

Из далёкой стороны

Столько месяцев плыли. —

Не расскажешь им про чудь,

Вот с тех пор и братья врут.

Продали быстрей товар,

И обмыть, конечно, в бар.

Начиная от порога

В кабаке народу много.

Кто покушать заходил,

А кто и во́дочки попил.

Братья скромненько в углу

Се́ли, пьют и ни гу-гу,

А за ними наблюдают,

Глазками вовсю  стреляют.

Многим хочется узнать,

Где руду побольше взять.

Пообедали немножко,

Тихо встали. Вновь дорожка

Им опять в далёкий путь,

А вослед лишь взгляды жгут.

Каждый хочет место знать,

Вот и зыркают опять.

Ведь за это можно вскоре

Оказаться и на воле.

Если место указать,

Станешь во́льным ты опять.

В те года, борясь со Шве́дом,

Хоть Сиби́рь была при э́том,

Русь нужда́лась всё ж в руде́,

А Урал пустой в труде́.

Не хватает пушек, меди,

Только злобные соседи.

С за́пада Европа давит,

Со степе́й Башкир всё жалит,

Выпуская кучу стрел,

Кто на зе́млях его сел.

Уводя в далёкий плен,

Кто не может встать с колен.

И решил премудрый царь

Заселить Уральский край.

Здесь заводов понастроить,

Да и пу́шечек утроить.

В общем, со́здали контору

В го́рном де́ле по надзору

За богатствами Урала,

Да в казну чтоб прибывало.

Арами́ль был форпостом

Для Руси, с её-то ростом,

Расширялась на восток,

Прихватив земли чуток.

Два острога, башни, пушки,

И стрельцы там на верхушке

Смотрят в облачную даль,

Как велел им государь.

В Арами́ли воевода,

Он здесь главный для оплота.

Всеми здесь он управляет

И народ оберегает.

Защищая от набегов,

От башкир и печенегов,

Что остались от орды,

Разбежавшись кто куды.

Наблюдает за землями,

За богатствами, полями.

Если где найдут добро,

То в казну неси его.

Притаи́л – ступай в острог,

Приговор-то нынче строг.

Тем, кто ру́ду здесь найдёт,

Пять рублей дают вперёд.

Отыскали и места́,

Где река не так мшиста́.

Где высоки берега́,

Чтоб плотина на века́

Встала тве́рдью комлевой,

Колесо крутить водой.

Выбирали и рядили,

Даже взя́точки дарили,

Чтобы стро́ить на Уктусе:

«Все останутся лишь в плюсе».

Не зато́плены луга́

В Арами́ли под плуга́.

Да и мельницы оста́лись,

Те, что на воде держа́лись.

Под Укту́совой горой

Завод построили большой.

Для защиты Горный Щит —

Там большой острог стоит,

А к заводу приписали

Арами́ль и так сказали:

«Каждый должен на заводе

Отрабо́тать в обиходе

Четы́ре дня из семерых,

и совсем без выходных.

Кто найдёт руду-породу,

Выйдет сразу на свободу».

Вот и взя́лись наши бра́тцы,

Так как были рудозна́тцы,

Отыскать руду и ме́дь,

Чтоб свободу дали впре́дь.

Отыскали – не дают:

«Поищи ещё чуть-чуть».

А чего впустую браться?

Решили сами заниматься.

Тихо плавили руду

И возили, на беду.

Пока слухи не дошли

До Конторской стороны:

«Есть богатое местечко,

Вроде где-то недалечко.

Братья знают, но всем врут,

А металл сюда везут».

Как узнал о том де Ге́ннин,

Тот, кто был давно бессме́нен,

Приказал призвать сюда

Братьев этих для суда.

Слуги тут же побежали,

Братьев вожжами связали

И в контору тот же час —

Так исполнили приказ:

– Где украли сей металл?

– Что ты, барин, боже дал.

На чужой же стороне,

Там, где чудь живёт в тайне.

– Почему не указали?

– Нам свободу обещали,

Но не дали, хоть нашли.

Мы ж втихую обошли.

Ви́дит Ге́ннин, мужики́

Непростые и крепки́.

Просто так не напуга́ешь,

Ну, а как тогда узна́ешь,

Где богатство то лежит?

А мужик опять молчит.

– Коль покажешь, волю дам.

– А иначе по мордам, —

Воевода их пугает,

А того и сам не знает,

Что уж пуганы они,

И молчат как будто пни:

– Подпиши, тогда покажем,

А иначе мы не скажем. —

Ге́ннин тут же подписал,

Бра́тьям вольную отдал.

Показали братья речку

И пошли к тому местечку.

С ними Ге́ннин и другие

Посмотреть края такие,

Где железо там и тут,

Да и чуди здесь живут.

Вверх по реченьке Сысерти

Добрались без круговерти.

За горами две долины,

Располо́женных в низине.

Одна ре́ченька – на юг,

А другая вправо вдруг

Повернулась и уходит,

Будто кто её уводит

Средь туманов и болот,

Где чудной народ живёт.

Кругом сосны вековые,

Стройные да молодые,

Подпирают небосвод,

Пряча в норах чудь-народ.

У болот стоят берёзы.

На стволах как будто слёзы

Пролили́сь, стекая вниз.

Бе́лы платья, лёгкий бриз

Колыхая помале́ньку,

Будто бы танцуя е́ньку

Вокруг ма́лых озере́ц,

Где желе́зо-то вконе́ц

На берёзовых корнях,

Разрывая землю в прах,

Превращалась в лимони́т —

В тот, что камень железни́т.

И такого здесь добра —

Высоченная гора.

Только шапкой та верхушка

Вниз уходит, а речушка

По́верху по ней бежит

И богатство сторожит.

Там поэтому вода

Бежит чёрная всегда.

Чёрной реченьку прозвали

И в народе называли.

Кто не верит – пусть пойдёт,

С головой туда нырнёт.

Осмотрел все это Ге́ннин,

Хоть и был в делах бесце́нен,

Но не смог предусмотреть,

Что же будет с этим впредь.

Порешили: «Быть заво́ду»,

И согласно обихо́ду,

Чтоб эне́ргию добыть,

Надо речку перекрыть,

И построить здесь плоти́ну,

Перерыть реку в глуби́ну.

Из листвя́нки сделать сруб,

Положив его во глубь,

А внутри боло́тну глину

Уложить ну как резину.

Камнем сбоку обложить,

Ну и можно долго жить.

Простоит и триста лет,

Не испортится вовек.

Так она и простояла,

Никогда не протекала.

Как узнала это чудь,

Заревела, тыча в грудь:

– Как же нам? Куда деваться?

Под водою оставаться?

Так не рыбы мы, а чудь.

– Проживёте как-нибудь.

За Бесёновой горою

Новый город вам построю.

Пересе́литесь туда.

– Бу́дет но́вая беда.

Мы храни́тели богатства,

Дре́внего, горного братства.

Если всё здесь затопить,

Не с чего металл варить.

Всё исчезнет под водой.

– Ерунда. Здесь Ю́дин строй. —

Ге́ннин отдал сей приказ

И убрался в тот же час.

Указав на две горы:

«Стройте здесь плотину вы».

Закипела вмиг работа,

А для Ю́дина забота

Привезти людей на труд

По созданию запруд.

Чу́ди все исчезли в но́рах,

Показав свой гордый но́ров.

Вмиг исчезли под горой,

Завалив проход землёй,

И никак их не достать,

Бы́ли чу́ди – нет опять.

А с Укту́совой горы́

Мастера вдруг прибыли́.

Те, что строили плотину

Под Укту́сову вершину,

И теперь им выпал срок

Строить здесь платину впрок.

От Бесё́новки напра́во

Ме́ньшая гора лежа́ла.

Между ни́ми, по низине,

Во́ды двигались в быстрине.

«Надо их здесь перекрыть,

Бу́дем там канаву рыть,

Глубиной чтоб ниже речки».

Бы́стро сделали засечки,

И давай вовсю копать,

Зе́млю в сторону кидать.

Из листвя́нок сделав сру́б,

Положили его вглу́бь.

Внутрь набили плотно глину

Да боло́тную трясину.

Завалили всё землёй,

Ка́мнем выложив отбой.

Посреди́ затвор листвя́ной,

Хоть и был он деревя́нный,

Прочен очень и прошит

Весь металлом, будто щит.

Де́ржит весь напор плотины,

Направляя вниз быстрины

Тёмных вод, спадавших вниз

На колёса – кучи брызг.

Те качают мощный молот —

От работы весь надколот.

Также двигают меха́

Для пода́чи воздуха́

В пе́чи, что стоят в низине,

У подножия плотины,

Выплавляя в них металл

Из руды, что бог им дал.

Одна домна, пять простых

Для зали́вочек кричных.

Десять горнов с колотушкой,

Три военных, будто с пушкой.

Ку́зница, и пилорама,

И сарай для вся́ко хлама.

Фа́брика для якорей,

Ковать цепи подлинней.

Для защиты от набегов

Басурман и печенегов

Ба́шни с дерева взмыли́сь

Кры́шами своими ввы́сь.

Частоко́лом из бревна

Вмиг воздви́гнута стена.

Опоя́сав с трёх сторо́н,

Упиралась в водоё́м.

У пруда, на са́мой горке,

У завода на задворках

Це́рковь сделали из леса

Для моле́льного процесса.

Собрался́ честно́й наро́д

На большой крестовый хо́д

Вокру́г но́вого завода

От Сысе́ртского прихода

Окропить святой водой:

«Крепко наш заводик стой!

Создавай опорный край

Да металл стране давай».

Ну, и в честь императри́цы,

По созданию там кри́цы,

Заво́д Анной назвали́,

И труди́лись от зари́,

А равни́ны затопили,

Кое-где торчат вершины

Ста́рых сосен и берёз —

Получился всё ж курьёз.

Разошлись вширь берега,

Новы со́зданы луга.

Остальное под водой

Вместе с чу́дью. Боже мой.

На заводе вновь запа́рка,

Заготовка, да и ва́рка.

Надо уголь обжигать

И руду сюда таскать.

На лошадках да в телегах,

На Сысе́ртских бы́стрых реках.

Всю болотную руду́

Собра́ли вско́ре на пруду́.

Только этого всё ж мало,

А руды совсем не стало.

Будто чья-то злая воля

Всю руду собрала с поля,

Затянула в глубь земли —

Так их чуди берегли.

Увезли в далёкий край —

Под Азо́вкой собирай.

Вновь за братьями послали,

Ну, а Ба́бины сказали:

«Надо сде́лать крестный ход.

Может, кто-то и найдёт».

Сами же пошли к Баба́ю,

Чтоб попить немного ча́ю.

Знали тайную тропу́

И достигли к вечеру́.

– Не серчай на нас, Баба́й,

Не хотели, так и зна́й.

Вы́полним твоё желанье,

Коли будет указанье.

– Покажу, где место есть, —

Пригласил гостей присесть. —

Коль доста́вите вещицу

И обма́нете сестрицу,

Что средь тёмных вод живёт

Колодя́жинских болот.

У неё большое блюдце,

Не просто́е – властолюбца.

Яблочко вокруг бежит,

Видно всё, куда глядит.

Принесёте блюдце мне,

Покажу руду в тайне.

Только знайте: по пути

Тю́нькин камушек найди.

Он на берегу речушки,

Будет радость для девчушки.

Как потянет к вам ручищи,

Ты направь каме́нь в глазище,

Только сам туда не гля́нь,

Засосёт тогда пога́нь.

Вверх по реченьке Черно́й

До болотца по прямо́й

Доберётесь за полдня.

Там уж ждёт моя родня.

Братья, встав, перекрестились,

На усло́вие согласились

И отправились в свой путь,

Отыскать руды чуть-чуть.

Погрузились братья в лодку,

Вы́брав ясную погодку.

Вверх на лодочке гребут,

А тече́ние бы́стро тут.

Речка бы́стренько сужалась

И совсем уж мелкой сталась.

Дальше лодке не пройти.

На себе её нести?

Вдруг на солнышке блеснуло,

Будто бы в глазок кольнуло.

Ви́дят – камешек лежит,

Словно зеркало горит.

Отражает яркий свет —

Но не камень-самоцвет.

Вроде на руду похожа,

Взгля́нешь – там смешная рожа,

Или длинная рука

Держит камень за бока.

Получается смешно́,

Искажённо – потешно́.

Тю́нькин камень – это то́чно,

Положили осторо́жно

В свой мешочек небольшой,

Повязав его тесьмой.

Ка́мень в лодку погрузили,

Ну и дальше потащили,

До верхо́вья тёмных вод

Колодя́жинских болот.

Справа топи, слева топи.

Посреди одни лишь копи

Асбесто́вских рудников

И подземных родников.

А жаре́нь стоит большая,

Но вода вокруг гнилая.

Пить охота – мочи нет,

Не попить воды без бед.

Глядь, коло́дец на буго́рке,

А вокруг одни лишь ё́лки.

Братья к месту подгребли

И на бе́рег вылезли.

Захотелось им напиться:

«Ну, а может, это снится?»

Посреди того лужка

Вода чиста с бережка.

Только сверху синевой

Подерну́лась тенетко́й.

Посредине паучок

Сидит, будто старичок.

Бра́тьям стало тяжело,

Сели даже на бревно.

Ноги ва́тные – не встать,

Захотелось только спать.

Вдруг из этого окошка

Показалась головёшка.

Сверху синенький платок,

Двое глазок и роток.

Скоро вышла старушонка,

Худосо́чная душонка.

Рост не больше трех пядей,

Сине пла́тьишко на ней.

Сама то́щая такая,

Ветерком чуть не сдувая,

Руки тянет к мужикам,

Удлиняясь по бокам.

Руки жи́деньки, страшны́е,

Над луго́м ползут кривы́е.

Хорошо, что нет когтей,

Стало страшно, хоть убей.

Захотелось убежать —

Силы нет с бревна привстать.

Кое-как достал с мешка

Ка́мешек из туеска

И направил на старушку

Камень-зеркальце с подушку.

Бабка стала хохотать,

Руки спрятались опять.

«Это что за чудо здесь?

Так и хочется присесть», —

Бабка видит в отраженьи

Изменённое виденье,

Да смешное, что не встать,

Лишь охота хохотать:

– Что ж, потешили старушку.

Что хотите за игрушку?

– Говорят, что блюдце есть,

Видит всё, куда навесть.

На нём яблочко бежит,

Всё покажет – ворожит.

– Есть такое у меня,

Поменяю не кляня.

Тут же блюдце отдала,

Да и ка́мешек взяла.

Будет чем себя занять,

До́лги зи́мы коротать.

Зимой гости не идут,

Скучновато одной тут.

Вниз, по чёрной, по реке́

Мчится лодка налегке́.

Через пруд, к большой горе

Да к Баба́евой норе:

«Вот, исполнили приказ.

Покажи, где руд припас?»

Гном то блюдце положил,

По кру́гу яблоко пустил.

Посветлело сразу блюдце,

Только братья не смеются.

Видят гору, видят лес:

– Вон куда же ты залез.

– Вот вам ближний рудничок.

Хватит там руды аж впрок.

Это новый, этот средний,

Ря́дышком зато – соседний.

Де́вять новых рудников

Показал и будь здоров.

Братья все те рудники

Вскоре отыскать смогли.

Задымил вовсю завод,

Плавка длилась целый год.

Подсчитали, прослезились —

Лишь одни долги копились.

Да́же о́пытный Пожа́ров,

Ма́стер мо́лотовых уда́ров,

Ну не смог дости́чь успе́хов,

Чтобы бы́ло без огре́хов.

У́голь есть, и есть руда́,

И объёмы для труда́,

То́лько ме́дленно печь льёт

И рабо́та не идёт.

Девятна́дцать лет так би́лись,

И в ито́ге разори́лись.

Заво́д реши́ли продавать,

Покупа́теля искать.