Читать книгу Сердце рода - Павел Вяч - Страница 6

Вообще, я миролюбивый человек. Вдобавок к этому ещё и вежливый. Но почему-то раз за разом убеждаюсь, что большинство людей понимают только язык силы.

Ну а вежливость воспринимается за слабость.

Я долго размышлял над этим парадоксом, пока в какой-то момент просто не махнул рукой. С умными людьми всегда можно договориться, ну а глупых у меня найдётся чем вразумить.

– У вас какие-то проблемы с дворянами, сударь? – я всё же решил дать амбалу шанс закончить это дело миром.

– Это у тебя проблемы, малыш, – ухмыльнулся здоровяк, а стоящие вокруг меня зэки радостно заржали.

Их я понимал – какое-никакое, но развлечение. Своего оппонента – нет.

Ведь это же неразумно с ходу докапываться до попавшего в острог подростка! Впрочем, это его выбор.

– Судари, – я покосился направо, – кто у вас тут принимает ставки?

В памяти ещё была свежа туалетная драка со старшеклассниками, которая обернулась неплохой прибылью. Ну а раз так, то почему бы не использовать рабочую схему ещё раз?

Заодно решу вопрос с деньгами. Инвентарь-то заблокирован.

– На себя хочешь поставить? – из толпы высунулся худощавый зэк, похожий на крысу. – Давай денежку мне!

Что Чутьё Воина, что эмоциональный фон – всё указывало на то, что этот барыга – редкостный проходимец.

– Тебе? – я смерил его скептическим взглядом. – Забудь.

– Ты чё, фраерок! – тут же начал бычить барыга. – Да я тебя!

– В очередь вставай, – хладнокровно ответил я и посмотрел налево, уже сомневаясь, что найду подходящую кандидатуру.

– Сколько хочешь на себя поставить? – донеслось справа.

Я повернул голову назад и уставился на соседа надувшегося барыги.

– Десять золотых.

– Брешешь, – уверенно заявил крепкого вида мужичок с татуировкой ягуара во всю грудь. – С собой разрешают проносить только дюжину серебрушек.

Похоже, мой список вопросов к тюремщику только что дополнился ещё одним пунктом.

– Нет у меня серебрушек, – я покачал головой, и, не дожидаясь пока от заключённых повеет разочарованием, добавил: – У меня есть гимназистский мундир…

– Эта тряпка? – рявкнул амбал, который терпеливо ждал, когда решится вопрос со ставками.

– Тряпка у тебя вместо штанов, громила, – я кивнул на помятые лохмотья, едва прикрывающие колени здоровяка. – А у меня зачарованный мундир, в котором ни холодно, ни жарко.

Как и ожидалось, я тут же ощутил волну интереса, пробежавшую от заключённых.

Причём, судя по эмоциональному фону, кто-то завидовал, а кто-то уже нацелился отобрать мою одёжку силой.

Что касается десяти золотых, то я намеренно занизил цену одежды, чтобы не привлечь внимание действительно опасных типов.

– Дурак, пацан, – донеслось откуда-то сбоку, но я на это лишь усмехнулся.

Я видел только два пути адаптации в остроге.

Первый – слиться с толпой и не отсвечивать. Второй – сразу же заявить о себе как о человеке, с которым нужно считаться.

Первый путь был разумней, и, если бы не провокационная речь амбала, я бы, наверное, так и поступил. Но где-то в памяти сидело понимание, что параша – это клеймо.

Да и потом, зря меня, что ли, угостили обедом, повышающим выносливость?

– Пять, – мужик с татуировкой ягуара тем временем подумал и назвал свою цену.

– Десять, – я покачал головой. – Я знаю цену своим вещам.

Этой фразой я хотел заявить о себе, как об опытном человеке. Пускай мой возраст не позволяет сразу же принимать меня всерьёз, но тем не менее.

– Семь, – нахмурился татуированный.

– А, бог с тобой! – я махнул рукой, почувствовав нарастающее недовольство. – Ставлю всё на себя.

– Проиграешь – отдаёшь мне свой мундир, – напомнил мужик, и я согласно кивнул. – Отлично. Братва, делайте ваши ставки!

Следующие пять минут я с удивлением смотрел за тем, как толпа зэков гремит золотом и ожесточённо торгуется.

И меня очень интересовало, откуда у зэков золото. Понятно, что спецострог для Одарённых, но всё же! Если есть золото, значит, на него можно что-то купить.

А раз на него можно что-то купить, значит, здесь есть чёрный рынок. А раз здесь есть чёрный рынок, то нужно найти этих ушлых ребят. А чтобы их найти…

Мои ленивые рассуждения прервал негромкий окрик татуированного.

– Ставки приняты! Бой!

Меня немного смутило, что мужик с ягуаром на груди не стал уточнять условия боя. До крови, к примеру, или до сдачи.

Но проигрывать я не собирался, поэтому зацикливаться на этом не стал.

– Ты мне весь срок шестерить будешь, сопляк! – пообещал мне амбал, вальяжно идя на сближение. – Но сначала я выбью твои дерзкие зубы!

Я с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза, и молча шагнул вперёд.

Громила лениво взмахнул рукой, рассчитывая сбить меня ног деревенской оплеухой, но я был настороже.

Ловко увернувшись от его лапы, я ухватился левой рукой за его правую ключицу и легко взмыл вверх.

Я и не надеялся вырвать ему ключицу, но зато она послужила мне отличной точкой опоры.

Бамц!

Мой локоть с хрустом врезался в челюсть амбала, а я тут же разорвал дистанцию, оттолкнувшись от здоровяка.

Отскочив в сторону я, не спуская глаз с зашатавшегося на месте амбала, потёр локоть и нахмурился.

Судя по тому, как заныла моя рука, челюсть здоровяка напоминала гранит.

– Эй, ягуар! Если я его нечаянно убью, что мне будет?

– Двойная порция на ужин, – отозвался татуированный, а я, не распознав в его словах лжи, благодарно кивнул в ответ.

– Работаем! – скомандовал я сам себе и пошёл на сближение.

Амбал недоумённо мычал и еле держался на ногах, пытаясь проморгаться и вообще прийти в себя. Я же ему этой возможности давать не собирался.

Подскочить в слепую зону, пробить лоу-кик под колено и тут же отскочить назад.

Дождаться, когда здоровяк завалится направо и выстрелить ему в челюсть мощным джебом.

Ну и убедившись, что противник окончательно поплыл, безжалостно пнуть его в горло.

Этого амбал вынести уже не смог.

Захрипев, он схватился за горло и повалился на довольно чистый пол.

Судя по тому, что он до сих пор в сознании, у парня до максимума прокачено Укрепление тела, а значит, можно не бояться, что я нечаянно убью или покалечу.

Всего бой, а точнее, избиение продолжалось буквально полминуты, и когда амбал грохнулся на землю, в остроге воцарилась тишина.

– Добей его! – неожиданно выкрикнул барыга-крысёныш, и толпа тут же разразилась криками:

– Добей!

– Врежь ему!

– Втопчи его в пол!

– Вырви ему глотку!

– Задуши, ублюдка!

– Добей его!!!

Я покачал головой, удивляясь про себя, как всё-таки ведома толпа и повернулся к амбалу спиной.

– Когда я получу свой выигрыш? – спросил я у ягуара, не обращая внимания на орущих зэков.

– Ставки были на Лютика один к десяти. Твой выигрыш с учётом моей комиссии шестьдесят три золотых.

– Пойдёт, – кивнул я, стараясь не думать о том, сколько заработал на мне сам ягуар. – Тут у вас есть столовая или что-то наподобие?

– Есть, – кивнул довольный мужик, почёсывая свою татуировку. – Ужин будет через полчаса. Если есть деньги можно заказать себе нормальную еду, а не местную баланду. Но ради тебя никто не будет открывать столовую раньше положенного срока.

– Во сколько мне обойдётся угощение всей честной компании? – я кивнул на шумящую толпу.

– Если скромненько, то десять золотых. Если вкусно и питательно с небольшим добавлением специй, то полтинник. Если хочешь устроить княжеский ужин, готовь сотню.

– Понял, – кивнул я, чувствуя возмущение в эмоциональном фоне.

Да и шум толпы немного, но изменился. Зэки всё также орали и свистели, но эмоции недовольства сменились предвкушением бесплатного зрелища.

Я чувствовал на себе всё больше заинтересованных взглядов, но ярче всего ощущался полный ненависти взгляд, свербящий мне затылок.

Забавно, но никто из заключённых не крикнул, предупреждая меня о том, что амбал пришёл в себя и жаждет отомстить.

Ягуар же, стоит отдать ему должное, посмотрел мне за спину, поморщился, но всё же сказал:

– Ещё немного, и деньги тебе не понадобятся, – мрачно обронил он, поглаживая вытатуированную голову ягуара.

– А я ещё собирался их всех угостить, – хмыкнул я, резко отшагивая в сторону.

Хэк!

На том месте, где только что находилась моя голова, просвистел мощный кулак амбала. Попади такой мне в затылок – моя голова треснула бы как переспелая тыква!

А сам здоровяк покраснел и, кажется, ещё больше увеличился в размерах.

– Берсерк, что ли? – вслух удивился я, глядя в налитые кровью глаза амбала.

– Ррраааааа! – заревел амбал и яростно завращал белками глаз.

Хотелось сказать что-то пафосное, но ничего подходящего в голову не пришло и всё, что я сделал – встряхнул руки, высвобождая ошмётки цепей.

Быстрое круговое движение, и мои руки превращаются в стальные шары. А сам я уже мчусь навстречу амбалу.

Как там его зовут, Лютик?

Без обид, Лютик, но зря ты так. Бить в спину тех, кто меньше тебя, да и вообще, бить тех, кто меньше и, вроде как, слабее тебя – неправильно.

Я, конечно, посильнее этого быка, но он же об этом не знал, когда принялся меня задирать. Да и потом, скорей всего, списал своё поражение на неудачу.

То есть, правильных выводов не сделал.

Рывок вперёд и прыжок вверх!

Бамц!

Амбал ещё только сводил руки, пытаясь зажать меня в своих могучих объятьях, как мой правый апперкот врезался ему точно в подбородок.

Хрусь.

Влажный хруст шейных позвонков прокатился, казалось, по всему острогу.

Я же, ловко приземлившись на ноги, покосился на медленно падающее на пол тело, и направился к заключённому с татуировкой ягура.

Мне не нужно было смотреть на толпу, чтобы почувствовать накатывающие на меня волны интереса.

На секунду стало страшно, но я тут же взял себя в руки и сделал морду кирпичом. Местным незнакомо слово «рефлексия», поэтому покорю себя как-нибудь потом.

Но если быть честным, происходящее мне не очень-то и нравилось.

И это я не про острог.

С каждым разом убивать становилось всё легче и легче. И пусть все эти… поступки были оправданы и необходимы, я никак не мог избавиться от мысли, что превращаюсь в какого-то маньяка.

«Или ты или тебя, – вспомнились мне слова Оута. – Главное – идти путём Чести, а род рассудит: был ли ты прав или нет».

И, судя по молчаливой поддержке моих предков, я пока что всё делал правильно.

– Предлагаю купить кошель, – стоило мне подойти к ягуару, как он сделал шаг мне навстречу. – Таскать на себе золото неудобно и… опасно.

Я посмотрел на разбредающихся заключённых и покачал головой.

– Пока не надо.

– Ну смотри, малёк, – пожал плечами мужик.

– Я Михаил.

– Да хоть Евпатий, – усмехнулся мужик, протягивая мне горсть золотых. – Нравишься ты мне, малёк, пойдём, покажу, что тут к чему.

– Михаил, – вежливо, но твёрдо повторил я, не двигаясь с места.

Часть золота я ссыпал в карман брюк, который сам по себе являлся небольшим Пространственным карманом, ну а бо́льшую часть убрал за пазуху.

– Михаил так Михаил, – поморщился заключённый, внимательно наблюдающий за моими манипуляциями, и протянул мне руку: – Я Леший.

– Леший? – переспросил я.

– Долго объяснять, – усмехнулся Леший, сразу поняв, что меня удивило. – Этих леших здесь как говна за баней, но попробуй объясни им, – он кивнул на зэков, не спускающих с нас глаз, – кто такие рейнджеры, и чем они отличаются от скаутов, друидов и пластунов…

Он уверенно вёл меня за собой, а я, стараясь не крутить головой по сторонам, разглядывал острог изнутри.

Изначально мне показалось, что мы находимся в огромном ангаре, который поделён пополам массивной решёткой. Она раздваивалась книзу, образуя коридор, по которому меня и привёл психованный тюремщик.

Вот только сейчас, посмотрев на решётку со стороны, до меня дошло, что нет никакого деления.

Между воротами в решётчатый коридор и ближайшей стеной было минимум метров двадцать, и именно там и образовался бойцовский круг.

То есть можно было спокойно сходить в левое крыло ангара, но мы почему-то двигали в другую сторону.

– Леший, введёшь в курс дела?

– В курс дела? – усмехнулся мужчина. – Три золотых.

– Идёт, – вздохнул я и достал из кармана три золотых монеты.

– Пошли, подойдём вон к тому толстяку, – негромко сообщил Леший, направляясь к настоящему сумоисту, сидящему на крепкой дубовой лавке.

Лавка, хоть и была дубовой, но внушительно прогнулась под весом заключённого.

– Держи, Варлаам, – Леший положил три золотых на край лавки и посмотрел на толстяка. – Отдаю долг.

– Две занимал, – низким голосом отозвался толстяк, скользнув по мне невыразительным взглядом.

– Долг платежом красен, – одними губами улыбнулся мужчина и почесал свою татуировку.

Некоторое время они смотрели друг на друга, после чего толстяк неохотно кивнул.

– Ты закрыл свой долг, Леший.

– Отлично, – кивнул в ответ Леший и направился к виднеющемуся около стены бараку.

– Правило первое, – заговорил мой проводник, стоило нам отойти подальше от остальных заключённых, – не бери здесь в долг. Ни у кого.

– Не вписываться в мутные схемы, – я прикрыл глаза, и принялся цитировать по памяти, – не участвовать в боях, не связываться с зельеварами, не сбегать, татуировку делать только у Ворона, не доверять никому, не показывать боль, не вестись на провокации.

Про Макса я говорить не стал, но и этого хватило за глаза.

Леший замер как вкопанный, после чего с подозрением на меня посмотрел.

– Кто ты такой, Михаил?

– Обычный гимназист, – усмехнулся я.

– Ну-ну, – поморщился Леший, – это я должен был заплатить тебе три золотых, а не ты.

– Расскажешь про местные расклады и инфраструктуру, и будем квиты.

– Договорились, – тут же согласился Леший. – Только сначала займём тебе койку.

– В бараке? – догадался я.

– В бараке, – подтвердил Леший и до самого барака не проронил ни слова.

– Выбирай свою цифру, – сказал мой проводник, стоило нам зайти внутри трёхэтажного помещения.

– В смысле цифру? – переспросил я, разглядывая стену барака, внутренняя часть которого была похожа на пчелиный улей.

– Но самые нижние брать не рекомендую, – тут же предупредил Леший. – Считается зашкваром.

– Что за цифра-то?

– Твой порядковый номер, – терпеливо объяснил Леший. – Огрызок что, не сказал его тебе?

– Огрызок – это тот хорёк-охранник с хлыстом? – усмехнулся я, разглядывая огромную версию японского капсульного отеля.

На расстоянии в один метр друг от друга, в стене находились круглые люки, с намалёванными на них цифрами.

Большая часть люков была закрыта, а открытых было совсем немного. Почти весь первый «этаж», который располагался на уровне колен, и несколько почти под самым потолком.

Между люками к стене крепились стальные лестницы, превращая улей в эдакую стальную решётку.

– И здесь живут? – удивился я.

– Спят, – поправил меня Леший. – Занимай своё койко-место и привяжи себя к ней.

Я не стал переспрашивать, что значит «привяжи», и молча полез наверх.

Поначалу, я хотел поменять своё спальное место на что-нибудь пониже, но после недолгих размышлений, решил, что на самом верху будет безопасней.

Забравшись на последний «этаж», я ловко ввинтился в нору, на люке которой было нарисовано «215» и принюхался.

К удивлению, пахло чистотой.

Внимание! Привязать капсулу № 215 к заключённому по имени Михаил Иванов?

– Привязать, – подтвердил я.

Внимание! Закрыть капсулу для сна?

– Пока не надо, спасибо, – вежливо отказался я и пополз обратно на выход.

Да уж, не позавидую тем заключённым, кто боится высоты, да ещё и замкнутых помещений!

Выбраться из капсулы было тем ещё квестом, но я всё же справился. После чего захлопнул свой люк и ловко спустился вниз.

– Ты в курсе, что здесь есть стела? – поинтересовался я у Лешего.

– Не совсем так, – покачал головой мой проводник. – Пошли, получим полагающийся тебе набор, покажу что где, ну а после ужина я расскажу тебе всё, что знаю.

Специальный острог для Одарённых представлял собой огромный ангар в горах, поделённый на две части.

Если напрячь воображение и посмотреть на него как бы сверху, то наш острог походил на лёгкие.

Причём в левой его части обитали представители Ночного братства, Гильдии убийц, Союз Свободных Воров Великих княжеств и прочие артели и гильдии.

Ну а в правой части отсиживали срок обычные Одарённые, приговорённые Судом к тюремному заключению.

Вся контрабанда и, как выразился Леший, ништяки шли именно с воровской части острога. И тот же самый Варлаам являлся представителем одной из воровских группировок.

Эдакий филиал Воровской гильдии.

Помимо воров в законе, как я мысленно назвал гильдейских, и обычных сидельцев, в остроге существовали ещё несколько группировок.

Самыми мелкими по количеству членов были полицаи – заключённые, работающие на охрану.

Самые мелкие, но самые опасные. Эти ребята, по словам Лешего, сдавали всех и вся только в путь.

Вторая по значению группировка состояла из вояк.

Бывшие военные, осуждённые княжеским воеводой. Обычные вояки содержались в другой тюрьме, а вот Одарённых решили сбагривать сюда.

В третью входили, ни много, ни мало – Инженеры, которых с завидным упорством пытались подмять под себя как Вояки, так и Воры в законе.

Были ещё зельевары, эти варили запрещённые и не очень зелья, включая местную наркоту.

И… дворяне.

Эти и вовсе держались особняком, заняв самый дальний и самый удобный угол амбара.

Вход на их территорию был запрещён, и добрая половина вольников не просто отсиживала срок, а работала на этих аристократов.

Были ещё и другие группировки, банды и товарищества, но они были не так важны.

Обе части ангара были идентичны и состояли из общего зала, столовой, спортивного зала, умывальной, совмещённой с туалетами и душем, и многочисленными мастерскими.

Любой заключённый мог выбрать дело по душе – аж пять наименований – и даже заработать себе копеечку.

Ну и, конечно же, особой популярностью в остроге пользовался Круг.

Место, где не просто безнаказанно можно убить любого заключённого, но ещё и получить за это золотых.

В общем, это был самый настоящий маленький мир, существующий по одному закону – праву Сильного.

Единственное, чего в остроге не было от слова совсем – медицинских зелий.

– Но это всё неважно, Михаил, – с огорчением закончил свой ликбез Леший. – Потому что раз в полгода левое и правое крыло сходятся в бескомпромиссной схватке.

– В схватке?

– В бойне, – поправился Леший. – Говорят, это всё администрация, которая таким образом снижает количество опасных преступников. А ещё говорят, что это гильдейские выясняют отношения с дворянами, используя в качестве мяса простых заключённых.

– И что, есть прям точная дата, когда происходит бойня? – услышанное мне не очень понравилось, поскольку я понял, почему Попечительский совет так спешил отправить меня в острог.

– Нет, конечно, – покачал головой Леший. – Но я знаю, когда она начнётся.

– Только не говори, что завтра, – вздохнул я, проклиная про себя этот острог, Попечительский совет, северян и продажных чиновников.

– Три дня, Михаил, – понизив голос, сообщил мне Леший. – Через три дня.