Читать книгу Монах. За порог - Павел Вяч - Страница 3

Глава 2

Оглавление

Вынырнув из воспоминаний, Ник машинально коснулся висящего на шее амулета и потряс головой, словно вытряхивая из неё печальные мысли. Затем, закончив малый разминочный комплекс, упал на пол – отжиматься.

Отжавшись, он встал в планку, с удовольствием следя, как мышцы наливаются усталостью и начинают слегка подрагивать. На одиннадцатой минуте, когда руки уже ходили ходуном, он ловко вскочил на ноги и, подхватив белое вафельное полотенце, с улыбкой направился в душ.

Он не признавал разрекламированные в фильмах махровые полотенца, предпочитая обходиться или полотенцами из микрофибры, которыми пользовались военные, или и вовсе копеечными вафельными полотенцами из России.

Путешественник по своей природе, Ник не любил долго сохнущих вещей и всеми силами стремился улучшить свой походный гардероб. «Легче, удобней, теплее» – вот был его девиз, особенно касательно одежды.

Привычно помывшись раствором горчицы, он расчесал свои густые сильные волосы и убрал их в короткий хвост.

От шампуней и магазинного мыла он отказался ещё два года назад, когда пару недель жил в походном городке тайских кикбоксеров. Ребята во главе со своим тренером наивно приехали в Вегас, чтобы покорить UFC – Международную Бойцовскую Лигу.

Во время бесед с тайцами Ник с удивлением узнал, сколько химии содержится в привычных шампунях и мыле, и с каким-то нездоровым любопытством попробовал помыться сухой горчицей, разведённой в воде.


Он щедро намазывал получившуюся кашицу на тело, следя за тем, чтобы ненароком не коснуться глаз своими горчичными пальцами. Больше всего его смущала не сама смесь, а собравшиеся вокруг уличного душа тайцы, обменивающиеся друг с другом загадочными улыбками.

Не прошло и минуты, как он понял, зачем собрались тайцы, но ему резко стало не до них.

Горчица оказалась ядрёной. Она не просто щипала кожу – она горела огнём, особенно в области подмышек и паха.

– Терпи! – на ломаном английском кричали ему тайцы. – Она убивать микробы!

Но Ник, изгибаясь ужом, поспешно смывал с себя обжигающую кожу смесь. Если бы в тот момент в душе закончилась вода, он, не раздумывая, выскочил бы из кабинки в её поисках, наплевав на свою наготу. Всё, что интересовало его в тот момент – мощная струя воды, которая поможет смыть этот мучительный огонь.

– Все кожные паразиты сгорают, – объяснял ему чуть позже тренер кикбоксёров. – Питание плохое, много вреда телу.

Тогда Ник подумал про себя, что больше ни в жизнь не прикоснётся к горчице, но со временем вошёл во вкус и полностью заменил всю химию натуральными средствами. Тело и волосы мыл горчицей, зубы начал чистить ирригатором и полюбил аромамасла.

Отблагодарив тренера тайцев правкой, Ник засобирался дальше. Этот мир был чертовски интересным и подкидывал ему одну встречу за другой. Да и чего не сделаешь, стремясь забыть сосущее ощущение тревоги, которое преследовало его последние два года почти постоянно.


Криво улыбнувшись своему отражению, Ник быстро, но аккуратно собрал свой рюкзак, натянул на себя штаны и рубаху и посмотрел на до сих пор дрыхнущего кота.

– Котя, подъём!

Чёрный кот с белой грудкой лениво приоткрыл правый глаз и неохотно посмотрел на Ника.

– Пора, дружище, – Ник приглашающе раскрыл переноску, – сейчас на правку, а потом в аэропорт. Больше мы в эту комнатушку не вернёмся.

Кот страдальчески открыл второй глаз, сладко зевнул и потянулся, грациозно прогнувшись в спине. Мягко соскользнув с кресла, он исчез в ванной, а Ник, привалившись к косяку, с интересом принялся наблюдать за своим котом.

За 20 лет жизни это был его третий питомец, но Ник точно знал, что это был один и тот же кот.

Ник, хоть и родился в России, свою старую родину совсем не помнил. Его семья переехала в Штаты, когда ему почти что исполнился год. Русские эмигранты нашли в США то, что так долго искали у себя на родине: свой дом, лужайку с газоном и самое главное – не только любимую, но и высокооплачиваемую работу.

Отец Ника всю свою жизнь был профессиональным агрономом. У него были учёная степень, сотни научных публикаций, мировая известность в узких кругах и… совершенно мизерная зарплата. Почему-то все достижения Часового-старшего никак не ценились на его родине. И когда отцу Ника предложили должность в ASU – государственном университете Арканзаса – он хоть и не сразу, но согласился.

В Америку переехала вся семья: отец Ника, брат отца – дядя Юрий, мать, две старшие сестры и малютка Ник. На семейном совете было решено поменять фамилию Часовые на Вотчеры и взять в ипотеку милый двухэтажный домик недалеко от университета.

А спустя всего две недели после переезда в новый дом – в день рождения Ника – в семье Вотчеров произошло пополнение. Во входную дверь поскрёбся тощий кот.

При первом же взгляде на решительно настроенный комочек шерсти сердце мамы, открывшей дверь, дрогнуло, и кот был принят в семью. Отец Ника поначалу ворчал, но, убедившись, что кот Васька ни на шаг не отходит от Ника, сменил гнев на милость. И ничуть не пожалел о принятом решении.

Особенно через четыре года, когда пьяный рэднек на своём джипе чуть было не сбил Ника насмерть.


Всё случилось на глазах Вотчера-старшего.

Вечерняя улица была умиротворённо безлюдна, но в следующий момент из-за поворота вылетел джип и понёсся прямо на замершего на дороге Ника. Тело отца оцепенело от страха, и всё, что он мог – смотреть, как машина, ревя движком, летит на его пятилетнего сына.

Но за секунду до удара мелькнула серая тень, и Ник, сбитый с велосипеда котом Васькой, полетел в сторону. Послышался негромкий влажный хруст, и джип унёсся прочь, оставляя после себя переломанное тело кота и ребёнка, плачущего на газоне.

По Ваське тогда, по рассказам отца, горевали всей семьёй. Хотели взять нового котёнка, но так и не смогли. А ещё через пять месяцев в дверь двухэтажного дома Вотчеров кто-то поскрёбся.

Мама Ника, открывшая дверь, сначала шуганула пришлого котёнка, но потом, выронив из рук корзину с бельём, со слезами на глазах прижала его к себе. Материнское сердце было не обмануть. Всё тот же решительно настроенный комочек шерсти и такая худоба, будто котёнок добирался к ним через несколько штатов.

На семейном совете, который состоялся сразу же, стоило отцу Ника вернуться с работы, было решено котёнка оставить, вот только обе дочери наотрез отказались называть его Васькой. Кота, который первым делом бросился к Нику, решили называть просто Кот.

Кот умер спустя десять лет, за неделю до дня рождения Ника. На пятнадцатилетнего пацана набросилась бешеная собака, и Кот встал на защиту своего хозяина.

Ник тогда бежал что было сил, но не домой, а к соседскому забору, в поисках палки или камня – любого оружия! В итоге, подхватив валяющуюся на газоне биту – спасибо Богу и обожающему бейсбол соседу – он помчался обратно и со всей силы врезал бешеному псу по морде.

Пацану повезло: он попал в нос, и лохматый пёс, с зубов которого летели ошмётки пены, отступил и забился под фургон мистера Уайта. Но переломанный и разодранный в мясо Кот, подаривший Нику драгоценные мгновения, уже не дышал, захлебнувшись кровью из пробитых лёгких.

Как тогда горевали Ник и вся семья… И лишь одна мама хоть и плакала, но нет-нет, да поглядывала в окно. Мудрая женщина верила, что спустя полгода в их дверь поскребётся худющий и усталый от дальнего пути котёнок.

Ник был уже взрослым мальчиком – пятнадцать лет как-никак! – и не верил в эти женские выдумки, но когда за два дня до Рождества у порога кто-то поскрёбся, он первый ринулся к двери.

Тощий, уставший и чёрный как ночь котёнок с аристократической белой грудкой и преданным взглядом молча ждал его на крыльце.


Ник вынырнул из воспоминаний и с любовью посмотрел на Котю. Расскажи он кому, что этот кот сам ходит в туалет в унитаз, и даже смывает за собой; что с лёгкостью открывает себе кран, чтобы попить воды, и никогда не ссыт в тапки, его бы публично засмеяли. А может быть, даже дали по шее – за совсем уж наглое враньё. Но Ник сторонился популярности.

Застегнув переноску, он аккуратно повесил её на плечо и вышел из малюсенькой квартиры, которую он снял вчера вечером.

Ему не очень понравился Брайтон Бич, но вчерашний мастер-класс по правке затянулся до самой ночи, и Ник решил не возвращаться в хостел у Таймс-сквер парк. К тому же встреча у него была назначена на Статен-Айленд в Нью-Джерси, и Ник планировал отправиться туда на автобусе через мост Вераццано.

Расплатившись с угрюмой владелицей дома, Ник вышел на улицу.


Внимание! Получено задание: оказать услугу мистеру Уорену!

Награда: неожиданная помощь помощников мистера Уорена в неожиданный момент.

Штраф: Проблемы с вылетом из Нью-Йорка.


Привычно сморгнув зарябившие перед глазами мошки, Ник посмотрел на свою ладонь, чтобы убедиться, что зрение восстановилось.

Удовлетворённо кивнув – рябь ушла, словно её и не было – он поморщился от запаха гнилых фруктов и бодро зашагал в сторону автобусной остановки. Отец много рассказывал ему про свою родину, в особенности подчёркивая, что Брайтон-Бич – это американизировавшийся кусочек Советского Союза. Поэтому парень с любопытством крутил головой по сторонам.

Взяв из газетоприёмника бесплатную газету, он прочитал пару объявлений и невольно рассмеялся. Вроде бы текст был русский, но слова – английские: «Ищу руммэйта», «Сдам флэт с двумя бэдрум», «Продам хаус в пригороде».

У Ника, всю жизнь прожившего в США и исколесившего всю Америку вдоль и поперек, на Брайтон-Бич возникло странное чувство затхлости. Будто время в этом районе отстало лет на двадцать.

Размышляя о застрявшем во времени месте, Ник сам не заметил, как добрался до нужной ему автобусной остановки. Пять минут ожидания, и вскоре он едет по одному из самых грандиозных мостов в мире.

Вид с Вераццано открывался просто великолепный. Даже Котя и тот вылез из переноски и некоторое время глазел в окно. Потом, впрочем, ему это занятие наскучило, и он скрылся в переноске, где и проспал до прихода Ника по назначенному адресу.

Обычно Ник снимал на пару дней какую-нибудь йога-студию, и правил людей там, но сегодня его попросили приехать на дом и перевели более чем щедрый аванс.


«Красивый домик», – оценил парень трёхэтажный особняк и мягко утопил кнопку звонка.

Прозвучала приятная мелодия, и дверь открыла не менее приятная девушка в форме гувернантки.

– Мистер Вотчер? Мы вас ждём, проходите.

Ник приветливо улыбнулся и зашёл в просторный холл.

– В гостиную, пожалуйста, – девушка терпеливо дождалась, пока Ник скинет кроссовки, и повела рукой в сторону прикрытых дверей.

Ник благодарно кивнул и вошёл в гостиную.

Внушительные кресла с золотыми ножками, диван, на котором не зазорно было бы расположиться и королю, ореховая мебель, от которой так и веяло стариной. Гостиная… внушала. Любой посетитель, оказавшись в этой, полной достоинства, роскоши, немедленно начал бы робеть. Любой, но не Ник.

– Прикольная штука, – парень поднял с журнального столика хрустальную утку и посмотрел сквозь неё на окно. В одно мгновение тысячи солнечных лучей наполнили фигурку изнутри, превратив стеклянную безделушку в настоящую драгоценность. – Знаете, в чём её ценность?

– В том, что она стоит двадцать тысяч долларов? – с едва заметным сарказмом ответил стоящий у окна мужчина.

– Не важно, сколько она стоит, – благожелательно произнёс Ник, возвращая утку на место, – важно, что она наполняется светом.

– Скажите, а вы, правда, правите левой пяткой? – неожиданно спросил мужчина, отходя от окна.

На нём была надета белоснежная рубаха из натурального хлопка и такие же штаны. Короткий ёжик седых волос, крепкое мускулистое тело, жестокое лицо, словно высеченное из камня. Правое плечо мужчины было заметно выше левого.

– Пяткой, – с улыбкой согласился Ник. – Силы рук недостаточно, чтобы поставить кость на место.

– А вы долго этим, – мужчина неопределённо покрутил в воздухе рукой, – занимаетесь?

– Если не готовы сегодня, ничего страшного, – мягко проговорил Ник. – Можно провести правку в следующий раз.

– Насколько я знаю, сегодня вы улетаете в Москву? – проявил необычную осведомлённость мужчина.

– Есть такое, – не стал спорить Ник и бесхитростно добавил: – Хочу посмотреть на родину своих родителей.

– Тогда не будем откладывать на потом, мистер Вотчер, – седой мужчина, видимо, принял решение и решительно направился в центр гостиной – туда, где на месте скатанного в рулон ковра лежал йоговский коврик. – Меня зовут Майкл Уорен, и я готов к процедуре!

– Ну, тогда снимайте рубаху, сэр, и ложитесь на коврик, – улыбнулся Ник. – И предупредите ваших родных, чтобы не пугались, если вы будете кричать… А вы, – парень профессиональным взглядом осмотрел тело мужчины, – вы точно будете… орать.

Монах. За порог

Подняться наверх