Читать книгу История Баварии от времён римского завоевания до середины XX века - Павел Зеликов - Страница 7

ГОНОРИЙ (395–423 годы н. э.). РАЗДЕЛ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Будущий император Западной части Римской империи Флавий Гонорий родился в сентябре 384 года в Константинополе и умер в августе 423 года в Равенне. Он был младшим сыном Феодосия I, который назначил Гонория соправителем ещё при жизни в 393 году. До 408 года юного императора опекал харизматичный полководец Стилихон. Когда юноша подрос, его стала тяготить эта опека, и он велел убить своего опекуна, предварительно обвинив в измене. Но преждевременная смерть Стилихона ничего хорошего ни империи, ни императору не принесла. Просто, одна жёсткая опека сменилась другой, более мягкой. Западная часть цивилизованного мира уже трещала под ударами варварских племён, и римский культурный и военный ареал сужался подобно шагреневой коже. Причём, в многочисленных сражениях, как правило, одним варварам противостояли другие варвары, разве что одетые в одежду римских легионеров.

С 404 года столицей Запада стала фешенебельная Равенна. Расположенная на берегу Адриатического моря и защищённая болотами, она оставалась главным городом Западной империи на протяжении трёх четвертей столетия, пока вся Италия не была завоёвана победившими варварами. Император и его пышный двор покинули Рим, который с каждым годом всё меньше и меньше напоминал Вечный город. В 407 году римские легионы оставили Британию. Затем пришла очередь Галлии и Испании. На свободные от римлян места ринулись вандалы, аланы, свевы, франки, бургунды, алеманны и другие. В 409‑м римскую провинцию Паннонию оккупировали беспощадные гунны.

Тем временем, вождь вестготов Аларих, которого так и не сумел добить покойный Стилихон, вторгся в Италию и дошёл до Рима. Впервые за минувшие 800 лет в античной истории город, имя которого внушало неподдельный страх всем народам, населявшим земли вокруг Средиземного моря, открыл высокие и непобедимые ворота ордам варваров. Аларих со своей армией вошёл в Рим… и случилось то, во что не мог поверить ни один истинный римлянин — варварское разграбление великого города. Это событие произошло 24 августа 410 года. Правда, надо заметить, что Аларих, во многих моментах был милостив и отчасти сдерживал зверские инстинкты своих воинов. По крайней мере, вестготам было далеко до всесокрушающей жестокости вандалов. Как сообщают в летописях свидетели этого события, Аларих сжёг несколько зданий и частично разграбил город, но он оставался в нём не больше трёх дней. Затем, забрав с собой двадцатилетнюю сводную сестру императора Элию Галлу Плацидию, двинулся со своей армией на юг Италии. Аларих собирался переправиться в Африку, но по дороге скончался.

После смерти Стилихона ведущим полководцем Западной римской империи становится Констанций III, которого Гонорий объявил своим соправителем. Тем временем наследник Алариха Атаульф женился на Плацидии, которая находилась у вестготов. Правда, Гонорий не дал своего императорского разрешения на этот брак. Тогда Констанций, от греха подальше, послал Атаульфа в Испанию, где последний был убит. Новый вождь вестготов Валлия в обмен на разрешение императора поселиться в Галлии, вернул Плацидию в Равенну.

После смерти Констанция в 421 году Гонорий сблизился со своей сводной сестрой Плацидией. Его внимание и откровенные ласки на виду у всего двора привели к публичному скандалу и раздражению самой Плацидии. Разрыв их отношений даже вызвал вооружённые стычки на улицах Равенны между сторонниками обеих партий.

В конце концов Гонорий выслал Плацидию из Равенны, и в 423 году она получила убежище в Константинополе, куда с ней уехали её двое детей, в том числе и младенец, будущий император Валентиниан III. В том же году император Гонорий заболел водянкой и благополучно скончался.

Как ни странно, именно на время правления безвольного Гонория приходится расцвет деятельности святого Августина, епископа Гиппон-Регия, и святого Иеронима. Нужно помнить, что Гонорий был весьма набожен — он преследовал язычников и еретиков, опираясь, в том числе, и на учения почтенных теологов, апологетов христианской церкви. Например, когда в 399 году язычники в Африке, возмущённые закрытием их храмов, подняли восстание, Августин присоединился к тем епископам, которые требовали принять новые законы протии старых богов и «вырвать с корнем остатки идолопоклонничества». В тоже время полуварвар Стилихон придерживался более терпимого отношения к гражданам империи, не являющимися христианами. Но слава Древнего Рима вместе с её языческими богами уходила в прошлое. Так после смерти Стилихона Гонорий издал закон, запрещающий язычникам служить в армии. А в 407 году еретиков объявили преступниками перед всем римским обществом, объяснив это тем, что «нападки на божественную религию наносят вред всему обществу». Правда, потом требования к подданным империи были смягчены из-за невозможности их выполнения. Кстати, набожность Гонория обернулась и гонениями на иудеев, в частности и на последнего еврейского патриарха Гамалиила VII в 415 году.

В заключение рассказа о Гонории можно сказать, что, по словам церковного историка Филосторгия (V век н. э.), много тяжёлых ран получило государство в правление Гонория. В частности, действующая армия Западной империи потеряла в различных военных неудачах, по меньшей мере, половину своего состава, а может, и все две трети. Личный вклад императора в развитие событий был совершенно незначителен.

БИТВА НА КАТАЛАУНСКИХ ПОЛЯХ (июнь 451 год н. э.)

Прежде, чем рассматривать жизнь и судьбу Валентиниана III, одного из значительных императоров Западной Римской империи за несколько десятилетий до её окончательной гибели, предлагаю вниманию читателей драму битвы народов на Каталаунских полях.

В тот день, когда предводитель гуннов Аттила, по прозвищу «Бич Божий» встретился со сводной армией, ведомой «Последним великим римлянином» Аэцием, решалась судьба Европы, в том числе и наша с вами. Если бы Аттила тогда победил, то вполне возможно, что всё было бы не так, всё было бы иначе, и земная цивилизация потекла бы по иному руслу, более сухому и ничтожному. Но случилось то, что случилось. Две значительные силы Востока и Запада встретились вблизи современного города Орлеана на так называемых Каталаунских полях.

Увы, римская императорская армия давно уже не была той, чьи непобедимые легионы водил в сражение гениальный Цезарь, или упорный Траян. В армии Рима тогда, в большинстве случаев, воевали наёмники или выходцы из варварских племён, слегка ассимилированные проживанием на территории всё ещё обширной империи. Но хитрый Аэций сумел найти доводы, чтобы привлечь на свою сторону вождей некоторых племён, обитавших в Галлии. Правда, большого труда это не составило. Аттила под смешным предлогом (отказ Валентиниана III отдать за него свою сестру Гонорию, которая сама напрашивалась в невесты предводителю гуннов) вторгся в северную Галлию и прошёлся по ней огнём и мечом, не оставляя за собой ни одной живой души. И все те, кто не хотел служить Аттиле, понимали, что если его не остановить, он уничтожит не только Рим, но и вообще весь цивилизованный Запад.

Итак, они встретились и начали выстраивать свои армии друг против друга. Некоторые источники сообщают, что гуннов было около 500 тысяч, а их противников примерно 150 тыс. человек. Скорее всего, античные авторы преувеличивают. Вооружить и прокормить полмиллиона человек одновременно в те времена видится невероятным фактом. Поэтому будем считать, что примерно 50 тысяч гуннов и их союзников противостояли 25–30 тысячам бойцов Аэция.

Аттила, окружённый своими самыми сильными и преданными воинами, занял центр; справа расположились гепиды Ардариха и сборные отряды племён, признавших власть Аттилы; левый фланг защищали остготы. Позади армии гуннов находился их табор, огромный круг, защищённый кольцом повозок.

Аэций использовал тактику великого пунийского полководца всех времён и народов — Ганнибала. В центр поставили ненадёжных аланов, возглавляемых их племенным вождём Сангибарном, который так до конца ещё и не определился, кому служить: дикому Востоку или загнивающему Западу. Для того чтобы аланы не побежали сразу после первого натиска лёгкой кавалерии гуннов, позади союзников Аэций поместил заградительный отряд римских лучников.

Левый фланг Аэций оставил за собой. Это была самая надёжная часть его армии: тяжёлая римская кавалерия (катафракты) и легионеры-ветераны. Справа стояли вестготы престарелого, но надёжного Теодориха. Причём в двух противостоящих друг другу армиях были представители франков, бургундов, баварцев и прочих германских племён. Хотя они принадлежали к родственным народам, в беспощадном бою уже никто не разбирался в родственных чувствах, месили брат брата до смерти.

Гунны были дикими, беспощадными и жестокими. Один только вид скачущих нестройной толпой всадников уже заставлял трепетать сердца их противников. Правда, нельзя сказать, что они обладали каким-то особенным способом ведения боевых действий и превосходили своих противников, тех же готов, саксов или франков. Просто, вереница побед и блеск награбленных сокровищ, подкреплённых слепой верой в гений их харизматического вождя словно придавали этим всадникам смерти зловещие крылья страха.

Две армии разделяла небольшая возвышенность. Оба полководца понимали, что тот, кто займёт её гребень раньше другого, получит значительное тактическое преимущество. Но накануне генерального сражения между гуннами и франками, которые относились к отрядам Аэция, возникла схватка, в которой полегло несколько тысяч бойцов с обеих сторон. Воспользовавшись суматохой этого боя, юный Торисмунд, старший сын Теодориха поместил свой отряд на вершине холма, разделяя противников. Пока войска приходили в себя, пока строились, наступил полдень. Но выступать никто не спешил. И только около трёх часов дня после того, как разведчики Аттилы донесли ему о захвате врагами холма на нейтральной полосе, предводитель гуннов послал свою кавалерию сбросить вестготов вниз. Но первый натиск гуннов был мужественно отбит с большими потерями для степных кочевников.

Согласно традиции, Аттила остановил штурм стратегической возвышенности и обратился к своим воинам с пламенной речью, после которой началась не столько управляемая обоими полководцами битва, сколько настоящая резня. В конце концов, когда стемнело, уцелевшие гунны вернулись в свой лагерь, который окружили войска Аэция. В этом сражении погиб король вестготов Теодорих. На следующий день, понимая, что малой кровью Аттилу взять не получится, Аэций отказался от штурма укреплённого лагеря гуннов. Но угроза вторжения гуннов была ликвидирована, а Европа спасена. Аттила покинул Галлию… и вскоре умер загадочной смертью — то ли от покушения, то ли от собственной невоздержанности в питие.

ВАЛЕНТИНИАН III (425–455 годы н. э.)

Западная Римская империя агонизировала, но миллионы людей, населявших её от края и до края, жили своей повседневной жизнью. У каждого был круг обязанностей и забот: кто-то мечтал о куске хлеба и кружке дешёвого вина, а кто-то «спасал» больную империю от очередного политического кризиса. Из Вечного города чиновники перебрались в новую столицу Равенну, которая благодаря своему географическому положению, казалась более надёжной и удобной. Древний же Рим на семи холмах, можно сказать, был почти предоставлен сам себе, плохо управляемый, огромный и лишённый надёжной защиты.

Валентиниан III Флавий Плацид родился в Равенне в 429 году. Он был сыном римского полководца Констанция и дочери Феодосия Великого Галлы Плацидии. Когда мальчику исполнилось шесть лет, его провозгласили императором Западной Римской империи. Но до исполнения ему 18 лет за него беспокойным римским хозяйством распоряжалась матушка, а потом, до 454 года, Валентиниан находился под влиянием знаменитого римского военачальника Аэция. Таким образом, получается, что самостоятельно он управлял Римом меньше одного года.

Полководец Аэций, которого исследователи заката Римской империи называли последним великим римлянином, несмотря на весь свой талант политика и военачальника, уже не мог остановить процесс угасания величайшего государства Античного мира. Один из главных могильщиков Рима, король вандалов Гейзерих после 10-летних усилий овладел Африкой. Римляне оставили Британию, где освобождённую территорию поделили между собой англы, саксы и юты. Свевы обживали солнечную Испанию. Вестготы, франки, аланы и бургунды обустраивались в лесистой Галлии. Алеманны занимались грабежом в предгорьях Альп, а полудикие гунны резвились в Паннонии.

Хотя Валентиниан III на практике и не обладал всей полнотой власти, за время его почти 30-летнего правления были приняты весьма важные гуманные законы. Власть выказывала уважение тем людям, которые финансово укрепляли римскую армию, заботилась также и о беднейших слоях населения империи. Были сокращены налоги для сельских тружеников и отменены карательные меры со стороны сборщиков налогов. С другой стороны, зависимость от «старших товарищей» не мешала юному Валентиниану вкушать удовольствие от своего императорского статуса. Более всего молодца занимала проблема свободного времени: он был неплохим бегуном, хорошим наездником и метким лучником. Он окружил себя магами и чародеями, интересовался астрономией и литературой и не забывал о тайной прелести чужих жён, хотя собственная жена Лициния Евдоксия считалась одной из первых красавиц империи.

Увы, ничтожные личности, которые занимают «зияющие высоты» мира в его роковые моменты, — явление весьма распространённое в тысячелетней истории человеческой цивилизации. Потому что жестокая судьба уже закрутила свою кровавую трагедию над нашими главными героями.

В 454 году Аэций обручился с дочерью Валентиниана III и в четвёртый раз стал консулом, что само по себе уже являлось высокой честью даже для него. Правда, императорские почести способствовали тому, что у «последнего римлянина» врагов становилось всё больше и больше. Один из них, Петроний Максим, префект претория Италии сговорился с придворным евнухом Гераклием, который служил камергером императора. Эта парочка каким-то образом сумела убедить Валентиниана, что, избавившись от Аэция, он сможет править более достойно, и вся слава победителя гуннов и спасителя империи достанется ему. Тем более, надо честно сказать, что Аэций вёл себя по отношению к императору весьма вызывающе, часто принимая государственные решения без консультаций с высшим лицом империи. Непоправимое случилось в сентябре этого же злополучного 454 года. Во время аудиенции, на которой Аэций рассказывал о финансовых делах императору, Гераклий и Валентиниан собственноручно закололи кинжалами последнего прославленного полководца Древнего Рима.

Говорят, потом, когда до Валентиниана дошла истинная суть его недальновидного поступка, он не стал казнить одного из своих приближённых, который в сердцах сказал ему прямо в лицо:

«Своей левой рукой, ваше величество, вы отрубили правую».

Но единовластием Валентиниан III наслаждался недолго. Петроний Максим, который после гибели Аэция рассчитывал получить наивысшую должность при дворе только что отметившего своё 30-летие императора, был отодвинут в сторону усилиями Гераклия. Недолго думая Петроний сговорился с бывшими телохранителями Аэция скифами Оптилой и Траустилой. И вот 16 марта 455 года, когда император упражнялся в стрельбе из лука на Марсовом поле, заговорщики подошли сзади и на месте убили как самого Валентиниана, так и его ближайшего помощника Гераклия.

ПОСЛЕДНИЙ АККОРД РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Юлий Непот, Августул и Одоакр

Вполне возможно, что Западную Римскую империю можно было спасти, но люди, от которых зависело это спасение, не смогли выполнить миссию, возложенную судьбой на их плечи. Поэтому нам остаётся только изложить краткую историю конца грандиозного античного проекта под названием «Древний Рим».

9 мая 480 года в Далмации от рук своих приближённых Виатора и Овидоя в собственном загородном доме близ Салона погиб император Западной Римской империи в изгнании — Юлий Непот. Формально, даже после научно обоснованной «исторической точки» конца Рима (31 августа 476 года), он оставался августом Запада. Поэтому тем, кто любит копаться в «исторической пыли», подобный факт добавит несколько аргументов в вечном споре любителей истории с её профессиональными апологетами.

Но сначала вернёмся немного назад в лето 474 года, когда в Италию из Константинополя прибыл полководец Юлий Непот, родственник византийского императора Льва I, назначенный владыкой Восточной Римской империи на пост главы Западной Римской империи. Армия, флот и деньги, которыми снабдили Непота богатые родственники, быстро сделали своё дело: бывшего августа Глицерия сместили «без шума и пыли» с трона и сослали в Салонскую епархию.

Благосклонно принятый сенатом и народом Италии, Непот для того, чтобы укрепить власть на Западе, назначил своим главным военачальником опытного полководца Ореста, который одно время даже служил военным советником самого Аттилы. Орест считал себя истинным римлянином, наследником славных традиций тысячелетней империи. Он мечтал, несмотря на весь тот хаос, что творился вокруг, вернуть утраченную славу римских легионов. Первое время он старался высказать своему начальнику почтение и подчинение, в надежде при помощи объединённых сил доминировать в регионе. Но реальность оказалась ещё хуже, чем представляли себе Непот и Орест. Спустя несколько месяцев скончался Лев I, покровитель Непота, а его преемник Зенон отозвал византийскую военную эскадру, которая поддерживала западного наместника, назад в Константинополь. Понимая, что трон под ним качается, Юлий Непот решил поправить свои дела успешным походом против германцев, угрожавшим вторжением в Италию. По его приказу Орест вывел из Рима армию наёмников из Паннонии, чтобы отразить нападение испанских вестготов. Но вместо Испании, Орест направился к столице Западной Римской империи — Равенне, где располагался двор Непота. Подойдя к воротам главного города Италии, он объявил о своём намерении осадить его и свергнуть законного императора. Прагматичный Юлий Непот не стал испытывать судьбу и под покровом ночи с кучкой верных ему людей покинул осаждённую столицу. Наутро ворота Равенны без борьбы открылись перед новым хозяином.

Но, вопреки общему ожиданию, Орест решил объявить очередным императором Запада не себя, а своего малолетнего сына Ромула. Это знаменательное событие произошло 31 октября 475 года. Причём, последнего римского императора, которому едва исполнилось 14 лет, вместо Августа назвали уменьшительным словом «Августул» («Августёнок»). Мальчишку на троне никто не признал — ни повелители Востока, ни царьки отдельных провинций на Западе. Правда, пока армия Ореста была сильна, придворные, подавив кривые усмешки, оказывали ему императорские почести.

Горькая развязка наступила в 476 году. Ореста, человека весьма опытного и искусного в интригах, подвело обыкновенное тщеславие и жадность. Когда наёмники из Паннонии, поддержавшие его во время захвата власти, стали требовать земельных наделов в Италии, он начал тянуть время в пустых переговорах, а сам послал в Паннонию за другими наёмниками, чтобы с их помощью расправиться с недовольными солдатами. Набирать новую армию поручили Одоакру, сыну друга Ореста ещё со времён их службы у брутального Аттилы. Располагая большой суммой денег и широкими полномочиями, Одоакр привлёк под свои знамёна множество наёмников из племён герулов, ругов и скиров. Кстати, сам Одоакр был выходцем из племени скиров. Таким образом, Одоакр оказался во главе армии, которая его горячо поддерживала и не хотела иметь дело с «не умеющим держать своё слово» Орестом. Недолго думая, Орест пообещал, как новым, так и старым наёмникам выполнить все данные им обещания, и, не мешкая, двинулся к Равенне. Когда Орест от своих шпионов узнал о готовившемся перевороте, он повторил трюк Непота: оставил оборонять столицу государства своего брата Павла, а сам бежал в Павию.

Но разведка хорошо работала не только у Ореста, агенты Одоакра раскрыли место пребывания беглеца, и армия наёмников изменила своё направление движения и внезапно оказалась под стенами Павии. Силы были неравны, и вскоре солдаты Одоакра вошли в осаждённый город. В тот же день — 28 августа 476 года — Ореста по приказу его бывшего подчинённого казнили. Дело оставалось за малым: добраться до Августула. Через три дня Одоакр и его полчища вошли в преклонённую Равенну, где забившись в тёмный угол опустевшего дворца, ждал своей незавидной участи последний римский император.

31 августа 476 года Августул, опустившись на колени перед окружённым блестящей свитой племенных вождей Одоакром, сложил с себя священные атрибуты имперской власти. Находясь на взлёте своей блестящей карьеры, довольный Одоакр пощадил несчастного мальчика. Ромула выслали в бывшее поместье Лукулла в Кампании близ Неаполя, где он в страхе и забвении прожил до конца своих дней (примерно до 510 года) на государственную пенсию в 6 тысяч золотых монет в год. В свою же очередь Одоакр, так же, как и его бывший командир Орест, не стал покрывать свои плечи пурпурным плащом римского императора, а просто взял и отослал символы римской власти в Константинополь. Вот так бесславно закончила своё блестящее тысячелетнее существование держава, основанная на семи холмах у реки Тибр легендарным тёзкой жалкого Ромула Августёнка.