Читать книгу Метафизика П. А. Флоренского - Петр Бударный - Страница 4

1.1. Состояние вопроса о степени изученности творчества П. Флоренского.

Ранние оценки творчества П. Флоренского основываются на опубликованной в 1914 году книге: «Столп и утверждение Истины».

1.С. Н. Булгаков характеризует П. Флоренского как «величайшего» и «гениальнейшего». Он пишет: «Но я лично считаю, что книга «Столп и утверждение Истины», которая заслужено, прославила его имя в богословии, есть еще юношеское произведение, и вовсе не последнее и не единственное его слово…"(17, 541). Значимость П. Флоренского С. Булгаков видит в том, что он по-своему хотел соединить культуру и Церковь, Афины и Иерусалим. П. Флоренский был свободен в своем богословии, но в то же время органически связан с Церковью; он чужд охранительной линии в Православии, шагая вместе с эпохой, сохранил верность преданию. «Что зовется условно «парижским богословием» находит начала, роднящие и с вдохновениями отца Павла, и его духовное с нами как бы, соучастие»(17,545).

конецформыначалоформы2.Бердяев Н. А. считает, что некоторые взгляды свящ. Флоренского можно было бы признать гениальными, но они «стилизованы». Стилизация не гениальность. Все гениальное должно быть просто, хотя может быть и непонятной. Такая гениальность была в идеях Хомякова о Церкви. конецформыначалоформы Триединая Истина и триединый Бог, по мнению Бердяева, у отца Павла трансцендентны и поэтому оказываются схоластическими.

3. Зеньковский В. В. видит П. Флоренского как философа всеединства и относится к нему очень критично. У Флоренского восхождение к Абсолюту происходит на основе антиномий. Флоренский придает большое значение личному переживанию, превозносит «зарницы полного ведения». «Во внутренней связи с „личным религиозным опытом“ стоит у Флоренского вкус к данным фольклора и даже оккультизма»(23,481). Некоторые тексты заимствованы им ради «колоритности». «Этот момент „колоритности“ присущ, однако, не только изложению Флоренского, но, несомненно, входит в динамику самой его мыслительной работы. Действительно, Флоренский, питаясь очень часто от в нерелигиозных истоков, хочет, однако, всегда развивать свои идеи из религиозных „переживаний“, – и потому и выдает всегда свои философские домыслы за „церковную мысль“, а не личное построение. Это придает книге Флоренского печать некоторой нарочитой манерности, которая лежит (как и потребность колоритности) в самом духовном строе его»(23,482). Флоренский хочет сохранить верность преданию Церкви и в то же время выразить свои идеи. «Дилетантские экскурсы Флоренского в область филологии (которые могут производить впечатление лишь на тех, кто не занимался серьезно филологией) стоят в какой-то неуловимой связи с известной уже нам манерностью, любовью к колоритности у Флоренского. У читателя невольно складывается впечатление, что весь богатый материал, взятый из церковной традиции, нужен Флоренскому, как церковное облачение»(23,483). Гносеология Флоренского отвергает рационализм и опирается на антинонизм мышления. В пределах рассудка не может быть дано разрешение антиномий, но антиномичности рассудка противостоит целостная Истина. «Флоренский характеризует её, акцентируя все дальнейшие разыскания, как сущее всеединое»(23,484). Разумное основание он видит в разумной интуиции. Флоренский утверждает, что «бытие истины не выводимо, а лишь показуемо в опыте»(23,484). «Разумная интуиция» возможна через подвиг веры, так как наш разум вследствие греха расколот. В рассудке разум мертвеет, а через просветление сердца видит единство мира. Разум, обогатившись верой, уже неотделим от веры и всё основывается на Церковности. «Философия у Флоренского только хочет расти из глубины церковности, а в действительности её основной двигатель у Флоренского – антиномизм, освобождающий его от ограниченности рассудочного познания, независимо от веры»(23,485). Метафизика трактуется как наука о сверхчувственных принципах и началах бытия; для Флоренского это его богословие. Путь к «Абсолютному» у Флоренского идет через антиномии. Но с другой стороны если Истина есть, то она должна быть «единой сущностью о трёх ипостасях», триединством, «разумной реальностью». Но тут возникает затруднение в заявленном монизме, которое мышление не может разрешить. Для этого нужен подвиг веры. Для человека грех и всяческие искажения закрывают от нас сущность бытия.

4. Флоровский Г. считает книгу П. Флоренского «Столп и утверждение истины» как намеренно и нарочито субъективную. П. Флоренский много говорит о соборности и церковности, но об этом в самой книге написано мало и то, с точки зрения психологизма. Он увлекается теологическими конструкциями, как частными богословскими мнениями. «Опыт, о котором Флоренский говорит в своей книге, есть именно опыт психологический, поток переживаний»(46,494). " Книгу личных избраний он выдает за исповедь соборного опыта. Есть очень явственный налет богословской прелести на всех построениях Флоренского»(46,494). Вся религиозная гносеология сводится к психологическому переживанию. В первой части книги у автора истина является антиномией; во второй части мы видим и онтологизм. Как же сочетать антиномизм и онтологизм? «Учение о Софии и о софийности творения означает сплошную логичность мира, в котором поэтому невозможны антиномии, по самому заданию. Ибо разум должен быть адекватен и соизмерим бытию»(46,495). Говоря о софийности и Софии, автор не упоминает об антиномиях. «От сомнений разум спасается в познании Троицы, об этом Флоренский говорит с большим увлечением и раскрывает спекулятивный смысл Троического догмата, как истины разума. Но, странным образом, он как-то минует воплощение, и от Троических глав сразу переходит к учению о Духе Утешителе. В книге Флоренского просто нет христологических глав»(46,495). Высшее выражение Софии он видит в Богоматери, а Спасителя в книге нет. Для П. Флоренского, Логос есть именно «всеобщий закон мира». И потому откровение Второй Ипостаси не освобождает мира, – напротив, заковывает его в закономерность. Откровение Логоса, для Флоренского, обосновывает научность, потому христианский мир есть мир суровый, мир закона и непрерывности, и еще не в нем открывается красота и свобода. И остается не ясным, что же означает для Флоренского Пятидесятница. Он ждет именно нового откровения, ждет в конце времен не Второго Пришествия Христова, а откровения Духа…"(46,496). Книга пропитана романтизмом, эстетизмом. Дух Святой присутствует в некоторых избранных, а не во всей Церкви. У П. Флоренского «нет подлинного развития мыслей, но именно какое то плетение эстетических кружев»(46,497).

Более полная оценка творчества П. Флоренского освещена у современных авторов.

5. По мнению игумена Андроника (Трубачева), П. Флоренский выделял Антропоподицею и Теодицею, как два момента, слагающие религию, потому что в основе религии лежат идеи: спасения, и «обожения» человека. Антроподицея отвечает на вопросы: как строится система переживаний человека, который пришел к вере, в какой среде он должен находиться, как человек спасается, как возможно нисхождение благодати на человека? Содержание антроподицеи есть раскрытие разных ступеней нисхождения благодати на человека; речь должна идти о таинствах, обрядах, о Церкви в целом. Антроподицея – это путь духовного подвига, путь практический. Вопросы антроподицеи освящены в двух книгах: «Философия культа» и «У водоразделов мысли». Антроподицея означает: раскрытие в человеке образа Божьего и следование человека воле Божьей, освящение человека в таинствах, освящение всей человеческой деятельности через литургическое действо. Также под антроподицеей отец Павел понимал цикл «Философия культа». Здесь устанавливается первенствующие значение культа по отношению ко всем другим формам бытия. Если не из культа исходит философия, то она ложна. «Философия культа», хотя и состоит из самостоятельных глав, но представляет собой единое целое. Православный культ – живое целое, где всё взаимосвязано; православный культ подобен строению человека. Цель культа соединить человека с Богом. Вся деятельность человека, когда она отходит от культа теряет общечеловеческую значимость, враждует против Бога и человека. Творчество отца Павла «находилось в русле христианской апологетики и религиозной философии, но не богословия, если под богословием понимать догматическое учение Церкви»(13,20). Религиозная философия имеет свои особенности исследования Истины в отличие от богословия. В основе философии отца Павла лежит не рационализм, а религиозный опыт, связанный с мистицизмом и символизмом. Отец Павел впервые культ рассматривает изнутри, с точки зрения философии. Он использует очень большой объём богослужебной литературы. Новаторством отца Павла явилось утверждение, что «Не в христианстве следует искать элементы язычества, якобы свидетельствующие о „двоеверии“, а в дохристианском язычестве надо видеть, как высвечивают лучи грядущего от века, от райского обетования падшему Адаму, Христа»(13,23). Антропологический подход в книге раскрывает различные аспекты человека участвующего в богочеловеческом культе.

6. Ермишин О. Т. считает, что П. Флоренский стремится соединить аналитические исследования с религиозно-философской мыслью. «Флоренский видел в античности переходный период от религии к философии»(22,32). Он продолжил исследовательский подход С. Н. Трубецкого. «Однако, в отличие от своего учителя, склонного видеть в философии, прежде всего метафизические идеи, Флоренский пошел дальше, доказывая, что древнегреческая философия занималась осмыслением преимущественно религиозных понятий и проблем»(22,32).

Для выяснения связей между метафизикой и богословием в мировоззрении Флоренского имеет значения его ранняя работа «Труд Оригена „О началах“, как опыт метафизики». Эта работа была связанна с вопросом «возможна ли христианская метафизика». Ориген оказал величайшее влияние на всё последующее богословие. По мнению Флоренского, метафизика – это основа мировоззрения Оригена. «На примере Оригена Флоренский развил свою в будущем идею о теодицее и антроподицеи, когда философское мышление сначала идет от действительности к Богу („метафизическая пропедевтика“), а затем от Бога – к миру („метафизика“)»(22,41).

Между Богом и человеком культура, которая определяется культом. «Флоренский защищал понятие «конкретного идеализма», считая, что идеи следует мыслить через их воплощение в конкретных символах»(22,43). Культ – метафизическая основа для онтологического смысла в противоположность умозрительной метафизике. «Культ есть неотъемлемая часть христианской онтологии и антроподицеи, центр личности и её метафизической гармонии. Он содержит метафизические координаты, в соответствии с которыми строится христианская метафизика. Таинства есть средоточия метафизического смысла, условия гармонии человека с Богом и с миром. Освящение человека с помощью таинств есть его религиозное оправдание, а раскрытие образа Божия в человеке – цель антроподицеи. Флоренский видел в человеке личность, подобие Божие, метафизический лик бытия. Для него человек, прежде всего, индивидуален, хотя «он сочетает личное и над индивидуальное начала». Бытие является многогранным и его нельзя свести к умозрительным схемам. Флоренский предпринял попытку создать религиозную философию через осмысление богословских идей, через идею религиозного оправдания человека. Любая философская концепция или принимает культ или отрицает. Флоренский показал это на примерах И. Канта и Платона. Кант чистая индивидуальная субъективность, а Платон духовность.

7. Отец Томаш Шпидлик считает П. Флоренского богословом троичности; это его главная тема всего культа. Открытие троичности в мире для Флоренского необъяснимы без небесной Троицы. Антиномии не разрешимы с помощью рассудка, но согласуются в Триедином Боге. Флоренский выявил в творении отражение Святой Троицы, "что в понятиях русской мысли можно выразить, как видение истинной множественности в единосущном единстве»(41,89). Все философские системы он разделяет на две группы: признающие единосущие и признающие подобосущие. Основная идея его метафизики заключается в том, что все сотворенные личности как часть мира, должны быть единосущными. «Заслуга Флоренского в том, что именно он сознательно ввёл в космологические рассуждения принцип Единосущия, аналогичный принципу христологического догмата»(41,67). Невозможно понять смысл природы, и не возможна правильная наука, если не принять принцип Единосущия. Наука и метафизика пытаются понять мир как единство, используя онтологическую связанность, пространство и время. Таким образом, единство твари, как органическое единство является предпосылкой для науки. Без Единосущия тринитарного богословия невозможно познать органическую структуру вселенной. «Итак, отвержение Святой Троицы означает отказ от органического единства космоса; ведь если вселенная не участвует в божественной жизни, она навсегда останется лишь хаотическим скоплением составляющих её элементов»(41,67).

Флоренский считает, что в основе познания лежит тайна Троицы. Есть три способа приблизиться к истине: через эмпиризм, метафизику и мистику. Эмпиризм истинным считает внешние объекты; метафизика – результаты умственной деятельности, идеи; но не христианская мистика преодолевает пропасть между субъектом и объектом, соединяясь в одну бесконечную реальность. Такая практика приводит к разрушению личности «Личность погружается в безличную нирвану»(41,68). Другой принцип единства, который соединяет, что разъединено – это любовь. «Следовательно, любовь преодолевает пропасть между познающим субъектом и познаваемым объектом; это необходимо, ибо познание должно быть целостным»(41,68).

8.1. Для Хоружего С. С. Книга «Столп и утверждение Истины» – «обоснование веры и церковности» (теодицея). П. Флоренский универсален, пытается создать глобальный синтез. «Столп и утверждение Истины» это дневник о пройденном духовном пути, который «приводит автора в лоно православной церковности»(51,9). Мир является падшим бытием, царством раздробленности, где не может быть Истины. Но идея Истины реально существует, бытийствует. Этого уже не достичь на путях чистой рассудочности, здесь неизбежно «выйти из области понятий в сферу живого опыта»(51,10). Истина опознается как христианская Троица и познается на пути духовного опыта, предпосылкой которого является вера. Содержание духовного опыта – любовь, которая онтологична и создает единство бытия через Церковь. Две философские темы существенны для Столпа Истины. «Что такое не ущербное бытие? Какова связь здешнего бытия с не ущербным бытием? Обе темы раскрываются автором на основе одной и той же фундаментальной концепции – понятия, символа Софии Премудрости Божией»(51,11). Связь Бога с миром выражается двояко: наличием смысла (замысла) тварного бытия и предвечного образа в Боге и любовью твари к Богу. Личности соединяются между собой и с Богом любовью. Это единство любви – София. «Поэтому София – это совершенное единство множества»(51,13). София выступает как всеединство, а софиология – метафизика всеединства. П. Флоренский избегает термина всеединства, а употребляет термин «единое и многое». П. Флоренский по собственным словам, «вовсе не вкладывал в него соловьёвского истолкования»(51,13).

В вопросе познания П. Флоренский придерживается положения: «Познание совершается любовью». П. Флоренский выступает как систематизатор православной духовности в разных сферах: предания, литургике, иконописи. Хоружий С. С. оценивает книгу «Столп…", как «проболим».

8.2. Хоружий С. С. внес большой вклад в изучение творчества П. Флоренского. В статье «На Маковце» П. Флоренский писал, что Эдемом Библия начинается и Эдемом заканчивается. В книге «Миросозерцание Флоренского», опираясь на данное суждение, Хоружий С. выстраивает свой взгляд на творчество П. Флоренского. «Эдем некоторым образом есть все бытие»(52,8). Хоружий С. утверждает, что для П. Флоренского «Эдем – бытие есть космос и есть символ»(52,22). «Фундаментальный символ „Бытие-Космос-Эдем“»(52,22). Здесь не только единство, двойственность, но и множественность, проявленная в различных подробностях.

Хоружий С. С. при анализе работ П. Флоренского опираясь на мифологему Эдема, рассматривает творчество П. Флоренского, как эволюцию сознания автора в трех стадиях. В детстве П. Флоренский, как бы соприкоснулся с Эдемом. Вторая стадия – утрата и возвращение Эдема. Это стадия творческого поиска П. Флоренского и написание им книг: «Столп и утверждение Истины», «У водоразделов мысли» и др. Третий этап – возвращенный Эдем – «Православие как мистерия». Оценивая взгляды о. Павла, Хоружий С. пишет в работе «Миросозерцание Флоренского», что основная работа П. Флоренского «Философия культа», пока ему не доступна. Таким образом, анализ творчества П. Флоренского проведен без учета основной работы.

8.3. По мнению Хоружего С. С. конкретная метафизика П. Флоренского означает присутствие духовного «предмета», его воплощенности в чувственном. «Ноумен и феномен суть для Флоренского две неотъемлемые стороны любого явления, две стороны самой реальности; связь этих сторон была его главной философской проблемой. Феномен и ноумен… есть символ»(53,529). Хоружий С. С. вводит понятие Пан-Символ для конкретной метафизики, и видит у П. Флоренского в символе «Эдема, или бытия в целом Первосимвол»(52,33). В результате «символ Эдема, со стороны внешней или количественной представляет собой – Всё, Целое, Космос, со стороны своей внутренней организации, своего качественного принципа, реализует тип устроения… – Всеединство»(52,33). Хоружий С. С. делает вывод: «Структурная парадигма, отвечающая Бытию Космосу в целом, есть Всеединство, причем Всеединство – это принцип устройства символа вообще, принцип внутренней формы символической реальности»(53,535). «Центральное и наиболее обширное место занимает обследование глобальной, всеобъемлющей реализации – Пан Символа. Сюда входит или, по меньшей мере, здесь коренится целый ряд важнейших для Флоренского тем…"(55,109).

8.4. «Характерной чертой зрелых религиозных взглядов Флоренского является их принадлежность к традиции или типу мистериальной религиозности»(52,118). Хоружий С. делает выводы: 1. Христианство не имеет ничего общего мистериями. 2. Христианство заимствовало отдельные элементы и формы мистериальных культов, но это лишь внешняя сторона, ничего общего не имеющая по содержанию. 3. Согласно прот. А. Шмемону Церковь частично усваивает мистериальное понимание культа в 4-м веке; это формальное «перерождение». 4. В основе христианства лежит не акт мистериальности, а явление Христа, учреждение Церкви, а не явление новой мистерии. Здесь обожение, а не способ созерцания. Явления Христа, – «принципиальная не мистериальность: это события коренится именно в том, что Иисус не мифичен, а фактичен и историчен»(52,125). В мистериях возобновляется миф, а в христианстве – фактическое общение со Спасителем. Существует ряд учений, ставящих задачу создать метафизику «благодати». «Однако во всех них… нет церковного учения о благодати, синергии и обожении»(52,131). «Онтология Флоренского в ее общей структуре, как и в ее детализации… есть онтология Ареопагитик»(52,137). Хоружий С. считает, что П. Флоренский «плотиновское „Единое“ заменил на Троицу»(52,137). Заслугу П. Флоренского Хоружий С. видит в том, что «В творчестве Флоренского совершается воцерковление мысли»(52,142).