Читать книгу Суворов и станционный смотритель - Петр Ершов - Страница 2

Небольшая просто убранная комната, около стен лавки, впереди крашеный стол.

Маша (входит и садится на лавку). Уф! Отдохнуть хоть немножко! Батюшка и староста всю деревню сбили с толку своими приготовлениями. И от одного смотрения голова закружится! Вот, подумаешь, сколько шуму и один большой граф наделает, а приезжай-ка их побольше, так и взмолишься: «Упаси, Господи»! (Поправляет волосы). Чудно, право, на этом свете! Ведь все люди как люди, а нет! Один едет смирнёшенько, кажись, воды не замутит, а другой налетит как Вихрь-царевич – такую бурю напустит, что не взвидишь свету белого: того-другого, пятого-шестого урви да подай!

Лука (выглядывая из-за двери, тонким голосом). Машенька!

Маша. Ну?

Лука. Машечка.

Маша. Да чего надо?

Лука. Мне бы потолковать с тобой…

Маша. Говори, никто не мешает.

Лука. Да ты одна тут?

Маша. Одна. А на что тебе?

Лука. Ну, коль одна, так войти можно. (Входит).

Маша. Ах, это ты, Лукаша! А я, право, думала, что Федосья. Ну, точнёхонько её голос! Чего тебе хочется?

Лука. Хочется-то мне немногого, Машенька, а между прочим, что у вас за приготовления такие?

Маша. Будто не знаешь?

Лука. Вот тебе Христос, не знаю. Я только что с дороги.

Маша. У нас сегодня пир будет.

Лука (испугавшись). Пир? Так это правда?

Маша. Разумеется. К нам граф приедет.

Лука. Только-то? Ах! Слава Тебе, Господи! (Крестится). У меня отлегло от сердца. Погоди же ты, разбойник Фомка! Это шутка даром тебе не пройдёт!

Маша. Что же он такого сделал?

Лука. Как «что»? Перепугал до смерти! Сказал, собачий сын, что у тебя сегодня обручение будет.

Маша. А ты, рожица, и поверил?

Лука. Тебе смешно, Машенька, а у меня голова вот так и пошла кругом.

Маша. Эх, ты дурачок, дурачок! Разве забыл, что я отцу, опомнившись, сказала: «Прибей меня, батюшка, до полусмерти, а не пойду я ни за кого, кроме Луки».

Лука (почёсывая затылок). Оно так. Да если присватается кто-нибудь побогаче? А у меня в кармане-то хоть выспись.

Маша. Так что же? Не с богатством жить, с человеком, и через золото слёзы льются.

Лука (ласкаясь к ней). Дорогая ты моя Машенька! Золотая ты моя душенька!

Маша (отталкивая его). Ну, перестань дурачиться! Не то на глаза не пущу. Слышишь? Перестань, говорят!

Лука. Ну, ну, перестану. Вишь ты, какая грозная! Разом губки и надула… А что, Машенька, разве этот граф какого особого рода, что для него так суетятся? Ведь много у нас проезжало и князей, и графов, и всяких генералов, а ни одного не встречали с такими почестями.

Маша. Да, слышишь ли, этот – из графов граф, то есть самый большой граф – Суворов!