Читать книгу Ольф. Книга пятая - Петр Ингвин - Страница 4

Часть первая. Альф
Глава 4

Оглавление

Мелькнувшая тень узнавания оформилась в уверенность, перед глазами возник конкретный образ. Голос крылатой эльфийки походил на голос сокурсницы Элины – той самой, возможные отношения с которой не сложились из-за жуткого ожога у нее на носу. Наши жизненные цели и ценности совпадали, во мне она видела отрицаемые другими достоинства, а в ней меня восхищало то, что отсутствовало у большинства других – красивая душа. До тех пор, пока в мою жизнь не пришла Люба, именно Эля была идеалом, но я боялся, что смириться с ее внешностью у меня не получится. Провожают, как известно, по уму, но встречают-то по одежке. Пока я привыкал к ожогу и убеждал себя, что внешность – не главное, Эля вроде бы по семейным обстоятельствам перевелась в другой институт. Естественно, искать ее в сети я не стал, как и она меня, наши пути разошлись, больше мы не встречались. Но некоторые сожаления по несбывшемуся периодически портили настроение. И сейчас, припоминая внешность и поведение Элины, я все больше убеждался: сходство просто поразительное. И некоторые жесты-позы-ужимки те же, и мимика тоже похожа, не говоря о практически идентичном голосе…

Но: рост, фигура, женские прелести, крылья…

Кажется? Допускаю. Люба-номер-два тоже напоминала Любу, какой та станет в будущем. При желании каждый человек на Земле может найти себе если не абсолютного двойника, то очень похожую личность. Меня в институте тоже кое с кем путали, я так и не узнал с кем. И на фото и видео в сети, и даже на экранах киноактеров я часто вижу черты знакомых людей. То есть, некоторая похожесть ничего не значит, все объясняется простым совпадением. И все же…

Нахлынули недавние мысли, что кто-то роется в моей голове, вытаскивает знакомые образы и меняет реальность, выстраивая в моем сознании нужную (кому?!) картинку.

Время узнать правду пришло, терпеть дальше я не смогу.

– Твой голос мне знаком.

Эльф замерла, на лице за мгновение сменилось множество эмоций, от тревоги и сомнений до внезапной решимости, после чего прозвучало:

– Только голос?

Я остолбенел: крылья исчезли. Только что были – и нет. С отвисшей челюстью я поднял в сторону спины Эльф указательный палец:

– Э-э…

Одновременно исчезло фантастическое внеземное сияние, для описания которого в человеческих языках не существует слов. Недавняя ангельша на глазах превращалась в обычного человека – в девушку с очень знакомыми чертами.

– Отвернись.

– Нет, – жестко ответил я.

Пропустить такое зрелище? Ни за что на свете. Я давно не тот пай-мальчик, который робел перед девочками, не зная как к ним подступиться, и покорно отводил глазки, когда попадал в нескромную ситуацию. Пришло время девиза «Все или ничего». «Ничего» отныне меня не устраивало, я собирался сразу получить все, что возможно, и, чуть позже, остальное, то есть невозможное.

Через миг передо мной стояла Эля. Та самая. В футболке и обтягивающем трико телесного цвета, босая. Похожа на балерину на тренировке. Без ожога на лице, но…

Я ощутил легкое разочарование. Грудь Эли оказалась меньше, чем была у нее в образе ангела, крыльев не было совсем, фигура уменьшилась не только в росте, но и во всех приятных мужскому взгляду местах.

Зато теперь она была настоящая. Надеюсь.

– Эля?

– Как видишь. – Она вынула из стены ярко-красный длиннополый халат и закуталась в него.

– Получается, я «избранный» в том смысле, что избран тобой как обычным человеком?

– Прости. Нам надо поговорить.

Еще бы.

– Надо. – В текстах мне неоднократно встречалось выражение «похоронный тон», сейчас я понял, что такое. Я им говорил. Не специально, но по-другому не получалось.

Чертог вознесся за облака.

Мои мечты катились псу под хвост, воздушные замки рушились, и нестерпимо хотелось ругаться нехорошими словами, что, вообще-то, для меня противоестественно. Все оказалось не так, как казалось. Лучше или хуже – покажет время, а главное, что реальность, как выяснилось, была не той, какой хотелось, волшебная спутница оказалась обычным человеком, причем давно знакомым. Теперь, как в известной сказке, на очереди – чертог? Во что обратится он? Карета Золушки превратится в тыкву, а от самой Золушки, которую все принимали за высокую особу, останется одна хрустальная туфелька. Или ничего не останется. Одна туфелька, даже хрустальная, ничего не стоит, туфли ценны только в паре.

Расколдованная Золушка и возомнивший о себе Хлестаков. Чудесная компания.

Голова гудела от мыслей. Не надо забывать, что зачастую все оказывается не так, каким кажется на первый взгляд. Возможно, дело обстоит с точностью до наоборот, и крылатое существо с говорящим именем Эльф училось в институте под видом обычной девушки, а не Эля выдала себя за потустороннюю силу.

Стены чертога исчезли полностью. Мы с Эль… с Элей стояли на продуваемой ветром снежной вершине, дыхание перехватило, лицо забило ледяной крошкой. Вокруг, ниже нас, насколько хватало взгляда, высились горные пики и хребты, тоже сплошь белые от снега. И так – вплоть до горизонта, тоже состоявшего из смеси неба и снежных вершин. На какой мы высоте? И, вообще, где мы?

Ревел ураган, сдувая нас к чертям собачьим. С такой силищей проходилось не просто мириться, а подстраиваться, иначе действительно сдует.

– Где мы? – В ушах так сильно выло и шумело, что приходилось кричать, наклоняясь друг к другу.

– На вершине мира. Повезло с погодой.

– «Повезло»?! – Я обвел взглядом бушующую панораму.

– Будь сейчас тихо и солнечно, снизу сюда тянулась бы очередь альпинистов, пришлось бы искать другое место.

Если Эля считает, что пронизывающий ледяной ветер – «повезло», то у нас разное понятие о «хорошо» и «плохо». Достаточно одного резкого порыва ветра, и нас унесет в пропасть. Ради безопасности я согласился бы потерпеть присутствие туристов, чертог мог сделать нас невидимыми для них.

Или…

Внутри похолодело больше, чем снаружи:

– Чертог тоже исчез?

А как же давление? Чтобы дышать на высоте нескольких километров, альпинисты много дней адаптируются в лагерях на промежуточных уровнях…

Дышалось как обычно. Чудеса продолжались, а это значило, что чертог никуда не делся, он продолжал нас защищать.

– Я приказала частично пропускать ветер и звуки, чтобы ты ощутил, насколько мы малы и беспомощны перед силами природы. Люди – пылинки на картине мироздания, но мы тоже кое-что можем.

Мысль застопорилась на фразе «Частично пропускать ветер и звуки». Частично?! Ощущение создавалось, что нас легко сдует с заснеженной площадки. Если то, что проникает внутрь, это «частично», то страшно представить реалии за прозрачной стенкой.

А еще Эля обмолвилась: «Люди… мы». То есть, она все же человек, а не ангел-бес-демон-эльф или кто-то еще под личиной моей бывшей сокурсницы. Тогда, крылатое существо – такая же обманка для глупых мальчиков, как выдача себя за доброго духа во время лечения диких племен. Получалось, что меня приравняли к дикарям. Расположенные в удобном месте земли, на которых ныне находится Нью-Йорк, у индейцев Манахаттоу и Канарси хитрые голландцы обменяли на бусы ценой несколько долларов. Правда, позже у хитрых территорию бесплатно отобрали наглые и более сильные. Так всегда бывает, на каждую гайку находится свой болт, на хитрость – сила, на силу – очередная коварная хитрость, и далее по кругу до бесконечности. У меня нет ничего ценного, ну, кроме бессмертной души, и взять с меня больше нечего. Во всяком случае, мне так кажется. Эля-Эльф, видимо, думает иначе, иначе не состоялась бы история с назначением меня Избранным и изъятием из привычной среды обитания.

Пока я метался в поисках ответа, что от меня потребует непонятная спутница и как реагировать на будущее предложение (а оно, несомненно, будет, если я что-то понимаю в жизни), Эля заговорила:

– За время наших с тобой путешествий я часто повторяла: «Придет время, и мы поговорим обо мне и чертоге подробней». Время пришло. Я не раз представляла этот день, этот разговор. Чтобы прочувствовать важность момента, рассудить трезво и принять правильное решение, нужна соответствующая обстановка. Хотя бы для начала. Поэтому я привезла тебя на Эверест, как эту вершину знает большинство. По-тибетски она называется Джомолунгма, по-китайски – Шенмуфэн, по-непальски – Сагарматха. Вершина мира. Выше – только небеса.

– Девять километров – тоже небеса, – сказал я.

Упадешь – мало не покажется, люди погибают даже упав с девяти метров. Если Эля сделает предложение, которое мне не понравится, у меня есть шанс пролететь несколько километров без помощи летательных средств. Или чертог просто аннигилирует ненужного свидетеля?

– Место словно создано для парковки компактного летательного аппарата, – не удержался я от комментария.

Говорливость – признак страха. Надо молчать, пусть говорит Эля, а мое дело – искать бреши в ее логике и находить оптимальные для себя решения.

– Такая идея приходила в голову многим из тех, кто сюда забирался, и она уже воплощена. В начале двухтысячных сюда приземлялся вертолет.

Вершина мира представляла собой двухметровую снежную шапку поверх небольшой вытянутой площадки. Вокруг, куда ни посмотри – горы, горы, горы. Как дюны в пустыне, только остроконечные, с черно-белыми боками. Сам Эверест – неровная трехгранная пирамида, один из склонов которой был более крутым, на нем и на ребрах снег не задерживался, из сверкающей белизны выпирали серые камни.

– На такой высоте должно трудно дышаться, – вопреки желанию повторилось у меня недержание языка за зубами.

Наверное, Эля понимала, что мне не по себе, но она не спешила. Скорее всего, тоже собиралась с духом, подбирала нужные слова. Вскрывшаяся правда взвинтила нервы не только мне.

– Выше восьми километров начинается так называемая мертвая зона, – ответила Эльф на мое замечание вместо разговора о том, что волновало обоих. – Из-за разреженной атмосферы кислорода не хватает для дыхания, его концентрация падает до смертельных значений, тело начинает медленно умирать – клетка за клеткой, незаметно, но неотвратимо. На кислородное голодание организм отвечает усиленной выработкой гемоглобина. Кровь становится густой, увеличивается нагрузка на сердце, это приводит к инсульту. Или начинается отек легких, из-за которого люди задыхаются так, что от приступов кашля трескаются ребра. Ощущаются слабость, тошнота, начинаются головокружение и рвота, потом отекает мозг, отказывая человеку в возможности думать. Из-за «снежной слепоты» исчезает зрение. Возникает так называемый высокогорный психоз, когда человек теряет связь с реальностью. Начинаются галлюцинации, люди срывают с себя одежду, разговаривают с воображаемыми друзьями… Сейчас не видно, замело снегом, а в хорошую погоду склоны Эвереста усыпаны заледеневшими трупами и напоминают кладбище или поле битвы. Индуса Цеванга Палжора даже сделали ориентиром под названием «Зеленые ботинки», они торчат из снега на отметке восемь тысяч пятьсот метров. Кроме недостатка кислорода людей убивает мороз, сейчас за бортом около минус пятидесяти, из-за сумасшедшего ветра они ощущаются как сто. Если полностью отменить защиту…

У Эли была та же проблема, что у меня, ее тоже тянуло говорить многословно и совсем не о том, что волновало в первую очередь. Если словоизвержение не прекратить, мы никогда не подойдем к главной теме. Я переборол нервозность:

– Об Эвересте мне теперь известно достаточно, давай поговорим о тебе и обо мне.

– Ты правильно сказал – о тебе и обо мне. Это и есть главное. – Эля помолчала, собираясь с силами. – Не знаю, что ты чувствовал по отношению ко мне как к сокурснице, я расскажу о своих чувствах. – Она еще на пару секунд умолкла, слушая рев ветра. – Ты был единственный, кто жил по правилам и говорил правду в лицо, чего бы тебе ни стоило. Это нельзя было не оценить. Я выделила тебя из толпы, ты возвышался над ней, как Эверест над остальным миром. Не перебивай, – Эля вскинула руку, заметив, что я собираюсь что-то сказать, – это не признание в чувствах, они здесь вообще почти ни при чем, просто дальний фон, почти незаметный, который не играет никакой роли. Я решила, что после долгих поисков наконец-то встретила эталон – человека, у которого хватало воли поступать лучше, чем могла позволить себе я. А я, между прочим, тоже старалась, изо всех сил. У меня так не получалось. Ты стал моим тайным героем. Я даже – прости за признание, но между нами не должно остаться недоговоренностей – следила за тобой, чтобы как можно больше узнать о тебе, как о человеке.

– По-моему, это называется «влюбилась».

Тон получился жестким, мне хотелось как можно больнее уколоть Элю, разбившую мои надежды. Ведь получалось, что ни гены от биологического папаши, которого с некоторых пор я воображал королем эльфов или кем-то не менее значительным, ни мои личные знания и умения не имели значения, роль сыграла простая человеческая симпатия. То есть, сам я из себя ничего не представлял. Пустое место, каких миллиарды.

Из князи в грязи, перефразируя поговорку. Мою Избранность растерли в порошок, растоптали и развеяли по ветру.

Эля смутилась.

– Не стану скрывать, ты мне нравился. Но чувства, повторюсь, были фоном, мне важны были твои высокие личные качества. Ты не обращал на меня внимания, да и не обратил бы при той моей внешности с ожогом на пол-лица. Я держалась в тени. Когда в моем распоряжении оказался чертог…

– Погоди, – перебил я. – Давай по порядку. И, мне кажется, здесь нормально не поговоришь, приходится кричать и вслушиваться. Может быть, сменим обстановку?

По мысленному приказу Эли чертог закрылся от ветра и снежной пурги и понесся куда-то над сверкающим белым безмолвием.

В пути Эля молчала. Я тоже. Место, выбранное для продолжения разговора, оказалось сравнительно неподалеку, под нами открылись очередные невероятные виды, словно сошедшие с рекламы экзотических мест планеты. Опять горы, но не столь высокие, как Гималаи, а походившие на те, что мы видели на Камчатке вокруг реки Гейзерной. Окруженные горами со всех сторон, мы находились где-то посередине между вершинами и раскинувшейся далеко внизу зеленой долиной, где среди массы деревьев прятался поселок, к которому спускалась цепочка людей в разноцветных куртках. Наверное, это туристы, посетившие сказочное по красоте место и спешившие до темноты вернуться к автобусам и под крыши гостиниц.

Вместо гейзеров главной достопримечательностью здесь были нереально белые ступени известковой террасы. Похоже на древнегреческий амфитеатр, вывернутый наизнанку – горные ручьи наполняли круглое озеро на вершине белой пирамидоподобной террасы, из озера вода стекала в нижние бассейны и далее по расширяющимся ступеням, как по цепочке, до самого низа. Выглядело это так, словно в выстроенную на столе пирамиду хрустальных бокалов сверху осторожно наливают шампанское, а сам ступенчатый склон с водопадами будто бы вырезали из белоснежного мрамора и посыпали кристалликами сахара. Особенно здорово белое чудо смотрелось на фоне темной зелени лесов на горных склонах и ярко-изумрудной воды верхнего озера.

Что-то подобное я видел на фото у знакомых, вернувшихся из Турции.

– Памуккале? – вспомнилось название необычной местности.

– Немного похоже, но сейчас мы в Китае, это терраса Байшуй. Прогуляемся?

– Ты тоже?!

До сих пор, за единичным исключением, когда Эля помогла мне в квартире Любы, она не выходила за порог чертога. Вспомнились ее слова в ответ на приглашение поплавать в океане вместе: «Я с удовольствием искупаюсь с тобой позже, когда ты освоишься в чертоге и будешь принимать самостоятельные решения». Еще она добавила в тот раз: «На первом месте должна стоять безопасность». Получалось, что я освоился достаточно, и с безопасностью сейчас все нормально. Если связать оба факта вместе…

Выходит, раньше Эля боялась, что я отберу у нее кулон-пульт! Пример с обездвиживанием, «чтобы запомнилось», показал последствия, теперь на этот счет Эля спокойна.

Если интуиция не обманывает, новое положение вещей даже лучше того, о чем мечталось. Конечно, обидно, что небесный ангел оказался обычным человеком, но чертог остался чертогом, его возможности не изменились, а работать, путешествуя по миру вдвоем с девушкой, которая ко мне неровно дышит, намного приятней, чем «под каблуком» всемогущего существа.

Мы вышли на берег озера с нереально зеленой водой. Темнело. Долгий день, начавшийся еще в Долине гейзеров и, кроме лечения полинезийцев, включавший в себя «Новогоднюю» ночь в Европе, наконец, заканчивался, а самое интересное только начиналось. Как уснуть, когда столько вопросов может получить ответы?

Элю не волновало, что она идет босиком и в домашнем халате. Впрочем, мне так же было все равно, что на мне «древнее» одеяние, поскольку переодеться после лечения туземцев было некогда, завертевшиеся события не оставили времени на такую ерунду. Какая разница, кто как выглядит, если каждый оказывается не тем, кто он есть на самом деле. Я тоже не тот, за кого себя выдаю. Ударник-труженик на ниве спасения человечества? Как бы не так. Себя можно не обманывать, на самом деле я – корыстный любитель приятных ощущений, ради новых порций согласный сказать что угодно и сделать что угодно. Даже долго и упорно спасать человечество. А если впереди мне ничего приятного не светит – извините, господа и дамы, я – пас.

– Откуда взялся чертог и что он, вообще, такое? – Нельзя было дать Эле уйти в ностальгический рассказ о девчоночьих чувствах и мечтах, пока главное оставалось загадкой.

– Ты только что просил рассказывать по порядку.

– Сначала про чертог. Хотя бы пару слов.

Эля вздохнула.

– Чертог – древнее творение иных сил, для которых люди – муравьишки в лесу. Насколько мне известно, он в мире один, других нет. Он существует очень давно. Пульт периодически переходит от одного владельца чертога к другому, ведь человеческая жизнь ограничена, а желания людей, к сожалению, со временем меняются, и в начале жизни у нас другие понятия о долге и правильности некоторых действий, чем в конце. Теперь можно продолжить?

Вопросов осталась масса, но Эля права, информацию надо усваивать постепенно и системно. Вечный пример с первоклассником и первокурсником: что поймет второй, ни за что не поймет первый, а если решит, что понял, – глубоко ошибется.

– Можно, – разрешил я.

– Спасибо. Как в моем распоряжении оказался чертог, я расскажу чуть позже, но когда это случилось, первый человек, о котором я подумала, был ты, только тебе можно было доверить тайну.

– Тайну – ту, что такое чудо, как чертог, существует, или тайну его предназначения?

– То и другое. Для чего он нужен – ты прекрасно знаешь: помогать людям, придерживаясь правил «Никакой политики, сохранять многообразие, наводить мосты». Я пробовала справляться в одиночку, это возможно, но невероятно трудно. Без помощника эффективность падала в разы. У прежнего владельца чертога тоже был помощник, и я примерно представляла, как построить будущую совместную работу.

– Помощником твоего предшественника была, случайно, не ты?

Почему-то подумалось так после последней фразы.

Эля улыбнулась:

– И я в том числе, поэтому мне было проще. Но я опоздала. Ты встретил Любу, у вас все было хорошо. Я не стала мешать твоему счастью.

Счастью, ага. Ну, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается. Люба осталась в прошлом, а Эля дождалась нужного времени и вернулась.

Она будто прочла мысли и заговорила именно об этом:

– Я нашла твоих родителей и «случайно» пересеклась в ними в городе. Я представилась бывшей сокурсницей, поинтересовалась, все ли у тебя в порядке, как идет учеба. Мне сказали, что ты уехал в другой город, учишься заочно и работаешь. Все ждали твою назначенную на лето свадьбу. Казалось бы, что на возможности совместной работы можно поставить точку, но прошло время, и выяснилось, что свадьба не состоялась. Обычно поссорившиеся пары через некоторое время мирятся. У вас с Любой этого не произошло. И я решилась. Прости меня, ведь получается, что я воспользовалась ситуацией, но никого другого, кто хоть немного походил бы на тебя в моральном отношении, я так и не встретила. Как только мне сказали, что вы с Любой больше не вместе, я прилетела. Еще раз прости. Если я намечтала чего-то, а ты не сказал всей правды и на самом деле твое сердце занято – все можно переиграть…

Ольф. Книга пятая

Подняться наверх