Читать книгу Время барса - Петр Катериничев - Страница 8

– Ну что ж, пойдем посмотрим пейзаж. А ты по ходу все популярно и расскажешь.

– Не пойду. Насмотрелась. А вам бы когти рвать надо по-скорому. Грохоту тут было – выше крыши.

– То-то, что грохоту. В поселке два ментика да казаки, гораздые только в престольный праздник нагайками махать. Поди, звонят в район. А районным тоже под пули не шибко охота: будут согласовывать с краем. Пока суд да дело, мы тут даже на телегах все добро вывезем, не то что «вертушками».

– Кончай философствовать. Дик, – хрипло произнес другой мужчина, высокий, черноволосый. – Операцию ты завалил. Вчистую. Пошли глянем, как лучше зачиститься. Что будем говорить там? – Он указал глазами на небо.

Коренастый сплюнул, они оба скоро зашагали к зданию. Оля постояла молча, потом по-воровски вытянула из куртки фляжку и прикончила ее в несколько глотков.

Мужчины уже возвращались. Бойцы тоже, бегом: с собой волокли запакованные в черные пакеты тела убитых, сгружая их на дно вертолетов.

– В машину, живо! – велел ей коренастый Дик.

– Ты тут сильно не командуй! Уже докомандовался. – Девушка кивнула на трупы.

От хлесткой оплеухи она ушла уклоном и с силой воткнула ствол револьвера коренастому в печень:

– Только тронь меня, подонок!

Голос ее дрожал, бойцы, что грузились в вертолеты, замерли разом, глянули на обоих командиров, ожидая приказа.

– Тихо, Оля, тихо, – медленно выговорил высокий. – У тебя был трудный день. У всех нас был трудный день…

– У вас был трупный день, поняли? Труп-ный. – Девушка опустила револьвер.

– И скажи этому коротышке, чтобы не лез.

– Пусть будет так. Прыгай в машину, в воздухе договорим.

– Я с покойниками не полечу. – Ольга вдруг усмехнулась глупо, и мужчины только теперь поняли, что она абсолютно пьяна.

– Здесь нет покойников.

– Да? А кто тогда вы? Трупы?

Девушке никто не ответил.

Через минуту оба вертолета, взревев моторами, оторвались от земли и пошли в сторону моря. В ту же секунду все здание ресторана-шале и надводные пристройки вспыхнули разом. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: к приезду властей здесь не останется ни-че-го. Лишь сгоревшие дотла стропила, расплавленное стекло и гильзы, черные остовы редких металлоконструкций и растрескавшаяся на тысячи осколков черепица.

Как завороженная девушка смотрела в иллюминатор на уплывающее в ночь зарево.

– Спецсостав, – коротко пояснил коренастый. – Рядом с ним напалм – обычная солярка. Сжигает все, даже камни. – В его голосе звучали и примирительные нотки и… Девушка даже не поняла сначала, что это была гордость! Будто бы именно он изобрел этот адский огонь.

– Полезная вещь, – хмыкнула Ольга.

Вертолеты летели еще минут десять, потом открылись люки, и бойцы стали сбрасывать упакованные в пластик тела в черный проем. Груз был подвешен заранее, и покойники летели в бездну, вытянувшись по стойке «смирно», словно в молчаливом строю на дьявольском параде, безымянном, беспамятном и бесславном.

– Ну вот и примирились грешные души, – прокомментировал худощавый, повернулся к Ольге:

– Ты готова рассказывать?

– Готова, как шерсть котова. Выпить дадите, тав-а-арищ?

– Называй меня Глостер.

– Гло… чего?

– Глостер.

– Ну и погоняло вам выбрали, уважаемый. Как у больного.

– Глостер был британский герцог.

– Да? Что-то не похоже.

– Не важно. Я слушаю тебя.

– Да я все уже Дику рассказала. – Ольга усмехнулась глуповато, добавила, постаравшись придать голосу сарказм:

– Первому.

– Я слышал твой рассказ. Ты упоминала о каком-то психе.

– Ну да. Точно ненормальный. После того как Батю завалили, мы сидели…

– Кто – мы?

– Я.

– Не ври. Была еще девица. Среди трупов ее не нашли. Куда делась?

– На кудыкину гору! Я что, нанималась следить за всякими шалавами?

Сбежала. Как стрельба утихомирилась, так припустила, только пятки сверкали.

Глостер полуобернулся к какому-то совсем неприметному, серому субъекту, сидевшему у него за спиной:

– Девку отыскать. И зачистить.

– Несчастный случай? – едва слышно спросил тот.

– Да. Так лучше всего.

– Вы что, хотите… – начала было Ольга, но Глостер оборвал ее жестко:

– Вот что, сучка! Жалостливая стала, да? Ты о себе подумай. Позаботься, так сказать. Пока летим, а скоро начнется детальный «разбор полетов». Операция провалена, и зачищаться будут все.

– Тогда начните с себя, герцог!

Глостер покраснел, произнес:

– Тебя, девка, вынули из дерьма. Отмыли, отпарили…

– …И засунули в такое дерьмо, по сравнению с которым то – просто ванна с шампанским.

– Сука. Устроил бы я тебе экскурс в прошлое. Пожизненно.

– Так что мешает? Нужна, да?

– Не слишком. Так что не зарывайся. Просто та часть проекта одного… весомого человека. А он, как всякий смертный, честолюбив. Ему дорого его детище.

– Глостер помолчал, чиркнул спичкой-, прикурил, произнес резко:

– Все, детка.

Дискуссия о природе вещей закончена. Будем считать, я намеренно дал тебе возможность поболтать, чтобы прошли последствия боевого стресса. Теперь отвечай на вопросы. И – Глостер сделал предостерегающий жест, чтобы Оля не посмела прервать его:

– Если ты не въедешь в тему и вякнешь еще хоть слово, я выброшу тебя из этого геликоптера, как падаль. – Глостер жестко свел тонкие губы, добавил:

– Власти у меня для этого хватит.

На какое-то мгновение Оле стало страшно до жути. Такой страх бывает только в бредовых кошмарах: вязкий, ледяной, когда вдруг понимаешь, что спасения нет никакого.

Совсем.

Сглотнув жесткий, будто наждачный, комок, перехвативший горло, она произнесла неожиданно:

– А вы похожи.

– Кто?

– Вы и тот, седой.

– Какой седой?

– Ну я же рассказывала… Тот, что перебил всех. Он…

От него веет смертью.

– На, глотни. – Глостер протянул девушке фляжку.

Она мотнула головой:

– Не хочу. Он вошел в нашу комнату… Я подумала: сейчас он нас застрелит.

Но он… Он не обратил на нас никакого внимания. Подошел к магнитоле w поставил музыку… Пока она звучала, долго рассматривал себя в зеркале… А потом – ушел.

– И все?

– Все. Он только сказал… Он сказал, что мне нельзя брать в руки оружие.

Оно убивает.

– Бред какой-то…

– Очень похоже. Я… я спросила, кто он. Ну да, он и песню эту слушал…

«Гаснет в зале свет, и снова я смотрю на сцену отрешенно…»

– Ты говоришь, он назвал себя?

– Да. Он сказал – Маэстро.

– Маэстро?!

– Да.

Глостер побледнел, застыл, уставив взгляд в одну точку. Потом произнес едва слышно:

– Этого не может быть. Маэстро мертв. Девушка пожала плечами:

– Это вряд ли. Мертвые не убивают. Убивают только живые.