Читать книгу Запасной вариант - Петр Люкимсон - Страница 1

…Этот маршрут повторялся изо дня в день уже третий год подряд, и все-таки Гера проделывал его каждый раз с удовольствием.

Ему нравилось ровно в восемь легко взбегать по ступенькам тель-авивского "Бейт-Текстиля"[1], который кто-то из журналистов метко назвал цитаделью израильского бизнеса, едва уловимым кивком здороваться с уборщицей и небрежно нажимать на кнопку того самого лифта, который ежедневно поднимал господ миллионеров в их офисы.

Каждое утро его вновь и вновь охватывало это удивительное чувство – чувство причастности к жизни, которая для большинства так и остается тайной за семью печатями. Взбегая по ступенькам "Бейт-текстиля", Гера непременно представлял, как на него смотрит со стороны кто-то из соседей по дому или одноклассников из шестой тбилисской школы, находящейся сейчас от этого самого дома за тысячи и тысячи километров…

В лифте он, как обычно, еще раз оглядел себя в зеркале и остался доволен. Костюм от "Версаче" был, пожалуй, даже чересчур точно подогнан по его фигуре, все остальное тоже вроде бы смотрелось неплохо, и, значит, шеф, будет доволен – Давид Крох терпеть не мог, когда кто-то из сотрудников позволял себе небрежность в одежде.

Темно-синие костюмы от "Версаче", белоснежные рубашки и галстуки от него же, черные итальянские туфли и всенепременно черные – и никакого другого цвета – носки были своего рода униформой сотрудников фирмы Давида Кроха, и по этому признаку их легко узнавали на любой деловой встрече пли бизнес-ланче.

Гера прошел по коридору с низким, давящим потолком, отпер дверь офиса с табличкой "Давид Крох инвестиции ЛТД", зашел за стеклянную перегородку своего кабинета и, бросив кейс на кресло, пошел включать кондиционер и поднимать итальянские трисы.

Часы показывали пять минут девятого, первые сотрудники фирмы начинали появляться обычно в девять, и, значит, у него было время на то, чтобы заварить кофе, не спеша выкурить сигарету. А потом можно будет спокойно приступить к работе.

Впереди, если верить рабочему дневнику, его ждал обычный день: надо будет подготовить два Контракта на полтора миллиона долларов с Италией и Сингапуром, затем мотать на таможню, потому что должна прийти партия товара из Китая, и уже торчать там, скорее всего, до вечера, носясь с бумагами по кабинетам и переругиваясь с таможенниками…

Гера положил на стол папку с проектом контракта, открыл пачку "Мальборо-лайт", сделал две первые затяжки, придвинул к себе кофе и…

Резкий, даже чересчур резкий в этой тишине, звонок телефона застал его в тот самый момент, когда он делал глоток. От неожиданности Гера поперхнулся и, расплескав кофе, поставил его на стол. Часы показывали четверть девятого, ни один серьезный человек в такое время звонить не станет. Скорее всего, подумал он, это кто-то из этих сумасшедших «русских» репатриантов, которые вечно носятся со своими деловыми предложениями, не понимая, что их предложения никому не нужны.

Гера, не торопясь, вытер руки носовым платком, затем им же протер стол и взял трубку.

– Алло, компания "Давид Крох инвестиции ЛТД" слушает, – сказал он, брезгливо поджав губы.

Однако через мгновение его и без того тонкое лицо вытянулось, и Гера даже чуть подался всем корпусом вперед, чтобы выразить крайнюю степень своего почтения собеседнику.

– Да, батоно Георгий… Нет, батоно Давида нет, он будет, по всей видимости, только в двенадцать… Что?.. Как его состояние, батоно Георгий?.. Да, конечно. Конечно, буду будить и все передам… Да, я думаю, он немедленно свяжется с вами или господином Чхеидзе. А как чувствуете себя вы, батоно?.. Да, не буду терять время…

Гера повесил трубку и еще раз посмотрел на часы: восемнадцать минут девятого.

Обычно босс встает не раньше десяти и терпеть не может ранних звонков. Бывало, если Кроха надо было по какому-то срочному делу поднять часов в девять утра, все десять сотрудников тель-авивского отделения его фирмы бросали жребий, чтобы определить того, кто возьмет на себя эту нелегкую миссию, и как минимум неделю будет пребывать в немилости у босса… А если учесть, что вчера, то есть сегодня, насколько ему было известно, Крох просидел часов до четырех утра в ресторане, то будить его в это время было почти равносильно самоубийству.

– Черт! – выругался Гера, представляя себе первые слова босса, когда тот возьмет трубку.

Чтобы успокоиться, он закурил еще одну сигарету и, дождавшись, пока огонек дошел до фильтра, начал набирать домашний номер Давида Кроха.

* * *

Давид открыл глаза, потянулся и посмотрел на жену. Она спала без ночной рубашки, и, протянув руку, он коснулся ее груди. Это была их любимая утренняя игра: еще минут десять она притворялась, что спит и ничего не чувствует, потом начинала отвечать ему легкими, почти воздушными поцелуями, а его рука в это время спускалась все ниже… Вот и сейчас он знал, что она уже давно не спит и ждет, когда же он придет в себя после вчерашнего…

Коснувшись губами ее плеча, Давид начал медленно снимать покрывало, и именно в этот момент в дверь просунулась маленькая старушечья голова с хитрыми, все понимающими глазками.

– Закрой дверь, дура! – крикнул Крох. – Сколько раз я тебе говорил, что надо стучаться?!

– Я на минутку, господин Крох, на минутку… И потом, я на вас не смотрю и ничего не вижу. Там вас к телефону. Гера звонит и говорит, что очень срочно…

– Ладно, сейчас выйду, – сказал Крох и, как только дверь захлопнулась, стал натягивать на себя халат.

"Господи, – думал он, – ну почему всю жизнь мне приходится работать с идиотами?! Домработницы – идиотки, помощники – идиоты, компаньоны тоже идиоты и… вдобавок ко всему аферисты"'…

– Босс – не давая ему опомниться и сказать все, что он думает по поводу его звонка, прокричал в трубку Гера. – Только что звонил помощник Эдуарда Амвросьевича из Тбилиси… Он сказал…

Крох выслушал несколько последовавших за этим вступлением фраз и взорвался:

– Идиот, твою мать, сколько раз я говорил, что не веду таких разговоров по домашнему телефону! Через полчаса спускайся в наше кафе, я буду. Все!

Натягивая брюки, Крох нажал на пульт телевизора и включил первую российскую программу, по которой как раз шел утренний выпуск новостей.

«Только что поступило срочное сообщение из Тбилиси, – быстро проговаривал диктор. – Совершено покушение на жизнь Эдуарда Шеварднадзе. Неизвестные заговорщики взорвали бомбу в тот самый момент, когда машина с грузинским лидером въезжала во двор Дома правительства… О состоянии здоровья Эдуарда Шеварднадзе пока ничего не сообщается… В Тбилиси сохраняется напряженная обстановка, у большинства государственных учреждений установлены посты полиции…»

Не дослушав до конца, Крох выключил телевизор и начал набирать на старом, антикварном телефоне номер ближайшего таксопарка. Его личный шофер Илико должен был подъехать к половине одиннадцатого. Даже если сейчас ему позвонить, пока тот доедет, пройдет еще полчаса, а времени ждать не было – нужно срочно и, главное, точно выяснить, что же именно там произошло, в Грузии. Следовало задействовать все имеющиеся источники информации, потому что в этот момент Крох меньше всего доверял помощникам Шеварднадзе, которые, конечно же, постараются до последнего момента твердить, что все более-менее нормально…

– К "Бейт-Текстиль", – бросил он таксисту, и, откинувшись на заднем сидении, закурил сигарету.

– Если можно, я бы попросил вас не курить, у меня астма, – сказал таксист, и тут же осекся, поймав в зеркале тяжелый взгляд Кроха.

– Послушай, дорогой, – начал Крох тем самым полушепотом, от которого у всех его помощником начинали бегать мурашки. – Я тебе плачу деньги, и потому буду делать в твоей машине то, что хочу. Ты понял?..

Он знал, что таксист понял. Понял, что он не из тех клиентов, с кем можно запросто потрепать языком о новом повышении цен на сигареты или о последнем матче тель-авивского "Маккаби". Ну и хорошо, пусть помолчит, ему сейчас крайне важно сосредоточиться…

Этим искусством мгновенно, одной лишь интонацией поставить собеседника на место и ждать, пока будет говорить он, Давид Крох, овладел не сразу. Да и вообще, кто бы двадцать лет назад мог в Тбилиси подумать, что Додик Крох, тот самый Додик, который жил в старом доме на улице Галактиона Табидзе, станет одним из самых крутых израильских бизнесменов и будет иметь собственную виллу в Савьоне[2]!

Сын инженера Тбилисского радиозавода, прожившего всю свою жизнь от получки до получки и стрелявшего трешки и пятерки у друзей за два дня до аванса, он, наверное, тоже благополучно закончил бы политехнический институт, пошел бы работать на тот же радиозавод, чтобы точно так же стрелять трешки…

Но если отец, будучи чистокровным евреем и прожив в Тбилиси большую часть своей жизни, считал себя в глубине души "русским'', то Давид Крох числил себя «грузином». В четырнадцать лет он, к ужасу родителей, настоял на том, чтобы его перевели из русской в грузинскую школу, где учились все его друзья, и спустя два года закончил ее с серебряной медалью…

Может, потому и жизнь у него повернулась иначе, чем у отца. В двадцать один год Крох женился на своей однокласснице, а еще через год вместе с ее семьей и шестимесячным сыном уехал в Израиль.

Сидя в ресторанах с друзьями, любил вспоминать о том, как ему пришлось здесь поработать и посудомойщиком, и чернорабочим на маленьком заводе, пока он не решил, что с него хватит вкалывать на "чужого дядю".

Его жена, уже бывшая жена, разумеется, встала тогда на дыбы, кричала, что Давид меняет воробья в руках на журавля в небе, но он уже тогда мог настоять на своем.

Всего десять лет понадобилось ему для того, чтобы по уровне дохода его фирма вошла если не в первую десятку, то уж точно в первую двадцатку израильских торговых компаний. А ведь начинал он с нуля, с полутора тысяч лир в кармане!..

Да, он не брезговал ничем, да, приходилось иметь дело со всяким отребьем, часто, слишком часто идти против закона, но сейчас этот период должен был кончиться, а сам Крох из первой двадцатки перепрыгнет в первую пятерку, а может, и утрет нос самому Шаулю Айзенбергу[3].

С 1992 года Давид Крох пристально следил за всем, что происходит в Баку и на его, как любят говорить в Израиле, доисторической родине[4]. Открыв казино в одной из самых больших гостиниц азербайджанской столицы, где с удовольствием проигрывали за ночь десятки тысяч долларов заезжие бизнесмены и местные нувориши, он еженедельно получал самую подробную информацию о том, что происходит внутри нефтяных компаний, поделивших между собой право добычи бесценной бакинской нефти.

В 1993 году, когда началась борьба за то, по какому пути пойдет нефтепровод из Баку в Европу, Давид Крох впервые за двадцать лет снова появился в Закавказье. Он понимал, что Россия сделает все для того, чтобы пустить эту нефтяную магистраль через Грозный, потому что иначе просто потеряет контроль над бакинской нефтью. А значит – и контроль над всем нефтяным рынком Европы, над Кавказом и Закавказьем, да, если разобраться, и над всей Средней Азией. Но ему было важно, чтобы нефть пошла через Турцию. Именно через Турцию, с которой у Израиля пока прекрасные отношения, и, следовательно, этот источник нефти был гораздо надежнее и дешевле, чем те, которыми его страна пользуется сегодня.

Уже тогда он в первый раз встретился с Гамсахурдиа. Потом ему пришлось иметь дело с Шеварднадзе, и Крох сразу, без обиняков, выкинул все карты на стол: если нефтепровод пойдет через Грузию в Турцию, грузины снова смогут позволить себе ездить на машинах каждый день, а не только по большим праздникам, и он готов помочь им в этом…

– И что вы бы хотели получить взамен за такую услугу? – тут же спросил Шеварднадзе, пристально глядя ему в глаза.

– Подряд на строительство всей ветки нефтепровода по грузинской территории, – не отводя взгляда, ответил Крох. – Причем расплачиваться вам придется не деньгами, а нефтью. Скажем, вы положите мне в течение сорока-пятидесяти лет несколько процентов от прибыли. Я ведь в Грузии не чужой человек, договоримся…

– Все это, конечно, очень заманчиво, – проговорил Эдуард Амвросьевич. – И нефть, естественно, нужна нам позарез. Но ты же понимаешь, Давид, что, во-первых, это означает конфронтацию с Россией, а во-вторых… Даже американцы сегодня предпочитают вести нефтепровод не через нас, а через Армению. Как ты собираешься это сделать, Давид?

– Это уже мое дело, батоно Эдуард, – ответил Крох, поняв по голосу Шеварднадзе, что тот согласен вступить в игру.

Полтора года, долгих полтора года Крох завязывал все новые и новые связи в России, Грузии, Турции, Штатах, сумел заинтересовать этим проектом несколько своих компаньонов и, что тоже немаловажно, министерство иностранных дел и министерство энергетики Израиля.

Несколько раз он вместе с гендиректорами этих министерств приезжал в Грузию и в Азербайджан, потом организовывал визиты приближенных Алиева и Шеварднадзе в Израиль, где снова и снова проговаривались детали будущей сделки; встречался с американскими конгрессменами…

Его имя не мелькало в газетных отчетах об этих визитах, и любой журналист, осмелившийся хотя бы раз упомянуть имя Кроха, тут же пополнил бы список его врагов. Но, тем не менее, именно он, Давид Крох, бывший босяк с улицы Табидзе, стоял за всеми этими совершенно ничего не значащими для непосвященного встречами, визитами и "деловыми контактами".

Ему необходим был подряд на строительство нефтепровода, и все шло к тому, что он получит его. Если, конечно, у власти в этих паршивых постсоветских республиках останутся те же люди, что и сейчас.

И, наверное, мало кто в мире молился в эти минуты за здоровье все еще неофициального президента Грузии Эдуарда Амвросьевича Шеварднадзе так же истово, как Давид Крох.

Ему нужно было, чтобы Шеварднадзе выжил, чтобы последние полтора года, стоившие ему сотен тысяч долларов, язвы желудка и хронической усталости от бесконечных поездок из Тель-Авива в Баку и Тбилиси и снова в Тель-Авив, не пропали зря. И, может быть, еще важнее это было для Израиля, хотя если бы он сейчас сказал об этом тому же таксисту с обиженным затылком, тот, наверное, очень удивился такому обстоятельству…

Метров за сто до "Бейт-Текстиля" Крох велел таксисту остановиться и, расплатившись, направился к маленькому ничем не примечательному кафе, за одним из столиков которого его уже ждал Гера.

– Надеюсь, хоть здесь нет этих проклятых жучков, которых они понасажали у меня в квартире, – сказал он, присаживаясь, на грузинском. – Ну, давай, выкладывай сначала, что тебе рассказал Георгий…