Читать книгу Валдис одинокий - Петр Пинских - Страница 2

Ночи в горах темные, до черноты. Особенно, безлунные. Черным, черно все. Лишь там, вверху, на фоне как бы случайно рассыпавшихся звезд, угадываются очертания скал, крутых вершин. Тьма кромешная. Это, именно, про здешние, безлунные ночи. А рассвет, как и сумерки, в горах наступает быстро, незаметно.

Вот, только-только, была тьма кромешная. И вдруг, сверху, прямо на глазах, светлеет, светлеет… становится из черного серым, потом бурым. Вот уже, этот клочок неба, зажатый скалами, становится темно коричневым, еще минут десять – пятнадцать и окраска неба из ярко – малиновой, меняется в багряно – алую, и вот уже, первые блики, откуда ни возьмись, солнечных лучей играют на макушке соседней вершины. Контрастность освещенных и еще не освещенных солнцем, участков неимоверная.

На одном из таких, естественно, затененных еще, участков, как раз и расположился «одинокий волк», Валдис.

Почему именно, по этому ущелью, будет пролетать вертолет? Почему надо было пробираться сюда скрытно, от своих же, пограничников, ночью, по скалам, в какие, не всякий альпинист сунется, даже днем? И вообще: каким это «макаром», «наш» вертолет – у «них» в руках. Да, еще под завязку, загруженный наркотой? Для чего нужен такой сложный и точный расчет, чтобы только одним выстрелом… именно, только одним! Да еще, именно в тот момент, когда вертолет будет пролетать, вон, тот острокаменистый отщелок и начнет поворот над одним из разветвлений широкого вверху ущелья? А после выполнения задачи, необходимо будет действовать, еще более осторожно, еще более скрытно? Почему? Для чего?

Ни почему. Ни для чего.

… «Вертушка», как и рассвет, появилась почти неожиданно. Только местные «асы» умеют так водить вертолет по извилистым и крутым ущельям Памира и Тянь-Шаня. Вертолетчики, овладевшие этим искусством здесь, востребованы во всем мире. За десятки километров слышен гул, приближающегося вертолета. Там, внизу. На равнине. Здесь же, в горах!? Да, ежели «вертушкой», рулит местный, воздушный ас! Гул от вертолета прыгает из ущелья в ущелье только, вместе с ним, с вертолетом, и врывается всегда настолько громоподобно и неожиданно…

«Одинокий волк», и к такой неожиданности, был подготовлен на «отлично». Уже все было мысленно продумано, рассчитано, выверено. А главное, он мгновенно «включился». Знакомо, но более ощутимо (как ни как, а «бронебойная») толкнуло в плечо, именно, в тот момент, когда в перекрестье оптики поймалась цель. И, именно, когда, «вертушка» оказалась напротив острокаменистого отщелка, и именно, после начала поворота. Все, как положено. Остальное, «одинокого волка», уже не касалось.

И то, как вертолет какое-то мгновение продолжал еще лететь, все так же быстро и ровно, лишь слегка накренившись для поворота, и то, как вдруг, он как бы дернулся, взвыл, повернул, снижаясь по инерции, и то, как исчез за поворотом одного из разветвлений ущелья, и то, как многоголосое эхо «разнесло» по горам треск и грохот падающей, разваливающейся на куски летающей машины, сыпавшихся по горному склону камней. Остальное, должны были доделывать, другие.

А как, и почему упал, вертолет? Не должен был знать, никто. Даже сам президент республики, на чьей территории была задумана вся эта операция. Для чего, зачем, все было задумано именно так, а не эдак? Не касалось, ни «одинокого волка», ни президента.

Такая «специфика» работы была у капитана Валдиса – одного из «бойцов невидимого фронта», особого подразделения ГРУ, о существовании какого, мало кто знал, даже, в самом ГРУ. Для руководства же, равно, как своего, так и «горячих точек», где приходилось бывать в командировках, главное было выполнение задачи. Кто и как, эти задачи выполнял – детали, для «их исполняющих». Начальству, как правило, эти детали были никогда не важны.

А вот, для Валдиса, одна из этих деталей – предстоящая ночь – была сейчас самой, что ни есть, наиважнейшей. Днем по этим скалам, еще, куда ни шло. Но вот, ночью! Хотя, если учесть умение Валдиса включаться…

– Ночью, включаться всегда легче, – говаривал на занятиях Михалыч – самый уважаемый из инструкторов, который работал с Валдисом, как потом выяснилось, с самого,… самого начала. Собственно говоря, «благодаря», или по вине, именно этого человека, когда-то Валдис и оказался в особом подразделении. Михалыч умел «видеть».

Был это, какой-то его особый дар, плюс еще, какие-то особые методики «видящих» магов американских индейцев племени «Яки». Что-то такое, об этом, Валдис читал когда-то у писателя Карлоса Кастанеды, двенадцать лет ходившего в учениках у одного из таких «шаманов». Вот, однажды, и «увидел» его, Михалыч среди молодых сотрудников латвийского ОМОНА, где Валдис начинал свою служебную карьеру, но уже успел отличиться в серьезной работе по обезвреживанию и задержанию особо опасных преступников.

Это было в самом начале, того самого развала, когда Советский Союз уже начинал трещать по швам, но пока еще, на последнем дыхании, оставался Союзом, и в головах многих и многих, уже кипела и заваривалась непонятная мешанина, а прибалтийцы уже начали дружно бороться за освобождение от «оккупантов».

Михалыч же, умел не только, «видеть». Как раз, этой «мешаниной» и неразберихой в чиновничьих кругах, он и воспользовался. Остальное, как говорится, было, делом, техники и денег. Тогда-то и появилась, как в сказке, квартира на Рижском взморье. «Не прошло и полгода», а «борьба за свободу и независимость Латвии» проходила уже, без какого-либо участия, Валдиса. А еще через полгода, его уже, не интересовали политические события не только в прибалтийских республиках, но и вообще, где-либо.

Развал, дележ власти, сфер влияния, коснулся, конечно, и спецслужб. Изменялось… и поменялось очень, многое. Но все это, происходило там, в кабинетах. Здесь, скажем так, в среднем звене, почти ничего не поменялось. Обычная «спец» обработка и «спец» подготовка. А в некоторых случаях, «вследствии отсутствия» каких-либо указаний сверху, даже, более углубленная.

Ковались кадры для будущей тайной работы, «в необходимости которой, нуждаются любые времена». Долго, очень долго, кадры эти оставались не востребованными. Наконец, все утряслось, утихомирилось. Появилось новое начальство: как явное, так и тайное, новые «каналы», «связи», новые направления работы. Вот, в это, примерно, время, в одном из секретных уголков ГРУ, и появилось подразделение: «Одинокий волк». И кадры для него, были уже готовы. Вот, они – налицо.

А среди них Валдис, потомок тех самых, красных латышских стрелков, да еще от природы наделенный способностью «включаться», которую разглядел, нет, «увидел» в нем, в свое время, Михалыч.

Эта способность «включатся», еще ни разу не подводила Валдиса. Что – то подобное, проявлялось у него еще в детстве. Никому из пацанов не удавалось пробежать босиком поляну, сплошняком заросшую колючками, ни разу не наколов и не расцарапав ступни. Вот пробежит кто, на спор, такую поляну, а потом, сидит, полчаса «выколупывает» из своих пяток занозы. А Валдис с гордостью всегда, вытянет вперед свою голую «лапу», нате, смотрите: ни одной занозинки, ни одной царапинки.

Или через густые заросли, тут и там, растущей крапивы! Все пацаны всегда чешутся после такой пробежки. А Валдису, хоть бы хны. Или ночью, в полной темноте, по лужам… В училище как, ему завидовали! Обует вечером свои лакированные «остроносы», и на дискотеку, и на свидание, а ночью вернется в общагу: ни единого пятнышка, на туфлях.

Когда-то, тоже еще в детстве, Валдис впервые очутился в горах, среди остроконечных скал, на Кавказе, где ему истинное наслаждение доставил особый способ быстрого спуска по крутым каменистым осыпям.

Местные, и на Тянь-Шане, и на Памире, и там, на Кавказе, почему-то такие осыпи, которые широкими треугольниками расходятся от скал на десятки, иногда на сотни метров, достигая самого дна ущелья, называют сыпцами. И если такой сыпец не из крупных камней – ну, с хорошую гальку величиной – местные используют его, для быстрого спуска с гор. Шагнул вниз, и… камни сразу поползли. Один шаг, и метров десять – вместе с камнями, два шага – и, уже метров тридцать. Главное: точный расчет, внимание и сноровка (не дай Бог упасть), сорок, пятьдесят шагов, и ты уже, в самом низу. Не каждый местный, на такое рискнет. А Валдис, ведь, впервые в горах! Пожалуйста. Вот, это – удовольствие! Вот, это – наслаждение! Опять же, автоматически срабатывало, то самое, «включение».

Позже, это природное, но теперь уже тренированное и отточенное на занятиях и практике умение «включаться», стало для него абсолютно обычным. И, к примеру, задание пересечь за несколько секунд улицу, «запруженную» несущимися туда-сюда автомашинами, лавируя между ними, или проползти по натянутому высоко над ними от здания к зданию канату, ну, нисколько не отличалось друг от друга. Это для него, было одно и то же, задание. Так, «семечки»! И то, и другое, он выполнял «автоматом». Да, еще с удовольствием, как тогда, в детстве, по осыпи!

Именно поэтому, такая деталь, как предстоящая ночь, по мере затухания эха, от грохота упавшего вертолета, становилась для Валдиса, все более и более, обычной. Было, выполнено ГЛАВНОЕ. И потому, можно было полностью – хотя понятие «полностью», для «одинокого волка», не существовало – расслабиться. Что он, с удовольствием, и сделал.

… Ни с того, ни с сего, среди очередного провала «расслабухи», вспомнились слова одного местного таксиста. «…Иногда четырнадцатилетний пацан, валяющийся на диване, для Земли, для людей делает намного больше, чем каменщик, возводящий стены какого-нибудь жилого дома…»

– Философ, «долбанный», – отмахнулся Валдис… – а все же, интересный дядечка. Блин, как же его имя… Соль… Толь… Ах, да, Анатолий. Ладно, потом найду его. – И снова провалился в «расслабуху»…