Читать книгу Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия - Питер Акройд - Страница 7

Что было характерно для администрации Бэлфура, так это ощущение нестабильности и бессилия. И нигде это не проявлялось с такой силой, как во внешней политике. Британия утратила главенствующее положение в мире и не могла одновременно отражать вызовы на разных фронтах: ее экономика слабела, империя растеклась на слишком большие территории, рост населения замедлился. Часть британцев вообще сомневалась в способности страны справиться хотя бы с одной угрозой.

Считалось, что наиболее вероятная опасность исходит от Германии. Англичан беспокоила процветающая немецкая промышленность, многочисленная сухопутная армия, империалистические мечты кайзера и непрерывно растущий флот. Адмирал Тирпиц в своей морской программе 1900 года прямо поставил целью создание флота «такой силы, что даже самая мощная из морских держав, вступив в войну с Германией, рисковала бы поставить под удар эту свою мощь». Это воспринималось как плохо прикрытая угроза Британии. Министерство иностранных дел Британии заявило, что Германия «проявляет стремление к политической гегемонии и господству на море, угрожая независимости своих соседей и в конечном итоге представляя опасность для самого существования Англии».

Консервативные английские издания призывали правительство ответить строительством лучше оснащенных и больших по размеру военных кораблей, и к 1905 году большая часть общества согласилась с этой идеей. Именно флотом больше всего гордилась страна, как раз отмечающая столетие победы при Трафальгаре. Защищая торговые пути и границы империи, флот гарантировал и процветание, и безопасность Англии. Правительство Бэлфура отреагировало на требования народа и выделило финансирование на постройку корабля его величества Dreadnought («Бесстрашный»), громадного военного судна, спущенного на воду в Портсмуте в 1906 году в присутствии короля Эдуарда. Один из английских адмиралов назвал его «самой могучей вещью в мире», и тот действительно произвел всенародную сенсацию. Вскоре в военно-морскую игру включились Соединенные Штаты, Япония и Германия, и британская пресса начала требовать победы в гонке вооружений.

Но даже если победа в такой гонке в принципе возможна, то полагается ли за нее приз – в виде мирного времени? Ведь в конце концов, сколько бы дредноутов ни заготовила Англия, она больше не может править морями в одиночку. Некогда английские политики восхваляли «великолепную» изоляцию страны от континентальных проблем; она позволяла Англии сосредоточиться на глобальном и расширять границы империи. Теперь, когда империя растянулась на полмира, а экономика страны пришла в упадок, изоляция сама по себе сделалась пагубной. Назрела необходимость срочно искать союзников в Европе, однако на континенте у Англии почти не осталось друзей. Повсеместное осуждение действий Британии в Бурской войне еще больше оттолкнуло потенциальных союзников. Зачем угнетать volk[17] свободных фермеров, если не ради жадности до золота Южной Африки? Злосчастный конфликт немало усугубил долгоиграющие подозрения французов насчет la perfide Albion[18]; возможность англо-французского союза казалась весьма шаткой.

Тем не менее король Эдуард решительно намеревался улучшить отношения с ближайшим соседом. Он осознал опасность изолированного положения Англии и предпочел французов немцам. Его государственный визит во Францию в 1903 году помог создать атмосферу, в которой на следующий год стороны подписали исторический документ – Entente Cordiale[19]. Соглашение, основанное на общих подозрениях в отношении Германии, знаменовало конец многовекового обоюдного англо-французского недоверия. А вот вялые попытки Эдуарда как-нибудь наладить связи с немцами ни к чему не привели. Король вскоре повздорил с кайзером и ополчился против «лживых» германских представителей; кайзер, в свою очередь, обозвал англичан «выродками».

Очень скоро Германия дала шанс протестировать Entente Cordiale в действии, воспротивившись попытке Франции установить контроль над Марокко. Под предлогом защиты экономических интересов, а в действительности демонстрируя военную угрозу, к месту конфликта отправился немецкий крейсер. К негодованию немцев Англия все-таки поддержала партнера, и это сильно укрепило новообразованный альянс. Кайзер обвинил англичан в том, что они «ведут антигерманскую политику по всему миру», тогда как в самой Англии распространились сильные антинемецкие настроения. Герберт Уэллс в своем романе «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна» (1916 год) писал, что «столкновение английских и немецких интересов в мировом масштабе» стало «константой в сознании англичан… Целое поколение выросло под угрозой войны с Германией».

В поисках союзников Англия обращала свой взор и за пределы Европы. Чемберлен последовательно отстаивал идею альянса Британии и Соединенных Штатов, «еще более Великой Британии», считая, что она могла бы доминировать в мировой экономике и следить за порядком на всем земном шаре. Такая перспектива не казалась слишком реалистичной, а вот крепкие дипломатические связи между двумя государствами вполне можно было наладить. Начиная с 1890-х стали привычным явлением браки между богатыми американскими наследницами и английскими аристократами, повсюду увлеченно обсуждали общее историческое и лингвистическое прошлое. В конечном итоге было достигнуто соглашение, где Британия, в частности, признавала претензии Америки на Аляску и Карибские острова. Англии пришлось смириться с новой реальностью, где Штаты имели экономическое и морское превосходство. Ни международные договоры, ни спуск новых дредноутов не могли унять тревоги касательно боеспособности страны. Многие считали, что военная мощь государства напрямую зависит от национальной гордости и сильного боевого духа; и похоже, в Англии наблюдался недостаток того и другого.

Еще одним проявлением охватившего Англию беспокойства стало движение мальчиков-скаутов. Его основатель, генерал-лейтенант Роберт Баден-Пауэлл, принимал участие в Бурской войне и не понаслышке знал о плачевном состоянии английских войск. Убежденный, что Британская империя находится в процессе распада, он решительно желал замедлить этот процесс. Тень имперской и национальной катастрофы омрачает каждую страницу его книги «Скаутинг для мальчиков» (Scouting for Boys), бестселлера 1908 года. Книга вдохновила многих энтузиастов по всей Англии на спонтанное создание «скаутских патрулей», а к 1910 году в подобных отрядах насчитывалось около 100 000 ребят. Мальчиков собирали «старшие», зачастую бывшие солдаты; они вдохновляли парней тренировать физическую силу, жизнестойкость и находчивость, причем упор делался на активные уличные занятия и навыки выживания. «Благодаря скаутингу болезненные, слабые, сутулые мальчики, – обещал Баден-Пауэлл, – получат возможность всесторонне развивать мужественность». Скауты превратились в неофициальную молодежную армию: их форма походила на военную, у них существовала система рангов, линейки со знаменами и смотром отрядов. А их девизом стали слова «Будь готов».