Читать книгу О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века - Питер Сингер - Страница 3

Немецкий философ XVIII века Иммануил Кант писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

В нынешнем году у телескопа юбилей: 400 лет назад Галилей воспользовался им впервые. Поэтому год объявлен Международным годом астрономии, что дает повод для размышлений над первым из кантовских источников «удивления и благоговения». Официальная задача мемориального года – помочь гражданам мира «заново открыть свое место во Вселенной» – хороша еще тем, что позволяет отвлечься от таких земных неприятностей, как свиной грипп и мировой финансовый кризис.

Что говорит астрономия о «звездном небе надо мной»? Расширяя наше представление о необъятной Вселенной, наука по меньшей мере поддерживает в нас то изумленное благоговение, с которым мы смотрим в небо звездной ночью (выбравшись подальше от задымленного воздуха и избыточного городского освещения туда, где хорошо видны звезды). Но все, что мы знаем, недвусмысленно дает понять, что наше место во Вселенной весьма скромное.

В эссе «Мечты и факты» (Dreams and Facts) философ Бертран Рассел писал, что вся наша Галактика Млечный Путь – это крошечный фрагмент Вселенной, а Солнечная система в составе этого фрагмента – «бесконечно малое пятнышко», и в пятнышке этом «наша планета – микроскопическая точка». Сегодня у нас есть не только словесный портрет нашей маленькой планеты на фоне Галактики. По предложению астронома Карла Сагана, космический зонд «Вояджер», покидая пределы Солнечной системы, сделал снимок Земли. Благодаря этому в 1990 году мы получили изображение Земли – голубоватой точки на зернистом снимке. Поищите на YouTube «Карл Саган – голубая точка», и вы сможете послушать его самого, призывающего нас любить и беречь этот мир, поскольку на одной этой голубой точке собрано все, что нам в жизни дорого.

Трогательные слова, но что за ними?

Формулировка Рассела может создать впечатление, что мы, пятнышки в огромной Вселенной, вовсе ничего не значим: «Крошечные сгустки, состоящие из углерода с примесями и воды, со сложной структурой, с довольно нестандартными физическими и химическими свойствами, ползают по поверхности этой точки несколько лет, а затем вновь распадаются на составляющие их элементы». Но из размера нашей родной планеты нигилистический подход к нашему существованию никак не следует, да Рассел и не был нигилистом. Он просто считал, что нельзя отмахиваться от факта: во Вселенной мы занимаем очень незначительное место. Это понимание позволяет расстаться с комфортной, но иллюзорной верой в мир, созданный для нас и ради нас заботами доброго и всемогущего Творца. «Мечты и факты» заканчиваются такими парадоксальными словами: «Никто не свободен от страха, пока не осмелится увидеть свое настоящее место в мире; никто не достигнет величия, к которому способен, пока не позволит себе увидеть, насколько он мал».

После Второй мировой войны, когда мир разделился на ядерные лагеря, грозившие взаимным уничтожением, незначительность планеты в масштабах Вселенной совершенно не помешала Расселу бороться с угрозой исчезновения жизни с ее лица. Наоборот, ядерное разоружение до конца дней оставалось центральным вопросом в его политических выступлениях.

Аналогичной позиции придерживается и Саган. Взгляд на Землю со стороны, по его словам, в целом снижает важность таких вещей, как границы между странами, которые нас разделяют, и «выдвигает на первый план нашу обязанность хорошо обращаться друг с другом, беречь и защищать эту голубую точку, единственный наш дом». Ал Гор использовал образ «голубой точки» в финале фильма «Неудобная правда» (An Inconvenient Truth), давая понять, что, если мы приведем планету в негодность, бежать с нее нам будет некуда.

Возможно, так оно и есть, хотя сейчас ученые открывают за пределами нашей Солнечной системы все новые планеты. Может быть, однажды окажется, что мы не единственные разумные существа во Вселенной и обсуждаем с себе подобными вопросы межвидовой этики. Это возвращает нас ко второму кантовскому источнику удивления и благоговения – нравственному закону внутри нас.

Интересно, что бы подумало существо, совершенно непохожее на нас эволюционно, возможно, даже имеющее в основе своей жизни не углерод, а что-то еще, – о нашем нравственном законе?

Project Syndicate, 14 мая 2009 года