Читать книгу Читалка - Поль Фурнель - Страница 5

– Ну что, Гастон, как тебе мой подарок? Потрясающая штука, скажи? Чудо техники!

– Я обратил внимание, что она имеет склонность прятать стихи.

– Глупости. Ты просто не умеешь искать. Постарался бы, все бы нашел.

– И в поезде на обратном пути я читать не смог – села батарейка. Согласись, это большое неудобство.

– Что ж ты ее не зарядил?

– Наконец, я поранил об нее нос. Полагаю, мне следует взять больничный на пару недель – как-никак производственная травма. Очевидно, нам придется пересмотреть все трудовые договоры.

– Не волнуйся, больше это не повторится. Я принес тебе мягкий футляр. Смотри: легкий, элегантный, синтетика под черную крокодиловую кожу…

Менье. Не надо быть Нострадамусом, чтобы предсказать его поступки. Когда он впервые вошел ко мне в кабинет, я увидел перед собой мальчика в стариковском костюме. У него была непропорционально большая голова резинового пупса, торчавшая над уродливым, но черным галстуком, дешевой, но белой рубашкой и плохо скроенным, но серым пиджаком. Он только что окончил бизнес-школу и явился устраивать мне аудиторскую проверку. Его прислали шишки из холдинга, который выкупил у меня издательство, чтобы навести прозрачность в моей бухгалтерии – до того прозрачной, что сквозь нее можно было смотреть как сквозь стекло. Я в тот момент переживал не лучшие времена: четыре обреченные на успех книги подряд провалились, а два летних бестселлера оказались бэдселлерами. Мои финансы пели романсы. Мне страшно хотелось дать ему пинка под зад, но, как ни странно, под толстой коркой кретинизма я разглядел в нем проблески ума.

Помню, я даже пытался объяснить ему, как работает книжное издательство, надеясь, что он хоть что-нибудь поймет и оторвется наконец от кипы счетов.

Спустя неделю, в течение которой он каждый день работал до десяти вечера, Менье с торжествующим видом вошел в мой кабинет и заявил:

– Я нашел решение вашей проблемы, месье Дюбуа!

Помахал перед собой пачкой листков и провозгласил:

– Надо отказаться от книг, которые продаются тиражом меньше пятнадцати тысяч экземпляров, – и вы выйдете в ноль. А если сократить две штатные единицы, то уже в первый год можно рассчитывать на небольшую прибыль.

Самое поразительное (Менье по-прежнему не перестает меня изумлять: судите сами, насколько хорошо я разбираюсь в мужчинах), что я ему даже не врезал. После долгого молчания я выдвинул правый ящик стола и протянул ему годовой издательский план.

– Гениально, месье Менье. Вот план книгоиздания на будущий год. Будьте добры, отметьте те книги, которые разойдутся тиражом меньше пятнадцати тысяч, и я с радостью их вычеркну.

Он внимательно, словно прилежный ученик, изучил листок и вернул его мне.

– Затрудняюсь, – признал он. – Я не всех этих авторов знаю.

– Видите ли, все дело в том, что точно сказать, продашь ты пятнадцать тысяч экземпляров или нет, можно только после выхода книги. Даже если знаешь всех авторов. Гораздо важнее знать покупателя.

– Значит, нужно провести маркетинговое исследование рынка.

– А вам известно, во что оно обойдется, месье Менье? Не старайтесь, все равно не угадаете. В три раза дороже, чем выпуск книги. Поэтому мы и завели дурную привычку сначала печатать книги, а потом смотреть, как они продаются. Это называется издательский бизнес. И я, так уж сложилось, занимаюсь им профессионально.

Следующие несколько дней я наблюдал, как он шатается по коридорам, постепенно ослабляя узел галстука, а потом и вовсе сунув эту деталь костюма в карман. Видно было, как его мозг выкипает в бесплодных попытках соединить вместе части головоломки, которые не желали складываться в связную картину. Да уж, задал я ему задачку. Затем была Женевьева и ночь долгих поцелуев – и он пропал с потрохами. Эта дылда весь день пишет как проклятая, а по ночам для восстановления сил пожирает молоденьких парнишек. Она поведала ему, как прекрасно писательское ремесло, какими розами и шипами усыпан путь литератора. Она смяла его простыни в гармошку. Всего за несколько недель Менье совершил массу головокружительных открытий и подхватил вирус. Книгоиздание – это болезнь, передающаяся половым путем. К этому мы еще вернемся. С тех пор Менье и прилип ко мне как банный лист. Он отверг предложение аудиторской компании PricewaterhouseCoopers, хотя они сулили ему сумасшедшую зарплату, и с благословения акул капитализма, по отношению ко мне довольно прижимистых, решил остаться в издательском бизнесе. Видеть его не могу.

Временами, когда он особенно меня достает, я прошу Женевьеву его отключить. Она идет на это только ради меня, потому что предпочитает новизну. На несколько дней она забирает его к себе и держит в плену своих длинных ног, после чего возвращает назад, преподав пару-тройку наглядных уроков. Она сидит перед компьютером и работает над любовным романом, а он и пикнуть не смеет, пока она не закончит очередную главу.

– Знай, засранец, – говорит она ему, – дать автору от ворот поворот проще простого. Издеваться над его работой тоже легко. Но я хочу, чтобы ты видел, чего стоит написать книгу. Даже плохую. Особенно плохую!

Мы получаем его назад улучшенным – менее зажатым, более гибким. В нем даже начинает проглядывать издатель. Женевьева творит чудеса. Именно по этой причине я никогда не отвергаю ее рукописей и на каждую ее книгу обеспечиваю хвалебную рецензию в Elle. Она обожает любоваться своей фотографией в женских журналах. Кстати, что-то давненько она у нас не появлялась. Надо будет пригласить ее в «Тильбюри».

– Я прочитал рукопись, которую нам прислал Будон. Парень знакомится с девушкой. Он женат, у нее бойфренд… Сюжет вроде ничего, но, хоть убей, не пойму, что стряслось с Будоном, пьяный он писал, что ли? Волосы цвета спелой пшеницы, небесно-голубые глаза… Короче, сам понимаешь.

Менье так и остался зеленым новичком в нашем ремесле. Его хлебом не корми – дай разнести автора в пух и прах. Делать ему больше нечего. Мы получаем такое количество плохих рукописей, что лучше поберечь голосовые связки.

– Чем хороши читалки, так это тем, что теперь можно рискнуть и опубликовать тексты вроде этого. Привлечем массу новых читателей.

– Если бы меня научили, я бы на ней кино смотрел. У нее больше общего с телевизором, чем с книгой. Выбираешь себе сериальчик и смотришь между делом – в кафе, а автобусе, в туалете… «Прослушку» там или «Отчаянных книгоиздателей»… Хоть в оригинале, хоть в переводе, хоть на иврите с китайскими субтитрами…

Кабинет озаряет рыжая вспышка. Это Сабина.

– Шеф, гоните Менье вон, у нас срочная работа. А ну брысь! Посмотрите только на этого паразита! Мало того, что сам ничего не делает, еще и вам мешает. Знаете, за чем я его сегодня утром застукала? Сидел у себя за столом, пялился в зеркальце и расчесывал брови! А вчера на практикантов орал, почему ушли с работы в семь вечера! Хотя им, между прочим, даже не платят. Ну ни в какие ворота!.. Ничего, он у меня еще попляшет.

– Чем займемся в ожидании этого великого дня?

– Я принесла цифры. Дело дрянь.

– Хуже, чем обычно?

– Вот, смотрите. Это возвраты. Просто какой-то обвал! Утром отправляем по дорогам Франции десять грузовиков, а вечером шесть с половиной получаем обратно. Как это понимать?

– Значительная часть работы издательства состоит в том, чтобы жечь бензин. Разве ты не в курсе?

– Говорю вам, дело дрянь. У меня ощущение, что наши книги даже на прилавки не попадают. Повозят туда-сюда и назад, к нам. Только не притворяйтесь, что эти цифры вам безразличны, не злите меня. Хотите дольку темного шоколада?

– Мы выхолостили книги, убрали из них всяческий смысл, чтобы они лучше продавались, – и вот результат: теперь они не продаются вовсе. Это наша ошибка.