Читать книгу Иван-чай - Полина Кипрей - Страница 4

Было 5 утра.

Не хотелось еще вставать, поэтому просто лежу с закрытыми глазами.

Я здесь уже 10 дней, все хорошо, но как отсюда выбраться. Я же не могу так и прожить всю жизнь здесь. Да, мне хорошо с Николаем, но там дом. И порядком это всё мне уже начинает надоедать. Хочется красок, музыки, кино, компьютера, благ моей современной цивилизации. Да, и Николай не может же со мной нянчится всё время. Мы постоянно вместе, но такое ощущение что он что-то скрывает. И я хочу это узнать, если он сам не говорит, то я узнаю сама. Он много рассказывает о стране, но о нем я знаю мало, и от таких вопросов он грамотно уходит. Откуда у него вообще деньги, да это банально, но мне хочется знать.

Моя татуировка в виде кустика кипрея зачесалась и покраснела.

Вдруг меня подбросило на кровати, и я услышала взрыв, быстро подскочила и выбежала из комнаты. Взрывы начали повторяться, дом трясло. Вбежал Николай схватил меня за руку и выволок во двор. Бежим в сторону машины, как только мы в неё сели, дом разнесло в разные стороны. Николай быстро завел машину, и мы помчались в неизвестном направлении. Чудом машину не задело во время взрыва, она летела куда-то вдаль, из-за тумана дороги было не разобрать.

И что теперь, кто-нибудь может это объяснить, там остались последние вещи, которые связывали меня с моим миром. Смотрю на Николая, молчит, и сосредоточенно ведет машину. Он куда-то определенно едет или просто.

– Что это было, куда мы едем, мне страшно, там осталось всё что у меня было, – выпалила я всё, что думала, молчит – Николай, ну, скажи же что-нибудь.

Резко поворачивает вправо. Мы мчим по какой-то узенькой улочки, никогда её раньше не видела.

Потом мы как-то выехали на Большой Сампсониевский проспект, или как он тогда назывался Карла Маркса.

Подъезжаем рядом с Сампсониевским собором неказистому двухэтажному зданию.

Входим в здание и идем по коридору, доходим до лестницы и спускаемся вниз в подвал.

Идем по длинному коридору поворачиваем налево, опять идем. Вокруг много всевозможных поворотов и коридоров, как он понимает куда идти.

Наверное уже минут 7–10 идем по коридорам и куда-то поворачиваем. Идем молча, надеюсь он мне объяснит, что происходит. Доходим до большого белого зала, зал круглый, и от него идут несколько выходов, а в центре дыра в ней что-то плещется как желе и идет пар.

Я посмотрела на свою татуировку, она опять начала зудеть, и как-то переливаться. И что мне мастер туда вколол, блин.

Мы подходим к центру, желеобразная масса красная, и похоже горячая.

– Вот здесь всё началось – сказал Николай. – Не знаю когда, может миллионы лет назад, а может нет. Но они отсюда выходят, как бы рождаются. Мы представляли из сверху, а они вот из недр земли. Я предполагают таких точек на планете несколько. Иногда они сами становятся правителями, царями, лидерами, а иногда просто управляют ими. Они могут вселятся в тела и переходить из тела в тело. Хочешь спросить откуда я такой бред знаю? Я работал военным в охране, им раз в год надо сюда возвращаться, у людей вокруг себя они прочищают мозги и они потом ничего не помнят. В последний раз почему то со мной это не удалось. Они про это не знают. Я рассказал об этом только самым близким людям, в которых я уверен. Не знал говорить ли тебе об этом, потому что признаюсь до сих пор не уверен был в тебе. Уж очень странно ты здесь появилась. То, что сейчас произошло я думаю, что они узнали про меня. Мы сейчас рискуем находясь здесь, но я должен был тебе показать. А сейчас пошли, мы выйдем в другом месте, там нас ждет машина.

Пытаюсь переварить всё сейчас сказанное, и иду за ним по бесконечным коридорам. Этими коридорами мы наверное прошли минут 20, и вышли где-то в лесу. Дошли до дороги, где стоял черный автомобиль. За рулем сидела пожилая женщина.

– А вы кто такая, – спросила меня женщина. – Николай, объясни.

– Мама, не начинай, Я думаю ей можно доверять, несмотря на обстоятельства из-за которых она появилась в моей жизни.

– Что еще за обстоятельства? Ты же прекрасно понимаешь, что доверять нельзя никому. Даже, если на то пошло друг другу.

– Мам, она из будущего, и я надеюсь она нам как-нибудь поможет.

– Что, какое будущее, тебе наверное уже промыли мозги, если ты в такое можешь поверить. Сынок, так не бывает, люди не путешествуют во времени.

– Если на то пошло то точно происходит сейчас и из-за чего мы мчимся в неизвестном направлении, тоже не бывает и быть не должно. И мы даже не можем это объяснить.

– Здравствуйте! – отозвалась я. – Меня зовут Александра, и верите вы мне или нет, но я родилась в 1987 году, и сейчас в мое время 2019 год. Я тоже не верю в перемещение во времени, точнее не верила, до того момента, когда я просто шла на работу, а потом бац, и я в непонятном месте и как попасть обратно не знаю. Если хотите знать, машин времени у нас ещё не изобрели. А взорвавшийся дом сегодня унес все связи с моим миром: документы, телефон, наушники.

– Что такое наушники? И ты таскала с собой телефон?

– Мам, мы тебе всё объясним, чуть позже. Это долго говорить.

– Что значит мы?

– Я просто так сказал. Я и Александра.

– Ехать на еще долго, я могу и послушать, про это якобы будущее.

– А я хотела бы услышать больше про то что здесь происходит. Кто или что управляет нашей страной, и как это исправить?

– Что значит исправить? Ты вообще понимаешь, что творится, и это продолжается несколько веков, а может и больше.

– Получается, что люди всё это время были марионетками каких-то других существ, не знаю, как это назвать. Инопланетян, какие-то совершенно иные цивилизации.

– Мы как подопытные крысы у них, – сказала мать Николая.

– Мама, ну это уж слишком.

– А что такого я сказала, мы не знаем сколько их, но как мы предполагаем руководят странами во всем мире именно они. Они вселяются в тела, только Николай видел их такими какие они есть. Из того что мы знаем, каждый год им на какое-то время необходимо возвращаться к себе. Вычислить в каком человеке переселился другой нам не удавалось, мы знаем только тех которых видел Коля в живую. Мы нашли ещё несколько таких подземных ходов, в других странах.

– А много вас которые знают?

– Только наша семья я, мой муж и моя дочь, и еще один друг Николая, которого он знает с детства.

– А вы пробовали туда спускаться?

– Нет конечно.

– Почему?

Повисла тишина.

– Мы не знаем, что там, а вдруг мы там умрем. Как можно так рисковать, это не оправданный риск. Тем более, что нас мало. И меня окружают самые близкие мне люди, потерять одного из них, как потерять часть себя.

– Я могу попробовать, мне терять уже нечего, но может и всё мое предназначение состоит в том, чтоб это сделать.

– Я против, – отозвался Николай – просто я против.

– Ты не можешь решать за меня.

– Тебе всё равно нужна будет помощь, чтобы туда пройти, целой и невредимой. А если я против, значит проводить туда тебя некому.

– А что вы собираетесь делать, вот так бегать всю жизнь? Вы даже боитесь рассказать об этом кому-либо. Я понимаю это риск, но чем больше нас, таких кто знает, тем больше сила.

Мы ехали, вдоль леса, дорога была ужасная, и всё время трясло так, что кажется, сейчас позвоночник выпрыгнет. Оставшуюся часть дороги все молчали. Мы свернули совсем в лес, остановились, и Николай с матерью мастерски замаскировали машину. Дальше путь проходил по узкой лесной тропинке. Шли долго, наконец, пришли к деревянному двухэтажному дому. Вокруг не было ничего, и дверь была не заперта.

– Здесь, мама живёт, и иногда сестра приезжает.

Мы зашли внутрь дома. Везде царила чистота и порядок, электричества, конечно же, не было. Везде стояли керосиновые лампы.

Ко мне подошла мать Николая.

– Извини, не представилась, Антонина Петровна я. Я военный человек, поэтому привыкла жестко разговаривать, всю войну прошла, жива осталась.

– Понятно, спасибо.

– За что спасибо?! Нечего мне тут спасиботь. А о твоем желании спуститься туда ещё поговорим, когда Николая не будет. Понятно?

Понятно то понятно, я ей никто и она мне не доверяет, мной рисковать можно.

Я решила не оставаться наедине с Антониной. И больше узнать про всё, что здесь происходит. Если я в свое время ничего не слышала про это, значит… Это много чего может значить. Делу просто не придали огласки, а с пришельцами покончено. Или с ними не покончено, а семью Николая просто убрали. Но если бы всё закончилось хорошо, наверное страна не жила бы ещё столько лет закрыто от другого мира. Я должна во всем разобраться, даже если это поменяет ход истории. И к тому же мне больше ничего не остается. У меня нет возможности вернуться к своей прежней жизни. Я могу рисковать, терять мне нечего.

Через пару дней приехала сестра Николая Лиза.

Её привез Николай, и она сразу убежала в свою комнату.

– Расстроилась очень, что пришлось бросить все уехать, неизвестно насколько. В Институте я сделал для неё академический отпуск. Она у нас художница.

Вечером к ужину Лиза всё же спустилась. Села и долго ковырялась в еде никакого не смотря.

Антонина быстро поехала и ушла во двор.

– А кто ты? – спросила меня Лиза.

– Я Александра, можно просто Саша, – и я рассказала ей всё, что со мной произошло.

Лиза перестала есть и внимательно слушала.

После небольшой паузу, она нарушила тишину.

– Прости, сложно, это сразу переварить.

– Да, я понимаю, сама еще утром просыпаясь, надеюсь, что всё это сон.

– А я Лиза, тебе наверное уже сказали. Мне 18 лет и я учусь в Академии художеств СССР. Училась, теперь наверное правильней сказать. Что то мне подсказывает, что учеба у меня закончилась навсегда.

– Да, ладно, не падай духом. Всё вернется. Тебе всего лишь восемнадцать, ещё сто раз закончить можно.

– Все, так говорят, только от этого лучше не становится.

– Да, ты права, но всё же.

– Давай, не будем об этом.

– О'кей.

– Что?

– О прости, вырвалось слово. Оно нормальное. Обозначает хорошо, я согласна. Это с английского языка к нам пришло.

– А ты знаешь английский?

– Да, более или менее.

– Научишь меня?

– Э, ну хорошо.

– О'кей, – повторила она, – надо запомнить. А то везде это немецкий учат, как он надоел. И главное зачем. Как будто мы в Германию каждый день ездим.

Лиза доела ужин и отодвинула тарелку. Она улыбалась и позвала меня пойти прогуляться в лес. Я вообще-то не любитель лесов. Но что еще остается, здесь было скучновато. Николай куда-то уехал. А общаться с Антониной не хотелось. Она очень любила нагрузить какой-нибудь работой.

Вокруг росла преимущественно ольха. Воздух был невероятно чистым, по началу у меня даже кружилась. Солнце уже начинало заходить, но еще играло между деревьями. Не знаю сколько мы прошли, счет времени просто потерялся. Мы шли молча и наполнялись спокойствием леса. Пройдя значительное расстояние, как мне показалось, мы вышли к огромному озеру. Казалось вода в нем кристально прозрачная с лазурным оттенком.

Лиза, не долго думая, сняла платье и побежала в воду.

– Лиза, вода же холодная, август месяц, мы не на курортах Краснодарского края.

– Да, ладно, ты что трусиха, давай попробуй.

Да, ладно, попробую. Что я зря принимаю холодный душ по утрам. Я сняла одежду и окунулась в воду. Вода казалась холодной только первые десять секунд, я постаралась расслабиться и почувствовать, как она нежно ласкает кожу. При это я почувствовала, как вода теплеет. Это гораздо лучше холодно душа. Чем больше я расслаблялась тем приятней было купание. Плаваю я не очень, поэтому далеко как Лиза в воду я не стала заходить.

Первой из воды вышла Лиза, а мне не хотелось уходить, но всё же время было позднее и уже темнело.

Мы надели одежду на мокрое тело и пошли домой.

– Ну, как водичка.

– Просто супер, прям, омолаживает. Никогда не была на этом озере.

– Кажется оно называется Донцо. Не далеко и деревня есть с таким названием.

Мы пришли домой, когда уже совсем стемнело. Свет горел только в окне Николая. Лиза пошла свою комнату, а я на ощупь в свою. Зажгла керосиновую лампу, повесила сушить одежду, умылась и легла.

Утро выдалось солнечным и теплым, моя одежда за ночь успела высохнуть. К сожалению кроме того, что было на мне в тот день больше у меня ничего не было.

В магазин я здесь ни разу не ходила, а хотелось очень. Уж очень это интересно посмотреть, что продается в магазинах и что носят модницы советского союза.

Полежав ещё немного в кровати я спустилась вниз, там уже все проснулись. А Антонина Петровна готовила завтрак. В кухне стоял аромат блинов и сливочного масла.

– Всем доброе утро!

– Доброе, а может и не доброе оно то утро, – отозвалась Антонина.

– Что то случилось?

– Мама у нас не любит здороваться утром и добрым его не считает.

– Понятно, бывает, у меня бабушка тоже не любит.

– Хватит тебе уже ходить в одном и том же платье, да еще в стыдобище каком. Николай съездили бы вы с ней в ближайший магазин, да купили бы чего получше.

Мне захотелось на улицу и не много подышать свежим воздухом и я вышла во двор.

Здесь гораздо легче дышалось. За мной вышел Николай.

– Ты уж извини за мать. Ну, она такая, уже не исправишь. Потерпи, ладно. Если не хочешь ехать, тебе решать. Может у Лизы что найдется для тебя.

– Да, все нормально, ничего страшно. Отчасти она права. Сама сегодня думала об этом. Проверяя высохло ли платье.

– Да, я не только про это. Я знаю, мать бывает иногда слишком прямолинейна и груба.

– Матерей не выбирают. Все нормально, я справлюсь.

Николай обнял меня, мы были первый раз так близко. Чувствую его дыхание на своей шеей и по телу бежит теплота. Она распространяется по всему телу, она убаюкивает и приносит расслабление. В этот миг мне кажется, что времени нет и вокруг ничего нет, есть только мы стоящие вот так. Ещё секунда и он отстраняется от меня.

– Извини, хотелось тебя обнять, я иногда забываю, как должно быть тяжело оказаться вот так одному среди всего чужого. Но ты помни я всегда рядом.

– Да, буду знать ты рядом. Так когда мы едим в город?

– Все нормально? Ты не в обиде? Правда?

– Да, правда. Можно Лизу взять с собой она мне поможет разобраться, что и чего сейчас носят. Может через полчаса и поедем? Или у тебя какие-то планы есть.

– Планов вроде бы нет, пойду спрошу Лизу согласие.

– Давай, а я погуляю.

И Николай ушел в дом. Но судя по голосам пройти далеко ему не дали. Наверное Антонина Петровна дежурила под дверью и всё слышала.

И я волей не волей стала слушателем их разговора. Почему сразу не ушла, не знаю.

– И чего ты перед этой девкой стелешься. Странная она. Не верю я ей. Вот погубит она тебя. Я знаю. Ничего с ней обниматься. Да и много на неё не трать. Даром тебе, что ли деньги достаются.

– Мать давай без этого. Ты сама сказала, что надо одеться. А теперь начинаешь. Я ей полностью доверяю.

– Лопух ты, на придумывала она своих сказочек, а ты и уши развесил.

– Мама, все давай не будем на эту тему. Я сам знаю, кто и что придумывает. И Сашу больше не задевай. Ей и так тяжело.

Дальше слушать мне не хотелось и я направилась в лес. Пятнадцать минут наедине с самой собой и все становится также хорошо, как когда меня обнял Николай. Медитация и сосредоточение делают свое дело, а ещё воздух и дыхание.

Надо про это не забывать.

Через полчаса мы сели в машину и поехали. Доехали до Гатчины и остановились у магазина. Выбор в магазине был не большой, и по выражению лица Лизы, ассортимент был так себе.

– Что всё так плохо, – спросила я у неё.

– А мы не можем в Ленинград поехать?

– Не можем Лиза.

– Саша, видно придётся выбрать из того что есть.

– Да, ничего нормально, кажется я уже кое-что себе присмотрела.

И я подошла к манекенам.

– Я думаю, вот это платье в горошек самое-то. Рукав у него три четверти и оно универсально. Можно еще вот это миленький цветочек. Лиза это нормально?

– Ну, да вполне.

– Скоро похолодает я думаю тебе нужен плащ и пальто.

– А вот там смотрите как раз есть, что мне нужно.

По пути я еще прихватила туфли. Как жаль, что нету кроссовок. Но те что на мне тоже ещё ничего. Мерять я отказалась, так как понимала, что на меня это все прекрасно сядет. Не люблю менять, уж если выбрала, то беру сразу.

Также я купила себе пару лифчиков и трусиков. Звучит странно, что я купила. Расплачивался за всё Николай. И я как могла старалась, чтобы вышло все недорого. Хотя в ценах я не разбиралась.

После мы зашли в кафетерий и наелись пышек. Они были до того вкусными и совсем не жирными. А ячменный кофе вернул меня в детство, когда мы с мамой ходили в кафетерий и покупали бутерброд с докторской колбасой и ячменный кофе с молоком. Тогда они казались самым вкусным лакомством на свете.

– Мы еще здесь немного посидим. Сегодня приезжает мой близкий друг Андрей. Будет жить у нас. Я его знаю с детства и мама с Лизой тоже. Поэтому ему можно доверять. И он в курсе всего.

А через минуту в кафе зашел молодой человек. В отглаженный и накрахмаленных брюках и белой рубашки. Мне он напомнил какого-то денди, настолько он был гладко выбрит и идеально причесан. Сколько же времени он уделяет себе, чтобы так выглядеть.

– Приветствую всех. А вы должно быть Александра. Рад знакомству.

Что-то я не очень была рада знакомству.

– Здравствуйте, да я Александра, можно просто Саша. А вы?

– Андрей, можно просто Андрей, – и он улыбнулся, а мне захотелось встать и уйти. Но я это не сделала.