Читать книгу Когда зеленеет рожь - Полина Кривецкая - Страница 1
ОглавлениеМАЛЕНЬКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
В руках ты держишь необычную книгу. Она преодолела путь к тебе из далекого будущего. Знаю, можно подумать, что это неправда и автор сочиняет.
Ты рассуждаешь верно.
На самом деле история эта родилась в глубинах моего подсознания, как и любая другая, которую ты когда-либо читал или слышал. Если я и вру, то не более чем любой человек на земле каждодневно во имя добра или зла. Истина всегда однолика, поэтому имеет привкус сладкого или горького, но только не горько-сладкого. И что тебе пробовать здесь – решай сам.
Возможно, читая, ты начнешь осуждать меня за искажение религиозного мира. Пойми, я не пытаюсь написать или переписать Библию – упаси меня Господь от такого. Я всего лишь хочу заглянуть в будущее и понять, чем будут жить люди, когда перейдут порог тяжких испытаний веками. Мы почему-то не думаем о следующих поколениях. От многих я слышу неприятную фразу: «На наш век хватит!» Что если мы с тобой родились в тот век, когда уже не хватит? А еще лучше: представь, что ты относишься к тому поколению, которое живет после.
Так что… Мне. Пришлось. Взять форму библейского текста. Видишь ли, любое священное писание, учение – это набор знаков, символов, ярких и одновременно простых метафор. Даже Богородица, Бог, Христос – это знаки, за ними скрываются понятия более высокого порядка, который нам своим умом не постичь, наверное, никогда. Это указатели, которые ведут нас к духовно наполненной жизни. Текст – это просто текст, занавес, за которым всегда что-то происходит. Постарайся разглядеть за буквами-строчками то, чего так не хватает твоей душе, обозначенной словом из четырех букв. А что такое душа? Вопрос пусть останется риторическим.
Если ты всё-таки строгий приверженец религиозных основ, тогда лучше отложить книгу до тех пор, пока мой уважаемый читатель не примет мысль о том, что наше тело невечно и на смену нам придет новое поколение людей, которые будут нуждаться не только в ином мироустройстве, быте, но и отношении к Богу. Мир всегда развивается, открывается новыми гранями любви и добра. Псевдопрогресс человечества и Природа находятся в аритмии, но в любом случае победит… Она, даже не пытаясь бороться. Нам нужно с тобой, пока еще есть время, наполнить сердце любовью ко всему окружающему нас и шагнуть в новый мир, который подарит истинный Рай сейчас, а не в другой жизни, если, конечно, таковая у тебя когда-нибудь еще случится.
И да! Самое главное: эту книгу я посвящаю Тебе.
Привет Ире Р. и М.
I
ПРАНАЧАЛО
Ибо вот, придет день, пылающий как печь;
тогда всенадменные и поступающие нечестиво
будут как солома, и попалит их грядущий день<…>
Кн. Пр. Малахии, гл. 4:1
Н О В Е Й Ш И Й З А В Е Т
КНИГА ОЛЕКСИЯ
глава 1
1 Новый день. 2 Память прежнего времени. 6 Переселение Рая на землю. <…>
В ярком зареве доброго небесного светила и сияния мировой войны зарождалась новая смена дня и ночи, зимы и лета, года за годом, столетия за столетием.
2 Произошло это летом 2075 года 4 июля от рождения Иисуса Христа, такая дата отпечаталась в памяти выживших предков наших.
3 Великое множество грешников покинуло землю, корчась в муках, чтобы озарилась она светом новым.
4 Земля стала красива и чиста.
5 И Господь искоренил гнев людской и посадил новое древо жизни.
6 И переместил Бог Рай на землю, чтобы прекратились грехи человечества.
7 И увидел Бог, что это хорошо. <…>
II
НАЧАЛО
После Великого разрушения 2075 года по старому летоисчислению образовались племена, среди которых по многочисленности выделились два: росы и руши. Первые очень берегут то место, где живут, вторые же не прикипают к родине, что дает им свободу перемещения.
Но кем бы ты ни родился, у тебя всегда есть возможность поселиться в другом племени, если так хочет душа, поэтому во многих уголках планеты рядом могут жить люди как с самыми обычными, так и причудливыми именами, какие только пришли из прошлого. Появились и новые имена, некоторые из них, мой читатель, ты увидишь в этой книге.
Помимо росов и рушей появились и другие общины, всех сразу и не припомнить. Бог весть, сколько народов существовало до разрушения, бог весть, сколько их стало теперь. Они до сих пор изучаются рушами.
Следы катастрофы размылись и рассеялись только теперь, спустя семь веков. Как видишь, счет времени не потеряли. И люди, на чьи плечи легло строительство нового мира, сохранили опыт прошлого, и они теперь строго отслеживали, какие знания применимы, а с какими придется навсегда попрощаться.
Составили прежний календарь, правда пришлось полтора века отслеживать положение солнца, чтобы прийти к прежнему положению дней в месяце и сезонов в году.
Наладили производство бумаги, за ним вернулось книгопечатанье. Вновь научились переплетать нити в ткани и шить одежду. Технику теперь создавали не по старой привычке лишь бы продать и обогатиться, а по действительной необходимости. Знали, что земля круглая, что можно построить самолет и летать, как птицы. Понимали, почему идет снег или дождь. У росов от прежней цивилизации сохранилось много книг, их берегли, в основном – Пушкина, видно, предки особенно любили его, раз столько книг находят повсеместно. Церковь сохранила в глубоких пещерах Библию и иконы. В памяти держали цифры и буквы. А записали их тогда, когда на станке появились первые желтоватые страницы, переплетенные в тонкие блокноты.
Медицина стала теперь более «тонкой» наукой. Хирургических вмешательств стараются избегать. Уделяют внимание биоэнергетике тела, поэтому медицину осваивают люди, обладающие сверхспособностями или данными хорошего психолога, и направляют свой дар на излечение души и лишь потом – тела.
Образование теперь носит простой двухступенчатый характер. Семь классов дают человеку общие знания для житейской мудрости. Экзаменов нет, так как считается, что главное испытание в жизни – это почувствовать призвание, идти учиться к мастерам и любить то дело, которое выбрал сам. Некоторые в поисках себя, конечно же, отправляются в другие земли, могут там и остаться, ну что ж… на то воля Божия.
Испарился древний обычай заводить документы, так как по природе своей они бесполезны: или ты человек, или нелюдь, таких сразу видно, тут и бумагу портить ни к чему.
Теперь люди всегда помнят, что есть Бог единый, который установил новый порядок на планете. Они не хотят тянуть за собой цепь страданий прошлого, всем хочется жить, не растрачиваясь на бесконечную борьбу и войны между друг другом. Библию и другие священные писания берегли, и по наставлению Божьему начали писать общую книгу – Новейший Завет. Это жизнеописание строившегося мира – жизнь с чистого листа. Решение пришло в первом веке Чистого времени после Битвы племен. Она описана в книге Олексия.
Н О В Е Й Ш И Й З А В Е Т
КНИГА ОЛЕКСИЯ
глава 2
1 Обновленный человек и хвост грехов. 5 Битва племен. 12 Всехвсепрощение. <…>
Подобно водам потопа, пролившимся из окон небесных, огнем была очищена земля. А затем была умыта чистыми водами океана.
2 Только праведников оставил Бог для Рая.
3 Читающий сии строки, знай, что ты потомок благочестивых и мудрых мужей и жен их.
4 Но Рай не мог устроиться на земле сразу; грехи прежнего мира тянулись за людьми хвостом.
5 Господь допустил последнюю битву, чтобы испытать силу духа человеческого.
6 И началась Битва племен, и пошли племена друг на друга, избивая и раня друг друга.
7 И застыл решающий смертоносный удар одного вождя над другим.
8 Архангелы упали с неба, чтобы донести до Божьего уха и глаза то, что должно свершиться.
9 И увидел вождь в зерцале другого вождя смерть всех за смертью одного, искра разума зажглась в нем: нет у него Божьей власти останавливать дыхание жизни, и опустил меч.
10 И сказал он: прости, брат; взял его руку и обнял по-человечески.
11 Вострубили архангелы и вознеслись в небо.
12 И увидел Бог, что это хорошо и послал всехвсепрощение.
13 И более не посылал испытаний человеку.
14 И к вождю со смягченным сердцем явился Господь во сне и сказал, что раз в сто лет будет рождаться на земле человек, умеющий видеть и слышать Бога, как простых людей.
15 И будет этот человек запечатлевать буквами и цифрами новый мир.
16 И еще сказал: «Первым человеком в первое столетие станешь ты, и начнешь ты новое писание Новейший Завет.
17 Станешь записывать Мои наставления для процветания Рая и время это назовешь Чистым временем».
18 И наступил новый век человечества.
<…>
С тех пор люди помнят, что есть слово и есть цифра. И словом и цифрой можно построить мир, но также его и разрушить.
III
ЗЕМЛЯ КРЕМЛЕЙ
В седьмом веке Чистого времени известен был светлобородый, с добрым прищуром, путешественник-руш Ли. Он, как и многие руши, или путешественники (руши и были по своей сути путешественниками), вел путевые заметки, по которым составляли энциклопедии.
Когда-то Ли находился на земле росов, помогал каждому, к кому приходил в дом – где словом, где делом. И однажды он пропал. Сохранился его дневник, который копировали для энциклопедии и который всюду теперь носит с собой его внук Ио.
Если открыть энциклопедию в двух местах, то в ней будет записан один и тот же текст, до точки переписанный из дневника Ли: первый будет под словом «Ходоки», второй под словом «Росы»:
«В одном племени в первом веке существования нового человечества появилась неведомая болезнь то ли как результат излучения, то ли как последствие непринятия нового мира. Люди начинали вести себя странно, что приводило к убийствам и порой полному исчезновению всего племени.
Началось все в одной полнодетной семье. Маленькая девочка стала ходить за старшей сестрой, постоянно глядя на ее шею, откуда начинался позвоночник. Сначала думали, что она просто хвостиком ходит. Иногда казалось, что ей лень было что-либо делать по дому. Потом девчушка стала самой обычной: играла во дворе с братьями и сестрами, собирала в лесу ягоды, помогала по хозяйству. Но вот старшая теперь стала ходить за братом и указывать, что ему делать, она показывала все признаки высокомерия. На ее шее виднелся кровавый укус. Через неделю ее странное поведение так же исчезло, как у младшенькой. Только теперь брат стал ненормальным, ходил за матерью, отдавал приказы и говорил, что не так делала бедная мать. Отец, была грешная мысль, даже хотел его выпороть хорошенько. А маленькую сестренку, с которой все началось, нашли утопленницей в заводи реки под горой. Укушенные ничего не делали, их жизнь превращалась в одну огромную невероятную скуку, отчего и решались на прекращение своей жизни.
И если появлялся новый ходок (так их стали потом называть), то обязательно предыдущий оказывался мертв. Так и вымерло одно племя, названия которого уже никто не помнит.
Но прежде чем полностью оно исчезло, остался последний, который не мог найти, за кем бы увязаться, блуждал по полям и лесам, и так добрался до соседних племен.
Думали его убить, но после Битвы племен люди заключили между собой согласие, что никогда они не поднимут друг на друга руки, что семьи будут жить в ладу, беречь природу, и отныне на земле дорожить нечем, кроме мира. Отсюда и пошло название Чистого времени – без вражды значит.
И чтобы уберечься от подобных ходоков, многие племена стали строить вокруг своих поселений стены и назвали их по-старинному – кто крепостью, кто кремлем. У росов возводили очень высокие ограды, даже появились переходы между кремлями и защитные ответвления к лесам и озерам, рекам и морям. И земля с высоты птичьего полета стала напоминать зеленый ковер с затейливым узором, какие встречаются на платках красавиц из племени росов: причудливые изгибы дорог напоминали стебли растений, а сами города – это пышно распустившиеся цветы, ведомые и неведомые человеческому глазу. И землю росов между собой стали называть Землей кремлей-цветов».
IV
ВСТРЕЧА С ИО
В некотором кремле на земле росов нарисовался бесстрашный руш Ио. Худощавый, но ладно сложенный, высокий молодой человек лет двадцати, с тонкими чертами лица. Он прошагал немалое расстояние, чтобы добраться сюда: шел переходами между кремлями, где-то полем и лесом, ему никак не верилось в то, что за ним может идти ходок или еще кто-нибудь. Его дед Ли, как представлялось юноше, погиб где-то в дальних краях, и благородный потомок решил продолжить родовое дело: изучать племена и пополнять сведениями энциклопедию.
Еще будучи маленьким кучерявым мальчиком, Ио впитал незнакомый ему ранее язык: дед разговаривал на нем, потом и писать научил. Всё дело в том, что многие общались на языке росов: находиться в этом племени было приятно, спокойно, поэтому и книги на всей земле печатали именно на их языке, в том числе и Новейший Завет.
Прежде чем попасть за стены кремля, Ио долго бродил вокруг да около в поисках прорехи в стене. Он видел тропинки, которые шли из глубины леса и со стороны поля, но все они обрывались за три-четыре метра от стены. «Чудеса», – чесал затылок руш.
Уже голодный и, конечно же, злой, он забрался на толстую ветку старого дуба и заснул. Его разбудили заливистые звуки рожка, сообщавшего о выходе собирателей. Тяжелая дверь, часть стены, отделилась от единого полотна ограды и упала на большую тропу. Показались веселые люди с плетеными кузовочками.
Ио схватил свой кожаный узелок, дар деда, и побежал к двери, чтобы она не успела сравняться со стеной. У него уже был заготовлен диалог со сторожами, благодаря которому он без труда смог бы пройти границу кремля.
– Здорово! Руш?
– Да. А как вы..?
– Кожаный мешок у тебя за спиной…
– Да, мой дед…
– Хватит болтать!
– А?
– Проходи. Ты же пришел на племя посмотреть, закорючки писать, верно?
– Да, верно…
– Проходи, проходи, – будто узнавая и не узнавая одновременно, приглашал за стены кремля страж.
– Да, но… откуда?..
– Много будешь знать, скоро состаришься – народная мудрость – запиши, – и охранник разошелся глухим смехом, эхо которого прокатилось по стенам. Второй подхватил и добавил:
– Будешь стоять – останешься за стеной! Давай пошевеливайся!
Заготовленная речь о странствиях и пользе познания рассеялись. Он несмело шагнул с мыслью: «Как дед мог общаться с такими… Но ничего: стерпится – слюбится – тоже народная мудрость».
Пройдя шагов триста по узенькой тропинке, много не озираясь по сторонам, внучок прежнего путешественника оказался еще у одной преграды – плетенного из тонких прутьев забора. «Что дальше?» За забором гуляли козы, проворно пережевывая траву и мотая из стороны в сторону деревянными рогами. «Отлично!» Это было, так сказать, козье поле. Ио никогда не видел таких зверей, хотя нет, видел – на картинках, где эти животные казались гораздо умнее. Он сделал шаг в сторону, и три любопытных козы перестали жевать. Они перевели взгляд на кого-то дико смотрящего на них. Юноша сделал второй шаг, и животные, заинтересованно наклонив головы, покопытили в сторону незнакомца. «Да нет, козочки, вы все равно меня не достанете…» Ио побежал. И козы побежали.
Одна, более резвая, чуть поклонясь земле и резко дернув головой вверх, будто вынырнув из воды, зацепила рогами несколько прутьев. Осмелев, навалилась бочиной на ограду и высвободилась из полевого плена. Ее «цель» бежала впереди и что-то орала. Сзади бегущего пришлепывал кожаный мешок, откуда вылетали незнакомые козьему глазу предметы. Козе было весело бежать, она почувствовала свободу и от души летела на тонких ножках.
– Куда бежишь, странник? – улыбаясь, спросил прохожий.
Ио не сразу понял, что человек не спасается бегством. Обернувшись, юноша увидел, как незнакомец разговаривает с животным.
– Что ты, милая, так пугаешь людей, – он ласково гладил ее мордочку и второй рукой совал в ее мельницу-ротик сочные листья.
Ио перевел дух и подошел к росу.
– Ваша?
– Наша!
– Не кусаются ведь?
– Нет, но если ты будешь бегать, как дикарь, то боднет, мало не покажется!
– Может, подскажете, где здесь можно остановиться? Я не местный.
– Я вижу.
– А, верно. Кожаная сумка?
– Что кожаная сумка?
– То есть она Вам ни о чем не говорит?
Рос не понял его вопроса. Они медленно пошли вдоль забора.
– Сумка как сумка. У нас такие Иван делает. Иван помрет, а сумки его хозяев переживут. Хороший мастер!
– Мм. Так где тут можно остановиться?
– Можешь у меня, можешь у свинопаса – он здесь недалеко. Тут все будут рады принять иностранца, только если ты что-нибудь интересное расскажешь.
– Я только начинающий путешественник, но у меня есть дневник деда, могу его почитать.
– Хорошо, сегодня остановишься у меня, а завтра пойдешь в город. Надолго оставить не смогу – семья большая, сам понимаешь.
Разговаривая, они пришли к добротному дому в два этажа.
Хозяйка очень вкусно готовила, стряпала так, что из-за стола не хотелось выходить. Всегда удивит семью всевозможными наваристыми супами и кашами. В доме всегда есть какая-нибудь редкая крупа, из которой она делает кулинарные шедевры. А какие у нее ароматные блины, оладьи, которые с удовольствием макали в густую сметану или варенье. И деток она рожала как пирожки – румяных, толстеньких.
К Ио подошла голубоглазая девчушка, одетая в легкое светлое платьице, и протянула ему полевой цветочек с белыми лепестками. Ио смущенно принял его.
– Папа сказал, что Вы знаете много всяких историй, расскажите нам!
– Может, перед сном? – по-доброму ответил Ио, вертя в пальцах маленькую ромашку.
– Перед сном мы молимся.
– Ну хорошо, сейчас поможете маме убрать со стола и сядем где-нибудь тут в кружок…
Дети сновали туда-сюда, чтобы освободить стол и пространство в комнате. Юноше жаль было выбрасывать знак внимания ребенка, поэтому положил растеньице между страницами дедова дневника. Ио проверил содержимое мешочка и, повернувшись к хозяину, робко сказал:
– Мне надо вернуться. Когда я бежал, то, видимо, обронил где-то в поле ручку и блокноты. К утру отсыреет всё.
И юноша с досадой вздохнул. Хозяин посмотрел в окно:
– Тебе повезло: луна полная.
Сладость летних цветов и трав томилась в напоенном воздухе. Сухая теплота приятными волнами обдавала путников. Еще немного – и по земле поползут молочные струйки тумана.
Рос по-хозяйски вышел к началу своего поля и заговорил себе под нос:
– Так, где тут тропка? А вот…
– И вы не боитесь вот так в темноте ходить? – начал разговор Ио.
– Так ведь светло же… Да и чего бояться-то?
– А всяких призраков или чего-нибудь подобного?
– Мы же в Раю живем, ты не читал Книгу? – рос строго посмотрел на руша.
– Читал. Но ведь и в Раю Бог не дает скучать.
– Скучать не дает… но мы живем за высокими стенами, на нашей земле спокойно.
– Точно! Как я мог забыть. Кстати, насчет ходока – я читал недавно… Мне вот, например, интересно, что же стало с последним?
– А Бог его знает. Может, в болоте где утонул, может, волк загрыз.
– Я думал, в Раю даже звери добрые… Давно живете здесь?
– Всю жизнь. Мы не уходим далеко за стены кремля, нам простора достаточно. И… это хорошо, – рос задумчиво посмотрел на луну.
– Что хорошо?
– Что вы знания о мире добываете. Но! Много не увлекайтесь. Древо познания до сих пор растет где-то, его корни крепко оплели ядро земли. И первый человек наказан за познание. Катастрофа не случилась бы, коль ум за разум не зашел… Главное, не уничтожать живое! Это должен быть первый закон познавателя!
– Читал, читал… Я думал, Бог уничтожил грешников, которые приведут к беде.
– Бог внутри каждого. Через нас он познает сам себя.
– Как Бог мог познавать сам себя и чуть не уничтожить? Значит, Бог сам для себя враг?
– Ты не думай о природе Бога, думай о жизни своей и моей, чтобы Бог внутри тебя не враждовал с моим Богом.
– Но ведь Бог един!
– Един, я об этом и говорю. Для каждого он имеет свое лицо. Даже в Раю он нас испытывает. Тебя испытывает жаждой познания, меня – верой в семейное благополучие. Думаешь, легко каждый день держать лад в доме, где столько людей?
– Мне это незнакомо. Меня дед одного воспитывал, – грустно произнес Ио.
– Дыра в заборе, кажется, здесь мы пересеклись…
Они медленно пошли по тропке босыми ногами. Козопас почувствовал металлический холодок ступнями.
– Кажется, это твое.
Он поднял с земли увесистую толстую ручку, которой писал когда-то дед Ли.
– Здорово! Теперь блокноты…
– Так вот они, – рос показывал на два светлых квадратика, гостивших в густой траве, еще не успевшей отсыреть. Ио осторожно взял листы, сдул с них пыльцу и уложил в мешочек.
– Целёхонькие, сухие! – радовался руш.
– А где твои родители?
– Дед говорил, что они умерли, когда я был младенцем. Но и сам дед уехал от меня, когда мне было лет двенадцать. Я воспитывался потом у тети, его сестры. Она не очень меня любила, но все же я ей благодарен за каждодневную заботу.
– Значит, ты любишь тетю, и она тебя. У тебя есть подруга?
– Не надо мне никакой подруги: любовь забирает все силы.
– Любовь придает сил! Человек без любви затвердевает, как походный солдатский сухарь. Делает жизнь бесцельной, понимаешь?
– И что это значит?
– Давай быстренько залатаем дыру в заборе, чтобы наш путь сейчас тоже не стал бесцельным.
Ио промолчал. Козопас продолжил:
– Трудно жить одному – хоть женщине, хоть мужчине. Надо обязательно в паре жить. Вот так, дорогой! Пока молодой, все кажется иначе, все кажется равнозначным, но это не так. Бог всегда посылает знаки, чтобы мы не блуждали по миру, как животное, оторвавшееся от стада, чтобы мы не жили бесцельно. Да…
За подобными речами они залатали прутьями прореху в ограде. Вернувшись, Ио, как и обещал, прочитал интересную историю из дедова дневника. И все легли спать. Только мухи беспрестанно шумели, не привыкшие к присутствию нового человека в доме.
Немного расскажу, в чем же заключается ценность дневников рушей.
У каждого путешественника есть записи. Многие хранятся на полках в библиотеке, некоторые уже являются музейными экспонатами, и только избранных допускают к ним для изучения. Тексты первых дневников включены частично в Новейший Завет. С веками эти записи стали собирать в единую энциклопедию. Такого рода дневник и носил с собой внук Ли.
Есть и третья группа текстов, созданная новым поколением путешественников, бродивших в коридорах своих мыслей. Блуждая по миру и не находя ничего интересного, они придумывали истории, чтобы тешить круг близких. Из-за этого их стали называть писаками.
С тех пор кропатели строк разделились на три огромные ветви: путешественники (описывающие мир вокруг – для энциклопедии), писаки (сочинявшие всякие истории для забавы) и заветники (пополнявшие толщину Новейшего Завета).
V
ВСТРЕЧА С МАРИ
На рассвете рос показал тропу до города.
Ио любил ходить один: шагаешь и ни о чем не думаешь… Но ты же понимаешь, что просто идти и ни о чем не думать – настоящее искусство. Голова ежесекундно рождает облака мыслей. Некоторые рассеиваются легкой дымкой и расходятся яркими лучами, иные проливаются дождем, насыщая жизнь тихим и мягким светом бытия.
Что насыщало нашего руша? Это не секрет: он мечтал продолжить дело деда и всех рушей – описывать мир и находить разгадки таинственных явлений. Настоящий секрет таился в его сумке. Юноша пока не догадывался об этом. Тебе, читатель, пока известно больше, чем ему. И из названия главы тебе, конечно же, понятно, что скоро он встретит ту, из-за которой вся его жизнь… нет, не переменится – потечет несколько в ином русле.
Ее зовут Мари. Девушка семнадцати лет, с милыми пухлыми щечками, тонким носиком и прекрасными большими глазами. Она живет за городом, как и козопас, только дом ее стоит, если смотреть с облаков, по другую сторону кремля. Семья Мари пасет овец. Их уютный домик находится под густой кроной высокого могучего древа. Осенью исполин украшает огородик Анны, Иоака и их дочери золотой листвой. Зимой дерево с домом стоят, укутанные снеговым одеялом, и вместе они похожи на только что обвенчавшуюся пару. И так за годом год противостоят вместе снежным ветрам и сухому морозу.
Сегодня Мари понесла в город овечью шерсть. Она прошла площадь и повернула к общему дому.
Это место в городе, куда каждая семья приносит часть своего достатка, урожая. Сюда стекаются хозяйственные реки кремля: медовые, молочные, ореховые, яичные, сахарные, мучные, соломенные… Кто-то строит дома, лечит или воспитывает – и это тоже часть общего дома. Сюда же стекаются ручейки урожая соседних кремлей. Поток отлаженный благодаря тому, что из года в год в одном из кремлей проходят встречи старейшин, где обсуждается, чего и так в достатке, а чего желали бы на будущее. И все живут в мире, на каждого находится дело, хватает еды и тепла. Никто не стремится заработать на том, что получает на своем маленьком кусочке земли, пропитанном божественной силой.
Мари несла в плетеных корзинах золотистую шерсть, вобравшую в себя свет первых солнечных лучей. Ей нужно было взять яиц, немного муки, свежего козьего молока и клюквенного варенья. Ее мама сегодня, несмотря на жару, собралась печь блины.
Возвращаясь домой, Мари увидела картину, рассмешившую ее до слез…
– Мама, представляешь, на площади какой-то чудак, говорят, руш, спрашивал, где в городе гостиная и совал какую-то книгу в нос проходящим. От него, как от черта, все отскакивали.
– Гостиных у нас давно нет, – улыбалась Анна. – Передай мне соль, тесто пресное…
– Да, бабушка Поля мне рассказывала: когда появилась первая гостиница, это было… то ли в первом, то ли во втором веке… то чуть не допустили возврат власти денег. Руши требовали к себе внимания и стали подкупать украшениями.
– Да-да, и их выгнали тогда из кремля.
– Ну так вот, мама, давай приютим руша, раз гостиниц в кремле нет, нас все равно не подкупить ничем! Его зовут Ио.
Анна, сверкнув глазами, посмотрела на дочь.
– Ты уверена?
– Но мама, Бог говорит, что каждому страннику нужно давать приют. Посмотри на него, по-моему, он хороший человек.
Мать была простая, но строгая женщина. Она всегда аккуратно одета, ее платье покрыто белоснежным передником, длинные волнистые волосы спрятаны под крупной вязкой льняной косынки.
Анна отодвинула ситцевую занавеску. Через синие нитки вышитой рыбки она разглядела юнца, стоявшего около калитки. Он топтался у лужицы и всматривался в свое отражение.
– Хорошо, сегодня останется, но завтра я найду ему другой приют, лучше нашего.
Ио оценил красоту около дома: калитка, окна утопали в цветах. Маленький огородик пестрил крупными овощами, утопая в оранжевых лучах солнца.
Мари позвала юношу.
Он еще со вчерашнего дня подметил, что во многих домиках росов невысокая дверь, так что хочешь не хочешь, надо поклониться.
Анна заливала блины на сковородки, они шипели, и сладкая дымка разносилась по всему дому. Мать не смотрела на гостя, она была занята важным делом. Немного погодя женщина прервала молчание.
– Меня зовут Анна, моего мужа – Иоак, он сейчас в мастерской работает над одной конструкцией.
– Меня зовут Ио.
– Это твое полное имя?
– Да. Похоже на имя вашего мужа, но другое.
– И что оно означает?
– Не знаю. Просто Ио. Разве имя всегда должно что-то означать?
Анна не хотела спорить, особенно во время приготовления пищи, хотела, конечно, добавить, что каждое слово имеет смысл, но в этот момент юноша задал вопрос про ее огород – ее любимый огород!
– А зачем вам выращивать овощи, если есть общий дом? – спросил Ио с некоторой осторожностью.
– Каждый трудится в меру своих сил, – повернув голову к гостю, ответила Анна. – В общем доме мы берем то, чего у нас нет и, скорее всего, не будет, но в основном туда ходят пожилые люди, которым трудно что-то уже вырастить самим. Но и соседям мы стараемся помочь словом-делом. Есть такие, которые дальше своего двора выйти не могут, жители интересуются, что нужно принести, и идут к общему дому.
– И вам хватает того, что растет в огородике?
– У нас богатый урожай, смотри, какие тяжелые ветки.
– Видел. А у нас целые поля засевают, но урожай обычно скудный.
– Что в голове, то и на деле.
– То есть?
– С какими мыслями сеете, то и получаете. Поскорей бы посадить и уйти с поля, верно? Пожалуйста: земля скорее рождает и отдыхает.
Ио услышал интересную мысль и потянулся к блокноту.
– А что еще полезного могу записать про урожай?
– Придет время – все узнаешь и запишешь.
Анна заворачивала в блины начинку, улыбаясь как бы сама себе.
– В Завете найдешь все ответы. О том, что ты записал, говорится в Третьей книге, – добавила она.
– Но каждый век Завет обрастает новыми текстами, как их называют? Посланиями, кажется… Мы можем чего-то еще не знать заранее.
– Ты прав, скоро мы увидим Седьмую книгу.
– Интересно, о чем она будет, – вступила в разговор Мари.
– О любви, – сказала Анна.
– Ты уверена?
– Да, мы уже о многом знаем, но о любви сказано пока только в некоторых главках, а ведь это основной закон жизни – любить!
– Я бы почитала о любви… – вздохнула Мари.
– У нас о любви рассказывают писаки: придумывают интересный сюжет и завлекают публику, – оставив несколько строк в дневнике, вернулся к беседе Ио.
– Любовью нельзя завлекать,– произнесла мама.
– А вот и можно: люди слушают, и им это нравится.
Чтобы не превратить беседу в спор, Анна позвала всех за стол. Пришел и отец-хозяин – высокий мужчина, с кольцевой плотной бородой. Он крепко, по-отцовски, пожал руку Ио, отчего юноше сделалось неловко.
Горячее дыхание свежих блинов уже сводил с ума. Первый блин дали попробовать гостю. Ио завернул его треугольником и макнул в сладкую клюкву.
– М-м, вкусно!
И все принялись уплетать лакомство. Отведали блины с яйцами, овощами и сыром.
Подкралась ночь-дикарка и набросила свои ласковые сети на землю росов. Призрачный туман пополз по травам, белой шалью закрыл бутоны маков и вьюнка. Все краски смешались в один фиолетово-синий пейзаж. Сверчки и кузнечики радостной песней приветствовали наступление темноты. Вышла луна, и свои лепестки раскинул луноцвет и жасмин. Сова-охотница бесшумно парит в воздухе, колебля волнистыми крыльями прозрачный воздух. Мысли ночными бабочками отрываются от земли и летают над спящими домами, принося сны о великом. Красива, очаровательна летняя ночь! И приятное волнение наполняет душу всех неспящих в эту пору. Сколько радости рождается в такие минуты!
Отец еще постукивал инструментами в мастерской, Анна прибирала на кухне. Ио и Мари забрались под самую крышу и смотрели на густые звезды через окно в крыше.
– Ты знаешь, что раньше, до Чистого времени, люди чертили звездные карты? – спросил Ио.
– Нет, но знаю, что какое-то племя пытается составить карту всей земли…
– Долго еще составлять. Пока не изобретут машины, передвижение будет медленным, значит, и наука будет так же ползти, как улитка.
– Пусть ползет. Так спокойнее, и воздух чище. Я видела в музее картинки прошлого: одна серость. Я удивляюсь, зачем люди так портили мир.
– И жили ведь… Но не хотел бы я оказаться на смене времен.
– Я тоже.
Он нечаянно дотронулся до ее руки. Мари стало неловко. Это очаровало странника.
– У тебя есть жених?
– Мари! Мари! Спать пора, рано утром овец поведем! – раздался звонкий голос матери.
– Мне пора… Доброй ночи.
– И тебе.
Ио лег на небольшом диванчике, сколоченном по-грубому именно для чердака. Для юноши всё пока было чуждо. И все-таки он быстро заснул, погруженный в приятное воспоминание от прикосновения.
VI
ЕЩЕ ОДИН ДОМ
Ио проснулся от лучей солнца, каскадом вливавшихся в окно крыши. Стоял полдень. Руш спустился вниз, никого не было. Он вытащил из-под плотного полотенца пару блинчиков.
Его взгляд блуждал по стенам дома. Висели иконы, ниже под ними на полке стояли шесть книг в черной обложке, одинаковые по толщине, и рядом в такой же обложке еще одна – раз в пять толще каждой рядом стоящей книги. Около висели портреты. Ио всматривался в лица. «Наверное, бабушки и дедушка Мари», – думал он. Одна рамка висела отдельным – несемейным – портретом, женщина очень походила на Мари.
– Чего стоишь? – тихонько нарушила тишину девушка.
– Да вот, – юноша показал на стену.
– Доброе утро! Точнее день!
– Доброе, -рый… – засмущался руш.
– Как ночь?
– Прекрасно! Так говорят мои кости.
Мари вопросительно посмотрела на юношу.
– Нууу… – улыбался Ио. – У меня никогда еще не было такого уютного дивана.
– Тебе на нем больше не придется спать.
– К овцам загоните?
– Нет, мы отведем тебя к одному человеку, у него много места. Тут недалеко, если захочешь, иногда приходи к нам.
В этот момент вошла Анна.
– Ио, я нашла для тебя временный приют у хорошего человека. Он живет неподалеку, за стенами кремля.
– По-моему, хорошие люди не живут за стенами кремля.
– Многие живут, иные племена вовсе без них обходятся, ты должен это знать.
– Хорошо. А чем он занимается?
– Выспросишь у него сам.
Ио не знал, что и думать.
– У него много места, есть где разместиться, – продолжала Анна. – Как следует, пообедаешь, и пойдем к нему.
Хозяйка хлопотала на кухне. Мари ушла в овчарню. Ио сидел на скамье и рассматривал портреты.
– Это ваши родители? – спросил он, показывая на стену.
– Да, моя мама Поля и родители мужа – София и Мудрослав.
– А ваш отец?
– Велий. Он давно умер, когда я была маленькой. Мама рассказывала, что он заблудился в лесу и когда-нибудь вернется.
– А на самом деле?
– А на самом деле заболел, никто не мог понять, чем. Просто худел с каждым днем, пока сердце не остановилось.
– Печальная история. О болезни вам тоже мама рассказала?
– Да.
– А что, если… – задумался Ио, но потом добавил. – Хотя нет.
Ио почувствовал во взгляде женщины вселенскую печаль и понял, что лучше молчать, когда речь заходит о родителях, тем более он сам не знал своих.
– Ты что-то хотел спросить? – поинтересовалась Анна.
– Да нет…
– А твои родители, Ио, они где? Как они отпустили тебя так далеко?
– Меня дед воспитывал. Он очень хороший… был.
– Извини, Ио, я не знала, что ты…
– Ничего. Но хочется верить, что он жив. Со мной всегда его дневник: когда я смотрю на строчки, то представляю, будто дед читает их. Мне даже кажется, что некоторые написаны именно для меня.
– Хорошо, что ты так общаешься с ним. Моя мать жива, но видимся мы редко. Она, как и мы, живет за городом, но всегда сторонится людей.
Потом Анна задумалась и изменилась в лице, будто вспомнила что-то такое, о чем давно все забыли и вспоминать не собирались. Словно проснувшись, она слегка улыбнулась сама себе и продолжила резать капусту на суп.
В дороге к новому дому спутники больше молчали, нежели говорили. Все шествие продлилось треть часа: минут семь шагали до стены кремля и столько же – от нее. Надо добавить, что проход в стене отличался от того, который увидел Ио в самом начале… Теперь перед ним была тяжелая дверь, которая просто открывалась и закрывалась на деревяшку, приколоченную к столбу одним большим толстым гвоздем; и чтобы попасть внутрь кремля, нужно было всего лишь засунуть руку в небольшое отверстие и повернуть деревяшку вверх. Если кто-то не знает этой хитрости, то и не попадет за стену, потому что незнающий глаз не увидит ни отверстия, ни двери в стене. И таких дверей вокруг кремля было несколько, только стражники знали обо всех.
Выйдя на сочно-зеленую поляну, Ио услышал шум: прозрачная речушка бежала по белым камням. Ио снял обувь и зашел в воду.
– Теперь тебе придется идти вдоль течения, – сказал Иоак.
– Не туда ли? – Ио показал на высокий холм, откуда небольшим водопадом спускалась река.
– Да.
Руш выскочил из воды и зашагал мокрыми ногами по мягкой зелени.
– Здесь красиво!
– Я тоже люблю сюда с овцами приходить, – сказала Мари. – Смотри, какая сочная здесь трава.
– Пробовать не буду – верю!
Веселые, они вышли на коротенькую тропку, вившуюся змейкой среди мохнатых, похожих на павлиньи хвосты, папоротников. На другом берегу стояло коренастое приземистое дерево, толстый ствол которого сросся с небольшим крепким домиком на холме, крона ветвей пышной шапкой накрыла всю крышу. «Ух ты! Всегда мечтал пожить в таком!» Ио почувствовал себя маленьким. К домику прямо из папоротниковых зарослей поднималась волной деревянная лестница-мостик. Внутри никого не было.
– Наверное, в лес ушел, – подумал Иоак.
Так гости просидели час. Ио успел изучить дом изнутри и снаружи. Как оказалось, с другой стороны дома находился еще один мостик, ведущий к небольшой скалистой горе, где приютилась мельница.
Ио заметил, что в домике, несмотря на его необычность расположения и постройки, не хватало уюта, так сказать, женской руки. Крупная мебель была свалена в одну часть дома, печь пуста, занавески давно посерели. Метла давно перекочевала на мельницу и там истощилась в ежедневном труде.
– А этот хозяин вообще знает, что мы придем, что я буду тут жить?
– Этого хозяина зовут Петр! – обратил на себя внимание бородатый мужчина. – И я первый раз слышу, что у меня кто-то будет жить!
Ио терялся в мыслях. Все его мечты жить в домике-мельнице осыпались желтыми маковыми лепестками. Он посмотрел на родителей Мари. Девушка решила спуститься на поляну. Ио ушел за ней, чувствуя неловкое молчание и что ему пока лучше удалиться. Первым прервал молчание Иоак:
– Петр, мы знаем, что ты давно живешь один. Тебе не хватает общества, посмотри на себя, ты вес оброс, дом начинает разваливаться.
– Неправда, все у меня хорошо, и дом надежно стоит.
– Прими этого мальчишку, у него тоже никого нет.
– Ойх… – замахал руками Петр, мужественно сдерживая какую-то боль. – Я могу нагрубить или вообще выгнать его, если что-то будет не по мне.
– Он хороший, за два дня, что мы его знаем, он не совершил ни одного проступка. Тебе будет интересно с ним. Он собирает разные истории, записывает их, он руш.
– Знаю я этих рушей…
– Забудь прошлые обиды, кто старое помянет…
– Знаю, знаю – не надо «кто старое помянет…»; этого не выкорчевать из груди.
– Поживи с ним, научи мельничному делу, кто, кроме тебя, будет муку перемалывать в кремле?
– Да, но я понял, что он недолго задержится у нас… Он же путешественник?
– Вдруг ему понравится у нас. Его на родине все равно никто не ждет, а здесь если прикипит к знанию и делу, так и не сдвинется боле.
– Ну не знаю. Чего вы его так навязываете мне, небось, натворил чего?
– Мы бы оставили его у нас, но у нас дочь на выданье, негоже это – незамужней девушке жить в одном доме с малознакомым юношей.
– Верно. Не подумал.
Петр сходил до мельницы. Иоак безмолвно слушал шум воды. Анна что-то шептала под нос, закрыв глаза. Побрякав чем-то на мельнице и вернувшись в домик, Петр произнес:
– Посмотрел мельницу, надо, конечно, ее чинить, руки нужны. Пусть остается, но если что, я его к вам разверну.
– Спасибо, Петр, добрый ты человек, и мука у тебя добрая получается: пироги, блины всегда на славу удаются! Приходи иногда к нам, ты дорогой гость в нашем доме.
– Спасибо, я уж сам как-нибудь.
Анна выложила из корзины блины, супчик, поставила на стол, покрытый крошками. И трое вышли на лестницу.
VII
РАЗГОВОР У БЕГУЩЕЙ ВОДЫ
– Твои родители молодцы: привели незнакомца в дом какого-то… недовольного жизнью старика!
– Нет, он просто пережил когда-то не одну трагедию… любви.
– Чего? Трагедию любви?!
– Петр… Он… был влюблен в мою бабушку Полю… которая на фото одна справа, помнишь?
– Да, на тебя еще очень похожа.
– В его жизни очень много странного и загадочного, люди пострадали, понимаешь?
– И как же?
– Моя бабушка когда-то полюбила одного путешественника, тоже руша, его звали Ли.
– У моего деда такое же имя! – удивленно произнес Ио
– Твоего? – со страхом посмотрела Мари.
После некоторого молчания девушка тихо промолвила:
– Не надо было мне начинать…
Мари виновато опустила глаза, будто обидела кого-то, и пошла к воде. Она глядела в свое отражение на бегущей воде. Ио сел рядом.
– Продолжай, мне дед никогда ничего не рассказывал о жизни в кремле.
Мари посмотрела в небо, будто искала в нем разрешения говорить.
– Петр был влюблен в мою бабушку. Но она выбрала Ли. Мне рассказывали, что их любовь была крепче камня и металла. Твой дед ласково называл ее Ля. Из-за этого все прозвали их любовь «ЛиЛя». Петр иссох от страданий, потом ушел жить в этот домик (тогда еще мельницы не было) и все-таки женился. А Ли исчез, наверное, через год: будто его и не было здесь. И тогда стали говорить, что хоть любовь и крепкая, да камень тяжелее воды – уйдет на дно.
– А твоя бабушка?
– Чуть с ума не сошла. Она была красавицей, когда-то кружева плела – рукодельница. Сосватали ей моего деда. Он тоже умер… нестарым, об этом как-то не любят говорить в нашей семье, мол, умер от болезни, но я сомневаюсь…
– А сейчас Поля где?
– Живет одна, как одинокий рогоз на болоте, никого не хочет видеть. У нее маленький домик с одним окошком и одной дверью – больше ей ничего не нужно. Я иногда прихожу к ней, но…
И Мари прослезилась.
– Не плачь. Ты же не виновата, что так вышло.
Ио аккуратно дотронулся до ее запястья.
– Слушай: Петр, ты сказала, женился.
Мари помолчала немного, и, будто смотря сквозь воду, продолжила:
– Петрова жена, как говорили, чувствовала его нелюбовь, во всем старалась быть хорошей супругой: и готовила, и хозяйство вела. Но ласкового слова от Петра не дождешься. Она измучилась. Вскоре у них родилась девочка, имя у нее такое интересное, сейчас и не вспомню. Она очень была похожа на Петра – и это терпела женщина. А потом жена исчезла. Вообще, это странно, Ли исчез, затем жена…
– Да уж… Может, здесь Бермуды?
Мари вопросительно посмотрела на Ио.
– Есть такие острова в Атлантическом океане… А дочь не приходит к Петру? Или она тоже исчезла?
– Некому приходить к Петру.
– Понятно… точнее, непонятно.
– И не спрашивай его ни про дочь, ни про жену, себе дороже! А уж тем более про своего деда! Понял?
Мари не смотрела на Ио, но он чувствовал некое таинственное, гипнотическое притяжение к девушке, он даже немного забылся, смотря на ее бледно-малиновые губы, как они чуть виновато сжимались, чтобы больше не сказать ничего лишнего. Потом он перевел взгляд на бегущую воду и продолжил засыпать вопросами:
– С дочкой все-таки что случилось?
– Она рано вышла замуж. Умерла при родах. Говорят, пошла в лес, набрела на малинник, начала собирать ягоды, а там медведь. Она остолбенела. Зверь, говорят, просто посмотрел на нее и побрел в свою чащу (точнее, она так рассказала мужу) Пришла домой вся бледная. И, видно, от мыслей, что ее могло разодрать дикое животное, ее – беременную!.. начались роды. Не успел ее муж сбегать за знахаркой. Видит, что жена не дышит, а пузо ходуном ходит… А тут по какой-то странной случайности зашел Петр, увидел эту страшную картину, бросился к дочери, пощупал пульс… Глаза его забегали по столу. Сверкнул нож… И раздался крик младенца, мальчика.
– Да уж. Мне сначала показалось, что у вас спокойно в кремле.
– Спокойно, если люди живут по наставлениям Божьим.
– А в чем же эта девушка провинилась перед Богом?
– Говорят, что росла она совсем дикой – все-таки без материнской ласки и тепла. Отец был очень строг, наверное, не хотел ее потерять. Дочь делала все на вред, и замуж вышла очень рано, чтобы вдохнуть свободы. И только когда у нее округлился живот, Петр понял, что род продолжается, жизнь идет, и стал относиться к ней по-другому: мягко, ласково. Строгость и предосудительство будто смыло.
– Это хорошо. А где теперь этот мальчик? – дико улыбаясь, спросил Ио с некоторой иронией в голосе.
– А я не договорила… Ты не поверишь, – также улыбнувшись с иронией, произнесла Мари.
– Исчез?..
– Да.
– Но как? А отец мальчика? Где он?
– Ушел с горя в другой кремль, чтобы начать новую жизнь.
В это время троица показалась на лестнице-волне. Мари и Ио поднялись с травы и двинулись им навстречу.
– Только помни, Ио, ни слова, понял? Чтобы он даже не вспоминал, что ты руш…
– Да.
Петр протянул юноше руку:
– Ио, добро пожаловать в мой дом. Будешь мне помогать!
– Когда приступим? – с улыбкой спросил Ио.
– Сегодня!
Мечта жить в домике над водой расцвела новым цветом. Мари вынула из корзины постельное белье, несколько пирогов, завернутых в плотную бумагу.
Ио проводил семью до их домика, чтобы лучше запомнить дорогу. Вернувшись, он поинтересовался у Петра, в чем нужна помощь. Хозяин повел его на мельницу.
VIII
НА БОЛОТЕ
Ио быстро освоился в новом доме и привык к каждодневному труду. Свой дневник он держал в мешочке и вынимал, лишь оставшись один на один со своими мыслями. Петр потихоньку тоже привык к новому обществу, на мельнице проявлял учительскую сдержанность. Показал дом, где жила пшеничница со своими сыновьями, которые привозили мешки с пшеничными зернами.
Вместе, Петр и Ио, прибрались в домике, расставили мебель. Из старого крепкого шкафчика сколотили вторую кровать, походившую на коробку, и Ио она понравилась: он чувствовал себя птенчиком в уютном гнездышке. Петр спал у самого выхода на мельницу, Ио – вдоль стены, окна которой выходили прямо на воду, потому Ио засыпал и просыпался под шум воды.
Завели новую метлу – на мельнице стало чисто. Отремонтировали лопасти и передаточный механизм, отчего, казалось, мельница стала веселее взмахивать рыжеватыми крылами. Устранили привычные скрипы и вздохи лестниц. Заструился духмяный парок от еды. Уют вернулся в домик-мельницу.
– Интересное дело, – сказал Петр на третий день. – Еще неделю назад я смотрел на воду под мостиком и хотел нырнуть, чтобы никто меня не видел, да уж солнце светило так приятно… – усмехнулся. – А потом думал: может, пойти в болото да увязнуть там где-нибудь или зверя какого встретить. Два раза ходил без шеста – ни в какую! Земля не принимает, зверье как вымерло…
Ио строго держался совета Мари не спрашивать Петра о прошлом.
– И вдруг появился ты! Как с неба свалился!
– Что же изменилось?
– Представляешь, я вновь почувствовал жизнь! – и Петр выпрямил спину.
Ио терялся, что же такого ответить, чтобы не расстроить старика. Но предпочел просто улыбаться.
– Вот обучу тебя делу, будешь перемалывать зерна и носить муку в город… А я хотел спросить про ту девушку… Мари… она тебе понравилась?
Ио настолько был занят делом, что потерял счет дням. Вопрос Петра заставил его задуматься…
– Нравится, – улыбнулся Петр.
– Почему так решил? – смущенно спросил Ио.
– Так если бы не нравилась, так и думать бы не стал…
– Я о другом… надо бы в гости к ним сходить. Поблагодарить их, только не знаю, как?
– Подумаю – сходим, – Петр дружески похлопал юношу по спине.
И отдохнувши, два хозяина – старый и молодой – пошли на мельницу.
Всем известно, что в этих краях водится болотный янтарь – морошка. Редкая ягода, полезная и вкусная: трудно ее найти. Преподнесение в дар морошки означало проявление любви. В общем доме ее не увидишь.
Вот и отправились хозяева мельницы собирать желтые ягоды.
Вышли рано утром: еще солнце не успело плеснуть жидкими лучами. Сонные краски ждали минуты раскрыться при свете нового дня. Бледно-желтое небо дымкой рассеивалось над головой, прогоняя ночь на запад. Плетеные корзины приятно поскрипывали на руке. Ио первый раз находился посреди настоящей дикой природы. Его чувства переполняли грудь, он даже слегка прикашливал, чтобы прогнать приливы волнения. Внимательно вглядывался в землю в надежде уже заметить хоть какую-нибудь ягоду. И хотя Петр сказал, что они еще не дошли до болота, глаза все равно проворно бегали по травинам и кустам.
Путники вышли с поляны к плотной стене кустов. Пробравшись через облако густых веток, оказались на лесной протоптанной дороге, по которой шли целый час. Затем тропа свернула на юг, около большого муравьиного холма. Ио стоял как вкопанный: коричневая живая масса бурлила на сухих сосновых иглах. На лесном муравейнике.
– Будешь так стоять, сровняют с холмом, пошли, еще полпути впереди, – сказал Петр.
Ио побрел за ним, ноги уже устали.
– Почему мы не взяли с собой телегу?
– Сам представляешь, как с ней через кусты пробираться или по болотным кочкам топать. Да и на себе потащишь? Ноги есть, корзина под рукой – не придумывай!
– Так лошади должны телегу тянуть… Не понимаю, как вы, например, от одного кремля к другому передвигаетесь, почему лошадь не используете? Мы всюду с ними… У нас даже механизмы передвижения есть!
– А я повторюсь: ноги есть, корзина под рукой… Чего еще надо? Да и много мы не путешествуем, как вы… А кстати, почему ты без лошади прибыл к нам, раз вы их… как ты сказал? Используете…
– Так у меня никогда ее и не было.
– Вот и ни к чему мучить животных огромными расстояниями…
