Читать книгу Приграничные земли - Полина Мишина - Страница 5

САЛОНИЯ

На расстеленной кровати с грязными засаленными простынями развалился мужчина. Лежал он на спине, поэтому при каждом глубоком вдохе комнату сотрясал громогласный храп. Спутанные седые волосы разметались по подушке, цвет которой было невозможно определить в столь скудном освещении. Мужчина был мертвецки пьян. Спал он, видимо, уже давно, поскольку воздух в комнате приобрел ядовито-кислотный запах, способный сбить с ног любого, кто осмелился бы потревожить ее обитателя.

Леон неуверенно остановился у двери и после нескольких минут сомнений с нескрываемым отвращением отворил ее. Окинув комнату усталым взглядом и оценив масштабы разрушения, он принялся наводить порядок. Аккуратно собрал в ведро осколки графина, мусор, шелуху ненавистных ему подземных орехов, от которых дом придется проветривать не одни сутки. Раздвинул шторы, дернул на себя старую раму и наконец впустил в помещение струю свежего утреннего воздуха.

– Верни как было, кто тебя просил, – раздался со стороны кровати хриплый бас хозяина комнаты.

– Сколько можно лежать в этой вони, скоро весь дом пропахнет, – ответил молодой человек, продолжал приводить комнату в приемлемый вид.

– И что? Даже если и пропахнет! Мой дом, моя вонь. Не нравится что-то, так тебя сюда никто и не звал. Собирай вещи и проваливай. Я не буду терпеть в своем доме…

Договорить мужчина не успел, его тело сотрясли жуткие спазмы, и воздух в комнате стал еще более ядовитым.

– Я бы с радостью собрал свои вещи и больше никогда сюда не возвращался, но для этого кому-то пришлось бы перестать себя одурманивать и вернуться к работе. Не думаю, что это возможно. Поэтому можешь попробовать хотя бы изобразить благодарность, не каждый день за тобой убирают синие плащи

– Синие плащи? Малец кичится своим званием? Да ты хоть знаешь, что такое служить Республике? Думаешь, надел обмундирование – и сразу герой? Что, твои стычки на кромке Леса с запуганными магиками можно назвать сражением? Сопляк! Как был сопляком, так и остался. Все это материнская кровь, не иначе.

Леон, не помня себе, подскочил к кровати и схватил все еще одурманенного мужчину за грудки.

– Не смей упоминать мать. Ты для меня никто, хоть до смерти себя одурмань. Лишь благодаря ее просьбам я еще не бросил тебя тут одного захлебываться собственной блевотиной.

Не в состоянии больше оставаться в одном помещении с человеком, который по злой иронии был его отцом, юноша спешно покинул дом.

Леон ненавидел этот город с самого детства. Столько, сколько себя помнил. Салония всегда была для него слишком жаркой, пестрой, шумной, как бесконечный базар, полный неугомонных торговок. Неспящий город, насквозь пропитанный магией. Дома в старом квартале до сих пор меняли оттенок своих стен в зависимости от времени года. Мощеные посеребренным камнем тротуары, фонтаны, вода в которых не замерзала даже в самые лютые зимы, а главное – жители, количество магов и вермов среди которых не сравнить ни с одним другим городом Республики. Салония всегда болела магией, и как Министерства ни пытались, полностью победить эту болезнь до сих пор так и не удалось.

Отправившись в семилетнем возрасте в западную Беонию, родные земли матери, он ощутил себя по-настоящему дома: прибрежный климат, спокойные, немного замкнутые жители и полное отсутствие магии. Но судьба словно насмехалась над его наивными попытками сбежать. И вот, спустя столько лет, он был вынужден вернуться не только в этот город, в свой старый дом, но еще и на должность Мастера. Должность, которая предполагала ежедневный контроль выявленных и не выявленных магов города.

Прошел почти месяц, как он пытался исполнять обязанности отца, и с каждым днем все больше чувствовал себя самозванцем. Ему казалось, что стоит Министерству чуть внимательнее присмотреться к его работе, и его вышвырнут из города как наглого вора, а вместе с тем вышвырнут и из «синих плащей». И вот этого он боялся больше всего. Он не мог никому сознаться в том, что совершенно ничего не смыслит в процедуре выявления, что никогда не интересовался историей магии и даже не представлял, чем живут все эти люди. Поэтому он был вынужден врать. День за днем просыпался, надевал маску почтенного Мастера и шел на службу в ожидании того дня, когда его наконец сменят выбранным представителем и он сможет вернуться на службу.

ИРМИС

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПРОВИНЦИЯ

Утро в столице Республики было наполнено едва уловимой тревогой. Дома, деревья, мощеные улочки – все словно притихло перед неизбежностью бури. Несмотря на то что в городе не осталось ни одного сооружения, возведенного или отремонтированного с помощью магии, магистр мог поклясться, что ощущал живую настороженность окружавших его каменных домов. Быстро передернув плечами, пытаясь стряхнуть с себя неприятное чувство, преследовавшее его всю дорогу до здания Совета Республики, он ускорил шаг.

Стремительно приближающаяся осень уже внесла особое очарование в городской пейзаж. Воздух стал прозрачным, словно дорогое корфийское вино, и в нем то тут, то там мелькали счастливые лифы. Эти золотистые спутники нового времени года, пожалуй, единственное, что напоминало в столице о магическом прошлом. Задумавшись, Дамиан влетел в очередного крылатого магика, материализовавшегося прямо у него перед носом.

«Ну что за стрекочущая дрянь! – Попытки смахнуть назойливое крылатое существо провалились одна за другой, и магик накрепко прицепился к магистерскому пиджаку где-то на спине. – Ничего, рано или поздно и от вас останутся лишь воспоминания. Недолго вы протянете без открытых магов».

Настроение было окончательно испорчено, и, практически врываясь в здание Совета, магистр знал наверняка, что этот день не принесет ему ничего хорошего. На пути в собственный кабинет он чуть не сбил местную буфетчицу, милую девушку лет двадцати, которую обычно всегда приветствовал сдержанной улыбкой. Но сегодня ему было не до напускной вежливости.

Захлопнув за собой дверь, магистр рывком снял с себя пиджак со все еще цепляющимся за него лифом и швырнул на стул.

– Если сейчас же не уберешься, я сожгу эту тряпку вместе с тобой. Так и знай.

Через пару секунд стрекотание стало понемногу удаляться, указывая на то, что издающий его магик пытается покинуть такую нерадушную компанию через приоткрытое окно.

– Букашки.

Годы работы в Совете Республики развили у Дамиана стойкую неприязнь не только к магам, но и ко всем магическим существам, которую он даже не пытался скрывать.

В дверь осторожно постучали. Мужчина неспешно надел пиджак, сел за занимавший без малого треть помещения буковый стол и, выждав пару минут, позволил нежданному гостю наконец войти в кабинет. К его удивлению, на пороге смущенно мялся молодой посыльный, который, приоткрыв дверь, так и не мог решить, заходить ему или же остаться на пороге.

– Я вас слушаю. – Магистра раздражала эта юношеская нерешительность, и фраза прозвучала холодно и нетерпеливо.

– Прошу прощения, магистр Дамиан, для вас срочное донесение с пометкой «лично в руки». – Молодой человек, еще немного помявшись на пороге, наконец зашел в кабинет.

– Город? – Уточнение было чистой формальностью, Дамиан догадывался, откуда ему могли прислать внезапное послание.

– Салония, – негромко ответил посыльный.

«Ну, вот и началось», – подумал Дамиан. Несмотря на то что он готовился к этой поездке долгие годы, осознание того, что время пришло, заставило его ладони похолодеть.

– Оставьте на стойке и можете быть свободны.

Как только дверь за юношей аккуратно прикрылась, магистр парой уверенных шагов преодолел пространство, отделявшее его от неожиданного послания, и сжал в руках потрепанный конверт, скрепленный крупной магической печатью. Он прижал к ней большой палец и слегка потер, оставляя на коже серебристые чешуйки. С легким хлопком обертка письма исчезла, оставив от увесистого конверта лишь небольшую записку. Прочтя короткое послание, Дамиан окинул взглядом свой привычный кабинет, место, которое оставалось опорой его силы и власти долгие годы, и направился к выходу.

Немногим более часа спустя магистр Совета Республики столичного Ирмиса, спешно собрав небольшой саквояж, направился на юг.