Читать книгу За границей Восточного Леса - Полина Сутягина - Страница 1

Два всадника въехали на холм. Охваченные ветром, перекатывались по нему волны пригибаемых травинок, превращая склон в зеленый океан. Солнце растворялось за волнисто-изумрудным горизонтом. Позади молодого мужчины и его спутницы лежал Лес.

– Я устала немного. Отдохнем? – голос девушки, совсем еще юной, звучал весело, словно переливы весеннего ручья, только что прорвавшего зимнее заточение.

Стройная и крепкая, словно молодое деревце, неуклонно пробивающееся к свету, она, как и подобало людям ее племени, не достигшим зрелого возраста, носила волосы распущенными. За спиной ее спутника, напротив, была длинная коса – свидетельство того, что он уже вступил в пору зрелости. Для любого члена племени потерять косу было бы величайшим позором. Светлокожие и светловолосые, оба всадника обладали схожими чертами лица – высоким лбом, выступающими скулами и немного горбатым носом. Взгляд глубоких серо-синих глаз юноши встретился с ясными, цвета предгрозового неба, глазами сестры, и потеплел.

– Конечно. Мы можем заночевать в деревушке, внизу. Однако, – прибавил он задумчиво, словно только себе, – теперь мы довольно далеко от наших земель, и я не знаком с нравами местного народа.

Брат и сестра успели проделать весьма долгий путь от дома, лежавшего в Восточных Лесах. Здесь же начинались земли жителей Большой Равнины. У подножия холма, с которого спустились всадники, располагалась окраинная деревушка местного народа. Юноша, звавшийся Ригзури, и его молодая спутница по имени Римьяна впервые выезжали за границы Лесов.

На маленьком постоялом дворе им предложили комнату на втором этаже, под крышей. Хозяин оглядел незнакомцев с некоторым подозрением, но вслух ничего не сказал. В конце концов, их поселок располагался на границе равнинных земель, и сюда мог забрести какой угодно странник, любых диких, по его мнению, племен.

Он показал им комнату и больше особого внимания на пришельцев не обращал. Брат и сестра не стали задерживаться на первом этаже, где наливали крепкие напитки и разносили жареное мясо, но сразу отправились наверх.

– Странное здесь место, – сказала девушка, – если все люди равнин так неприветливы, то я хотела бы поскорее проехать их земли.

– Не думаю, что по тому немногому, что мы сегодня увидели, стоит судить обо всем народе, Римьяна, – ответил ей брат, – впрочем, скоро мы вновь вернемся в лесные земли. Я никогда не был на западе, но полагаю, обычаи наших дальних родичей должны быть похожи на наши.

Они расположились на ночлег. Римьяна повесила колчан и лук у изголовья, и по настоянию брата оставила меч при себе. Лесные жители не знали настоящих мечей. То, чем они пользовались, скорее напоминало кинжал. Он был вполне функционален для жизни в лесу. Их племена почти не знали металла, он приходил к ним долгим путем.

На долину медленно наползла тьма. Казалось, она выбралась из-под основания стволов деревьев в лесу на холмах и постепенно стекала вниз.

Странное это было место… Место, где встречались разные земли. Здесь ближе всего сходились границы Восточных и Западных Лесов, где жили родственные племена. Рассказывали, когда-то этот Лес был единым, но со временем его стали прорезать проплешины Равнины. Сама же Равнина постепенно спускалась к Морю. И если ветер дул с юга, можно было почувствовать отголоски соленого дыхания его просторов. Менее одного дня на лошади хватило бы, чтобы добраться до побережья.

Ночью на пороге небольшого двухэтажного строения у границы появился человек. Его, закутанного в серый плащ, сложно было рассмотреть во мраке. Да и некому было разглядывать незнакомца, кроме хозяина придорожного постоялого двора. Тот уже собирался запирать на ночь дом, когда дверь распахнулась, впустив невысокого коренастого мужчину. Быстрыми тихими шагами он подошел к хозяину. После небольшого разговора хозяин молча протянул страннику ключ и кивнул на лестницу, мужчина в ответ поставил перед ним небольшой, но тяжелый мешочек.

Ни одна половица не скрипнула, когда незнакомец поднимался на второй этаж. Из-под плаща показалась крепкая мозолистая ладонь. Старый ключ также не издал ни звука, когда его повернули в замке. Слабый свет ночного неба пробивался через окно в комнату, где спали двое молодых путешественников. Незнакомец быстро глянул на кровать, где лежала девушка. Не спеша приблизившись к ней, он снял со стены лук. Какое-то смутное движение промелькнуло, как облачко, по лицу спящей, но она не успела даже открыть глаз, когда сон ее перешел в бессознательное состояние. Движение рядом заставило юношу проснуться, что не дало мужчине в плаще приблизиться к нему настолько, чтобы, как и его сестре, накрыть нос и рот влажным платком.

Ригзури прыгнул на незнакомца, словно рысь. Но тот с легкостью повалил юношу на пол и скрутил его, будто молодую птицу. Чем яростнее Ригзури сопротивлялся, тем сильнее становилась хватка мужчины в плаще. Затем последовали несколько ударов, и мир погрузился во тьму. Никто в доме не пробудился в ответ на звуки из верхней комнаты. Дом на границе оставался в полной тишине, когда его покидали трое всадников. Мужчина в плаще на высокой лошади, привыкшей нестись сквозь степи, ехал впереди. За ним на привязи бежали две низкорослые лошадки лесной породы, с грузом, переброшенным через седло.

Сквозь мрак полузабытья, Римьяна силилась приоткрыть глаза. Все ее тело сковывала боль, и веревки резали ей запястья. Внизу мелькала дорога и копыта коня. Больше ей из этого положения ничего было не увидеть. Она с трудом понимала, что произошло, и в голове проскальзывали отрывочные мысли: «брат… где мой брат…». Когда крепкие руки схватили ее тело и начали сгружать с лошади, сознание слегка прояснилось. В предзакатном сумраке Римьяна увидела силуэт брата, мешком лежащего в седле его лошади, и тогда, рванувшись всем телом, девушка яростно лягнула схватившего ее. Не ожидавший ее пробуждения захватчик уронил пленницу на землю, но быстро сориентировался и ударил. В это мгновение сквозь боль Римьяну наполнила вдруг сила и ярость, которую она никогда до сих пор не испытывала. Бывало, она любила скрыться ото всех и мчаться как безумная, сквозь несущиеся навстречу ветви. Возможно, это чувство было сродни тому…

Преодолевая боль, она рванулась головой в живот обидчику. Он попытался схватить ее снова, но девушка лягалась и кусалась, словно дикий зверек. Тогда он с силой толкнул ее на землю и ударил сапогом в живот. В глазах у девушки потемнело, и к горлу подступила тошнота. Второго удара она уже почти не почувствовала.

В следующий раз Римьяна пришла в себя только, чтобы ощутить, как деревянный пол качается под ней, а ее окружают странные незнакомые запахи. За эти два дня морского перехода девушка почти не приходила в себя. Ее поили и оставляли лежать. Брата она больше не видела.

***

Сильная качка давала о себе знать, особенно в трюме, куда были загнаны и заперты в небольшом пространстве несколько мужчин. Пахло потом, испражнениями и морем. Первое время Ригзури не мог полностью прийти в себя. Он боролся с подступающей волнами дурнотой, вызванной качкой и столь резкими в малом помещении запахами. Все расплывалось перед ним в головокружении и слабости. После свободной жизни в лесу, в открытых легко проветриваемых домах на деревьях, ему трудно было осознать себя в этом качающемся деревянном мешке среди бушующих волн. Впрочем, поначалу он толком и не понимал, что это, ведь никогда в жизни моря Ригзури не видел, хоть от старших и слышал о нем.

Не найдя рядом сестры, юноша попытался разузнать хоть что-нибудь от остальных пленников. Но тщетно. Все попали на корабль разными путями. Их просто закинули в трюм, и никто не знал, куда держит путь судно. Никто не строил планов побега и особо не жаждал общаться. Люди в грязи и смаривающей качке будто оцепенели и приняли все как данность. Один раз им спустили котел с похлебкой и дали воды. Мужчина в коротких штанах грубой ткани и с обнаженным торсом был молчалив и хмур. Он поставил еду и ушел. Ригзури даже не успел приблизиться, чтобы заговорить с ним. Все тело ныло от побоев, а сознание мутнело. Но призывая все ментальные силы, молодой житель Леса пытался пробудить свой разум. Нужно было восстановить в голове всю последовательность предшествующих событий, разобраться, какое сейчас время суток, в какую сторону от материка они движутся и сколько времени он уже здесь. Каждая мелочь имела значение. Он должен был во что бы то ни стало спасти сестру. Ригзури старался не думать о возможных ужасах, которые могли бы происходить сейчас с ней, чтобы не затуманивать свой ум и не уменьшать шанс на спасение. Это давалось с трудом. К тому же невыносимым грузом лежало чувство вины. Если бы он только в тот день не решил спускаться в долину… Они могли бы заночевать в соседнем лесу, под деревом, а на следующий день постараться пересечь без остановки на ночлег перешеек Равнины до Западного Леса… Если бы… если бы… Сейчас у него не было права на все эти страдания и «если бы».

Он смог выяснить, пообщавшись с остальными, что корабль в пути уже около суток. И те, кто был в сознании, утверждали, что их грузили на закате. К концу следующих, по подсчету Ригзури, суток, они причалили. Всех обитателей трюма крепко связали между собой за одну ногу, а руки закрепили веревкой за спиной. В таком виде пленников вывели на палубу. Теперь Ригзури, наконец, удалось впервые увидеть корабль, в чреве которого он провел эти страшные то ли дни, то ли ночи. Несмотря на состояние, он пытался, на сколько мог, подмечать все детали и искал глазами сестру пока их вели по кораблю. Прямые, словно обезветвленные деревья, вертикальные бревна, паутина канатов, тянущихся вниз к телу судна, и собранные в серые комочки ткани вдоль поперечных жердей. Все это было ему не знакомо… Всего несколько человек команды, низкорослых крепких мужиков, готовили корабль к разгрузке. Пленников вывели на каменную пристань и направили по мощеной улице вверх на холм. Там посреди невысоких строений располагалась торговая площадь и по совместительству рынок живого товара.

Ригзури не знал, что до них из этого корабля вывели вереницу невольниц и отправили на площадь, где уже собиралась толпа в предвкушении зрелища.

Рабов привязали к специальным столбам на окраине площади. Тех же, кого демонстрировали будущим покупателям, вывели на середину. Между голов толпы Ригзури увидел знакомое лицо. Он рванулся вперед, дернув при этом всю веревку с рабами. Это вызвало недовольство, и его же собственные соседи вернули соседа назад и повалили.

– Римьяна! – крикнул юноша, задыхаясь, но его крик потонул в толпе.

– Прекрасная крепкая рабыня, – огласил мощным голосом коренастый низкорослый мужчина с корабля. – Будет исправно служить вам!

Выведенная на площадь, Римьяна мало что чувствовала. После побоев и двух суток на корабле, она пребывала в состоянии близком к бессознательному.

– Начальная ставка три монеты! – продолжал мужчина.

– Четыре! пять! – послышались выкрики из толпы.

Несколько мужчин внимательно разглядывали Римьяну.

– Девять! – сказал громко один из них.

– Девять! – выкрикнул хрипловато работорговец.

– Десять! – не сдавался один пожилой мужичок, первым начавший торги.

– Сто монет, – вдруг ровно и четко раздалось с другого конца площади, и на мгновение толпа умолкла. Там, почти у домов, с противоположного от привязанных рабов конца площади, стоял высокий человек в длинном коричневом плаще с капюшоном. На груди его висел тяжелый кованый медальон с красным камнем.

Больше за Римьяну никто не торговался. Девушку подвели к покупателю и забрали мешочек с деньгами. Мужчина с медальоном взял в руки, одетые в тонкие черные перчатки, веревку, которой была связана девушка, и увел ее с площади.

Ригзури пытался вырваться и разглядеть, что происходит на площади, но тщетно. Однако, когда его сестру уводили, толпа слегка расступилась, и на мгновение он смог увидеть покупателя. Потом толпа сомкнулась снова. Как черная вода поглощает скалы во время шторма, так волны людей поглотили его сестру, не оставив ему ни шанса хотя бы позвать ее или увидеть ее глаза предгрозового неба.

***

Вереницу рабов вывели на площадь. Теперь вдоль них прогуливались потенциальные покупатели, и после детального осмотра могли выбрать приглянувшийся товар. Ригзури не находил себе места. Привязанный по правую руку снова дернул его.

– Угомонишься ты?!

Потом его не резко, но настойчиво потянула веревка слева. Ригзури обернулся. Мужчина был старше него, смуглый, внешности для Ригзури необычной. Его некогда рыжие вьющиеся волосы висели смотанными грязными прядями, как и борода. А из одежды были только драные штаны из грубой материи. На крепкой бугристой спине виднелись светлые полосы шрамов.

– Кого у тебя забрали? – тихо спросил левый, когда Ригзури по его знаку наклонился. Мужчина был невысок, как и местные корабелы.

– Сестру, – проговорил с трудом юноша в ответ. Он слабо понимал местный язык: раньше ему не приходилось общаться на нём, хотя он и был обучен общематериковому.

– Успел разглядеть покупателя?

– Мужчина в плаще…

– Богатые приметы, – усмехнулся левый.

– Да… на груди был красный камень.

Лицо вопрошавшего как-то посерело.

– Тогда можешь не пытаться искать ее.

Ригзури вскинулся:

– Почему?.. Кто он?

– Это был Жрец, – ответил раб.

Ригзури не отрывал взгляда от мужчины. Периодически юношу пытались ощупать проходившие мимо. Он только отмахивался. За что получил удар от работорговца.

– Говори! – яростно прошептал Ригзури, – какой жрец? Какой веры?

– Ты не знаешь Жрецов? – усмехнулся раб. – Из какой глуши тебя только выловили… – И после паузы добавил: – Жрецы… они правят этими землями. Можно сказать так. Но сами здесь не живут. Время от времени они забирают девушек к себе. Увозят их на кораблях в холодное море.

Он посмотрел вниз, поморщился, что-то вспоминая. Сглотнув, продолжал еще тише:

– Когда я был мальчишкой, они забрали мою мать… Отец пробовал искать ее. Такой же неугомонный. Не знаю, как ему вообще удалось найти… Но он говорил, что нашел ее мертвой. Она не была убита, но это была не она. Не та женщина, которую он знал, может, не человек вовсе… Он почти ничего не рассказывал. Но я помню тот ужас и отчаянье в его глазах…

– Нет… – прошептал Ригзури. – Нет! – повторил он тихо и твердо. – Я ее найду.