Читать книгу Блаженны милостивые. Благотворительная деятельность Великой княгини Елизаветы Федоровны - Полина Волошун - Страница 13

История сестричества

В 1908 году проект создания Марфо-Мариинской обители милосердия увидел свет и сразу вызвал бурю эмоций и сомнений в обществе. Великая княгиня Елизавета Федоровна хотела совместить две главные заповеди: любовь к Богу и любовь к ближнему; служение святой Марфы и сестры ее Марии. Такое единение было новым в благотворительной деятельности того времени, а потому казалось чем-то чужеродным, неправильным. Ни монашество, нацеленное на исполнение первой заповеди и имеющее образец служения святой Марии, ни светские общины, несущие исключительно завет второй заповеди, равной по значению первой, и подражающие святой Марфе, не могли найти в себе силы объединиться.

Великой княгине пришлось встретить на своем пути много препятствий и упреков, но она не остановилась, а всецело положилась на Божию волю. Ей предстояла тяжелая работа, нужно было выстроить связь между монастырем и светским служением, и пришлось выбирать из опыта христианского милосердия те зерна, которые были способны принести плод. Взять самое лучшее и исправить недостатки.

Елизавета Федоровна обратилась к прошлому и решила возродить древний институт диаконис. Она приступила к этому делу, тщательно обдумывая все до мельчайших подробностей. Но в своем начинании Великая княгиня не была одинока. К счастью, ее окружали люди, как и она, искренне верующие в богоугодность этого дела.

Так, 20 ноября 1908 года на рукописи «Временного устава Марфо-Мариинской обители», сданной в Синодальную типографию, митрополитом Московским Владимиром было написано: «Устав сей утверждается с призыванием Божия благословения на благоуспешную деятельность возникающей обители милосердия». Чуть позднее вышло «Пояснительное слово об открываемой в Москве Ее Императорским Высочеством Великой княгиней Елизаветой Федоровной Марфо-Мариинской Обители Милосердия», в котором объяснялась необходимость подобного служения: «В настоящее время строй жизни ушел далеко от заветов древнего христианства, и современное общество в большинстве лишь сохранило свое название “христианского”, и благодаря этому упадок веры и забвение заветов Христа сделали жизнь невыносимо тяжелой, создали недовольство ею и понизили ценность ее как среди бедных классов, так и в достаточных».

5 декабря 1908 года Елизавета Федоровна писала Императору Николаю II: «Я занята, работаю больше головой и пером, чем практически, ведь так много надо обдумать. Потихоньку двигаться вперед – это надежнее, когда собираешься создать нечто такое, что нельзя просто скопировать». И действительно, приходилось объяснять как Синоду, так и всем остальным людям, для чего создавалась Марфо-Мариинская обитель: «Название “Обитель” дано для выражения главной мысли, что каждый работающий здесь должен сердце свое, душу свою сделать обителью, вместилищем Любви Христовой, милосердия и что все учреждения обители должны обслуживаться настолько самоотверженно и бескорыстно, что именно должны сделаться вместилищем Любви Христовой, милосердия. Христос сказал: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам. Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 21, 23). Название «Марфо-Мариинская обитель» является соответствующим евангельскому сказанию о двух сестрах: Марфе и Марии, в которых выразились понятия о христианской любви и милосердии. Стремясь прийти на помощь нуждающимся в ней, учредительница обители милосердия, по мере своих слабых человеческих сил, стремится к осуществлению этих христианских идеалов и объединяет в устраиваемой ею обители милосердия ряд соответствующих учреждений, в которых сестры обители милосердия будут посильно работать». Цель устраиваемой обители Елизавета Федоровна определила такими словами: «помощь ближнему во всех ее видах, но помощь не только материальная, но и нравственно-духовная в чисто христианском православном смысле, и ближайшей целью обители милосердия является стремление удовлетворить обращающихся к ней в одинаковой степени как по запросам духовного мира человека, так и помощи бедному больному, голодному и обездоленному ближнему».

За всю историю существования человечества людям приходилось лечить больных и заботиться о близких. Еще в Древней Греции и Риме был широко распространен институт акушерок. Во время войн раненых воинов располагали в богатых домах и за ними ухаживали женщины. Чувство жалости и сострадания к ближнему вообще присуще человеку. Но яркая милосердная деятельность появилась вместе с христианством и расцвела в период гонений.

Первые упоминания о женском диаконате на Востоке можно найти в «Западной Церкви», каноническом сборнике, составленном в III веке н. э. в Сирии или Северо-Восточной Палестине. Появился этот вид служения для посредничества между мужским клиром и женской частью общин: диаконисы для соблюдения благопристойности помогали при крещении женщин – после помазания елеем лба крещаемой остальные части тела помазывала диакониса. Также они помогали вступающим в Церковь, обучали их основам веры. Но главными обязанностями диаконис была забота о бедных и больных. Во время гонений на христианство диаконисы служили мученикам и мученицам в темницах.

Уход за больными считался еще у первых христиан богоугодным делом, ему посвящали себя почти все члены общины, но в основном женщины. Потому как у постели больного женщины чаще, чем мужчины, проявляют выдержанность и легче переносят беспокойные ночи и дни, полные тревог и забот о больном.

По постановлениям Халкидонского Собора, в диаконисы поставляли женщин не моложе сорока лет и то лишь после тщательного испытания. При некоторых Церквах число диаконис было весьма значительным: так, при Константинопольской Церкви, по постановлениям Юстиниана и Гераклия, положено быть 40 диаконисам.

В литургической практике существовал особый чин доставления женщин через хиротесию. Однако он не давал права участвовать непосредственно в Таинствах. «В конце первого тысячелетия посвящение могло производиться у алтаря с возложением на женщину диаконского ораря двумя концами вперед. Не исключено, что существовали упрощенные чины доставления диаконис, без рукоположения, о чем может свидетельствовать и 19-е правило Никейского Собора (325 г.) о перекрещивании павликиан».

В Восточной Церкви доставление диаконис прекращается в XII веке как следствие изменений литургической практики: постепенно перестают крестить взрослых женщин, не всегда строго соблюдается в храмах разделение на мужскую и женскую половины; «Постановления апостольские» – главный юридический источник служения диаконис – утрачивает свое значение; изменяется состав низшего клира: диаконисы сменяются вновь возникшим чином иподияконов. Кроме того, в связи с борьбой Византии с богомильством, а возможно, и под влиянием Западной Церкви начинают опасаться еретического искажения этого женского служения.

«Исчезновение женского диаконата объясняется частично изменением церковной практики, так как Трулльский Собор признал “Постановления апостольские” – основной сборник, регламентировавший деятельность диаконис, – затронутыми ересью». «Кроме того, главная функция диаконис – помощь при крещении – постепенно утратила свой смысл с распространением практики крещения младенцев. Как кажется, главную роль в упразднении этого чина сыграло распространение женского монашества. Диаконисы хранили целомудрие и избирались из дев или однобрачных вдов не моложе 40 лет, фактически являлись монахинями или ставились в один ряд с последними.

Впрочем, предположительно с VIII–IX вв. функции диаконис сильно изменились и могли непосредственно соприкасаться с некоей литургической практикой, аналогичной диаконской, поскольку женщине на шею возлагался орарь и в алтаре она брала в руки Чашу. Это могло вызвать со стороны Церкви опасения в возникновении ереси. А в XII веке слово “диакониса” уже в полной мере превратилось в почетное звание.

Западная Церковь не знала женского диаконата в той развитой форме, в какой он существовал на Востоке. На Западе диаконисам предписывалось строгое безбрачие, ими становились вдовы, возможно, и девы. Посвящение диаконис, очевидно, производилось через возложение рук. В раннесредневековую эпоху слово “диакониса” стало почетным званием настоятельницы женского монастыря, аббатисы. Отсутствие разработанности данного чина и раннее его запрещение, относящееся к V веку, можно объяснить опасением Западной Церкви того, что женщины превысят свои полномочия и будут претендовать на священнические функции. Для этого были основания, потому что, в частности, уже святой Ириней Лионский писал о некоем еретике Марке, последовательницы которого совершали Евхаристию».

Но документов об официальном злоупотреблении женщинами привилегиями диаконата нигде нет. «Диаконисы давали обет целомудрия, много молились Богу. Предание донесло до нас житие сподвижницы Иоанна Златоуста святой Олимпиады (конец IV – начало V века, память 25 июля (7 августа)). Олимпиада, женщина знатного происхождения, была поставлена в диаконисы после ранней смерти мужа. Святой Иоанн любил Олимпиаду за добродетели и не только духовно наставлял ее, но порой умерял ее излишний пыл. В 404 году, после изгнания Златоуста, в Константинопольском храме случился пожар, и Олимпиада была обвинена в поджоге. Кроме того, она не пожелала подчиниться новому архиепископу.

Изгнанная из Константинополя Олимпиада удалилась в Кизик. Диаконисе приходилось бороться с большим унынием, и святой Иоанн, утешая ее, отправил в Кизик 17 писем, дошедших до нас. Он напоминал о трудах, которые она переносила ранее: “С первого возраста до настоящего дня ты непрестанно питала алчущего Христа, напояла жаждущего, одевала нагого, гостеприимно принимала Его странником, посещала больного…”» «И Сам Христос, показывая, насколько важнее девства милостыня, скипетр которой ты сама крепко держишь и за которую давно стяжала себе венец, изгнал из того сонма половину дев, так как они вошли без этой добродетели, лучше же сказать, потому что не владели ею в достаточной степени, – потому что масло у них было, но не в достаточной мере, – а тех, которые вошли без девства, но облечены были добродетелью милостыни, принял с великой честью, называя их и благословенными Отца и призывая к Себе, даруя им участие в Царстве Своем и провозглашая (об их добродетели) перед всей вселенной (см. Мф. 15), в присутствии ангелов и всей твари не отказывался назвать их питавшими Его и оказавшими гостеприимство».

В греческих рукописях сохранился чин поставления в диаконисы в IX веке, но уже в XII говорится о его упразднении. «В Церкви многое меняется не формально, а является следствием развития живого церковного организма. Уже к XI–XII вв. в связи с массовыми крещениями младенцев перестали крестить взрослых (во всяком случае, это было редкостью). Перестало соблюдаться и разделение на женскую и мужскую половины храма, отпала практика присутствия третьего человека при исповеди. Теперь помогать могли просто благочестивые прихожанки или монахини».

Тем не менее само дело женского служения милосердию не только не исчезло, но, наоборот, развилось и расцвело.

На Западе (Нидерланды, Германия и др.) в XI веке появились так называемые общины женщин и девиц для служения делу милосердия и ухода за больными. В летописях этих стран упоминается о многих женщинах, принадлежащих даже к княжескому роду, которые посвящали свою жизнь уходу за прокаженными в первых общественных больницах. Так, Великая княгиня Елизавета Федоровна была крещена в честь католической святой, жившей в XIII веке, графини Елизаветы Тюрингенской, и, уже приняв Православие с именем святой праведной Елисаветы, матери святого Иоанна Крестителя, Елизавета Федоровна продолжала невольно подражать графине, настолько сильно в ней было сострадание к страждущим. Елизавета Тюрингенская отличалась глубокой религиозностью и любовью к людям. Она всю свою жизнь посвятила служению делу милосердия. В возрасте 20 лет графиня на свои средства построила госпиталь, организовала приют для подкидышей и сирот, в которых сама много работала. В 1235 г. Елизавета была причислена к лику святых, и в ее честь была основана католическая община елизаветинок. В мирное время сестры общины ухаживали только за больными женщинами, а в военное время – и за мужчинами, нуждающимися в медицинской помощи. Много сделала община и для прокаженных.

В Средние века в католических странах создавались различные светские и духовные рыцарские ордена, члены которых считали основной своей целью уход за больными. Например, основной функцией ордена Святого Лазаря (отсюда – лазарет) в Иерусалиме был уход за прокаженными. Ордена тамплиеров во Франции и немецких рыцарей покровительствовали паломникам и заботились о больных и неимущих. Членами ордена могли стать и женщины.

Орден Святого Иоанна, основанный в Иерусалиме, опекал больных. Первой его настоятельницей в 1099 г. стала римлянка Агнесса. Сестры давали обет проводить все свое время в уходе за больными, в посте и молитве и трудиться на благо ордена. Деятельность женщин этого ордена распространилась и на Италию, Испанию, Францию, Англию, где ими были созданы монастыри. Особенно известными иоаннитки стали в Париже. В 1348 г., во время большой эпидемии чумы, члены общины показали пример самопожертвования.