Читать книгу Хозяйка мертвой воды. Флакон 1 - Поляков Эдуард - Страница 4

Ольге пришлось остаться жить в деревне Звериное полесье. За больным нужно присматривать и защищать его от родственничков, которые понятия не имели как за ним ухаживать и словно поставили для себя задачу – доконать болезного. Староста Зоран выделил девушке отдельную избу. На высоком сухом месте, недалеко от своего дома, в тени гигантской сосны. Ольга начала постепенно обживать новое жилище. К ней в дом перенесли и Боровика, чтобы был под её присмотром.

Старый ведун Пересмысл не давал Ольге повода соскучится. Навещал свою ученицу и учительницу каждый день, ближе к полудню. Заодно приносил домашней еды, в которой, кстати, у неё надобности не было.

Слишком обеспокоенные комфортным житием Боровика в доме Хельги родственники, в упор не слышали её рекомендации: в первые дни после операции не кормить его ничем, кроме костного бульона и нежирного кипяченого молока. Несли в избу целительницы продукты. Притом пытались накормить страдальца самым вкусным, пирогами, сметаной, копченой рыбой. Один, даже половину жаренного поросенка принес. Вот и пришлось девушке отдуваться за него, пока все не испортилось.

Новый дом оказался слишком просторным, с несколькими горницами, сеновалом и двором для скотины. Правда был один недостаток – изба Боровика была по соседству, потому в окна целительницы часто заглядывали его дети, жена и сам староста – Зоран Горыныч.

“Недурно бы обзавестись занавесками!” – подумала Ольга, увидев в окне очередное любопытное лицо.

Деревня росомах Звериное полесье была больше Липового дола раза в полтора. Ольга наблюдала в окна, как мимо ее нового жилища то и дело проходила толпа народа в местных колоритных одеждах с зеленой вышивкой и кружевами по воротам рубах и платьев. Пробегали играющие в догонялки дети с соломенными волосами. Они часто носились возле памятных столбов с ликами предков. Женщины хлопотали по хозяйству, пропалывали огороды, посуду мыли прямо на улице.

Могучие вековые сосны с толстыми стволами и земляками среди корней стояли повсюду, в солнечный день тени от их вечнозеленых ветвей расползалась по всей деревне. А под ногами и на тропах валялась масса сосновых иголок. Живительное и ласковое солнце заглядывало в обращенные на восток в окна дома целительницы только с утра. Потом в избе снова становилось сумрачно. Иногда даже приходилось пользоваться лучиной. А еще Ольге порой невыносимо хотелось закурить, но табака скивы не знали. Оно может и к лучшему, ведь девушка давно пыталась бросить эту привычку.

Боровик все время собирался отправиться к предкам, притом по поводу и без такового. Если Ольга осматривала швы и случайно задевала рану, он охал и говорил, что ему, приходит конец. Спустя пару дней, больной и вовсе набаловался донельзя, и собирался на свидания к пращурам даже тогда, когда у него просто портилось от чего-то настроение.

Как говориться, старость не радость…

В Оренбурге, в том мире, где прежде жила Ольга, сорокалетний мужчина не считался пожилым.

Пришлось девушке полностью окунуться в ощущение жительницы давно минувших веков. Самой хаживать за водой к общему колодцу находившемуся в северной стороне деревни. Обитатели Звериного полесья косились на неё, а некоторые даже откровенно пялились, чуя в ней чужачку.

Однажды у колодца Ольга встретила странного парня, который сразу выделялся на фоне остальных мужиков-росомах своей щуплостью и нескладной фигурой. Руки и одежда у него были перемазаны светло-коричневой глиной. Это оказался местный гончар. Он сам носил воду в свою мастерскую, которая располагалась шагах в двадцати от того места, где обычно вся деревня пополняла запасы воды.

Первый раз они с Ольгой чуть не столкнулись на одной тропинке. Оба, видимо, витали в этот момент каждый в своих мыслях. На следующее утро повстречавшись у колодца поздоровались.

– Меня зовут Лан. Я гончар, – несмело представился парень. – А ты Хельга – целительница. Я о тебе много разговоров слышал. Удивительно, о таких способах лечения, как резать ножом, я читал у Мадьях, но вот чтобы их кто-то делал…

Ольга почему-то сразу прониклась к парню симпатией. Все местные мужики, обычно на неё посматривали либо с вожделением, либо с опаской, а этот скорее с точки зрения научного интереса. К тому же, странно встретить в этой глуши читающего человека, точнее оборотня.

– Приятно познакомиться, Лан, а у тебя книги есть по медицине? – поинтересовалась девушка.

– Есть, у меня много книг, – похвастался парень, буквально чуть не сияя от радости. – Я каждый год в Китеже на книги почти все заработанное спускаю.

От того, что знаменитая на всю деревню Хельга обратила на него внимание, парень сильно смущался и краснел.

– Заходи вечерком на чай, – пригласила Ольга.

– На чай? – удивился парень слову “чай”. В этих местах вместо чая готовили отвары с добавлением трав и разных ягод. От такого предложения росомаха слегка замешкался.

– Я ведь здесь никого не знаю, составишь мне компанию, поговорим. Мой больной хоть и идет на поправку семимильными шагами, а все больше молчит и спит все время. Да и по возрасту он мне в отцы годится. Приходи, – приглашала девушка и приветливо смотрела на гончара.

– Приду, – парень раскраснелся и засмущался еще сильнее. – Сегодня вечером.

– “Отлично, – обрадовалась Ольга. – Хоть сегодня не придется ложиться спать с заходом солнца”

Нет, ну конечно у девушки были и другие варианты с кем скоротать вечер, например, с племянником старосты Сомом. Тупым как полено и здоровенным, словно медведь. Тот просто проходу ей не давал. Чуть свет, и чьи-то знакомые, оттопыренные уши уже видны в окне и тень от них падала на половицы у окна, напротив которого стояла кровать целительницы. А иногда покажется в окне и морда росомахи с такими же знакомыми ушками торчком. Так и заикой стать недолго!

И Зоран Горыныч зачастил к любимому свату с племянничком Сомом на пару. И все подозрительно нахваливал его. Что он и добрый, и обходительный, да и вообще мужик крепкий. Сосватать видно вздумал?

Ольга весело улыбнулась.

– Заходи, обязательно, – настояла она и пошла обратно к своей избе.

Вечером гончар Лан пришел в гости и притащил берестяной короб, наполненный разнообразными книгами. Было видно. что он волновался: путал слова.

Ольга совсем забыла, что позвала его в гости: забот за прошедший день у неё было много. Услышав историю об исцелении Боровика, к ней стали приходить жители деревни росомах и просить помощи. У кого зуб заныл, у кого ломило ноги. Был один пациент с сифилисом, но этого она сразу послала куда подальше. Такие болячки она не станет лечить. Поэтому забыла, что пригласила Лана и даже воды для чая не вскипятила.

Это ничуть не смутило гостя. Лан вытряхнул из короба книги в кожаных тисненых переплетах, некоторые с золоченными вензелями по корешкам. Такой книжной коллекции позавидовали бы многие антиквары и любители старинных фолиантов.

– Вот думал, что с собой взять и решил, что это то, что надо! – довольно хвастался гость.

Ольга рассмотрела принесенные фолианты в кожаных обложках, с толстой то желтоватой, то немного голубоватой бумагой. Удивительно, откуда у гончара такая коллекция? Здесь были труды по медицине, справочник по болезням и лекарственным травам. Да за такое Пересмысл бы руку отдал.

– А зачем ты все это собираешь, Лан?

– Через книги я могу проникнуть в думы великих философов, что жили века назад, или прочесть о странах, куда никогда не попаду.

– Мечтатель, значит.

– А ты не мечтаешь попасть в другой мир, вырвавшись из оков быта, что как кабала и деньщина заставляют проживать жизнь за бренной рутиной? Горшки эти, к ляду все это…

– Так я и вырвалась. Вернее, вырвали.

– Не туда ты вырвалась, Хельга.

– Везде хорошо где нас нет, – подвела итог Ольга.

– Наверное.., – согласился парень.

– Нет, ты не понял, это выражение такое, оно значит, что человеку всегда кажется, что где-то в другом месте ему будет лучше, чем сейчас. Правда – это не всегда так.

Так, слово за слово и засиделись они до рассвета. Чтобы не беспокоить больного, перебрались на улицу и сели во дворе на поленницу с кружками горячего отвара или, как его упрямо называла Ольга, чая. Закутались в шерстяные одеяла – ведь несмотря на лето, ночью прохладно. Лан рассказывал Ольге про мироустройство, что сам знал и что прочитал в своих книгах.

Про народы, их религии, особенности и нрав. Сейчас Лан являлся для неё своего рода тверским купцом и средневековым путешественником первооткрывателем – Афанасием Никитиным, который побывал в разных странах и теперь рассказывал о своих путешествиях. Хотя Лан просто много читал.

Ольга узнала о существовании северных демгердов, которые славились своими огненно-рыжими бородами, ростом и были Великими мастерами кузнечного дела и других ремесел. Про довольно надменных аркрумцев, взявшихся обуздать тонкие грани искусства магии, раскрыть и составить витиеватые алхимические формулы и механические схемы. Про южные народы с дальнего и разгоряченного солнцем материка Фашираз, кожа которых цвета мореного дуба. Фаширазцы поставляющих на продажу кристаллы, дающие возможность использовать магию тем, кого обидела природа.

На следующий день, вечером, Лан снова пришел в гости к Ольге, чему она была очень рада. Мало кто мог рассказать ей столько, сколько знал этот парень. И снова они просидели за разговорами до первых петухов. Боровик иногда крутился неподалеку, слушая чудные рассказы гончара краем уха. Правда надолго его не хватало, и он уходил спать.

Время шло, больной поправлялся, и Ольге уже можно было возвращаться обратно в Липовый дол. Она сняла с раны Боровика швы и, понаблюдав за ним еще пару дней, сказала, что тот может возвращаться домой. Мужик обрадовался, а вот целительница не очень. Так как за это время в Зверином полесье у неё появился, наконец, верный друг и интересный собеседник.

Когда тесть Зорана Горыныча, Боровик, торжественно отбыл к родне на поруки, Ольга посетила лавку гончара Лана. Мастер как раз раскручивал с помощью педали и какого-то механизма большой гончарный круг и придавал форму огромному кувшину. Пол в мастерской земляной. Лан работал, раздевшись по пояс и босиком.

– Здравствуй, Лан, – поздоровалась девушка, зайдя в мастерскую, где было не так светло, как на улице, и пахло сыростью.

– Хельга, здравствуй, – поздоровался парнишка и вытер пот со лба, перепачкав его красноватой глиной. – Я рад, что ты навестила меня. – Но парень не отрывался от комка глины, постепенно обретавшего форму.

– Больной-то мой выздоровел, теперь я возвратиться, вроде как могу. Вот только думаю здесь остаться. В Липовом доле целитель и так есть, а я здесь больше пригожусь. Что скажешь на это?

Парень заулыбался.

– Нечего и раздумывать – оставайся. Мне всё не скучно и староста, думаю не против будет.

– Ко мне теперь народ идет за лечением. Все в основном переломы, да разные порезы. Спирта не хватает.

Лан остановил гончарный круг.

– А это что такое?

– Как, ты не знаешь? Этиловый спирт. Только вот нужен перегонный куб. Сможешь сделать?

– Гончар вытер руки о бока:

– Нарисуешь? И объяснишь зачем, попробую.

Ольга нашла под ногами плоский и продолговатый камушек и стала рисовать прямо на земляном полу мастерской.

– Нужен вот такой сосуд, чтобы его на огне подогревать можно и змеевик, и ещё один сосуд.

Парень подошел к рисунку, почесал в затылке и сказал:

– Два сосуда я тебе сделаю, а вот змеевик…

– Ну это трубочка, изогнутая спиралью, металлическая.

– Тут кузнец нужен. Хороший кузнец, – сделал вывод Лан.

– Есть у вас такой в Зверином полесье?

– Есть, – посмеялся про себя гончар. – Только вот согласится ли…

– А где его мастерская? Сейчас мы у него и спросим, – решительно сказала целительница.

Гончар указал направо:

– Да вон там, немного поодаль от домов у небольшого пруда. Только ты, Хельга, не ходи к нему. Я сам лучше.

Гончар бросил все дела, надел смятую рубаху и отправился к кузнецу. Ольга осталась ждать в мастерской. Заодно рассмотрела и ассортимент посуды. Нет, конечно не венское стекло, но все же у парня руки из «того места». Кроме необходимой домашней утвари, крынок, кувшинов, тарелок, стояли на полочках и сушились разнообразные вазочки, фигурки, детские свистульки в виде зверушек в женских и мужских одеждах.

Через пятнадцать минут гончар вернулся и расстроено развел руками. После долгих и упорных расспросов Ольги, признался, что увлекся описанием змеевика и случайно обмолвился, что он нужен на одну хитрую штуку, которую он мастерит вместе с Хельгой. Услышав имя девушки, кузнец разозлился и едва не вышвырнул хилого паренька за шкирку прочь из мастерской и сказал, что, если ей нужна какая-то помощь, пусть будет такой же храброй в жизни, как и на словах, и попросит сама. Лан закончил рассказ и замолчал, дожидаясь решения девушки.

– А как звать мастера, Лан?

– Храбр, – ответил гончар и поперхнулся.

Ольга чуть не подпрыгнула от возмущения. Надо же, как судьба распорядилась.

– Свидание, значит захотел! – вслух подумала Ольга, вытерев перепачканные в земле и глине руки о тряпку, которая лежала на одной из полок и решительно направилась к выходу.

Гончар решил не оставлять беззащитную девушку одну и поспешил следом за ней, чтобы, если что, закрыть ее от тяжелых кулаков кузнеца Храбра. Конечно отпор Лан дать не сможет, но все же он должен сделать хоть что-то, если вдруг мастера переклинит, и он решит прибить Хельгу.

Ольга быстро дошла до кузнечной мастерской, влетела в неё, распахнув двери. В ней за верстаком стоял кузнец Храбр в кожаном фартуке и работал над куском металла напильником. Лицо его было красным от жара кузнечной печи. Он даже не поднял взгляда на пришедшую к нему разъяренную фурию. Волосы Ольги вдруг сделались сами собой из розовых фиолетовыми.

– Если у тебя жабры коротки, пригласить девушку на свидание, то не нужно придумывать нелепых отговорок, – бросила Ольга мастеру, который теперь удосужился одарить её своим надменным взглядом.

Однако через минуту надменный взгляд кузнеца сменился улыбкой, и он потянулся к шее, чтобы дернуть за лямки и снять с себя фартук. Когда лямки были развязаны, а фартук сам упал на пол мастерской, Ольга поперхнулась и отпрянула подальше.

Под фартуком кузнец оказался совершенно голым.

В этот момент в кузню влетел гончар и хотел было защитить девушку и закрыть её собой, но как только увидел Храбра в чем мать родила, невольно сам спрятался за Ольгу.

– Как ты там говорила, отросток с «мизинчик»? Да я им подковы ковать могу! – взревел Храбр, непонятно от чего торжествуя.

Однако у Ольги тоже дыхание перехватило. Она не была знатоком и целительницей мужских форм и размеров. Да и парень у неё был в жизни всего один – Лео. Но то, что она видела сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что ей приходилось вообще когда-либо видеть.

Девушка лишь ахнула.

Ольге не нашлось чем ответить на такую провокацию. От увиденного она разом забыла все слова. И это был первый случай в ее жизни. Она просто покраснела и выбежала из кузни на улицу. Внутри все кипело от сильной обиды и от осознания того, что сегодня её впервые втоптали в грязь, и от того, что она впервые проиграла в словесных баталиях. И это она, та, которая могла при помощи пары фраз макнуть любого соперника в бездну его комплексов и прилюдно вытащить его скелеты из шкафа. Но не сейчас, не сегодня и не в этот момент. Ольга спасовала и от этого ей было особенно обидно и гадко.

Целительница вернулась в мастерскую гончара и, склонившись над бочкой, стоявшей у входа, умылась и тряхнула несколько раз головой, пытаясь выкинуть из головы мысли о нахальном поступке кузнеца. Потом услышала за спиной тихие неуверенные шаги, обернулась и увидела Лана. В руках парень держал две медные трубочки и робко улыбался.

Ольге почувствовала себя немного неловко. Надо же, застал-таки её в минуту слабости. “Хватит, размазня, соберись!” – приказала она себе мысленно и улыбнулась через силу Лану в ответ. Правда, её щеки все ещё пылали.

– Ну что, Лан, давай вместе постигать азы дистилляции? – произнесла она со лживым задором в голосе.

Увы, задор этот был ловко наигран. Хотя – это не важно, главное отвлечься от грустных мыслей в своей голове.

Остаток вечера друзья провели в мастерской, а затем, и следующие три дня.

Пока гончар Лан работал над сосудами для перегонного куба, Ольга раскулачила старосту Зорана, забрав у него несколько бочонков второсортной браги, ей он периодически расплачивался с мужиками, за ту или иную работу.

Услышав, зачем ей нужна брага в бочках, Зоран засмеялся и поначалу отмахнулся. Но Ольга не шутила и упорно требовала брагу в качестве платы за труд лекаря и спасение Боровика, или же она снова переедет к Иволгам. Услышав такие доводы, Зоран неохотно и тихо сдался. Сначала выкатил из погреба только один бочонок, но не стерпев упрека, что он низко ценит жизнь своего тестя, выкатил и второй.

– Вот и славно, – радовалась Ольга, поглаживая бочонки с ценным продуктом. И, видимо решив поднять самооценку, подманила к себе пальцем сына старосты Сома. – Ты у нас мужик справный, да пригожий и сильный. Не поможешь ли, красавец, хрупкой, маленькой, девушке отнести эти, без сомнения, очень тяжелые бочонки до гончарной мастерской?

От комплиментов Сом разомлел, особенно по поводу его силы. С легкостью подхватил бочонки, каждый из которых весил чуть меньше, чем сама девушка, подмышки и вприпрыжку помчался вслед за виляющей бедрами Ольгой в сторону мастерской Лана.

Не прошло и пары минут, как бочки с брагой уже оказались у входа в мастерскую. За такое старание Ольга решила наградить силача и ласково взяв его за коричневую косматую бороду, притянула его лицо поближе, чтобы поцеловать в щеку.