Читать книгу Почему я верю. Простые ответы на сложные вопросы - Протоиерей Андрей Ткачев - Страница 7

Сладость плода восходит к корням

– Давайте обратимся к вопросу, как будто более практическому. Как связаны вера в Бога и способности творить добрые дела? Обязательно ли нужно быть верующим, чтобы любить людей и творить добро в мире?

«Практические» праведники могут быть и неверующими. В жизни мы это видим. Можно вспомнить, например, Антона Павловича Чехова, который говорил о себе на протяжении всей жизни, что он растерял веру, что он в Бога не верит. Но тем не менее в самом себе являл жертвенное, деятельное, поистине христианское милосердие и сострадание к людям. Неверие в Бога в нем совмещалось с любовью к людям – выходит так?

– Это интересное явление. Я, как любой человек, с ним знаком и думал об этом.

И вот я думаю, что, если хотим понять, что к чему, мы должны поместить это явление в контекст. Нам должна быть известна «история болезни», «бэкграунд»: что там, в корнях? Не стоит рассматривать эту «атеистическую праведность» автономно, – дескать, это вспышки

доброй человеческой натуры. Неправильно извлекать этих праведников без веры из той среды, в которой они живут. Погрузив их в законную среду, мы обретем для себя очень много ответов.

Например, пытаясь понять корни «советской праведности», т. е. праведности советской эпохи: жертвенности врачей или комсомольцев-метро-строевцев, смелости летчиков-полярников – мы вынуждены будем сказать, что она появилась не на пустом месте. И если вспомнить ее исторический контекст, мы должны будем понять, что это по сути – квазихристианский проект.

Во-первых, предки, деды и прадеды советских людей (в массе своей – крещеные) в течение многих поколений принадлежали к византийской православной традиции, причем в ее русском варианте, который отличается именно аскетичностью и жертвенностью. Без аскетического идеала Древней Руси подвиги советского человека были бы просто невозможны! Граждане «первого в мире атеистического государства» часто были практически христианами, если можно так говорить, не зная имени Того, Кто дал им силу, Кто заложил в историю нашей страны и нашего народа этот импульс.

У этой «атеистической праведности» есть свои истоки – какие-то молившиеся бабушки, расстрелянные священники, бывшие чьими-то дедушками или прадедушками, какие-то праведные монахи, затерявшиеся в шестом или седьмом поколениях, но никуда не исчезнувшие, – ни из памяти Бога, ни из нашей крови.

Кому-то, может быть, попался на жизненном пути прекрасный преподаватель вуза, который из хулигана и оболтуса сделал выдающегося ученого. И только поинтересовавшись историей жизни этого гениального преподавателя, воспитавшего великие кадры для науки, мы узнали бы, что он или сам был христианином, или принадлежал к христианской традиции, своей жизнью транслируя веру в души учеников, совершая тем самым свой незаметный подвиг (таким мирским подвижником был, например, профессор Алексей Фёдорович Лосев).