Читать книгу Мелодия для Бога. О Церкви как о первой любви. - Протоиерей Даниил Азизов - Страница 10

Не ошибусь, если буду утверждать, что нет в нашей епархии клирика, рукоположенного до нулевых годов, который не знал бы диакона Владимира Дикарева. Мне даже кажется, что если бы отца Владимира не существовало, то лицо епархии было бы иным. Кажется, что он был всегда. Он помнил митрополита Вениамина (Федченкова), он был иподиаконом у тех архиереев, которые захоронены ныне за алтарной стеной кафедрального собора. Диакон, который всегда служил первым иподиаконом ростовских святителей, был неотъемлемой частью богослужения.

Меня, как и других молодых людей, встававших на путь иподиаконского послушания, жизнь свела с ним. Отношения с отцом Владимиром у нас складывались по-разному, но, безусловно, общение с ним было опытом, который в жизни бывает весьма важен. Сказать, что он был «человеком обязательным», – ничего не сказать. Иногда эта «обязательность» имела довольно странные формы, но с этим приходилось смиряться и принимать как данность.

Помню одну из многих совместных поездок…

Архиерей ехал служить на север области. Служба была назначена на 9 утра. От Ростова-на-Дону ехать часа два с половиной. Вставать нужно было рано, и мы рассчитывали выехать пораньше, около пяти. Но судьба распорядилась иначе, и отец Владимир решил отправиться в путь в половине третьего ночи. Никакие мольбы водителя и наши не смогли убедить диакона: его железным аргументом было: «Мало ли что может по дороге случиться!..»

И вот это самое «мало ли что» в этот раз таки случилось. Был гололед и снежная каша, и наша «Волга» попала в яму, заполненную ледяной водой. Выбраться не удавалось, и протодиакон изрек свежую идею: всем выходить из авто и толкать. Естественно, под «всеми» он подразумевал всех, кроме себя и водителя. Толкали с комсомольским задором, меня поставили сзади. Отец Владимир, закутавшись из страха простуды, как пленный наполеоновский солдат, пристроился сбоку. Остальные – по бортам. Я был в подряснике и в легких туфлях. Основная масса толкателей были молоды, поэтому спасти авто не составило труда. Машина выскочила из глубокой ледяной лужи, а я, находившийся сзади, по пояс оказался в ней…

По дороге мы слушали рассказы отца Владимира о том, как вредно для здоровья переохлаждаться. На удивление, я не заболел. Молодой организм сумел справиться сам…

Еще отца Владимира отличала суетливость и склонность к панике, особенно если что-то начинало идти не так, как он предполагал. Кто ездил с ним на службы, тот хорошо знал, что такое «покрышки». Это сшитые накидки на подносы, которые необходимы на богослужении. Так вот, любая поездка на приход – это скрупулезные сборы. В чемоданы кладется все, что может пригодиться на архиерейской службе. В том числе «покрышки».

После богослужения, по традиции, все шли к столу. Ну а после стола всегда сложно сосредоточиться и в хаосе собрать вещи в чемодан так же, как и было. Иногда, возвращаясь в собор и распаковываясь, отец Владимир находил недостачу. Часто забывали эти самые «покрышки». Он неистовствовал, ну а мы испытывали чувство вины, словно предали Родину. После долгого разбирательства он успокаивался, звонил настоятелю храма, где были забыты вещи, и их благополучно доставляли через несколько дней.

Иподиаконы общаются между собой во время службы посредством особого языка. Не знаю, кем и когда он был изобретен, но пользовались мы им постоянно. Со стороны людям было незаметно, а если и заметно, то непонятно, что за птичьи звуки мы извлекали из себя. Это был хоть и примитивный, но язык. Окликать кого-то по имени и что-либо объяснять было не принято. Чтобы привлечь внимание отвлекшегося, отец Владимир сначала тихо произносил: «Тсс». Если его не слышали, то «Тсссссс» становилось громче. Потом – звучало почти неистово. И когда взгляды встречались, то в ход шла богатейшая мимика, которая могла бы, наверное, устрашить любого.

Несмотря на свой возраст, отец диакон был виртуозом в раскладывании орлецов. Иногда он их раскладывал непосредственно перед архиереем, совершающим каждение, с мастерством и такой ловкостью, что орлец падал точно под ноги владыке. Но в этом случае, конечно же, следовал разнос иподиаконскому составу, если они не успевали вовремя расстелить орлецы, и он, рискуя собой, должен был решать эту проблему.

Я испытываю чувство благодарности к отцу Владимиру, когда вспоминаю время моей иподиаконской юности, хотя, повторюсь, во взаимоотношениях с ним не все было безоблачно, но школа, к которой я был причастен, оказалась весьма полезной. Позднее я узнал причину его нервного состояния. У них с супругой Алевтиной был сын Сергей. Он был нездоров психически. Будучи буйным, он доставлял родителям массу сложностей. Потому для них светом в окне было пребывание в храме. Теперь я думаю, что ежедневное раннее прибытие отца Владимира в храм задолго до литургии позволяло ему немного прийти в себя от эмоционального стресса, в котором он жил, сосредоточиться на предстоящем богослужении.

С его уходом из жизни закончилась эпоха бессменного старшего иподиакона, школу которого прошли многие поколения нашего духовенства.