Читать книгу От древнего Валаама до Нового Света. Русская Православная Миссия в Северной Америке - Протоиерей Дмитрий Григорьев - Страница 4

Когда деятельность первых русских миссионеров, посланных в Северную Америку в конце восемнадцатого века, постепенно замирала, новый период в истории православной миссии начался в 1824 году с прибытием на Алеутский остров Уналашку молодого священника из Сибири отца Иоанна Вениаминова, ставшего одним из самых выдающихся православных миссионеров.

Незадолго до этого епископ Иркутский Михаил обратился с призывом к своему духовенству добровольно вызваться на церковное служение в Аляске по пятилетнему контракту с Русско-Американской компанией. Добровольцев не последовало. Никто не хотел ехать на миссионерскую работу в далёкую и чуждую страну. Кроме того, ходили неблагоприятные слухи о жизни в колонии. Даже выборы по жребию в духе избрания Апостола Матфея, как это описано в книге Деяний Апостольских, не дали желаемого результата. Диакон, на которого пал жребий, отказался ехать за море и предпочёл службу в солдатах за неподчинение. К этому времени отец Иоанн Вениаминов, священник Благовещенской церкви в г. Иркутске, вдохновлённый рассказами человека, много лет прожившего на Алеутских островах, вызвался отправиться миссионером в далёкий край и его предложение было с благодарностью принято[6].

Будущий высокий иерарх Русской Православной Церкви, Митрополит Московский и Коломенский Иннокентий (имя, данное отцу Иоанну Вениаминову при пострижении в монашество) родился недалеко от Иркутска 26 августа 1797 года в семье бедного сельского псаломщика, умершего, когда мальчику было пять лет. Позже сироту приняли в Иркутскую Духовную Семинарию. За его учебные успехи, примерное поведение и приятную наружность он был переименован из Попова в Вениаминова в честь только что скончавшегося любимого иркутского епископа Вениамина. Блестяще проходя теоретические предметы, Вениаминов проявил большой интерес к разным прикладным занятиям – плотничеству, механике, часовых дел мастерству. Это ему очень пригодилось в его будущей миссионерской работе. Как лучший студент, по окончании курса семинарии Иоанн Вениаминов мог быть послан в Московскую Духовную Академию. Однако за год до окончания Семинарии, он женился на дочери священника и был рукоположён в диаконы. Это воспрепятствовало его отбытию в Москву и следованию обычной духовной карьере. Но совсем иным путём, много лет спустя, Промысел привёл его в тот же старинный град на горнюю высоту его деятельности и жизни. Четыре года отец Иоанн Вениаминов служил диаконом в Благовещенской церкви в Иркутске, а затем стал вторым священником при той же церкви.

Отец Иоанн Вениаминов производил большое впечатление на людей своим истовым служением, проповедями и внимательным отношением к прихожанам. Он преподавал Закон Божий детям по воскресеньям до Божественной Литургии – практика, необычная в России[7]. После богослужений он проводил беседы с народом. При этом в храме ставились скамьи[8].

После двух лет усердной пастырской работы в иркутском приходе отец Иоанн покинул родные места и весной 1823 года отправился в дальнюю страну для миссионерской деятельности. Путешествие продолжалось год. Ему было 26 лет. Его сопровождала жена с новорождённым младенцем Иннокентием, а также его мать-вдова и девятнадцатилетний брат Стефан, прослуживший в миссии 8 лет в качестве псаломщика и учителя до своего возвращения в Иркутск. У Вениаминовых было ещё шесть детей, родившихся в миссии. Один из их сыновей стал священником в отцовской епархии. Одна из их четырёх дочерей стала монахиней, и одна вышла замуж за будущего священника – миссионера среди индейцев.

Уналашка – большой, закрытый туманами, голый остров вулканического происхождения, подверженный частым сильным ветрам, в то время с населением около 500 человек, главным образом местных алеутов. Ещё 1000 человек, разбросанных по соседним островам, относились к тому же приходу. Большинство людей было крещено ещё первыми миссионерами; однако уже много лет они не видели священника и постепенно отходили от христианства. На острове не было церкви – лишь старая, развалившаяся часовня. Отец Иоанн построил церковь фактически своими руками и освятил её в 1826 году. От начала своего служения и до конца дней своих он уделял большое внимание церковной школе и пастырской педагогической деятельности. По прибытии своём на о. Уналашку о. Иоанн сразу же обращает внимание на отсутствие училища и в своём рапорте епархиальному архиерею сообщает, что он приступает к созданию такового (№ 21, 28-го августа 1824 г.)[9].

Примечательны его инструкции учителям-на-ставникам созданного им училища на время его отсутствия в миссионерских путешествиях. Так, брату своему псаломщику Стефану Вениаминову в своём наставлении от 6-го апреля 1825 г. он пишет:

«Занимаемую тобою при училище должность учителя исправлять прилежно, рачительно и, словом, как требует Бог, совесть и честь. Учеников телесно не наказывать»[10].

А через два года, опять отправляясь в миссионерское путешествие и на этот раз оставляя учителем-наставником служащего конторы Е. И. Власова, о. Иоанн даёт ему подробные инструкции, вновь добавляет знаменательную фразу «никого из учеников телесно не наказывать» и заканчивает так:

«… и я уверен, что ты все исполнишь по желанию моему и как требует честь и долг Христианина. И, если так, то, вероятно, не останется без признательности от начальства. И я, со своей стороны, также не премину засвидетельствовать пред оным твол усердие». 10 апреля 1827 г.[11]

В этом увещевании видна особая забота о. Иоанна об училище и его учениках.

Как преданный и просвещённый миссионер, отец Иоанн понимал важность распространения Слова Божьего среди местных людей на их родном языке. Поэтому он сразу же отдался трудному делу изучения их речи и созданию письменности для их языка, которой у них ещё не было. Он составил алфавит (используя буквы кириллицы), грамматику и словарь в 1200 слов алеутско-лисьевского языка и начал преподавать его в школе, способствовав этим поднятию самосознания туземцев.

Во время своего пребывания на Уналашке отец Иоанн перевёл на алеутский язык Катехизис, Божественную Литургию, Евангелие от Матфея и некоторые молитвы.

Со своей типичной скромностью он заметил:

«Составить грамматику такого языка, каков алеутско-лисьевский, я считал почти бесполезным трудом, потому что она не нужна ни для Алеутов, которые и без грамматики могут сообщать друг другу свои мысли и которые, наверное, не в долгом времени совсем оставят язык свой (точное наблюдение! – Д. Г.), – ни для иностранцев»[12].

В действительности же отец Иоанн Вениаминов сделал очень важный вклад в науку. Не имея формального филологического образования, он опередил многих своих современников-специалистов. Его анализ алеутского языка действителен ещё и сегодня. Его заслуги в области лингвистики признаются как русскими, так и иностранными учёными.

Неутомимый, внимательный и вдумчивый наблюдатель, отец Иоанн оставил различные антропологические, географические и метеорологические наблюдения, впоследствии объединённые в трёх томах под названием «Записки об островах Уналашкинского отдела», до сих пор пользующиеся уважением в научных кругах. Многие его статьи были переведены на французский и немецкий языки. За свою научную деятельность отец Иоанн был удостоен звания члена-корреспондента Императорской Академии Наук.

Каким образом отец Иоанн приобрёл такие познания? Он очень много читал ещё с семинарской скамьи. Чтением он восполнял недостаточность своего формального образования. В Уналашке он имел возможность получать книги из довольно хорошей библиотеки созданной на острове Ситка. Он читал книги по русской истории, современной европейской политике, американской истории, географическим исследованиям и навигации, философии и различным наукам.

Помимо своих постоянных академических занятий, отец Иоанн обучал туземцев различным ремёслам. Он приучал их пользоваться современными инструментами, обучал плотничеству и работе по металлу, производству кирпичей и пр.

Но, конечно, распространение христианской веры было его главным делом. Он был замечательный и вдохновенный проповедник:

«Когда он проповедовал Слово Божье, – вспоминал один старый алеут из Уналашки пятьдесят лет спустя, – все слушали и слушали, не пошевельнувшись, пока он не кончит. Никто не думал, когда он говорил, о рыбной ловле или охоте, никто, даже малые дети, не чувствовали голода или жажды, пока он говорил»[13].

Зимой 1832–1833 года отец Иоанн написал небольшую книгу на алеутском языке – «Указание пути в Царствие Небесное». Это просто написанная книга, предназначенная автором для объяснения основных христианских истин о спасении новокрещенным алеутам, стала широко известной и много раз издавалась на алеутском и русском языках.

«Поучение отца Иоанна – замечательный памятник церковного слова… Поучение проникнуто горячей христианской любовью к принимающим крещение. Цель автора проповеди – пролить евангельский свет на жизнь и деятельность человека, убедить его в истинности жизненного пути, открываемого верой Христовой, святым Крещением.

Царство Небесное, – учит отец Иоанн, – это неизъяснимое на человеческом языке состояние блаженства праведных людей. Это жизнь с ангелами, праведниками и святыми, это лицезрение Бога, это чистая непрестанная радость, это вечное царствование со Христом»[14].

Никто не может приблизиться к Богу не следуя за Христом, не принимая Его креста, отражающегося во множестве наших личных внутренних крестов, не отрекшись самого себя и без помощи Святого Духа. Но человек, жаждущий Царства Небесного, должен прилагать как духовные, так и умственные усилия. Отец Иоанн подчеркнул важность изучения основ религии и Священного Писания:

«Кто не знает основательно своей веры, тот бывает холоден и равнодушен к ней и часто впадает или в суеверие, или в безверие»[15].

За десять лет работы отца Иоанна на Уналашке все обитатели на огромной территории его прихода стали христианами, и не на словах только. Он всегда настаивал на добровольном и сознательном обращении, без какого-либо нажима на обращаемых или подкупа их. Так он сразу же прекратил существовавший в колонии обычай выдавать новые рубашки и другую одежду новокрещенным туземцам, стараясь устранить возможный внешний мотив к принятию веры[16].

С самого начала своей миссионерской деятельности отец Иоанн отличался своим бескорыстным и незаинтересованным отношением ко всякого рода вознаграждению. Прибыв в Северную Америку, он написал письмо управляющему русской колонией, в котором отказывался принимать любые дары или приношения – «ни меха, ни боны, и ничто другое» – от своих прихожан за духовные требы, что было его обычаем. Он потребовал от администрации снабжать его семью всем необходимым для зимовки, изымая деньги на это из его жалования.

Отец Иоанн пояснял:

«… простое, усердное и безвозмездное поучение вере, какое и ожидается от служителя Евангелия, гораздо более действенно… нежели усердное и красноречивое поучение, вознаграждаемое дарами»[17].

Когда отца Иоанна и его матушку попросил сам управляющей колонией взять на себя окормление девочек в недавно открытом для них сиротском приюте на острове, миссионер принял эти новые обязанности, но при этом отказался от дополнительного вознаграждения для себя и матушки (21 июня 1827 года)[18]. Позднее, уже будучи епископом, он советовал своим священникам-миссионерам не принимать подарков от новообращённых туземцев.

Будучи совершенно бескорыстным, отец Иоанн всегда являл большую заботу о бедных. Он ходатайствовал перед своим архиереем, епископом Иркутским Михаилом, о разрешении использовать часть значительных доходов Уналашкинского прихода на содержание школы и бедных, а также немощных туземцев, естественно, представляя и подробный отчёт о распределении материальной помощи (17 июня 1825 года)[19]. Этот вопрос долгое время оставался нерешённым из-за того, что и епархиальная консистория, и Русско-Американская торговая компания обладали полномочиями в этом вопросе. Наконец, весной 1828 года епископ Михаил дал разрешение священнику Веньяминову использовать излишки церковных доходов на содержание школы и бедных алеутов, приводя высказывание известного русского «нестяжателя» пятнадцатого столетия преподобного Нила Сорского: «Церковная собственность – собственность бедных». Получив это разрешение, отец Иоанн уведомил управляющего Компании Чистякова, что будет использовать излишки церковного дохода на бедных туземцев, так как школа получала уже значительное содержание от Компании. Здесь можно добавить, что официальная переписка и частные письма священника Вениаминова показывают его исключительную аккуратность и скрупулёзность в финансовых делах.

Десять лет миссионерского служения отца Иоанна на Уналашке были оценены Компанией и Епархиальной властью. В 1834 году о. Иоанн переехал со своей семьёй в Новоархангельск – порт в западной части о. Ситки, круглый год открытый для судоходства, и административный центр «Русской Америки». Св. Михайловская церковь и дом главного правителя доминировали над русским посёлком. Из 1200 христиан, проживавших в Новоархангельске, лишь 80 были туземцы[20]. Основной задачей о. Иоанна на острове была проповедь христианства среди местных гордых и воинственных индейцев-колошей, с большим трудом оставлявших свои языческие обычаи. Обращение их, особенно вначале, проходило очень медленно. Отец Иоанн приступил к своей задаче со свойственным ему благоразумием и осторожностью, избегая какого бы то ни было прямого или косвенного давления на туземцев. Прежде всего, он начал изучать их язык и обычаи. В результате своих наблюдений он написал труд – «Замечания о колошском и кодиакском языках и отчасти о прочих наречиях в Российско-Американских владениях». К этому труду он добавил словарь с более чем тысячей слов[21]. Эта работа, включавшая грамматический анализ и первую попытку лингвистической классификации местных языков в русских Североамериканских владениях, была замечательным научным достижением.

Поглощённый своей постоянной миссионерской и научной деятельностью, о. Иоанн находил время и для применения своих практических талантов. Так он сделал часы-куранты на колокольне Св. – Михайловской церкви, привлекавшие внимание туристов в течение многих лет.

В 1836 году о. Иоанн побывал в Калифорнии для посещения Форт Росс, русского посёлка-крепости, основанного в 1811 году на берегу Тихого океана в 70 милях к северу от Сан-Франциско и проданного голландской компании в 1841 году. Население Форт Росса состояло из 260 человек, половина которых были русские. Другая половина состояла из креолов, кодиакцев и тридцати крещённых местных индейцев[22]. Церковь обслуживалась из Ситки. Теперь Форт Росс является штатным музеем-памятником.

Пробыв в Форт Россе месяц и ожидая корабль, шедший из Сан-Франциско на Ситку, о. Иоанн посетил четыре испанских миссии: Сан Рафаэль, Сан Хозе, Санта Клара и Сан-Франциско де Ассиз. Это была его первая встреча с римо-католической церковью и западным обрядом. Ему понравилось благоустройство миссий, проводимая ими миссионерская работа, а также прекрасные фруктовые сады при миссиях. Он был тронут сердечным приёмом, оказанным ему испанскими миссионерами, с которыми он разговаривал по-латыни, оставшейся в его памяти ещё с семинарских лет. Он даже сделал для них музыкальные инструменты. Гектор Шевини, написавший книгу о Русской Америке, сообщает:

«Кажется, отцы (испанские миссионеры – Д.Г.) упомянули о том, что им хотелось бы иметь больше музыкальных инструментов. Вернувшись домой, о. Иоанн, как обычно, своими руками в своей мастерской сделал шарманки и послал их своим друзьям в благодарность за их гостеприимство»[23].

По возвращении на Ситку, о. Иоанн все больше задумывался об общем развитии миссионерского дела в Русской Америке. Четыре священника в четырёх церквах находящихся на Ситке, Кодиаке, Уналашке и Атту, обслуживали 10000 крещеных туземцев и тысячу русских, разбросанных на огромной территории в тысячи миль[24]. Большинство туземцев ещё не видели миссионера. Материальная поддержка миссионерской работы была далеко не достаточна. Более того, миссия как таковая не была ещё организована. Каждый священник находился в личной зависимости от епископа Иркутского, отдалённого на 10000 миль. Материально миссионеры всецело зависели от Русско-Американской Компании. О. Иоанн хотел ходатайствовать перед Святейшим Синодом об увеличении количества церквей в Америке, улучшении их финансового обеспечения и объединении их в особое миссионерское благочиние. Это надо было сделать лично в Санкт-Петербурге. Также ему хотелось ускорить издание его работ на алеутском языке и лично наблюдать за их печатанием в Синодальной типографии.

Получив разрешение на путешествие от Иркутской консистории, о. Иоанн отправил свою жену с четырьмя детьми прямо в Иркутск, где их два старших сына уже учились в Семинарии. В ноябре 1838 года он сам со своей семилетней дочерью Фёклой начал кругосветное плавание в С.-Петербург.

Прибыв в столицу Империи следующим летом, о. Иоанн отправился с визитом к обер-прокурору Святейшего Синода графу Н. А. Протасову и представил ему обстоятельный доклад – «Обозрение Православной Церкви в Российской Америке» с рекомендациями для улучшения существующего положения. Синод был на летних вакациях, и о. Иоанн поехал в Москву, где он встретился с выдающимся русским иерархом митрополитом Филаретом (Дроздовым), богословом, поэтическим собеседником Пушкина. Последний сразу же полюбил о. Иоанна, принял близко к сердцу его миссионерское дело и стал его покровителем и другом до конца своей жизни. «В этом человеке что-то апостольское», – говорил московский митрополит о миссионере из Америки[25]. Он просил его всегда останавливаться в его Троице-Сергиевских подворьях в Москве и Петербурге.

Осенью о. Иоанна вызвали на заседание Св. Синода. Его доклад был с благодарностью принят, и на Рождество, в признание его исключительной службы Церкви, он был возведён в сан протоиерея. Также о. Иоанн получил официальное одобрение на печатание его трудов на алеутском языке в Синодальной типографии в Москве. Его научные статьи о населении, языках и природе Русской Америки стали появляться в газетах и журналах, и он читал лекции в различных академических собраниях.

Отец Иоанн стал заметной фигурой в Москве и Петербурге. По словам известного путешественника Сэра Эдуарда Белчера, встретившего в это время о. Иоанна, «он был крупный, атлетического сложения мужчина ростом в шесть футов и три дюйма; весьма сильный и очень умный.…»[26].