Читать книгу В. Г. Чертков в жизни Л. Н. Толстого - Протоиерей Георгий Ореханов - Страница 2

Введение

Оглавление

Сто лет назад русская интеллигенция устами В. В. Розанова вынесла суровый приговор издателю, ближайшему единомышленнику и сотруднику Л. Н. Толстого, В. Г. Черткову: «Толстой буквально находился “в руках” Черткова: ограниченного и фанатичного своего “поклонника”, который запечатлел вечною печатью волнующийся и вечно растущий, вечно менявшийся мир дум и чувств Толстого, мир его настроений. Он запретил ему, поклонением и “преданностью”, выход из такой-то фазы, в которой застал Толстого и которая его [Черткова] пленила; и буквально задушил Толстого мыслями Толстого же <…> Россия не скажет ему “спасибо” и в свое время произнесет над ним жестокий суд»[1].

Представляется, что настало время серьезно разобраться, насколько этот приговор адекватен. Безусловно, с одной стороны, роль и влияние В. Г. Черткова в издании произведений писателя, их собирании и хранении, а также формировании имиджа Толстого недооценить очень сложно. Более того, благодарность современников за этот подвиг, в особенности за титанические усилия по подготовке юбилейного полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, долго служила тем фоном, на котором должны были рассматриваться все деяния любимого ученика писателя.

С другой стороны, уже давно достоянием истории стали споры о завещании писателя, о стремлении В. Г. Черткова подчинить волю Л. Толстого своей воле, стремлении, которое привело в итоге к жесточайшему конфликту с графиней С. А. Толстой и ее детьми.

Казалось бы, в ситуации, когда исследователям известна вся жизнь Л. Толстого, чуть ли не каждый день этой жизни, расписанный по минутам, когда опубликована переписка Толстого с Чертковым, а также многочисленные источники, трудно рассчитывать на возможность сказать что-то новое о его отношениях с ближайшим учеником. Но эта картина совершенно обманчива. Истинная роль В. Г. Черткова в судьбе писателя, более того, в истории России конца XIX – начала XX в. только сейчас реально может стать предметом детального исторического анализа.

Долгое время обаяние главного дела жизни В. Г. Черткова – сохранение для грядущих поколений литературного наследия писателя и подготовка первого полного собрания сочинений Л. Толстого – не позволяло поставить с научной строгостью и ответственностью некоторые «неудобные» вопросы, из которых главным является следующий: насколько правдивой является картина взаимоотношений Л. Толстого и В. Черткова, написанная, как правило, на основании свидетельств либо самого Черткова, либо близких ему по взглядам людей?

Еще современники выражали недоумение по поводу отдельных, но очень значительных эпизодов в жизни писателя. В первую очередь это история последних дней его жизни, когда в значительной степени под влиянием В. Г. Черткова к одру болезни Л. Толстого не были допущены ближайшие члены семьи Л. Толстого и православный священнослужитель, прп. Варсонофий Оптинский, имевший при себе запасные Св. Дары и обладавший особым правом причастить Л. Толстого, в случае если бы только писатель произнес одно слово: «каюсь». Кроме того, вызывает большой исторический интерес и история завещания писателя, завещания, которое было подписано в буквальном смысле на лесном пне, втайне от семьи.

Но самый главный вопрос, быть может, имеет даже более принципиальное значение: действительно ли в определенный момент В. Г. Чертков получил власть над писателем и какие последствия для Л. Толстого эта власть имела?

Современный исследователь А. Д. Романенко совершенно справедливо указывает, что В. Г. Чертков представляет собой «незаурядное и сложное явление на небосклоне общественной жизни России рубежа XIX и XX веков»[2]. В то же самое время по каким-то загадочным причинам архив В. Г. Черткова до сих пор остается не только не изученным научно, но даже полностью не описанным[3]. А. Д. Романенко делает вывод, что Л. Толстой, который, по выражению З. Гиппиус, «не видел» В. Черткова, оказался фактически жертвой той деятельности, которую Чертков развивал на протяжении последних лет жизни писателя[4].

Проблема здесь заключается в том, что по причине указанной недоступности до недавнего времени архива В. Г. Черткова серьезных исследований, связанных с его личностью, и в дореволюционной, и в послереволюционной литературе не предпринималось. Более того, до определенного момента вся литература о В. Г. Черткове носила ярко выраженный конъюнктурный характер – складывается впечатление, что даже после его смерти на протяжении довольно продолжительного времени о нем вообще нельзя было писать «плохо». Это объясняется тем обстоятельством, что долгое время монополией на право говорить и писать о Черткове обладали его непосредственные ученики и их последователи.

На этом фоне особо нужно выделить книгу М. В. Муратова, писателя, историка и исследователя русского сектантства, а впоследствии – одного из редакторов полного собрания сочинений Л. Н. Толстого. М. В. Муратов познакомился с В. Г. Чертковым в 1918 г. и был допущен самим владельцем к своему уникальному архиву. Впервые книга М. В. Муратова была издана в 1934 г. и шесть лет назад переиздана[5].

Сочинение М. В. Муратова, как представляется, преследовало совершенно определенную цель: показать, что в целом Чертков и Толстой были абсолютно единодушны в жизни, мыслях и мировоззрении. Если в письмах и дневниках Л. Толстого иногда встречаются отдельные критические замечания в адрес своего нового друга и последователя, они носят характер случайных эмоциональных всплесков. После того как книга М. В. Муратова была переиздана в 2003 г., в одном из отзывов она была названа «бесстрастным по тону повествованием», в котором видно объективное и исторически выдержанное исследование[6]. К сожалению, автор рецензии не потрудился хоть как-то аргументировать свой вывод.

За этой «бесстрастностью», на мой взгляд, с одной стороны, стоит совершенно понятная и легко прослеживаемая идеологическая задача: читая эту книгу, складывается впечатление, что она написана специально по заказу В. Г. Черткова с целью оправдать его во всех тех обвинениях, которые ему предъявлялись в связи с жизнью Л. Толстого, его смертью и его завещанием.

С другой стороны, ценность книги М. В. Муратова заключается в том, что ему были доступны те письма В. Г. Черткова к Л. Н. Толстому, которые не вошли в собрание сочинений последнего (после 1897 г.). Эти письма до сих пор остаются недоступными большинству исследователей, поэтому с выдержками из них можно познакомиться только по книге Муратова.

В этом же ключе выдержана и статья о В. Г. Черткове Л. Я. Гуревич в 85-м томе юбилейного Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого (см.: ПСС. Т. 85. С. VII)[7]. Работа Л. Гуревич писалась еще при жизни В. Г. Черткова, главного редактора собрания, и, как правило, отражает его версию тех или иных событий.

Несколько иначе следует смотреть на вступительную статью М. А. Щеглова к 88 и 89 томам собрания сочинений писателя, которая написана уже в 1955 г., т. е. после смерти Черткова. Эта статья отражает наметившуюся новую линию в отношении последнего, связанную с более объективным и взвешенным анализом его деятельности. Статья М. А. Щеглова содержит первые элементы критики в адрес В. Г. Черткова. М. А. Щеглов указывает, что в издательской деятельности В. Черткова были «реакционные черты» (ПСС. Т. 88–89. С. Х). По всей видимости, это был сигнал, что приходит новая эпоха в осознании роли В. Черткова в жизни Л. Н. Толстого. В этой же статье автор, пока еще достаточно робко, указывает на несколько агрессивный характер сотрудничества В. Черткова и Л. Толстого: «…нельзя не видеть, что исполнительское “рвение” Черткова, обратившего в догму самые слабые черты толстовского мировоззрения и деятельности, действовало подчас деспотически на Толстого», побеждая последнего к писанию «нравоучительных сказочек на заданные темы» (Там же. С. XXV – XXVI). Автор статьи делает вывод, что В. Чертков воспринимал сотрудничество с писателем и его творчество утилитарно, добиваясь максимального «нравственного» эффекта. Упоминаются также «лишенные такта, настойчивые агрессии Черткова в частный мир Толстого» (Там же. С. XXXI), его ревность и честолюбие.

Только благодаря деятельности последнего секретаря Л. Н. Толстого, В. Ф. Булгакова, о котором далее будет сказано подробно, в печать стали попадать материалы, позволяющие существенно скорректировать картину взаимоотношений писателя и его ближайшего ученика. Кроме того, следует отметить, что в последние 10–15 лет исследователями были опубликованы важнейшие архивные материалы, связанные с темой данной книги. Здесь отдельного внимания заслуживает ряд публикаций со вступительными аналитическими статьями В. Н. Абросимовой и Г. В. Краснова[8].

Исключительное место в теме «Толстой и Чертков» занимает единственная на сегодняшний день имеющаяся монография, посвященная ближайшему ученику писателя: А. Fodor. «A quest for a non-violent Russia: The partnership of Leo Tolstoy and Vladimir Chertkov» (Laham, MD: University Press of America, 1989). Книга А. Фодора содержит много интересного материала и ряд очень продуктивных гипотез, о которых подробнее также будет сказано ниже, но обладает существенным недостатком: эти гипотезы не могли быть исследователем научно обоснованы, так как ему были недоступны различные части архива В. Г. Черткова, рассеянные по нескольким российским архивохранилищам.

Таким образом, в центре данной монографии лежит вопрос о характере взаимодействия Л. Н. Толстого и его ближайшего ученика и последователя и степени влияния последнего на формирование антигосударственной и антицерковной доктрины писателя.

С этой точки зрения представляется необходимым дать ответ на ряд принципиальных вопросов, связанных с историей жизни В. Г. Черткова и проблемой формирования его мировоззрения:

1. В чем заключались особенности процесса формирования взглядов В. Г. Черткова на христианство и какова была роль Л. Толстого в этом процессе?

2. В чем заключается характер издательской деятельности В. Г. Черткова, при каких обстоятельствах формировался его имидж как издателя?

3. В какой степени можно говорить о давлении на Толстого со стороны В. Г. Черткова с целью получить монопольное право на хранение, издание и редактирование его сочинений?

4. Наконец, в чем заключались особенности восприятия личности В. Г. Черткова единомышленниками Л. Толстого и в целом русским культурным сообществом?

Конечно, в исторических и церковно-исторических работах нужно с большой осторожностью говорить о «типах духовности», отдавая себя отчет в том, что любое моделирование и типологизация в этой области может обернуться совершенно неоправданным с научной точки зрения примитивным социологизаторством. Тем не менее следует также отдавать себе отчет в том, что и религиозное мировоззрение Л. Н. Толстого, и взгляды его ученика формировались в историческую эпоху, для которой характерны две важные особенности. С одной стороны, это глобальный жизненный перелом, связанный в первую очередь с реформами императора Александра II, время растерянности и неуверенности, время крушения старых жизненных идеалов и интенсивный поиск новых. С другой стороны, именно этот поиск приобретает характерные религиозные черты, столь ярко описанные прот. Г. Флоровским в его книге «Пути русского богословия»: с одной стороны, рождается русский атеизм, с другой – этот процесс является самым ярким проявлением религиозного кризиса, когда взгляды человека формируются под воздействием столь разнородных факторов, как православная вера, в значительной степени приобретшая со временем облик «государственной церковности», маргинальные представления русских сектантов (как интеллектуалов, так и простых крестьян) и неопределенные квазирелигиозные установки русской интеллигенции. Представляется, что в определенной степени все три фактора сыграли значительную роль в жизни как самого Толстого, так и Черткова.

В данной работе использован широкий круг разнообразных источников, в первую очередь личного происхождения. Основные документы, связанные с теми или иными обстоятельствами антицерковной полемики, исходившей из-под пера Л. Н. Толстого и В. Г. Черткова, а также с пребыванием писателя на станции Астапово, хранятся в Отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве, где они сконцентрированы в фондах 1 (Л. Н. Толстой) и 60 (В. Г. Чертков). Некоторые из этих документов были изданы ранее, однако следует иметь в виду, что имеющиеся публикации часто не сопровождаются полноценным научным аппаратом и часто, к сожалению, помещены в журналах, не имеющих высокого научного статуса. Кроме того, внимательное изучение этих материалов показывает, что различные документы могут иметь важные разночтения. Именно поэтому использованные архивные документы всегда цитируются мной по архивному подлиннику. Указанные материалы могут быть существенно дополнены данными других архивов. В частности, некоторые принципиально значимые документы хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства, в первую очередь здесь следует назвать фонды 508 (толстовское собрание), 552 (фонд В. Г. Черткова), 41 (фонд П. И. Бирюкова).

Отдельно необходимо отметить материалы, связанные с младшей дочерью Л. Н. Толстого, А. Л. Толстой: ее собственные воспоминания, письма, дневники[9]. О младшей дочери писателя подробно пойдет речь в тексте работы. Ей суждено было сыграть значительную роль в жизни отца: разделить его взгляды при его жизни, стать его помощницей в работе, затем наследницей, испытать трудности борьбы с В. Г. Чертковым за право издавать и редактировать сочинения отца, пережить пять арестов, заключение в тюрьму и лагерь и, по-видимому, под влиянием этих событий, возможно еще в Советской России, а потом и за границей, радикально пересмотреть свое отношение к Церкви. Безусловно, особое значение в этой связи приобретают ее воспоминания о пребывании в Астапово. Кроме того, следует отметить не изданную до сих пор переписку А. Л. Толстой с разными лицами, в первую очередь с В. Г. Чертковым.

В книге использован большой корпус изданных материалов, связанных с личностью самого В. Г. Черткова. Прежде всего, это его собственные сочинения[10], которые по причинам, указанным выше, требуют самого тщательного анализа и научной критики.

Кроме того, это воспоминания о Черткове, без обращения к которым его наследие не может быть изучено адекватно. С этой точки зрения важнейшим массивом изданных документов являются воспоминания и поздние работы последнего секретаря Л. Н. Толстого, В. Ф. Булгакова[11]. Большое значение для понимания роли В. Г. Черткова в жизни Л. Н. Толстого имеют изданные материалы дневника мужа старшей дочери писателя, М. С. Сухотина[12]. Здесь, правда, имеется одна большая сложность: дневник М. С. Сухотина был опубликован не полностью, со значительными купюрами, причем, к сожалению, вопреки всем правилам издания архивных документов, эти купюры далеко не всегда обозначены в тексте публикации, что дает об источнике несколько превратное представление.

Несколько замечаний принципиального характера. Во-первых, в рамках данной монографии рассматривается в первую очередь деятельность В. Г. Черткова до 1917 г., хотя в ряде случаев, подчиняясь логике построения работы, приходится выходить за эти временные рамки. Кроме того, я практически не занимаюсь анализом отношений В. Г. Черткова с женой Л. Толстого, графиней С. А. Толстой, полагая, что эти отношения имели характер сложной и противоречивой семейной трагедии, которая в достаточно полной степени рассмотрена в научной литературе.

Представленная монография является частью более обширной работы, посвященной теме «Л. Н. Толстой и Русская Православная Церковь». По этой причине в списке использованных источников и литературы приводятся только те материалы, которые имеют непосредственное отношение к теме настоящего издания.

Данное исследование не могло быть подготовлено без постоянной, кропотливой и очень профессиональной помощи сотрудников Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве. В первую очередь следует выразить глубокую и сердечную благодарность директору музея В. Б. Ремизову за разрешение пользоваться материалами Рукописного отдела, а также за возможность сотрудничества с членами научной группы музея. Кроме того, выражаю свою признательность сотрудникам Рукописного отдела и библиотеки, которые не только предоставляли необходимые документы и материалы, но и выступали доброжелательными и заинтересованными консультантами. Хочу отметить помощь в написании данной книги сотрудников Государственного музея Л. Н. Толстого «Ясная Поляна», в первую очередь директора В. И. Толстого и Т. В. Комаровой. Их знания, опыт и глубокая интуиция, проявившиеся в наших яснополянских беседах, существенно помогли мне при работе над монографией.

* * *

На протяжении всей монографии, если это специально не оговаривается, все выделения курсивом в цитатах принадлежат авторам цитируемых отрывков.

В монографии использованы следующие сокращения:

TSJ – Tolstoy Stadies Jornal

ВЕ – «Вестник Европы»

ВИ – «Вопросы истории»

ВЛ – «Вопросы литературы»

ИВ – «Исторический вестник»

К. п. – книга поступлений

КА – «Красный архив»

КЛЭ – «Краткая литературная энциклопедия»

ЛН – «Литературное наследство»

НВ – «Новое время»

НМ – «Новый мир»

НН – «Наше наследие»

ОР – отдел рукописей

ПСС – полное собрание сочинений

РЛ – «Русская литература»

РБС – «Русский биографический словарь»

С. Е. И. В. – собственная Его императорского величества

ТЕ – «Толстовский ежегодник»

ЯС – «Яснополянский сборник»

АН – Академия наук

ГА РФ – Государственный архив Российской Федерации (Москва)

ГАКО – Государственный архив Калужской области (Калуга)

ГЛМ – Государственный литературный музей (Москва)

РАН – Российская академия наук

РГАЛИ – Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

РГИА – Российский государственный исторический архив (Санкт-Петербург)

ОР ГМТ – Отдел рукописей государственного музея Л. Н. Толстого (Москва)

ОР РНБ – Отдел рукописей Российской национальной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Санкт-Петербург)

НИОР РГБ – Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)

ЦА ФСБ – Центральный архив Федеральной службы безопасности (Москва)

1

Розанов В. В. Загадки русской провокации: Статьи и очерки 1910 г. М., 2005. С. 393.

2

Из бумаг В. Г. Черткова и его современников / Вступ., публ. и примеч. А. Д. Романенко // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания / Воронежский государственный университет. Вып. 19. Воронеж, 2003. С. 214.

3

См.: там же. С. 215.

4

См.: там же.

5

См.: Муратов М. В. Л. Н. Толстой и В. Г. Чертков по их дневникам и переписке. Hermitage Publishers, 2003.

6

Панн Л. Хроника дружбы // Новый мир. 2004. № 10. С. 173.

7

Цитаты из произведений и писем Л. Н. Толстого в тексте монографии см.: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений (юбилейное издание): В 90 т. М., Гослитиздат, 1928–1958), далее: ПСС, номер тома и страницы.

8

См.: Абросимова В. Н. Уход Л. Н. Толстого: По дневниковым записям М. С. Сухотина 1910 г. и в переписке Т. Л. Сухотиной-Толстой с С. Л. Толстым 1930-х годов // Известия Академии наук. Серия ОЛЯ. М., 1996. Т. 55. № 2; Абросимова В. Н. «…Кажется, что я спасал себя…»: Уход Толстого из Ясной Поляны глазами Валентина Булгакова и Михаила Сухотина // Независимая газета. М., 1998. 12 ноября. № 211; Абросимова В. Н., Краснов Г. В. Старшая дочь Л. Н. Толстого Татьяна Львовна Сухотина (по неизданной переписке [с В. Ф. Булгаковым]) // Толстовский сборник – 2000: Материалы XXVI Международных Толстовских чтений: В 2 ч. Ч. 2: Духовное наследие Л. Н. Толстого и современность / Тул. гос. пед. ун-т им. Л. Н. Толстого. Тула, 2000; Абросимова В. Н., Краснов Г. В. Последний секретарь Л. Н. Толстого: По материалам архива В. Ф. Булгакова // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. 61. 3 (Май – июнь 2002); Абросимова В. Н. История одной ложной телеграммы глазами Сухотиных, Чертковых и В. Ф. Булгакова: [Полемика вокруг литературного наследия Толстого. Публикация документов, связанных с уходом и смертью Толстого] // ЯС. 2006. Тула, 2006.

9

См.: Толстая А. Л. Об уходе и смерти Л. Н. Толстого // Толстой: Памятники творчества и жизни. Вып. 4. М., 1923; Александра Толстая: Каталог выставки. Тула, 2000; Толстая А. Л. Дочь. М., 2000; Толстая А. Л. Отец. Жизнь Льва Толстого: В 2 т. М., 2001; Толстая А. Л. Записная книжка (27 октября – 6 ноября 1910 г. См.: Уход и смерть Л. Н. Толстого: Почему ушел Л. Н. Толстой из Ясной Поляны?) / Публ. Н. А. Калининой // Толстовский ежегодник (далее ТЕ). 2001. М., 2001; Толстая А. Л. Отец. Жизнь Льва Толстого: В 2 т. М., 2001.

10

Чертков В. Г. О последних днях Льва Николаевича Толстого: Записки. [Раненбург, 1911]; Чертков В. Г. Страница из воспоминаний. Дежурство в военных госпиталях // Вестник Европы (далее ВЕ). 1909. № XI (отд. издание: М., 1914); Чертков В. Г. Свидание с Л. Н. Толстым в Кочетах (у М. С. и Т. Л. Сухотиных): Из дневника В. Г. Черткова // ТЕ. 1913. СПб., 1913. Отд. III; Чертков В. Г. Уход Толстого / Комитет им. Л. Н. Толстого по оказанию помощи голодающим. М., 1922; Save Russia: a remarkable appeal to England by Tolstoy’s literary executor in a letter to his English friends / Vladimir Grigor’evic Certkov. London: Daniel, 1919.

11

См.: Булгаков В. Ф. Л. Н. Толстой в последний год его жизни: Дневник секретаря Л. Н. Толстого. М., 1989; Булгаков В. Ф. О Толстом. Тула, 1964; Булгаков В. Ф. Лев Толстой, его друзья и близкие: Воспоминания и рассказы. Тула, 1970; Булгаков В. Ф. «Злой гений» гения: [В. Г. Чертков] / Вступ. ст. А. Ларионова // Слово. М., 1993. № 9/12.

12

Сухотин М. С. Из дневника М. С. Сухотина // Литературное наследство (далее ЛН). Т. 69. АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. М., 1961. Кн. 2.

В. Г. Чертков в жизни Л. Н. Толстого

Подняться наверх