Читать книгу Двунадесятые праздники и Святая Пасха - Протоиерей Павел Матвеевский - Страница 2

Тропарь, глас 4

Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во, ра́дость возвести́ всей вселе́нней: из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце Пра́вды, Христо́с Бог наш, и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние, и, упраздни́в смерть, дарова́ нам живо́т ве́чный.

Кондлк, гш 4

Иоаки́м и А́нна поноше́ния безча́дства, и Ада́м и Е́ва от тли сме́ртныя свободи́стася, Пречи́стая, во святе́м рождестве́ Твое́м.

То пра́зднуют и лю́дие Твои́, вины́ прегреше́ний изба́вльшеся, внегда́ зва́ти Ти: непло́ды ражда́ет Богоро́дицу и Пита́тельницу жи́зни на́шея.

Когда пришла полнота времени (Гал. 4, 4) и наступало давно ожидаемое исполнение Предвечного Совета Триипостасного Божества о явлении в мир Спасителя, Премудрость Божия избрала и предуготовила Пречистую Деву Марию, от Которой «без изменения воплотилось и родилось Слово Божие»[2]. «Когда время требовало положить конец обетованию, – говорит святой Андрей Критский, – смотри, что сделал Совершающий наше спасение, спасение нашего смешения! Он не отынуда принес для сего средство и не из другого существа сделал Себе орудие, но, взяв из той же самой персти и из той же самой, если можно сказать, закваски брение, построил Себе драгоценный и поистине неизреченного зодчества храм, и в сем храме Сам, как первый и единственный

Первосвященник и Царь, домостроительно священносовершил примирение наше с Отцом Своим, пресущественно, но и существенно восприяв из человеческого существа все наше существо»[3].

Родителями Пресвятой Девы Богоматери были святые праведные Иоаким и Анна. Иоаким происходил из славного рода Давидова, некогда царственного, но в течение веков утратившего свои права и при наставшем господстве иноплеменников окончательно слившегося с народом[4].

Святая чета жила в изобилии, потому что Иоаким был человек богатый и, подобно праотцам израильского народа, имел много стад. Но не богатство, а высокое благочестие отличало святую чету между другими и соделало ее достойною особенной милости Божией. Вся жизнь святых Богоотцев – так называет Святая Церковь Иоакима и Анну в смысле предков по плоти Господа нашего Иисуса Христа – была проникнута духом благоговейной любви к Богу и милосердия к ближнему, так что, повинуясь влечению своего доброго сердца, они, обыкновенно, отделяли две трети своих доходов, из которых одну жертвовали на храм, а другую отдавали бедным. Исполняя все заповеди Ветхого Завета безупречно, они, по выражению церковной песни, и «в законной благодати были так праведны пред Богом, что удостоились породить младенца Богоданного»[5]. Они «кипели богатством добродетелей»[6] и нравственными качествами превосходили «всех вкупе родителей земных»[7].

Благочестивые супруги, проводя жизнь в изобилии и по духу закона Божия, были, по-видимому, вполне счастливыми. Но неплодство Анны, грустно отзывавшееся в их семейном быту, стало, наконец, жестоко терзать их святые сердца. Лучшие люди народа Божия всеми желаниями сердца жили в будущем: заветною мечтою их было – обрести в своем потомстве обетованное еще в раю Семя жены (см.: Быт. 3, 15), великого Примирителя (Быт. 49, 10) и Пророка (Втор. 18, 18). А посему чадородие у израильтян было вменяемо женам в честь и славу (см.: Быт. 24, 60; 30, 1-13; Пс. 112, 9), и на многочисленное потомство смотрели как на великое счастье и благословение Божие (см.: Втор. 28, 4; Притч. 17, 6; Еккл. 6, 3; Пс. 126, 3; 127, 3–4); бесчадие, напротив того, было почитаемо тяжким несчастием и наказанием Божиим (см.: Ис. 47, 9; 49, 21; Ос. 9, 14), и бесчадные, обыкновенно, горько жаловались на свое состояние (см.: Быт. 15, 2; 30, 1), называя его поношением между людьми (Лк. 1, 25), то есть таким состоянием, которое подвергало их насмешкам и пересудам злых людей. Скорбь о бесплодии для праведных Иоакима и Анны увеличивалась еще тем пренебрежением, какое нередко приходилось святым супругам терпеть от соотечественников за бесчадие. В один из великих праздников святой Иоаким пришел в храм Иерусалимский и желал представить Господу сугубую жертву с теплым чувством благочестивого сердца. Но каково же было огорчение праведного мужа, когда один израильтянин обратился к нему с резким укором, говоря, что он, как бесчадный, недостоин приносить дары Богу, и когда этот упрек еще повторен был первосвященником! Выйдя из храма с растерзанным сердцем, он не захотел возвратиться в дом свой, а отправился в дальнюю пустыню – в горы, где паслись стада его. Сорок дней он провел там в посте и молитве, призывая на себя милосердие Божие и омывая горькими слезами свое бесчестие в людях. «Не вкушу пищи и не возвращусь в дом свой! Слезы будут мне пищею, а пустыня домом до тех пор, пока не услышит и посетит меня Господь Бог Израилев», – говорил праведник[8].

Скоро слух о происшедшем в храме достиг святой Анны, и она, узнав подробности, а также и то, что опечаленный супруг ее удалился в пустыню и не хочет возвращаться домой, предалась неутешной скорби. «Теперь я всех несчастнее, – рыдая, восклицала она, – Бог отверг, люди поносят, муж оставил меня! О чем же более плакать мне – об одиночестве ли своем или бесчадии, о вдовьем ли сиротстве своем или о том, что я не удостоилась назваться матерью?»[9] Во все время разлуки с мужем она не осушала слез своих и, подобно матери Самуила (см.: 1 Цар. 1, 10; 12, 13), усердно молила Бога о разрешении ее неплодия. Однажды, в тревожном состоянии духа, вся поглощенная тягостными думами, Анна вышла в сад и, возводя глаза к небу, среди ветвей дерева увидела гнездо и едва оперившихся птенцов в нем. Вид этих птенцов увеличил ее скорбь, напомнив ей о бесчадии. «Увы мне, Господи, Господи! – возопила Анна, – я, грешная, одна лишена Тобою плодоношения!»[10] «На кого я похожа? Не могу сравнить себя ни с птицами небесными, ни с зверями земными: те и другие приносят плод свой Тебе, Господи! – лишь я одна остаюсь бесплодною. И с землею не могу сравнить себя: и та растит семена и плодами своими прославляет Тебя, Отца Небесного; лишь я одна бесчадна! Ты, Господи, Сарре даровал сына Исаака в глубокой старости; Ты отверз утробу Анны для рождения пророка Твоего Самуила, – воззри и на меня и услышь молитву мою»[11]. «Господи Боже, Ты знаешь Сам поношение бесчадства, – исцели болезнь сердца моего, разреши узы неплодия моего, неплодную покажи плодоносною, чтобы рождаемое было принесено Тебе в дар – во славу Твоего милосердия!»[12] Окончив слезную молитву свою, Анна, по выражению церковной песни, «услышала Ангельский глас, извествующий ей просимых Божественное сбытие»[13]. Ангел, представший ей, явственно вещал: «моление твое ко Господу приближися; не сетуй и от слез отступи, благоплодна бо будеши маслина, прозябающи ветвь красную Деву, яже цвет процветет Христа плотию»[14]. «Не скорби: ты будешь материю Матери

Божией!»[15], «Ты зачнешь и родишь Дщерь Преблагословенную, о Которой благословятся все колена земные и подастся спасение всему миру; наречется же имя Ей Мария»[16]. Услышав радостное вещание Ангела, Анна в удивлении могла лишь произнести те слова, которые влагает в ее уста Святая Церковь: «Странное, аще и аз зачну, зрение! Добре, благаго слышания, аще словес сбытие будет!»[17] «Матерь бывшую мя узрят людие и учудятся: се бо рожду, яко благоволи соузы Разрешивый неплодствия моего!»[18]

После благовестия Анне Ангел явился святому Иоакиму, проводившему в пустыне дни и ночи в слезной молитве Богу. «Иоаким! Молитва твоя услышана Богом, – возвестил ему Ангел, – жена твоя Анна родит Дочь, о Которой будет радость всему миру. Вот и знамение верности моих слов: иди в Иерусалим и там, у золотых врат храма, найдешь супругу свою Анну, которой возвещено то же самое»[19].

«Иди, праведник, Бог всех исполнил твои прошения»[20].

С благоговейною радостью в сердце, сменившей тяжелое чувство скорби, святой Иоаким поспешил в Иерусалим с богатыми жертвенными дарами, чтобы возблагодарить Бога за великую милость. Здесь, на указанном Ангелом месте, он нашел свою благочестивую супругу и вместе с нею принес в храме благодарственную жертву Богу. Рассказав друг другу подробности явлений Ангела, праведные супруги возвратились в дом с твердою уверенностью в непреложности полученного ими обетования[21].

Вскоре святые Богоотцы увидали над собою исполнение благовестия Ангела, как и воспевает Святая Церковь: «Анна ныне растити начинает Божественный жезл, прозябший таинственный цвет Христа, всех Зиждителя»[22]. «Неплодная, плодородящая сверх ожидания Деву, имеющую родить Бога плотию, светится радостию и ликует, громко взывая: радуйтесь все со мною, колена Израилевы: я ношу в чреве и избавляюсь укоризны в бесчадии: так угодно Создателю, услышавшему мою молитву и исцелившему сердечную мою болезнь устроением желаемого мною»[23].

В чудных обстоятельствах рождества Пресвятой Девы Богоматери нельзя не видеть необычайных и великих целей Божественного Домостроительства нашего спасения. Отец Небесный видимо приготовлял людей к вере в будущие, еще более чудные, зачатие и рождение Единородного Сына Своего: «Таинству, – поет Святая Церковь, – предтечет таинство»[24]. «Дева-Матерь, – говорит святой Иоанн Дамаскин, – родилась от неплодной, потому что чудесами до лжно было предуготовить путь к единственной новости под солнцем, главнейшему из чудес, и постепенно восходить от меньшего к большему»[25]. «В самом деле, если, – замечает святой Андрей Критский, – великое дело то, что рождает неплодная, то не более ли удивительно, что рождает Дева? Нужно было, чтобы Тот, Который все и в Котором все, как Господь природы, показал на праматери Своей чудо, сделав ее из бесплодной матерью, а потом и в матери изменил законы природы, сделав Деву Матерью и сохранив печать девства»[26]. Чудом всемогущества Божия, совершившимся над святыми Богоотцами, приготовлялось не простое рождение, но открытие тайны премудрого Совета Божия о спасении людей, от века сокрытой и непроницаемой даже для Ангелов (см.: Кол. 1, 26; 1 Пет. 1, 12), как изъясняет Святая Церковь: «Начало нашего спасения днесь бысть: се бо пронареченная от родов древних, Мати и Дева и приятелище Божие, от неплодове родитися происходит»[27]. Если для устройства ветхозаветной скинии – вещественного храма Божия – образ ее был предначертан Самим Богом на горе Синайской (см.: Исх. 25, 40) и Сам Бог избрал художников и сделал их способными к сооружению ее (см.: Исх. 31, 2, 3, 6), то не в большей ли мере Промысл Божий действовал при устроении новой, нерукотворенной скинии для воплощения Слова Божия? Какая чистота, какая святость требовались от родителей одушевленного храма Божия? Они и прежде получения радостного благовестия превосходили всех родителей чистотою и святостию, а после того как получили обетование о снятии с них поношения бесчадия, сердца их еще большею воспламенились любовью к Богу. Чистые желания сердца их и праведная жизнь привлекали к ним в большей и большей мере благоволение Божие и постепенно подготовляли их к чудному событию. Здесь, в священной тишине обиталища их, устроялся нерукотворенный ковчег Божий, уготовлялось живое селение Всевышнего. Отсюда должна была произойти, по Божию избранию, единственная и Святейшая Дева, Которой предопределено было сделаться Материю Бога Слова (см.: Ис. 7, 14). «Преславное таинство, – воспевает Святая Церковь, – неведомое Ангелам, великое для человеков и сокрытое от века! Вот целомудренною Анною носится Богоотроковица Мария, уготовляемая в селение для Царя всех веков и в обновление рода нашего!»[28]

Благовестие Ангела исполнилось, и по прошествии дней чревоношения святая Анна родила Дщерь. День рождения младенца в ветхозаветные времена вообще был днем радости для всей семьи (см.: Быт. 5, 29; 21, 6 и др.), считался особенно знаменательным (см.: Иер. 20, 15) и в достаточных домах составлял ежегодный праздник (см.: Мф. 14, 6): как же радостен был для святых Богоотцев день рождения Преблагословенной Дщери! Явное чудо милости Божией, прежде всего, обратило очи их, полные слез благодарности, к небу, – и Иоаким благоговейно взывал к Всемогущему Богу: «Ты, источивший непокорным людям воду из скалы, благопокорным даруешь из бесплодных чресл плод, на радость нам!»[29] Анна, в безмолвном восторге возносясь мыслию к небу, умиленно помышляла: «Ты, Господи, заключающий и отверзающий бездну, возводящий воду на облака и дающий дождь, Ты дал мне произрастить пречистый плод от бесплодного корня!»[30] И Святая Церковь, разделяя восторг праведных Богоотцов, взывает всему миру: «Сей день Господень! Радуйтесь, людие! Ибо произошел из утробы чертог Света и книга Слова жизни, и явившаяся дверь на восток ожидает входа Первосвященника великого, едина вводящая Единого Христа во вселенную, для спасения душ наших»[31].

Долго ожидал мир Пресвятую Деву Марию, долго недоумевали небесные и земные слуги Божии, кто Сия, проницающая, аки утро (Песн. 6, 9). И вот наконец, после долгих веков ожидания, на темном небосклоне мира, среди глубокой ночи богоневедения, появляются, по выражению церковной песни, «две величайшие звезды», за которыми следует «пресветлая заря», предвестница «великого Солнца миру»[32].

«Ты рождена, – говорит Благодатной святой отец Церкви, – не для Себя. Ты будешь жить для Бога, благодатью Коего вступила в жизнь, дабы послужить спасению всего мира, дабы чрез Тебя исполнился древний Совет Божий о воплощении Слова и нашем обожении. Твое сердце насладится словом Божиим и напоится им, как плодовитая маслина в Дому Божием, как древо, насажденное при истоках вод Духа, как древо жизни, которое дает плод свой в предопределенное время, то есть воплотившегося Бога, вечный живот всех»[33].

В воспоминание Рождества Пресвятой Богородицы установлен Святой Церковью двунадесятый праздник, который в некоторых местах сделался известным в IV, а в других в V веке. В VII веке, по выражению святого Андрея Критского, уже вся «вселенная» праздновала Рождество Богородицы[34]. Древние святые отцы составляли на этот праздник и произносили поучения, как то: святой Прокл, патриарх Константинопольский (V в.), святой Андрей Критский (VII в.), святой Иоанн Дамаскин (VIII в.). Каноны праздничной службы составлены теми же святыми Андреем Критским и Иоанном Дамаскином, а стихиры патриархом Сергием, Германом и другими. Все древнейшие памятники Востока и Запада свидетельствуют о единодушном праздновании Рождества Пресвятой Богородицы именно 8 сентября. Этот праздник имеет предпразднство (7 сентября) и попразднство (до 12 сентября).

Паремии, читаемые на великой вечерне, указывают в Богоотроковице лествицу (см.: Быт. 28, 10–17), уготовляемую для соединения неба и земли; врата (Иез. 43, 1; 44, 1–4), чрез которые сый над всеми Бог, облеченный плотью, входит во вселенную (Рим. 9, 5; Евр. 1, 6); дом Премудрости Божией (см.: Притч. 9, 1-11), которая просветит и наставит всякого человека, грядущего в мир (Ин. 1, 9), рассеяв тьму неверия и заблуждений. Евангельское чтение на утрене (Лк. 1, 39–49, 56) повествует словами Богоматери о величии Ее, восписуемом Богу Спасителю, и на Литургии (Лк. 10, 38–42; 11, 27–28) – о посещении Господом Марфы и Марии, ублажении Богоматери некоей женщиной и Господом – слушателей Его; чтение из Апостола (Флп. 2, 5-11) говорит о самоуничижении Сына Божия в воплощении и последовавшем за сим прославлении Его.