Читать книгу Лети высоко! Жизнь как молитва - протоиерей Сергий Баранов - Страница 3

Я прошу прощения у Господа и у Богородицы, и Они сразу меня прощают. Все было просто и легко, пока Богородица не объяснила мне суть делания покаяния, и все стало очень серьезно и даже страшно. Они действительно прощают, и очень быстро. Но чтобы прекратилось бытие греха, за это кто-то должен умереть. Я не умираю, я прощен. Но умирает опять Господь. За каждый мой грех Он умирает очередной смертью и дает мне еще одно право на прощение, потом еще и еще…

Как-то в очередной раз я исповедовал свой грех, свое предательство Христа, переживал прощение, и вдруг мой взгляд встретился со взглядом Богородицы. Она была очень печальна. И в этот миг я понял как откровение, что действительно прощен совершенно, но за это прощение заплачена большая цена. Как 2000 лет назад на Голгофе, так и сейчас, здесь, на моей исповеди. Это уже не просто: «Прости», – «Прощаю», – и все. А вот и не все. Все для меня. А для Него? Для Него опять смерть.

И оказывается, все не так просто и легко. Соглашаясь на грех, я даю ему бытие, жизнь, энергию своей души. И он начинает быть, начинает действовать, отравлять все во мне и вокруг. Он становится моим страданием, моей болезнью. Даже пока я этого не замечаю и не отслеживаю, он меня мучает и убивает. Он – мое со-бытие. Он во мне. И когда я это понимаю, я иду на исповедь к Нему, к моему Спасителю. Потому что вызвать грех к жизни, дать ему бытие – было в моей власти. А вот чтобы умертвить его, убить, нужна смерть, на которую я не готов, не способен.

Тогда Бог берет на Себя мой грех и умирает с ним, прекращая его бытие. Так было там, на Голгофе. Господь взял на Себя нашу человеческую плоть в полной мере с бытием греха, кроме сочувствия греху, взял на Себя такую плоть и умер с нею, убив грех. Страшная жертва. Если понять, что эта жертва не за Себя, а за недостойного человека, за меня. И это не только тогда, 2000 лет назад, это каждый день, каждый мой грех.

Я стоял перед Богородицей, понимая это, и в то же время боялся просить епитимьи, как маленького сострадания, соумирания с Ней, с Ним. Просил только полного прощения, понимая, какова будет цена для Нее и для Него.

Мое неисправление похоже на Гефсиманию, когда Господь страдал за нас до кровавого пота и говорил спящим ученикам: «Ну неужели вы не можете пободрствовать со Мной хотя бы немножко? За ваши же грехи».

Я ничего не делаю, ничего не хочу, не понуждаю себя хоть на малое. За меня все несет Христос. До кровавого пота. А я только говорю Ему: «Прости».

И Он прощает и умирает.

А я пока живу.