Читать книгу Правдивая История Лживыми Словами - Пулатов Ф.Ф. - Страница 8

На следующий день после завтрака ко мне зашел главный врач, которому уже была выдана небольшая компенсация от моих родителей за его драгоценное время. Я помню, как долго он меня осматривал: несколько минут молча обследовал мою голову, затем осмотрел глаза, туда же посветил маленьким фонариком, даже до ушей моих добрался. На все это кивнул головой. Как я понял, это значило, что внешне со мной все хорошо. Затем началась самая интересная процедура: его вопросы и мои ответы, которые он записывал.

Первые несколько вопросов о том, как я сплю и как у меня с аппетитом, были рядовыми, затем пошли куда интересней. Между прочим, после я задавал себе эти же вопросы на протяжении еще долгого времени.

– Итак, Фаруш, помнишь ли ты день, когда тебе нанесли увечья?

Я уже задавал себе такой вопрос, и толкового ответа у меня нет – все, что помнил, как во сне, и я не могу сказать точно, было это на самом деле или это всего лишь плод моих фантазий.

– Хорошо. – Доктор несколько раз постучал ручкой по блокноту, переводя взгляд на меня. – Тогда расскажи последнее отчетливое воспоминание.

Я, немного поколебавшись и порывшись в памяти, ответил:

– Даже не знаю, школу помню, но ничего конкретного сказать не смогу, если попросите… – Я задрал голову чуть выше, чем хотел, таким способом я пытался как можно глубже залезть в воспоминания. – Институт мне припоминается, но я не уверен. Сумбур в голове полный.

– А свою биографию ты помнишь? А лучше спросить, осознал ли ты себя? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Свои привычки и характер?

– Привычки, хараактер, – протянул я, – насчет этого тяжело вам будет ответить, вот имя и возраст я точно знаю, или осознал.

– Это уже что-то, с этим, как говорится, можно работать.

Затем прозвучал вопрос, который меня, собственно говоря, и смутил: снятся ли мне сны? Быстрый ответ последовал из моих уст: «Да». После этого врач попросил меня каждое утро записывать, что помню из сна. Он объяснил это тем, что так мне будет легче вспомнить то, что стерлось из моей памяти. Эта привычка у меня сохранилась и по сей день. Мой день начинается не с чашки кофе с сигаретой или бодрящего душа, открыв глаза и выключив будильник на телефоне, я не откладывал его в сторону, а тут же брался писать обо всех приключениях и открытиях, свершившихся ночью во сне. Врач посоветовал мне больше спать и назначил снотворное, процедуры также были продиктованы медсестре.

Посмотрев на часы, главный врач поднялся с кресла, чтобы уходить, он спросил, есть ли у меня к нему вопросы? Я подозреваю, он знал, что я спрошу, когда мне можно будет выписаться из больницы, видимо, для него этот вопрос был столь очевиден, что он, не задумавшись, буквально как робот, сказал, что все зависит от моего самочувствия. Как только медсестра вышла из палаты, доктор остановился у двери, развернулся, подошел ко мне, опустил руку мне на плечо и сказал:

– Да, чуть не забыл, еще одна важная и испытанная временем рекомендация, – на последнем слове он сделал особый акцент, – забудь об ответах на некоторое время, – он поднял указательный палец вверх, – не стоит напрягать сейчас свою нервную систему, – тут он указательным пальцем коснулся моей головы. – Тебе лучше сконцентрироваться на вопросах, а ответы рано или поздно придут.

Это был первый звоночек, после которого в дальнейшем я задумался не только об ответах, но и о вопросах, которые куда лучше помогли мне справиться с моей проблемой. Я бы не сказал, что сон мой стал лучше, но маленькая рекомендация врача незаметно для меня прояснила ситуацию, по крайней мере это был единственный выход снова встать на нужные рельсы жизни, потому что каша в моей голове нарушила мое равновесие напрочь, временами я просто не мог отлипнуть от кровати.

Когда врач закрыл за собою дверь, Родион немного рассказал о нем. Местные слухи характеризовали главного врача не столько как хорошего специалиста в медицинских вопросах, сколько как хорошего рассказчика о болезнях. Поговаривали, что он женат, только я не понял, на ком – на работе или на женщине, которая его давно бросила. Он носил очки только тогда, когда что-то записывал, все остальное время они аккуратно висели на шнурке. Подытожил Родион фразой, до сих пор сохранившейся у меня в памяти: врач – тот, кто дает моральную поддержку, а все эти таблетки нужны всего лишь для того, чтобы было легче себя убедить в выздоровлении.