Читать книгу След костяных кораблей - Р. Дж. Баркер - Страница 12

Шесть дней «Дитя приливов» летел под ветром с полными черными крыльями, флаги развевались над головами, волосы закрывали лица тех, кто появлялся на сланце. И каждый день, когда открывался Глаз Скирит, Джорон выходил на палубу и изучал море в подзорную трубу, а когда Глаз Скирит закрывался, снова принимался его разглядывать. Когда звонил корабельный колокол, Джорон смотрел на море в подзорную трубу, а если не делал этого, то расхаживал по палубе, находил Эйлерина и спрашивал, какие ему снились ветра, – и всякий раз ответ оставался неизменным.

– Свежий ветер, чистый воздух.

И воздух оставался чистым, а ветер свежим. Ему лишь показалось или погода стала заметно холоднее?

Но «Дитя приливов» мчался по ветру, и Джорон находил работу для своей довольной команды. Он приказал переместить груз, чтобы корабль летел быстрее. Заставлял их чистить корпус длинными баграми. Они опасно раскачивались на веревках, чтобы убрать побольше водорослей, и во время работы пели, а Джорон не обращал на их пение внимания, сосредоточившись на линии между серым морем и голубым небом, мечтая, чтобы она оставалась пустой – ну, если не считать одиноких островов и паривших в высоте морских птиц.

На седьмой день Джорон начал верить, что они сумели обмануть преследователей и им хватило скорости, чтобы уйти за горизонт, оставив врагов вести тщетные поиски «Дитя приливов».

Но он ошибался.

– Корабль на горизонте!

Услышав крик, Джорон решил, что это его вина. То, что он поверил в удачный побег, видимо, рассердило Морскую Старуху, и она послала попутный ветер преследователям. Те же это корабли или нет – он не знал и стал взбираться на главную мачту. Костяная нога стала его неотъемлемой частью, а боль в том месте, где она касалась обрубка, стала знакомым, но неприятным дитя палубы, появившимся на корме. Он поднимался все выше, вокруг развевались крылья, он чувствовал свой корабль через вибрацию веревок. Свежий ветер и высота затрудняли дыхание. И все же после долгого отсутствия практики он чувствовал, что мышцы его бедер немного ослабели, когда посмотрел вниз. А еще через мгновение уже был на самом верху вместе с наблюдателем.

– Где, Беарна? – Она показала назад, и сначала он не смог ничего разглядеть, но, когда взял подзорную трубу, почти сразу его увидел.

– Не могу с уверенностью определить размер, – сказала она.

– Большой четырехреберник, – ответил он и тихо вздохнул. – Жаль, что это не тот, что меньше, но Старухе наплевать на наши желания. – Тут его внимание привлекло движение, случайное темное пятно на волнах, возможно, морская птица или какое-то существо, поднявшееся из глубины на поверхность в поисках еды. Но Джорон знал, что это не так. Он увидел второй корабль, четырехреберник меньшего размера, который и прежде возникал рядом с большим. Он сложил и спрятал в куртку подзорную трубу.

– Вот и ответ Беарна: Старуху не интересуют желания женщин и мужчин. Приглядывай за этими кораблями.

– Слушаюсь, хран-пал.

Он начал спускаться вниз и вскоре снова оказался на сланце.

– Дженнил, Фарис! Меванс, Серьезный Муффаз! – выкрикивал он, шагая по палубе. – До сих пор мы летели быстро, но, как оказалось, недостаточно. Теперь нам нужно использовать все наши возможности, поставить все крылья. Обман помог нам выиграть время, хотя и не дал свободы, на которую мы рассчитывали. Если мы доберемся до мыса Уилсона прежде, чем они нас догонят, они не последуют за нами на территорию Суровых островов, значит, мы должны мчаться к цели, пока ветер нам благоприятствует. Вы согласны, моя команда?

– Да! – услышал он крик команды. И если все женщины и мужчины испытывали такое же смятение, как и он, они хорошо его скрывали – очевидно, решили оставить свои тревоги при себе.

– Фарис, – позвал он, и она тут же оказалась рядом, неизменно спокойная и быстрая, словно ожидала, что она понадобится ему именно в этот момент.

– Да, хран-пал?

– Пусть Эйлерин и Меванс приготовят стол для карт, а Ветрогону скажи, что я хочу задать ему несколько вопросов. И постарайся сделать так, чтобы Мадорра со своей компанией остались у себя в каюте.

– Слушаюсь, хранитель палубы, – сказала она и ушла, оставив Джорона наблюдать за командой: каждый нашел для себя занятие, каждый знал свое место, и ему не было нужды отдавать новые приказы – команда выжимала из корабля максимальную скорость, ему не требовалось говорить, какие веревки следует натянуть, а какие крылья проверить; часть детей палубы старались баграми еще хоть немного очистить корпус от водорослей.

Такой была команда «Дитя приливов», они знали корабль как себя, и Джорон ими гордился. Время шло, прозвонил колокол, а Джорон продолжал расхаживать по палубе. Он чувствовал подзорную трубу в куртке и боролся с желанием достать ее, чтобы снова и снова наблюдать за вражескими кораблями. Он не хотел, чтобы команда поняла, что он сильно встревожен. И все же, когда он все-таки взял подзорную трубу, у него возникло ощущение, будто расстояние между ними быстро сокращается. Используют ли преследователи своих ветрогонов, чтобы лететь так стремительно? Если да, то долго вражеские корабли такую гонку не выдержат. Их ветрогоны устанут, и им придется остановиться.

В глубине души он понимал, что ветры благоприятствовали вражеским кораблям в той же степени, что и «Дитя приливов», а высокая скорость являлась следствием хорошо работавшей команды и того, что корабли недавно вышли из порта и использовали все преимущества, которые у них имелись. Он обратился к проходившему мимо дитя палубы.

– Рейан, позови, пожалуйста, курсера на корму, – сказал ему Джорон.

– Слушаюсь, хран-пал, – ответил Рейан, сравнительно новый член команды, на лице у которого появилась довольная улыбка: хранитель палубы не только знал его имя, но и доверил важное поручение.

Казалось, курсер появился рядом мгновенно, хотя прошло достаточно времени, чтобы Джорон почувствовал, что расстояние между «Дитя приливов» и вражескими кораблями еще немного сократилось.

– Хранитель палубы, – сказал курсер. – Я оставил сердитого Меванса – он недоволен, что ему приходится одному устанавливать стол. – Мягкий укор в словах Эйлерина, которого оторвали от любимых карт, заставил Джорона улыбнуться, и у него заболели язвы вокруг рта.

– Взгляни на преследующие нас корабли, – попросил Джорон, передавая курсеру подзорную трубу. – Мне кажется, они нас нагоняют.

Джорон ждал, наслаждаясь дувшим в лицо свежим ветром, который охлаждал кожу под шарфом.

– Да, у меня такое же впечатление, что расстояние сокращается, – заговорил Эйлерин. – Трудно сказать наверняка, ведь и они, и мы находимся в движении, мне требуется больше времени для более точной оценки. Если мы сменим курс, чтобы пройти рядом с островом к востоку от нас, это может помочь, в таких случаях всегда хорошо иметь неподвижную точку и…

– Может ли ветер помогать им больше, чем нам? – Джорон сдержал улыбку – обычно молчаливый курсер неожиданно разговорился.

– Маловероятно, хран-пал, – ответил он, – но всякое бывает, иногда шторма устраивают странные фокусы, так они оказывают услугу Деве, но мне не приснилось ничего необычного, я видел лишь чистое небо, таким образом, получается, что мы используем один и тот же ветер.

– Если бы Мать даровала мне чистый корпус, мы бы исчезли, как лес джиона в прежние времена, – тихо пробормотал Джорон, забирая обратно подзорную трубу и снова глядя на вражеские корабли. Но Мать не станет прибегать к магии, чтобы очистить днище «Дитя приливов». Впрочем, Джорон на это и не рассчитывал. Дети давно ослушались ее, когда Хассит метнул копье и убил Скирит, божественную птицу, и теперь им приходится самим о себе заботиться. – Да. – Он сложил трубу и спрятал ее в куртку. – Тебе лучше присоединиться к Мевансу и проверить, закончил ли он готовить стол для карт.

– И не повредил ли карты, – проворчал курсер.

– Действительно. – И Джорон вновь улыбнулся; прежде он бы не поверил, что курсер способен испытывать раздражение.

Он повернулся, двое детей палубы ждали, когда придет их очередь чистить корпус. Каждый держал скребок: широкое лезвие, отполированное до зеркального блеска, Джорон даже увидел отражение в сиявших лезвиях – черная одежда, высокий, отсутствующая нога, лицо в маске, множество серых шрамов на темной коже. Он смотрел не на Джорона Твайнера, а на свое создание – Черного Пирата.

«Мы все меняемся, – подумал он, – но не всегда к лучшему».

На нижних палубах темноту разгоняли открытые бойницы для луков, бо́льшая часть команды находилась на палубе, где все старались выжать из корабля максимальную скорость. Джорон вошел в большую каюту с ослепительно белым полом, столик Эйлерина стоял на письменном столе, стул Миас отодвинули в сторону, на спинке висела шляпа с двумя хвостами.

– Хран-пал, – приветствовал его Меванс и отступил на шаг назад, когда Эйлерин поспешил к ним, чтобы проверить, насколько правильно установлен стол с картой.

– Меванс, – приказал Джорон, – приведи сюда Дженнил, пока Эйлерин наносит на карту наше положение. И скажи Фарис, что она отвечает за палубу до моего возвращения.

– Слушаюсь, хранитель палубы.

Меванс исчез, а Эйлерин принялся расставлять на карте корабли, черный – «Дитя приливов», белые – преследователи.

– Здесь не выдержан…

– Масштаб, я знаю, Эйлерин. – Джорон подошел к карте и стал смотреть на Разбросанный архипелаг, когда Эйлерин протянул бечевку от модели «Дитя приливов» к южным ледяным полям Мыса Уилсона.

– Вы меня звали, хран-пал? – спросила Дженнил, входя.

– Да, Дженнил. Ты была офицером флота, вы с Мевансом знаете о море не меньше, чем любой человек на нашем корабле. Эйлерин проложил наш курс, но нас преследуют более быстрые корабли. Я хочу услышать, какие у вас есть идеи.

Дженнил шагнула вперед и стала вместе с Джороном смотреть на карту, Джорон почувствовал, что Эйлерин едва удерживается от заявления: «Здесь не выдержан масштаб», но курсер промолчал, а женщина, хранитель палубы и хранитель шляпы изучали темное море архипелага.

– Какой будет погода в ближайшие две недели? – спросила Дженнил.

– Эйлерин предсказывает чистое небо, – ответил Джорон.

– Не совсем так, хранитель палубы, – вмешался курсер. – Я сказал, что на данный момент хорошая погода помогает следующему за нами кораблю. Однако в моих снах появились тревожные мысли о штормах, которые придут с востока.

Джорон нахмурился.

– Западный Шторм говорит редко, – заметил он.

– Но если начинает, то его голос бывает яростным, – сказала Дженнил, повторяя поговорку детей палубы. – Если учесть скорость, с которой они нас догоняют, я могу предположить, что пройдет не менее двух недель, прежде чем они окажутся достаточно близко, чтобы начать стрелять. Доберется ли к этому моменту до нас буря, Эйлерин?

– Очень сложно предсказать поведение бури, Дженнил. Я думаю, нет; полагаю, ветры и волны поднимутся через три недели. Но, возможно, и раньше, или шторм пройдет стороной. Таков Западный Шторм: кажется, его главная задача – посрамить мое искусство, – сказал Эйлерин.

Дженнил кивнула, глядя на карту.

– Насколько близко эти острова? – спросила она, указывая на группу островов, которые находились на расстоянии ладони от «Дитя приливов».

Эйлерин уже собрался ответить, когда в каюту вошла Фарис.

– Я пришла спросить, не смогу ли как-нибудь вам помочь, хран-пал, – сказала она. – Серьезный Муффаз отвечает за палубу, и особой необходимости в моем присутствии нет. – Джорон собрался ее отругать, но в последний момент передумал: едва ли она сумеет быть полезной, и она это прекрасно знала.

Но, весьма вероятно, сможет чему-то научиться, и тогда ее присутствие окажется полезным, а если Серьезный Муффаз поговорил с ней о Гавите, будет только лучше, если Фарис проведет какое-то время подальше от него.

– Хорошее решение, Фарис, – сказал он и заметил, что она расслабилась – как тетива дуголука, не находящегося в боевом положении. – Продолжай, Дженнил.

– Мы можем свернуть к островам ночью и спрятаться между ними, а вражеские корабли пройдут мимо.

– Этих островов там очень много, – вмешался Эйлерин. – Но все они довольно низкие.

– Мы можем опустить главную мачту, – предложила Фарис.

– Это займет полдня работы, – заговорил Меванс, – и еще столько же, чтобы ее поднять.

– Команда не боится работы, – возразила Фарис.

Джорон почувствовал, что она обиделась из-за того, что ее идею отвергли.

– О нет, мы не сомневаемся, что ты сделала из них прекрасную команду, Фарис, – сказал Джорон. – Они умеют работать быстро и слаженно, но у нас не будет половины дня, чтобы поднять мачту. И тогда мы останемся без части крыльев, и нас быстро поймают.

– Да, конечно. – Фарис опустила голову.

– Но идея хороша, Фарис. – Он повернулся к остальным. – Так что острова исключаются. Дженнил, есть какие-то другие идеи?

– Хребет Скирит, хранитель палубы? – Она огляделась по сторонам. – Возвращение к прежнему, черный корабль против черной скалы. Нас будет очень трудно разглядеть с большого расстояния.

– Дженнил права, – сказал Меванс, – мы сможем найти бухту, которую не освещает Глаз Скирит, и тогда у нас появится шанс, что они пролетят мимо.

Дженнил кивнула, глядя на карту. Все молчали, пока Джорон размышлял над ее предложением. Сначала им потребуется найти бухту, и, хотя у Хребта Скирит их полно, им придется искать в темноте, а там полно подводных скал, которые могут легко сделать пробоину в днище «Дитя приливов», и тогда их бегство закончится прямо там и они присоединятся к Старухе.

А если им удастся найти подходящее место? Если кто-то на такое и способен, то это команда Миас. Впрочем, тут он улыбнулся, других он попросту не знал.

Улыбка исчезла, когда он представил, как это будет: «Дитя приливов» бросит стоп-камень, все, кроме наблюдателя, спрячутся на нижних палубах, чтобы не выдать присутствие корабля шумом или светом. Можно нанести на корпус пятна белой краски, чтобы он стал похож на скалу, покрытую гуано. Что же, план выглядит вполне реальным. Однако все на борту будут знать, что им конец, если их заметит внимательный вражеский наблюдатель. Напряжение на корабле станет нарастать, могут начаться драки, которые часто возникают в периоды безделья и стресса. И все же у них может получиться.

А что потом? Они побегут на север, надеясь, что им удастся проскользнуть мимо цепочки кораблей и наблюдательных башен, и вновь окажутся в прежнем положении, только теперь ветер будет против них?

– Позовите ветрогона, – сказал Джорон, и Ветрогон тут же появился, потому что Фарис предупредила его, что он понадобится.

Ветрогон выглядел более спокойным, однако, несмотря на просьбу Фарис, его сопровождал Мадорра.

– Зачем звать Ветрогона? – вкрадчиво спросил Мадорра, запрыгивая в каюту. – Ветрогон устал, Ветрогон должен отдыхать.

– Ветрогон является офицером «Дитя приливов», Мадорра, чего не скажешь про тебя, к тому же он способен сам говорить за себя. – Лишенный ветра посмотрел на Джорона единственным глазом, зашипел и отпрыгнул к двери, где уселся на пол, выставив вперед большой живот.

Сквозь грязную одежду, украшенную перьями, проглядывала розовая кожа. Ветрогон в своем лучшем одеянии, казалось, стал немного выше, когда Джорон поставил на место Мадорру, а потом прыгнул вперед, приоткрыв хищный клюв.

– Джо-рон Твай-нер, – сказал он, и все стало как в первые дни – Джорона поразила странность скрипучего голоса, исходившего из приоткрытого клюва, без движения губ и языка. – Как помогать, Джорон Твайнер?

– Мне нужен ответ на один вопрос, Ветрогон. Честный, чтобы я знал, чего мне ждать в нашем нынешнем положении, – попросил Джорон.

– Ты в каюте, Джорон Твайнер, в каюте. – И Ветрогон негромко рассмеялся.

– Да, верно, но я хочу знать, сколько ветра есть у тебя и твоих соплеменников. Ведь нас преследуют…

– Плохие лодки…

– Да, плохие лодки, – согласился Джорон. Было так легко забыть, что Ветрогон, несмотря на свои странные манеры, столь же внимателен и разумен, как любой человек. – Я бы хотел знать, как долго ты сможешь давать нам ветер. Прошло слишком много времени с тех пор, как вы посещали ветрошпиль.

Ветрогон каркнул, разинул клюв, издал оглушительный звук, и его тело удлинилось, словно он таким образом хотел направить шум в одно место.

– Давать ветер вечно, – сказал он. – Ветер и ветер, ветер и ветер. Толкать большой корабль.

Джорон знал, что он преувеличивал, что было для него характерно, и всегда старался иметь это в виду. Кроме того, он так говорил для того, чтобы разозлить Мадорру; Джорон никогда не понимал, почему Ветрогон вообще обращал внимание на лишенного ветра.

– Спасибо тебе, Ветрогон. – Джорон уважительно кивнул – он знал, что Ветрогону это нравится. – Но ты должен понимать, что твои соплеменники не так сильны, как ты, мы не хотим, чтобы у них началась ветроболезнь, и должны иметь возможность обратиться к твоему могуществу позднее. Так сколько ветра ты можешь дать, не подвергая опасности себя и остальных? Меня интересует нижняя граница, я хочу иметь уверенность, а не надежду.

– Джорон Твайнер, – сказал Ветрогон, а потом издал пренебрежительный звук, выдохнув через ноздри, после чего коснулся маски когтекрылом. – Ветрогон сильный, – заявил он, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. – Другие – нет, но помогать, да, да, да… – Казалось, Джорон его больше не интересовал, он обратил все свое внимание на карту. – Две недели. Если ветрогон вызовет легкий ветер. Двое следят каждый день. Да. Более сильный ветер. Меньше времени.

– Спасибо тебе, Ветрогон. Ты можешь возвращаться в свое гнездо. – Но что-то, какое-то ощущение на границе сознания Джорона подсказало ему, что он допустил какую-то оплошность, когда произнес эти слова.

Ветрогон медленно кивнул, и Джорон пожалел, что не предложил ему задержаться в каюте еще на некоторое время, ведь теперь ему придется остаться с Мадоррой наедине, и Ветрогон снова уменьшился в размерах, когда они выходили из большой каюты. Джорон мысленно обещал себе разобраться, что происходит и какой непонятной властью обладал лишенный ветра над Ветрогоном. Он собирался это сделать уже много раз, но командование кораблем отнимало слишком много времени.

Джорон выбросил Мадорру из головы и мрачно посмотрел на карту. Он понимал, как и все остальные, что сил Ветрогона будет недостаточно.

– Супруг корабля, – заговорил Меванс. – В первый раз я встретил Миас на двухребернике под названием «Манжеты портного», и однажды мы оказались в похожем положении, нас преследовали два корабля с Суровых островов, а ранее, после рейда на остров, мы вступили в схватку с четырехреберником. Команда и корабль находились в плохом состоянии, но мы пытались от них убежать. Мне, как и остальной команде, казалось, что все пропало, но только не Миас.

– И что она сделала, Меванс? – спросил Джорон.

– Она опустошила корабль, выбросила все за борт, кроме воды и еды, – отправила к Старухе.

– Даже луки? – спросила Дженнил.

– Да, даже луки, – ответил Меванс.

– Но мы станем безоружными, – возразил Джорон.

– Верно, – сказал Меванс, а потом ухмыльнулся: – И будем быстрыми.