Читать книгу Преступление. Пролегомены и метод. Сборник людологических сочинений - Р. П. Чернов - Страница 5

В условиях современного дня, в условиях глобализация масштабов того, что мы еще до сих пор называем преступностью, остро чувствуется вопрос наделения правоприменителя эффективным инструментом познания того, что есть преступление. Сегодня данный процесс носит весьма технический, метафизический характер. Уголовный кодекс как монополист понятия преступления персонифицирует сознание правоприменителя, предписывая ему качественность суждения в отношения явления. И, если само явление соответствует перечню признаков, можно говорить о структурировании представления о преступлении. Данное представление имеет определяющий формально – юридический характер и является одним из оснований наложения уголовной ответственности (внутреннее убеждение). Представляется, что данный метод познания того, что есть преступление в рамках процесса квалификации является неэффективным в отношении задач борьбы с преступностью.

Преступление, прежде всего, объективная форма бытия в действительности, которая связана в части своего актуально сущего бытия рамками сознания лица (преступника). Оно независимо и является одинаково, как стереотипом поведения, так и формой структурирования социальной материи, которая по своим качественным характеристикам выходит за пределы познания доступных современной методологии. Примером может послужить такое явление как Организованная преступность и отдельные преступления, которые пытаются квалифицировать соответствующим образом. В части же методологии нам дан именно Уголовный закон, который и является методологией познания преступления, посредством своей актуализации в рамках сознания правоприменителя.

Таким образом, в принципе, вопрос в отношении познания того, что есть преступление, в отношении того, как познавать преступление, может быть выражен противостоянием содержания и формы. Формой в данном случае выступает свойство уголовного права – nullum crimen sine lege; содержанием же то, что существует в действительности вне зависимости от предусмотренности Уголовным кодексом как преступления, и что в дальнейшем может обнаружить себя как объект криминализации. История демонстрирует в достаточной степени объективные примеры именно такой схемы формообразования преступления в представлении законодателя.

Таким образом, с одной стороны, можно сказать, что Уголовный закон всегда опаздывает в отношении своевременной криминализации, или декриминализации деяний, с другой стороны, что данные процессы носят естественный, исторически обусловленный характер, и находятся вне сферы влияния воли человека (законы развития общественного бытия). Представляется, что данная позиция не совсем верна. Уголовный кодекс всегда ретроспективен, он отражает не только те представления, которые на данном этапе развития составляют содержание понятия о преступлении, но и являются частью того, что есть в действительности преступление уже по самой форме своего бытия в действительности. Соответственно, в самой действительности системообразуются и структурируются формы, которые, являясь преступлениями и в дальнейшем признаваемые таковыми в рамках ограниченного периода времени не являются объектом уголовного преследования (ситуация В. И. Ленина, например, революционная деятельность, изменение мира – тогда не составляло предмет уголовного преследования). Соответственно, с течением времени и попустительством в данном вопросе, вполне реальна ситуация социального взрыва и уничтожения той или иной формы организации социальной материи.

Бездействие в данном вопросе законодателя, нежелание признать понятие преступления универсальным объектом познания (хотя формально – юридически уголовный кодекс, например, универсален в понимании преступления) замещается такой формой реагирования на преступления как коррупция правоохранительных органов. При этом здесь коррупцию следует признать в общем положительным явлением, так как она организовывает и структурирует те процессы, которые остаются за гранью правового понимания. Закон носит субъективный, частный характер, при попытке опосредовать универсальное явления, недостаток универсальности формально – юридического познания компенсируется универсальностью актуально сущих «человеческих» взаимоотношений – коррупцией (следует отметить, что человек как субъект познания есть универсум, противостоящий универсуму чувственных и внечувственных явлений).

Какой выход видится на сегодняшний день? Это, прежде всего, формирование универсального понятия преступления, бытие которого позволило бы эффективно, а главное адекватно реагировать на запросы действительного.

Каким образом это возможно? Вопрос чрезвычайно важный и во многом философский, так как именно определение как форма познания является самым неэффективным орудием корреспондирования значения во временном поле изменения. Соответственно, выход который может быть предложен в данном весьма сложном вопросе (уголовное право работает непосредственно с человеком, истолковывая и называя человеческие деяния преступлением) – это формование единой унифицированной универсальной методологии в отношении познания преступления и придания формам и методам познания формально – юридического характера, закрепление их на законодательном уровне. Такая система и сейчас существует в рамках наследственных обрядовых игровых ритуалах правосудия (процессуальная форма), раньше же эти ритуалы были всецело погружены в сферу религиозного (ордалии).

В таком случае правоприменитель может себе позволить свободу мышления в установленных законом рамках, при том, что данные формы являются едиными в отношении методологии познания, но не в отношении конечности результативности познания (как, например, сегодня квалификация). Соответственно, отпадает необходимость притягивания нормы права на множественность качественности явлений действительности.

Вопрос данного плана весьма успешно может быть решен в рамках людологической школы познания, которая и является самостоятельной универсальной пропедевтикой когнитивных систем. Благодаря формальному выражению значений (математика мысли) именно людологический подход позволяет быстро и эффективно решить вопрос универсального познания преступления в части правоприменительной деятельности.