Читать книгу Не такая она и трудная? Пособие по русской орфографии для тех, кто хочет писать грамотно - Р. В. Попов - Страница 3

Орфография – это система принятых всеми написаний, которая используется в письменной речи. Попробуем разобраться, что такое система – одно из основных понятий лингвистики.

Человеческий язык состоит из знаков. В лингвистической науке господствует мнение, что языковые знаки образуют не простой набор элементов, а такую их совокупность, где элементы взаимосвязаны и взаимообусловлены, а изменение одного элемента влечет за собой изменение других. Такая совокупность называется системой. Предположим, что есть какие-то языковые сущности А и Б (это могут быть звуки, морфемы, слова и т.д.). А и Б тогда составляют систему, когда наличие Б вызвано наличием А. Другими словами, когда А влечёт за собой Б – это и есть системность (закон: если А, то Б). Такое понимание языковой системности предложил М. В. Панов. Хотя это понятие системы языка родилось в сфере фонетики, Панов применяет его при исследовании и других языковых уровней.

Не все области языка системны в равной мере. Более упорядочены фонетика и морфология, менее всего – акцентология (область ударения) и лексическая семантика.

Приведем случаи подлинных системных отношений между языковыми единицами. К примеру, если в сущ. м. р., называющем лицо по профессии, есть словообразовательный элемент -лог, то ударение обычно всегда падает на предпоследний слог, ср.: биóлог, филóлог, уфóлог и т.д.; исключением являются всего лишь две формы на -алог: минералóг, генеалóг. Кстати, у неодушевленных сущ. на -лог ударение всегда наконечное, ср.: каталóг, но в речи библиотечных работников — катáлог; монолóг, полилóг, пролóг. Если сущ. м. р. имеют суффиксоид -граф, то ударение почти всегда падает на предыдущий гласный, например: литóграф, томóграф; исключений немного, ср.: телегрáф, полигрáф.

Еще примеры. Если глагол оканчивается на -у/-ю, то он непременно имеет грамматическое значение 1-го л. ед. ч. наст.-буд. времени (асистемных отступлений всего два: дам и ем); если у глагола на -ить основа оканчивается на с, то при образовании форм 1-го л. ед. ч. наст.-буд. времени происходит чередование [с] // [ш], ср.: бросить – брошу, трусить – трушу, гасить – гашу, куролесить – куролешу, пылесосить – пылесошу.

Приводимые выше системные закономерности языкового строя, разумеется, не предназначены для того, чтобы заучивать их – да это никому и не придет в голову. Тем, кто ежедневно пользуется языком, данные правила известны интуитивно. Как пишет Наталия Александровна Еськова, «в этом и заключается „тайна“ владения родным языком, включающая интуитивное знание таких вещей, которые, будучи сформулированными в явном виде, поражают своей сложностью»4.

А вот случаи асистемных (списочных) языковых единиц: хвóя, бытие, класть, м. р. кофе, 1 л. ед. ч. (я) пашу, отсутствие формы буд. вр. от глагола победить, отсутствие формы род. п. мн. ч. слова мечта. У данных уникальных единиц есть системные формы, но они считаются либо не рекомендуемыми, либо неправильными в образцово-литературной речи, ср.: хвоя́ (как лыжня́, губа́), бытиё (как копьё, питьё), ложúть – положúть (как мешать – помешать), ср. р. кофе (как поле, сердце), 1 л. ед. ч. (я) *пахаю5 (как махаю), буд. вр. *победю (как смотрю, люблю), род. п. мн. ч. *мечт (как мачт, жён).

Как видим, не всё в языке системно. Ну, а в какой степени системна орфография? Прежде чем ответить на этот вопрос, сделаем важное уточнение. Надо понять, что «язык и письмо суть две различные системы знаков; единственный смысл второй из них – служить изображению первой» (Ф. де Соссюр). В этом смысле «орфография – это лишь одежда языка» (М. В. Панов), «орфографическая одежда», как выразился Л. В. Щерба.

Так вот, орфография гораздо в бóльшей степени системное явление, чем язык. Ведь в отличие от языковой системы орфография искусственно создана человеком для того, чтобы удобно было писать слова. И если то или иное написание перестанет быть удобным, системным, то оно может быть заменено другим – асистемные исключения со временем ликвидируются. Так, например, академический «Орфографический словарь русского языка» (29-е изд.: М., 1991) узаконил написание разыскной вместо розыскной, устранив тем самым единственное исключение из правила написания приставки роз-/раз-. Под ударением в этой приставке теперь пишется только о, без ударения – а (т.е. «как слышим, так и пишем»), ср.: рóзданный, но раздáть, рóспись, но расписáние, рóссыпь, но рассыпнóй – и разыскной, разыскивать, разыскник, следственно-разыскной и т. п. Исключений больше нет. Этот фрагмент орфографии стопроцентно системен (Другое дело, что многие по привычке продолжают писать это слово с буквой о. Но это проблема конкретного пишущего.)

Таким образом, системность в орфографии проявляется в существовании цепочки слов, охватываемой определенной и повторяющейся закономерностью (правилом).

В настоящее время при Институте русского языка имени В. В. Виноградова Российской академии наук сформирована Орфографическая комиссия, в которой принимают участие как ученые-лингвисты, так и учителя-практики, и обсуждаются возможности дальнейшей систематизации нашей орфографии. Правда, нельзя не признать, что реформа орфографии всегда болезненно воспринимается людьми и вызывает сопротивление большей части общества. Л. В. Щерба говорил: «Нам, филологам, было, конечно, всегда понятно, что орфография есть вещь условная и меняющаяся во времени; но широкие круги грамотных людей считали её покоящейся на каких-то незыблемых основаниях»6.

Но ведь нельзя орфографии навязывать её прошлое! Письмо должно отражать современные языковые закономерности. И в самом языке ничего не меняется после перехода на новое правописание, никакая катастрофа ему не грозит. Упрощения в орфографии нужны и возможны прежде всего в интересах будущих поколений людей, которые не должны страдать от сложности и непоследовательности когда-то сформулированных правил, теперь ставших непонятными. При этом надо думать о том, как сделать так, чтобы орфографическое новшество не навредило уже имеющимся старым текстам.

Приведем случаи орфографической системности.

Дан ряд слов с буквенным сочетанием -инк: изюминка, соломинка, проталинка, скважинка и под. Почему в этих словах пишется сочетание -инк, а, скажем, не -енк, как, например, в словах нищенка, француженка? Потому что существует условие: все эти слова образованы от сущ. ж. р. на ин (а): изюмина, соломина, проталина, скважина. Это условие здесь – А, результат (пишется -инк) — Б. Получаем орфографическую закономерность: если А, то Б. Фраза, которая соответствует этой формуле, должна быть краткой и ёмкой, и тогда она сохранится в нашей памяти, ср.: «Если слово образовано от сущ. ж. р. на ин (а), то пиши -инк».

И если в орфографии есть системность, то все аналогично образованные формы тоже будут писаться с -инк. Проверим: впадинка — ср.: впадина; горошинка – ср.: горошина; завалинка — ср.: завалина; посудинка – ср.: посудина, снежинка —? Слóва *снежина в языке, конечно, нет. А если взять и образовать? *Снежина – это большая снежинка. Тогда всё встает на свои места. Правило это единое для всех слов данного ряда, в том числе – и для новых, неожиданных, только что придуманных. Таким образом, этот фрагмент орфографии системен.

Отсюда – возможность узнать, как пишется неизвестное или редкое слово, обратившись к аналогично построенному и при этом широко распространенному слову того же системного ряда.

Системная аналогия (из греч. analogia – «соответствие, сходство») – такой способ установления верного написания, когда человек запоминает не правила, а примеры, их звуковое, структурное сходство, смысловые ассоциации. Так, мы пишем куртчонка, так же как собачонка, девчонка; плющом – как ключом, мячом, карате – как пюре, шоссе. Пишем слово риелтор с буквой е по аналогии со словами типа диета, пациент, абитуриент (везде после и – буква е). Получается (согласно формуле: если А, то Б), что одно написание определяет другое, т.е. всё в данных системных цепочках взаимно связано, каждая единица = все остальные. Припоминать формулировку правила часто не требуется. Кстати, мы специально берем в качестве аналогов более употребительные и потому хорошо запóмненные слова – только по ним можно проверять написание других слов какого-либо типа.

Еще пример. Дан ряд слов солеваренный, перочинный, потогонный (список можно продолжить). Почему они пишутся с нн? Потому что эти слова произошли от сочетаний варить соль, чинить перо, гнать пот. Это условие здесь – А, написание нн – Б. И всегда: если сложное прилагательное включает в себя управляющее слово (т.е. то, которое управляет другим словом) и прямое дополнение (сущ. в вин. пад. без предлога), в суффиксе пишется нн. Исключений нет.

Но, к сожалению, как и в языке, не всё в нашей орфографии системно в одинаковой степени: одни из её участков более упорядочены, чем другие. Наряду с закономерностью – если А, то Б – орфографическую систему характеризует другая формула: если А, то, как правило, Б.

Пример такой закономерности. Мы пишем слова произрасти, выращивать с буквой а, если видим, что корень -раст- (-ращ-) //-рос- оканчивается на ст и щ, в противном случае пишем о. Но закон этот соблюдается не всегда, есть исключения: росток, ростовский, зáросток, вы́ростковый, прóрость, подросткóвый и др. Эти отдельные слова – отступления от правила, их приходится держать в памяти отдельным списком.

Такие асистемные написания, хранящиеся в виде исключений, списков, надо только заучивать, зазубривать, но, увы, даже и тогда ошибок избежать не удается: ведь какие-то из слов можно просто позабыть. Сравните пары слов из, казалось бы, одного ряда: асимметрия и ассимиляция; интриганка и гувернантка; интендант и инцидент; аплодисменты и аппликация – есть какая-либо закономерность в написании этих в чем-то похожих слов?

Итак, где нет системности, обращение к аналогии может привести к ошибке (ср. ошибочное написание *импрессарио – по ложной аналогии со словом инкассатор). Тем не менее аналогия остается, пожалуй, единственным способом для человека, забывшего, как пишется конкретное слово, установить правильность написания, не обращаясь к словарю или к справочнику. Аналогии – это своеобразные «узелки на память».

Всё, что написано по правилам орфографии или подлежит запоминанию, – буква в слове или часть слова, называется орфограммой. Например: арбуз. Буква а в начале слова – орфограмма, и буква з в конце слова – орфограмма. Сравните: баловáться (безударные гласные в корнях), кто ни увидит (безударные частицы), честный (непроизносимые согласные), каменщик (мягкие согласные перед согласными) – в скобках мы указали, «на какую тему» орфограмма. Орфограмма – это всегда выбор, который делает пишущий, припоминая написание слова и/или руководствуясь правилом.

Закончим этот раздел оптимистически: всё-таки в нашей орфографии больше системности, чем асистемности, и поэтому она хорошая, удобная и практически выгодная.