Читать книгу Второй станет первым. Рассказы из бассейна - Рахиль Гуревич - Страница 1

Родители расстраиваются из-за проигрыша больше детей, иногда это приводит к стихийным митингам.

Гошу все звали Грушей, потому что фамилия у него была – Грушенин. Дедушка очень гордился Гошей: внук был чемпионом бассейна. Дедушка Груши был человеком воспитанным, интеллигентным старался вести себя скромно, пока ждал внука с занятий. Но не очень-то побудешь воспитанным, если к тебе всё чужие дедушки пристают. И всё такие дедушки настырные, и у всех как на подбор внучки или внуки – чемпионы бассейна, ну или… почти чемпионы, призёры. А если не призёры, то почти призёры. Были конечно же и дедушки слабаков, тех детей, которые вторые-третьи места с конца протоколов брали. Но эти дедушки не заходили в фойе бассейна, стеснялись, отсиживались в машинах или по близлежащей территории прогуливались, ожидая внуков со спортивных занятий.

А ещё внуков с тренировки ожидали бабушки. Но с бабушками дедушка Груши вообще не разговаривал. Бабушки были всё какие-то совсем не спортивные: толстые, пыхтящие. Одна бабушка всё жаловалась, что она, когда идёт пешком, у неё «ноги за животом не поспевают», поэтому приходится внучку возить в бассейн на машине. Другая бабушка советовала купить какой-то медицинский аппарат, уверяла, что тогда «ноги сразу за животом поспевать начнут». Нет! Такие разговоры не для дедушек чемпионов. То ли дело мамы. Все как на подбор мощные, пружинстые, плечистые, правда и худосочные попадались. Но в общем и целом – все мамы были волевые, целеустремлённые, нюни не распускали, с детьми обращались строго. Но сплетницы, каких свет не видывал. Дедушки тоже сплетничали, но не так много. А мамы как пойдут разбирать, кто кого в раздевалке толкнул, кто кого «глистом» в бассейне обозвал, кого тренер похвалил, а кого не замечал, а кому вообще целую дорожку выделил… Дальше дедушка затыкал уши, старался отбежать подальше, скрыться, чтобы не загружаться лишней информацией.

В общем и целом, дедушка Груши любил тренировки внука, всё-таки полтора часа ожидания в фойе, всё-таки среди людей, всё-таки неравнодушных к спорту.

Из всех дедушек дедушка Груши сошёлся только с дедушкой Насти Мазловой. Настя была из семьи потомственных милиционеров. Дедушка Насти всю жизнь проработал инкассатором, родители Насти служили: папа – следователем, а мама – в ГИБДД, старшая сестра Насти училась в колледже полиции и была действующей чемпионкой по спринтерскому бегу. В общем, хорошая семья, дисциплинированная. Если Настя не хотела идти на тренировки, мать её просто пару раз пинала, и Настя сразу шла, и даже плавала быстрее, чем в обычные дни – это всё дедушка Насти с большим удовольствием рассказывал. Он жил жизнью внучек.

− Делать-то что, а? Делать-то на пенсии нечего, − вздыхал дедушка Насти. – Телевизор я не уважаю, интернетом не пользуюсь, остаётся только в магазин сходить и здесь, в бассейне, с умными людьми пообщаться.

Дедушка Насти скромничал. Он посещал соревнования старшей внучки, и соревнования зятя и дочки – родителей Насти тоже посещал, они участвовали в ветеранских соревнованиях по триатлону. Дедушка ходил на все открытые тренировки в бассейне, на такие тренировки обычно только родители-новички ходят, рассказывал потом дедушка Насти в фойе, кто как из тренеров себя вёл и кто как на детейкричал. Дедушка Насти совал свой нос везде, вгрызался, что называется, в подноготную, и − самое непостижимое! – знал всех детей, родителей, охранников, тренеров, дворников, уборщиц, гардеробщиц, медсестёр спортивного комплекса по именам, со всеми здоровался за руку, со всеми мог поддержать беседу, со всеми приятельствовал. Дедушка Груши так бы не смог.

После соревнований между дедушками обычно происходил такой диалог:

− Ну как вы? Какое место? – спрашивал дедушка Насти.

− Да мы всё первое.

− И мы первое.

− Но мы ещё и второе. Старт неудачный и сальто-поворот.

− И мы второе. Тоже на повороте закопалась.

− Ну ещё мы четвёртые.

− Не-ет. Мы нет. Но нас дисканули¹ на брассе. А так бы тоже первые были… Я на свой мобильник засёк.

Так прошёл год и ещё год. И ещё. Приходили в бассейн новые дети, и новые родители. Дедушка Груши уже числился старожилом, с вновь приходящими не общался, даже не замечал их. Ему о вновь прибывших всё дедушка Насти докладывал.

Как-то по осени, после очередных соревнований дедушка Насти пришёл на тренировку угрюмый.

− Что это с вами? – поинтересовался дедушка Груши.

− Ничего.

− А что вы такой угрюмый?

− А чего радоваться-то?

Ещё подходили знакомые к дедушке Насти: все интересовались, как выступила его внучка, ведь по его рассказам выходило что Настя – просто единственная надежда российского плавания.

− Как выступили, как выступили… − отвечал неохотно дедушка Насти. – Почти третьи мы.

Дедушка Груши всё понял. Он побежал к стене, где были вывешены протоколы, достал увеличительное стекло (очки для близи как назло именно в этот день забыл) и стал изучать протоколы. Какое там «почти третья». Настя замыкала первую десятку! Как же так произошло? Что случилось?! Может Настя была не здорова?! Надо обязательно спросить дедушку Насти. Но как? Впервые дедушка Груши видел, что дедушка Насти так не в духе и даже грубоват. Да что там грубоват – безобразно груб с окружающими!

Но всё же дедушка Груши вернулся к дедушке Насти: надо же поддержать друга, всё-таки четыре года общаются. Но успокаивающие и без дедушки Груши отыскались. Рядом с дедушкой Насти сидела мама из самых волевых, мама Вадика по прозвищу Пузырь. Дедушка Груши знал: эта плечистая мама била своего сына ремнём, если он неудачно выступал на соревнованиях, приговаривая: «Я на тебя силы трачу, время и бензин, а денег-то сколько на гидрики², денег! Не сметь плохо плыть! Не сметь!»

− Я же говорила вам: результаты иногда встают, − успокаивала мама Пузыря дедушку Насти. – Особенно у девочек. Правда, вот есть витаминный комплекс…

− Да идите вы… − ощетинился дедушка Насти. Лицо его было злое-презлое. Дедушка Насти ненавидел в эту минуту всех. Это был совершенно другой человек: нервный, больной, скандальный и ужасно несчастный. Казалось, дедушка Насти переживал самую сильную драму всей своей жизни. Он встал во весь свой исполинский рост и заорал:

− Что же здесь, товарищи, такое происходит? Одни, значит, утром ещё приходят тренироваться, а другие значит, только раз в день. Одни ОФП³ на улице занимаются, или в подвале тренажёрном, или вообще на бортике, а другие в шикарном спортивном гимнастическом зале с козлами-брусьями и другими растяжками! Что это за дискриминация такая, я вас спрашиваю, а?

Фойе бассейна было всё в стёклах. Стеснительные боязливые родители слабых пловцов увидели с улицы, что творится что-то странное, осмелели, вылезли из своих машин, набились в помещение. Дедушка Насти немного успокоился, ободрился, увидев, сколько людей его слушают, спросил:

− Вы меня одобряете?!

− Да! – крикнули родители слабых пловцов. – В лагерь по госдотации от спортивного комитета одни и те же ездят, на сборы − тоже. А нам – тренировки в четырнадцать-тридцать ставят. А мы в это время ещё в школе учимся. Как успеть-то?

− Да-ааа, − подала голос с лавочки бабушка с животом, за которым не поспевали ноги. – Мы тоже из школы не успеваем. А все чемпионы к шестнадцати ноль-ноль тренироваться приходят. Несправедливо!

Все согласились, что несправедливо к четырнадцати-тридцати, а справедливо к шестнадцати-ноль-ноль, а лучше к восемнадцати-пятнадцати. Дедушка Груши ничего не планировал говорить, но от такого количества народа в фойе немного обалдел и, кроме того, он был возмущён безосновательными, возникшими на пустом месте претензиями: ведь именно его внук занимался ОФП в просторном зале, ходил днём к шестнадцати-ноль-ноль и плавал в семь утра на утренних тренировках, да и Настя тоже плавала по утрам – он это точно знал, но Настя часто утренние тренировки прогуливала: дедушка Насти не любил рано вставать.

Дедушка Груши откашлялся и неожиданно для себя прокричал командирским голосом:

− А вы думаете легко в семь утра зимой в мороз на тренировку идти? А вы думаете легко на сборах пахать и в спортлагерях?

Все замолчали, все поняли, что дедушка Груши – бывший военный, кадровый офицер. Только один папа, по всей видимости, не понял, попался папа какой-то туповатый, случается, что и папы умом и сообразительностью не блещут, а не только их дети. Этот папа закричал:

− Долой блатных! Долой привилегии!

И папу неожиданно поддержали голоса:

− Долой! Долой!

− Да какие привилегии?! − раздражался всё больше и больше дедушка Груши. – На тренировку они не успевают. Переводите детей в обычные школы без разных там уклонов рядом с домом, и будете на тренировки успевать.

− Это в школу дураков, что ли? – спросила бабушка с животом, за которым не поспевали ноги.

Дедушка Груши совсем потерял самообладание, он рявкнул на бабушку:

− Молчать, когда с вами старшие по званию разговаривают!

− Ой-ой! По званию! – раздалось со всех сторон. – Второй взрослый только-только выполнили и уже – прям зва-ание, зва-ание.

А бабушка с животом, за которым не поспевали ноги, начала смеяться так: «Ха-ха! Ах-ха-ха!» и трясти щеками.

− Молчать! Вот вы всё на машинах детей возите! А ходил бы у вас пешком ребёнок, вот вам и ОФП дополнительно!

− Да как же это пешком, когда ноги за животом не успевают!

− Глядишь, и ноги начнут за животом поспевать. И без всяких там аппаратов, – дедушка Груши возненавидел в эту минуту всех, всех родителей, всех дедушек, а бабушек, как мы знаем, дедушка Груши всегда недолюбливал.

− Всё! Ходим пешком, репетиторов бросаем и записываемся в школу для дураков, – сказала какая-то мама, растягивая слова и изысканно поправляя очки.

− Да лучше в школу для дураков ходить, − гаркнул как на параде дедушка Груши, −чем три года с первым юношеским сидеть в… школе для умных.

Тут наступила тишина, и дедушка Груши почувствовал, что его могут побить. Он представить себе не мог, что некоторые родители о первом юношеском три года только мечтали, но никак не получалось его выполнить… Если бы дедушка Груши это знал, он бы не ляпнул такое.

Спасло дедушку Груши то, что сеанс закончился, стали выходить дети пропахшие хлоркой. Вокруг глаз от очков были красные круги. Стихийный митинг окончился так же неожиданно, как начался. Но долго ещё по углам фойе стояли группы родителей и возмущались, а бабушка, у которой живот не поспевал за ногами, всхлипывала, и то и дело промакивала вышитым кружевным платочком толстые щёки…

− Григорий! Ты уже большой, − вечером того же дня сказал внуку дедушка. – Будешь ездить в бассейн сам.

Груша кивнул, разговаривать вечером у него не было сил – так он уставал на тренировке.

Месяца через три дедушка Груши стратегически предположил, что история его выступления потихоньку-полегоньку должна начать забываться. Это у детей память цепкая, на всю жизнь, а у родителей, тем более бабушек с дедушками – склероз, они, что было вчера не всегда помнят, а уж что три месяца назад… И дедушка опять стал провожать внука на тренировки. Когда он скромно, виновато, бочком-бочком зашёл в фойе, некоторые, всё больше волевые мамы, приветливо поздоровались, некоторые, в большинстве своём интеллигентные мамы, просто кивнули, бабушки и папы промолчали; никто не отворачивался, но никто и не разговаривал. После весенних соревнований история с выступлением дедушки Насти и контрнаступлением дедушки Груши забылась навсегда, и все по-старому, приветливо стали кивать дедушке Груши, даже бабушка, у которой ноги по-прежнему не поспевали за животом. Один дедушка Насти по-прежнему упорно не замечал дедушку Груши. Дедушка Груши был единственным человеком во всём спорткомплексе, с которым дедушка Насти не здоровался и не общался. Это было как клеймо. Дедушку Насти можно было понять. Груша по-прежнему чемпионил, а дедушка Насти давно уже смирился с первой десяткой, да и то не всегда туда попадал.

Через год и Груша выступил на соревнованиях неудачно. А ещё через месяц совсем плохо.

− Я же говорила вам, − подсела плечистая мама Вадика-Пузыря к дедушке Груши. – Результаты могут встать и у мальчиков, если мальчик плохо растёт. Ваш внук перетренировался, вот рост и прекратился… Надо бы пропить витаминный комплекс…

− Да идите вы, − рыкнул на маму Пузыря дедушка Груши.

Ещё через год Груша совсем перестал подниматься на пьедестал, теперь шёл вопрос о попадании в первую десятку. Дедушке Груши вдруг тоже стало казаться, что со стороны тренера присутствует какое-то невнимание к юному спортсмену. И вообще стали посещать крамольные мысли: а не перевести ли внука к другому тренеру или в другую спортшколу. Дедушка Груши поделился этими мучительными сомнениями с дедушкой Насти.

Дедушка Насти обрадовался, просто расцвёл, улыбнулся снисходительно:

− Мы сколько раз хотели перевестись. Пока не получается.

И добавил презрительно:

− Да вы оглянитесь вокруг! Один же сброд сюда ходит. Самый плохой бассейн района. Короткий. Мелкий. Перегруженный! По шестьдесят человек за сеанс случается. Разве можно в таких условиях нормально тренироваться?!

Дедушка Груши согласился, что в таких условиях нормально тренироваться нельзя. И дедушки помирились.

1

Дисканули − дисквалифицировали

2

Гидрики – шорты пловцов из специального гидроматериала, помогают быстрее плыть, стоят дорого

3

ОФП – общая физическая подготовка, у пловцов перед занятием в бассейне всегда проходят занятия на суше: растяжки, силовые тренировки, игровые, бег