Читать книгу Где моя Родина - Раиса Ивановна Богданова - Страница 7

С 15.12.1947 года я живу в пересылочном фильтрационном русском лагере «ПФЛ» №226, города Бранденбург. При лагере был детский дом. Дети-сироты поступали из пригорода Берлина, укомплектовывались группами и отправлялись специальными эшелонами в Россию.

Новый год 1948, ПФЛ №226

Я была вывезена вместе с другими детьми-сиротами 10.02.1948 года эшелоном №50055.

Сначала я поступила в Дом Ребёнка №3 г. Калининграда (бывший Кёнигсберг), а затем 24.02.1948 года меня отправили в детский дом города Славск Калининградской области, где уже находились дети-сироты, тоже прибывшие из ПФЛ №226. Возраст детей был разный – от 3 до 15 лет. О первых годах детдомовской жизни я мало что помню. Разве только, как поселили нас в деревянный домик с двумя комнатами, который находился около главного корпуса. В одной комнате располагалась спальня, в другой – столовая, она же игровая. Помню, было много клопов, которые больно кусали и не давали спать по ночам, и, если раздавишь клопа, то от него шел очень неприятный запах. Какие были у нас игрушки? Никаких. Старшие мальчики читали нам сказки. А Вадим Лёвин крутил нам фильмоскоп. Самые любимыми стихами были стихи детского писателя Корнея Чуковского. Особенно стихотворение «Тараканище».

Старшие девочки мыли нас, а затем в простынях приносили нас в наш домик. Летом в жаркую погоду старшие девочки поливали нас из лейки.

В городе был бассейн, куда мы ходили купаться. У нас было своё место для купания, так называемый – «лягушатник».

В каком году нас перевели в двухэтажное здание? Наверно, когда я училась в первом классе. В это время мы могли спокойно бродить по территории детского дома. Через просёлочную дорогу гуляли по стадиону. В кустах играли в «дочки-матери». На дорогах валялось много кусочков черепицы, которые заменяли нам игрушечную посуду, а съедобная трава была едой. Черепица – это остатки разрушенных немецких домов после войны. Черепицей были крыты крыши домов.

За стадионом за колючей проволокой находились немецкие военнопленные, на которых мы приходили смотреть. Видно, я прислушивалась к немецкой речи, когда-то очень знакомому мне языку. Девочки говорили, что немцы давали им конфеты, я этого не помню.

С другой стороны детдома находились качели и карусель, которую мы называли «гигантскими шагами».

Но самая запоминающая игровая площадка – это немецкое кладбище. На могилах лежали мраморные плиты, которые мы использовали, как игровую комнату. Одна могила служила столом, другая – кроватью. «Дочка, ложись спать! Дочка, кушай».

Старшие мальчики шили нам маленьким куклы из тряпок. Глаза, рот и нос были нарисованы цветными карандашами, а волосы заимствовали у лошадей, отрезая часть хвоста.

Днем, играя на кладбище, мы не задумывались о том, что мы тревожим покой похороненных людей. А когда вечером шли через кладбище из школы домой, было страшно, жутко.

Кушать хотелось всё время. Ели съедобные травы, листья, жёлуди, а несколько лет спустя ели жмых. Мальчики приносили с железнодорожных станций. Это было лакомство.

Об одежде. В чём одеты мы были, не помню. Зимой очень было холодно, а летом ходили босиком. Я по сей день ощущаю при воспоминании о пыльных дорогах мягкую пыль. По этой пыльной дороге мы ходили в кино всем детским домом. Иногда мы ходили самостоятельно в кино. Придя в фойе кинотеатра, останавливались у стены. Женщина, которая пропускала посетителей в кинозал, спрашивала у нас: «Девочки, вы из детдома?» Получив положительный ответ, она пропускала нас в кинозал на просмотр фильма. Какие фильмы смотрели? В основном про войну. «Зоя», «Павлик Морозов», «Как закалялась сталь» и другие…

Жители очень сочувственно относились к нам. Особенно мы это видели, когда в сельском клубе мы давали концерты. Жители смотрели концерт со слезами на глазах.

Какое хозяйство было при детском доме? Я уже говорила о лошадях. Сколько их было, не знаю. Были свиньи, им варили в «мундире» мелкую картошку в большом котле, а мы воровали, чтобы поесть.

С четвертой стороны здания была живая изгородь из туи. За изгородью находилось русское кладбище. Там я ни разу не была, видно, было закрыто.