Читать книгу Обними меня, Завтра! Повести, рассказы - Раиса Николаевна Кучай - Страница 5

Следующий день был более узнаваем и более расцвечен красками и ощущениями. С утра потеплели батареи отопления. Были слышны потуги появившихся сантехников – их рабочее ворчание. Начальствующие окрики слабо раздавались то где—то рядом, то вовсе издалека.

Ворвался как ураган в палату Григ, сразу скакнул к кровати Облизаловой. Строго спросил, обнаружив излишества в её облике:

– Что это? – указывая подбородком на нечто темное на голове Надежды.

– КФС—любовь, – незамедлительно среагировала Надежда на излишнее любопытство Грига. Он понял и задал следующий вопрос:

– На спине лежали?

– Да, я же помню, – ответила ласково Надежда.

– Есть вопросы?

Казаринова, всегда помнившая о своей неотразимости, проявляя хорошую память, вякнула:

– Ну, вот кому плохо, что в палате и на душе теплее стало?

Григ только скосил на нее глаза, уже поворачиваясь на 180 градусов, махнул в её сторону рукой, словно бросил кляп ей в рот:

– Всё! – вышел, сердито захлопнув за собой дверь.

Григ не понял – он или его близнец бросил в Казаринову этот кляп, устыдился и за себя и за него, покраснел и отшлепал обоих повлажневшими руками.

Дверь немного приоткрылась, словно кто—то прислушивался к происходящему в тринадцатой палате. Казаринова и старушка Разуваева хохотали.

– Надя! Ты когда Григу лекцию прочитала про КФС? Похоже, он тебя понял.

– Надюша! А что такое КФС—любовь? Было похоже, что вы на одной с ним волне.

День начался с активного кукареканья. Старушка Разуваева словно по команде, приостановив утренний моцион, поторопилась на сходку к подружкам. У перевязочной уже стояла толпа больных Грига. В этот день операций не было, и Григ достаточно времени уделял каждому больному: шутил, объяснял, ободрял. Облизалова с Казариновой осматривали швы, пытаясь предугадать время окончательного заживления ран, и не торопились на встречу с Григом. Вернулась старушка Разуваева и, указательными пальцами показывая на двери, зашептала, отвлекая Зинаиду:

– Там гость хочет с тобой пообщаться. У него не получается телефон настроить. Я сказала, что ты всё можешь.

Зинаида, ничего не сказав, вышла в коридор. Среди прочих больных выделила худощавого мужчину, скромно подпирающего стену с телефоном в руках. На просьбу Зинаиды, внимательно всматривающейся в его лицо, подал телефон, попросил вместе с ним присесть, показывая на ряд сцепленных сидений вдоль стены. Зинаида, молча оценивала программную начинку, поинтересовалась:

– Телефон куплен с рук?

Мужчина ответил утвердительно.

– Проблема не в настройках, скорее заводской брак, – грустно высказалась Зинаида и телефон вернула.

Мужчина сказал «спасибо» и пошёл по коридору. Не успела Зинаида войти в палату, как услышала лай, вздрогнула и повернула на лай голову. Именно этот мужчина, сотрясаясь всем телом, издавал нечеловеческие звуки. Зинаида не стала заходить в палату, осталась обдумывать ситуацию, которая требовала переосмысления.

Сашок выплыл на коляске из смежного коридора, как всегда приветливый и веселый. Зинаида интуитивно устремилась ему навстречу, отвечая на приветствие, поторопилась с вопросом:

– Александр! Скажи, будь добр, этот мужчина – шутник или действительно травмированный?

– Петушок?

– Да.

Сашок всмотрелся в обеспокоенное лицо Зинаиды и, утвердившись в совершенной безвредности любопытства, начал рассказ, надолго приковав внимание и старушки Разуваевой, неожиданно появившейся рядом.

– Есть такая деревня – Кукарека. Там семьями кукарекают, а в соседней деревне ещё и лают. Он родом из Кукареки или из другой, что рядом. С нашим следователем случилась по молодости история. Он девушку из этой деревни обманул. Мать девушки его прокляла, сначала он закукарекал, а потом и вся его родня.

– А лаять когда начали?

– Этой истории я не знаю.

– Не верю я в эти сказки. Ты, наверное, шутишь. А петухи и собаки в этой деревни не заговорили человечьими голосами?

– Надо подумать, – хитро подмигнул Сашок, прищелкнул языком и резво крутанул колёса коляски. Зинаида заторопилась на перевязку, оставив его со старушкой Разуваевой. Старушка за неделю присутствия в больничных стенах полюбила Сашка больше даже чем самых важных и нужных для неё людей, опережая всех, торопилась ему навстречу и могла до бесконечности с ним болтать на разные темы.

– Сынок, мне то уж скажи правду: с тобой – то почему беда случилась?

– Думаете, когда сам пойму – тогда беда к другому пойдёт? – ответил с неохотой погрустневший Сашок. – Или будете помнить и молиться за меня?

– Я мало и плохо училась, Саша, но всегда любопытной была, потому отметину на лице и получила. Ни одну молитву не знаю – сама выкарабкиваюсь, зачем Господу отвлекаться на ленивых.

Старушка лукавила.