Читать книгу Жизнь за пределами смерти - Рамачарака - Страница 3

Одна из основных мыслей философии йогов, которую обыкновенный разум Запада лишь с трудом постигает и усваивает, касается «планов» бытия. Эти затруднения особенно выступают при стараниях западных учеников постичь учение йогов о «той стороне». Западные мыслители настаивают на понятии о жизни бестелесной души в определенном месте или в местах. Ответственность за это несет главным образом западная теология, хотя надо считаться и с тенденцией западного разума думать обо всем в пределах предметного существования, даже по отношению к беспредметной жизни. Средний западный учитель религии настаивает на понятии о «небе» как о месте, существующем где-то в пространстве, содержащем дивные строения из драгоценных камней и улицы, мощеные золотом. Даже те, которые уже отказались от столь детских воззрений, не могут привыкнуть к мысли, что их небо представляет из себя состояние, а не место. Западный разум с трудом воспринимает отвлеченное понятие и естественно переходит к прежнему понятию о небе в пространстве.

Восточный разум, наоборот, легко воспринимает мысль о нескольких «планах»» существования. Веками привитое понятие для них столь же просто и ясно, как понятие о месте. Мы встречали ученых Запада, которые с улыбкой сознавали, что для них понятие о «плане» тождественно с понятием о плоской поверхности или о слое каких-нибудь материальных веществ. Но подобное понятие весьма далеко от истины. План это состояние, а отнюдь не место, и ученик должен привыкнуть, исключать мысль о месте из понятия о плане.

План есть условие или состояние деятельности в вечной энергии духа, в которой живет и движется космос. В любой точке пространства могут быть многочисленные планы действий. Пользуясь примером мира существенного, возьмем вибрацию звука: воздух может быть насыщен многими звуками музыкальной гаммы. Каждый звук получается лишь от вибрации некоторой степени в воздухе. Все звуки занимают одинаковое положение в пространстве и все же не сталкиваются. Существует физическая аксиома, что два каких-либо вещественных тела не могут занимать то же место в одно и то же время. Но тысячи этих вибрирующих звуков могут занять то же пространство в одно и то же время. Это доступно каждому слушателю оркестрального исполнения музыкального творения. Многочисленные инструменты играют в одно и то же время, воздух насыщен бессчетными вибрациями, и все же, при желании, можно отличить всякий отдельный инструмент и даже отдельные тона. Ни один звук не пропадает, хотя вся масса звуков передается нам лишь через маленькое пространство нашей барабанной перепонки. Это довольно грубый пример, но он может способствовать формированию правильных понятий.