Читать книгу Cвобода или рабство - Рамиль Латыпов - Страница 3

Сказать, что следующие два дня были приятными это не сказать ничего. Пятерых из двух сот людей мы потеряли к первой ночи. Еды нам не давали. К утру умерли уже десять. Я пытался поддерживать порядок в клетке. Но это было невозможно. К обеду второго дня минус десять. Самоубийства. А может? И нет. Как определить. Еды нет. Дети плачут. А ты едешь переваливаясь из стороны в сторону в повозке с клеткой закрытой барьером не пропускающий звуки. Видно тоже не было. Не поймешь где мы. Стало нечем дышать. Сильные пытались бить клетку, но не помогло. Сначала сознания потеряли дети, потом старики. Затем и все остальные. Мир померк. За ним пустота.

– Этот ушастик еще жив. Тащи еще ребята.

Голос был безразличный. Басистый, мужской. Явно скучающий. Начал чувствовать тряску. Меня несут. Противный запах. Запах смерти. Не хочу просыпаться. Оставьте меня во тьме. Там где пусто. Там где моя любимая. Там где жена. Не вытаскивайте меня на свет. Удар в грудь.

– Сильнее он же жив. Молодой совсем.

Удар. Удар. Отстаньте от меня. Мне незачем жить. Моей семьи уже нет. Сестры с родителями умерли на второй день от удушья. Как я ненавижу этот мир.

Удар

– Да оживай ты. Борись.

Нет, я не хочу. Отпустите меня неважно кто вы. Я хочу уйти.

– Магией его надо. Начальник сними ошейник. Будь человеком.

Звук удара, но не в меня.

– Ты иногда прямо как огр злой начальник. Ладно, так попробую. Еще из избранных гад.

Удар, но уже по голове. Не надо. Начал оживать. Нет. Нет. Нет. Свет. Как же он обжигает глаза. Пить охота. Губы совсем сухие. Желудок пуст. Где я? Лежу на столе. Холодном. Железном. Мокром. Это моя кровь или моча. Не разберу. Запахи перемешались. Старичок гном склонился надо мной. Сгорбившийся. Маленький. Худой. Я их изображения в древних свитках видел, союзники наши раньше были. Сейчас уже нет. Он в ошейнике. Улыбается. Хотя чему радоваться. Он раб. Как видно и я. Одет в белый халат лекаря. Хорошее местечко. Хлебное. За ним ряды склянок и мензурок. Я в лаборатории. Заспиртованные головы различных существ, вижу и эльфов. Страшно стало. Хотя чего уж бояться. Все умерли. Но не я.

– Так этот ушастый жив или нет. Мои псы есть хотят. Решайся лекарь Ролек

– Господин начальник. Он жив. Вы Диоген Видоас знаете я мастер своего дела.

Рядом с гномом стоит человек. Мужчина. Старый. Седой. В мундире. Белый, чистый, с медалями. Начальник. Мнит себя лучше других. Вот как нос задрал. Сломать бы тебе челюсть и вырывать зубы по одному. Людишки не терпят боли. Они кричат. Так мой отец говорил. Когда они начали вону против людей. Но было уже поздно. Надо было нападать, когда они высадились. И топить их корабли надо было. Всех на корм маг зверям. Ненавижу вас всех.

– Вставай ушастик, тебя ждет увлекательная жизнь в нашем «Лагере перевоспитания рабов». Тут ты проведешь счастливые и радостные полгода своей жизни.

Как же он врал. Эти месяцы были самыми ужасными в моей жизни. Нас морили голодом. Заставляли учиться читать и писать как люди. Учили служить людям как дворецкие и официанты. Таланты у нас проверяли. У меня особых не было. Били постоянно, за любую провинность, так что с гномом я подружился. Он добрый. Помогал, как мог. А вот начальник Диоген просто зверь. При мне сотню темных эльфов скормил собакам. Так я и не понял зачем. Просто ради развлечения. На меня въелся очень. «Глазенки больно дерзкие» говорит. Но убивать не хочет. «Переучить тебя надо». Тут много рас в плену. На всех ошейники. Среди рабов друзей нет, только соперники. Еду крали, драки, жестокость. Но я сохранил себя. Хотя было нелегко. Вот после тяжелого дня тренировок сижу вместе с другими под деревом.

– Надо выбираться отсюда. Так жить нельзя. Лукас валить надо.

Сказал мой сосед по камере зверолюд Кеш с кошачьими ушками и приятным детским лицом. Хотя ему двадцать три. Мы не друзья. Но приглядываем друг за другом. Тут одному не выжить. Нас тут группа из пяти рабов.

– И как ты себе это представляешь Кеш. Я просто подойду к железным воротам и скажу. Откройте господа. И меня так и пустили. А дальше что? Идти некуда.

– Зря ты так на Кеша наговариваешь Лук. Он дело говорит.

Сказал человек с лицом гепарда Игнат. Ему не больше сорока. Опытный охотник. Ночью видит.

– Сегодня смотр рабов будет. Я у охранников слышал. – Сказал Кеш.

Смотром рабов тут называли следующие. Приезжали богатые дамы и господа и выбирали себе прислугу. Нас как буйных до статуса претендентов не пускали.

– Надо вот тех пятерых порешить, нас и пустят, ведь рабов не хватает. Сбор идет плохо. Сопротивляться стали все. Людей теснят.

– Я то могу, но вы не против.

Сказал, усмехаясь, вампир Жерар. Он самый сильный из нас. Ему одному питание не надо в отличие от нас. Он нас защищал. Он был нашей главной движущей силой. А мы в свою очередь подкармливали его своей кровью.

– Действуй. – Сказал я. Сам не пойму, но в нашей группе я стал вожаком. Со мной советовались. Может, думают, раз я темный эльф то живу долго. На мои возражения они говорили что я вру для того что бы казаться моложе. Даже вампир признавал во мне лидера. Хотя в свитках в деревне говорилось, что они никого не уважают. Врут, значит, свитки.

– Я тоже не против хотя меня и не спрашивали.

Сказал наш младшенький гоблин Нос. Зеленая кожа и бородавка на лице. Рост метр двадцать. Держим его вместо ручного кота. Может пролезть, куда угодна. Еду для нас ворует. Полезен, но глуп. Раньше он игрушкой в группе здоровяка Григориана драконида был. Местного авторитета, на роль гладиатора готовиться. Женой своей местной сделать хотел. Но мы мальчишку отбили. Теперь у нас с его бандой терки.

Решив на этом, вампир пошел к ребятам под другим деревом. Выпил, все их жизненны силы. Понял, что достаточно и вернулся к нам.

– Все сделал, когда позовут их на смотр, встать они не смогут. Дело сделано босс.

– Как выберемся, всех награжу.

Сказал я, как и всегда. Всем всегда это нравилось.

– Опять вы шафки тут сидите. Планы строите твари.

Сказал наш враг. Шкаф. Гора мышц. Григориан. Три его шестерки оборотни были с ним.

– Не твое дело.

– В бой.

Крикнул он. С ними говорить не имело смысла. Началась драка. Мы безнадежно проигрывали. Хотя я много раз бил главаря в лицо. Он не подавался. Лишь наличие у нас вампира помогло нам не проиграть вчистую.

– Опять вы деретесь мои ученики.

Сказал знакомый для всех нас голос. Мы бросили драку и встали в линию. Кеш молился. Оборотни скулили. Все знали, кара будет жестокой.

– Как хорошо что вы помните про меня. А то по драке здесь я подумал вы забывать стали. Я же вас люблю мои детишки. Как и этих ребят, что со мной. Правда мои питомцы.

Мерзкая морда этого человека мне противнее всех. Наш начальник Диоген, конечно же, со своими собачками. Полтора метровыми черными псами из самой тьмы. Вечно голодные с окровавленными пастями. И таких пять штук. Они ему достались за пол души от придворного мага Радиуса Магнуса. Хотя я думаю, он отдал всю душу. Больно маленькая она была и половины не хватило. Но с ним я бы не спорил. А то окажетесь в их желудках. По слухам, которые ходили по лагерю, попав туда с родными, не встретишься после смерти. Враки все. Смерть всегда одна. Я это знаю. Я там был.

– Зачем ты вообще пришел. – Спросил я очень тихо Григориана. Мы хоть и враги, но говорить могли. Он не плохой собеседник.

– Мы с вами сбежать хотим. Вот и хотел я договориться. Но ты резкий как всегда.

– Молчать. – Крик пронзил наши уши. Магия в нем так и пылала, как и ярость. – Тут говорить могу только я. Принять упор лёжа. Сто отжиманий. – Мы упали и стали отжиматься. – Вот молодцы. А мои мальчики вас взбодрят. – Псы стали ходить рядом с нами и лаять, обрызгивая нас своими слюнями и кровью, которая обжигала как кислота. – Какой приятный запах. Обмочившихся учеников. Страшно вам ребятки. Ничего вот купят вас, там вы меня вспоминать добрым словом будете. Я то знаю наших аристократов. Они еще те затейники. – Его мерзкая улыбка говорила о том, что он не шутит.

После часа унижений и оскорблений от него он отпустил нас дальше сидеть под деревом. Потом присвистывая веселую песенку ушел. И на том хорошо. Хотя бы никого не съели.

– Так говори сразу, чего хотел.– Сказал я своему врагу. – Мы вас с собой брать не будем.

– Обсудим варианты. – Он вытащил кусок колбасы и круглый хлеб. Бутылку кваса темного и лимонад. – Это аванс. На воле дам больше.

– Надо обсудить.

Я собрал всех в круг. Говорили не долго. Две минуты. Есть хотели все.

– Договорились. Но только ты. – Сказал я, забирая дары и разделяя их поровну.

– Они все равно баласт. И найдут меня потом. Правда, ребята. – Его банда закивала. Он не ценит никого кроме себя. Может и правильно. Но я так не могу. – Так в чем план?

– Нас должны купить в слуги. По дороге в новый дом, наш малой украдет ключи, и мы драпаем в город. Там все равно лучше, чем здесь. Мы нашего гоблина месяцами учили по карманам лазить. Кеш научил. Он ловкий. – Сказал я, видя радость на лице драконида. План видно ему нравился.

– План прост. Но может сработать. Как мне войти в число избранных.

– Вампир реши вопрос. Вот тот малец видно тоже пойдет на смотр. Устранить. – Сказал я максимально грозно. Надо же вид перед врагом создать. Потом незаметно ему подмигнул. Надо скинуть его по пути. Не нравится он мне и все.

Дело сделано, мы стали ждать вечера.

Вот и они. Дамы и господа этого мира. Богатые твари, ради которых нас тут и держат как скот. Послушные рабы им нужны. Кому для работы, кому и для утех. Меня воротит только от одного их вида. Дамы в пышных дорогих платьях облизываются в предвкушении. У них в головах каша. Мужчины не лучше, хоть в нашем лагере содержать только мужчин. Некоторым этого и надо. Фу. Мерзкий мир, мерзкие люди. Всех накажу за смерть моей любимой.

Но вот проходит время, и начальник судорожно проходит возле нас.

– Начальник проблемы, какие может, поможем. – Сказал я максимально ласковым голосом. Почему то когда я так говорю, он мен не бьет.

– Да вот беда у меня, лучшие рабы больные стали совсем дружок. Выставлять некого, а надо. Численность нужна. Видимость что в их богатом мире все по-старому. Хотя это не так. Рабов как ты видишь с каждым днем все меньше. А хороших найти совсем тяжко. – Он даже погрустнел. Псы рядом с ним стали скулить, чуют грусть хозяина. Если бы он не переживал о том, что моих соплеменников не осталось. Я бы может его и пожалел. Факт того что стало меньше рабов говорит об одном, что уже никого не осталось. Геноцид людей работает отлично.

– Так в сторонке и мы постоять можем. Мы будем паиньками. Начальник прости нас. Ты же добрый. – Самому противно от себя стало.

– Может сработать. – Диоген прямо ожил. Собаки радостно залаяли. —Смотрите шпана. Если напортачите это будет последней каплей. – Он осмотрелся. – Так и ты дракончик тут у нас. Подружился с ними. Ну ладно. Все быстро умываться, чистить зубы и на площадь. Молчите только. Одежду возьмите в бараке.

Сильный кулак повис рядом с моим лицом. Угроза не простая. Шанс только один. Так жить нельзя. Я заулыбался самой противной своей улыбкой, и мы пошли в барак, где мы жили.

Полчаса и по всему лагерю завыла сирена. Это значило только одно. Тем, кого не продают надо сидеть в бараках, а нам надо бежать на площадь.

Мне стало смешно. Шесть полных отморозков, кроме разве что гоблина, в красивых белых рубашках и таких же белых чистых штанах.

– Таких рож я не видел давно. – Сказал Кеш. – Я бы сам нас купил.

– Да тебя дом сторожить купил бы. – Сказал Игнат смеясь.

– А я бы на корм взял бы. Так бы и съел всех. – Сказал Жерар облизываясь. Иногда от него у меня мурашки по коже.

– А Носа я бы взял себе в жены. – Григориан как и всегда испортил момент. Я закрыл собой мальчишку который трясся в страхе. Психику его уже не восстановить. – Молчу. Не хотел я. Мы же теперь друзья по побегу. Я вас не брошу. – Его словам я не верил.

Мы добежали и встали в рад, с такими же бедолагами как и мы. Больше ста голодных душ. Со мной многие здоровались и пропускали. Да я все-таки местный авторитет, хотя о себе я так не думал. Площадь была самым чистым местом в лагере. Окном в мир. Мерзкий мир людей. Мир врагов. Мир убийц. Площадь около двухсот метров.

– Дорогие гости нашей скромной обители. Дамы и господа. – Говорил мой знакомый гном лекарь Ролек. У него хороший звонкий голос, вот он и стал глашатаем. – В нашем лагере самый лучший товар. – Он поклонился. Лицо его скривила натянутая улыбка. Ему это все нравиться меньше чем мне. Но мне надо бежать. Еще одного месяца я не протяну. Психика уже трещит. В этом чудесном «Лагере перевоспитания рабов».