Читать книгу Остров неоплаченных долгов. Четыре новеллы о жизни и любви… - Рашид Нагиев - Страница 3

Михаил Бекер работал главным поваром в престижном доме престарелых, который внешне напоминал богато облицованный мрамором и утопающий в зелени небольшой пятизвёздочный отель. В центре просторного вестибюля даже поместился бассейн в виде лепестков лилии с экзотическими рыбками. В распоряжении Михаила была большая кухня, оборудованная по последнему слову кулинарной техники, а в подчинении находились четыре женщины и двое парней, заместителей шеф-повара. Сам Михаил творчески относился к своей работе, считая кулинарию одним из видов искусства. Он не боялся экспериментов и часто добавлял что-то новое в известные рецепты. Однако Михаилу нужна была обратная связь, необходимо было знать мнение тех, для кого он старался. Поэтому в небольшой отрезок времени между обедом и наступлением тихого часа, Михаил отправлялся в обход по жилому комплексу дома престарелых, где лежачие и ходячие жильцы отдыхали в своих комнатах. Повар в белом колпаке наугад общался со встречавшимися на пути постояльцами, и узнавал их мнение по поводу сегодняшнего меню: терпеливо выслушивал их жалобы, просьбы, желания и советы. Старики ещё никогда не встречали такого демократичного повара и поэтому охотно говорили с ним не только о еде, но часто переключались и на другие темы: политика, экономическая ситуация, цены, семья, внуки, конфликты и, конечно же, здоровье. Как оказалось, повар умел не только вкусно готовить, он ещё правильно слушал и находил для каждого нужные слова. Так неожиданно для себя кулинар превратился в своего рода психолога, с которым обитатели дома престарелых искали встречи и доверяли ему свои мысли и тревоги.

Однажды после очередного экспериментального супа Михаил отправился в жилой отсек по длинному коридору, и там ему навстречу вышел интересный мужчина – Нисим Зильберман. Это был герой, стоявший у истоков образования государства Израиль. Когда-то он осушал болота, строил первые кибуцы, освобождал Иерусалим, штурмовал Голанские высоты и, плюс ко всему, хорошо говорил по-русски. Теперь мужчина с трудом передвигался на костылях. А родственники навещали его не часто. Нисим подал знак рукой, Михаил остановился рядом и спросил:

– Здравствуй, Нисим! Как самочувствие?

– Самочувствие бодрое, – ответил старик. – Знаешь, давно хотел спросить тебя, но всегда забывал – что получится, если итальянские спагетти залить украинским борщом?

Михаил уже слышал этот анекдот и поэтому ответил не задумываясь:

– Получится узбекское блюдо с еврейской фамилией «лагман».

– Молодец! – обрадовался ветеран. – Ты настоящий профессионал. Надеюсь, что поможешь мне и в более деликатном вопросе.

– Постараюсь, во всяком случае, – скромно пообещал повар и добавил, – а в чём проблема?

После короткой паузы Нисим объяснил:

– В отделении лежачих пенсионеров работает медсестра Симона. Может, ты знаешь её?

– Знаю, – ответил Михаил.

– Это хорошо. Так вот, она мне очень нравится, но я не уверен, что смогу сказать ей об этом. – Нисим в очередной раз замолчал и стал возиться со своими костылями. Было видно, что ветеран тянет время, подыскивая нужные слова. Потом он продолжил:

– Как оказалось, в некоторых ситуациях штурмовать Голанские высоты легче, чем объясняться в любви. Вот мне и пришла в голову идея сначала подарить ей свои стихи, а потом уже перейти к откровенным разговорам. Я же родом из Одессы. В юности учился в русской школе, сочинял стишки, как многие мальчики, а теперь вот эти навыки пригодились в старости. Хочу, чтобы ты прочитал моё новое сочинение и сказал – не стыдно ли дарить женщине такое?

Нисим опустил руку в нагрудный карман сорочки, достал оттуда вчетверо сложенный лист бумаги и протянул его Михаилу. Тот развернул лист и тихо прочитал:

Михаил помнил сотни рецептов всевозможных блюд, но от поэзии он был очень далёк и не выучил до конца ни одного стихотворения. Однако какое-то врождённое чувство гармонии подсказало повару, что это стихотворение не совсем удачное. Михаил где-то уже слышал, что многие мужчины с возрастом впадают то ли в детство, то ли в маразм, но, в любом случае, огорчать легендарного бойца у Михаила не хватило дерзости, да и вовсе не было такого желания. Поэтому повар убедительно сказал Нисиму, что стихи замечательные и их обязательно надо подарить любимой женщине. Симона будет рада. Ветеран тоже обрадовался и сообщил:

– Она придёт на дежурство завтра вечером, вот тогда и подарю.

Утром следующего дня после прошедшего завтрака весь коллектив кухни во главе с Михаилом отдыхал на просторной веранде в тени пальм и эвкалиптов. До приготовления обеда оставалось ещё много времени. Вдруг на веранде появилась старшая медсестра, она подошла к повару и попросила его пойти вместе с ней. Они поднялись на третий этаж и вошли в одну из комнат, где на кровати-каталке лежал герой войны, Нисим Зильберман, а врач и двое санитаров собирались уже везти его в машину «скорой помощи». Однако ветеран успел попросить, чтобы позвали повара. Когда Михаил подошёл к нему, Нисим с трудом поднял левую руку и разжал широкую ладонь. В ней лежал уже знакомый лист бумаги со стихотворением. Старичок улыбнулся и прошептал:

– У Бога явно свои планы относительно меня. Я уже не вернусь. Передай, пожалуйста, Симоне эти стихи. У неё дежурство сегодня начинается с семи вечера. А на словах ты сам знаешь, что ей сказать. Прощай, мой друг.

Врачи быстро повезли Нисима в сторону грузового лифта.

Поздним вечером, перед уходом домой Михаил снова поднялся в отделение для лежачих жильцов, чтобы встретиться там с медсестрой Симоной. Женщина выглядела лет на сорок и действительно была хороша лицом и фигурой. «А у ветерана губа не дура», – подумал Михаил, протягивая ей вчетверо сложенный лист.

– Что это? – спросила женщина, взяв в руки многострадальную бумагу.

– Это стихотворение посвящённое вам.

– И кто написал? Не вы ли?

– Нет, не я. Это просил передать вам Нисим Зильберман.

С лица женщины сошла улыбка. Она развернула лист и стала молча читать. Потом посмотрела на повара и сообщила:

– Час назад пришёл факс из больницы «Ихилов» – Нисим Зильберман скончался сегодня на операционном столе. У него отказали почки.

Это неожиданное известие всерьёз опечалило повара, и он сказал:

– А всё-таки Нисим любил вас.

– А вы знаете, сколько ему было лет? Девяносто четыре! Какая любовь? Не смешите меня, – медсестра спрятала стихи в карман белого халата и заявила, – мне пора идти на обход, потом ещё делать уколы.

– Удачи вам, – сказал мужчина и вышел из комнаты.

Михаил направился к центральному выходу, а сердце сдавила такая тяжесть, будто это он потерял сейчас близкого человека. В голове завертелась крамольная мысль: «Тот, кто придумал это пространство и время, жизнь и смерть, душу и тело явно где-то ошибся, не рассчитал, не заметил и не учёл, что душа способна любить всегда, до последнего вздоха, способна оставаться молодой и сочинять поэмы даже у самой финальной черты. А тело предательски и коварно сдаётся на милость болезням и времени. Не в этом ли трагедия всего человечества?»

На автомобильной стоянке Михаила увидела одна из его работниц и своим сообщением вернула повара к земным заботам:

– На завтра у нас мало картошки, и лук совсем закончился. Может, позвонить с утра на овощную базу?

– Всё правильно. Хватит летать в облаках, – пробурчал мужчина и направился к своей машине.

Женщина ничего не поняла. А Михаил подумал о том, что Нисим Зильберман был настоящим полковником: в бою – до последнего патрона, а в любви – до последнего стихотворения.