Читать книгу Секта Ушельцев - Ратислав Владимирович Пашков - Страница 3

Помните, современной системе, под названием «государство», не нужны умные и здоровые люди. Ей нужно стадо. Продолжайте пить алкоголь, курить, колоться и ни в коем случае не выключайте телевизор! Пусть работает, хотя бы как фон.

Мне удалось покинуть Храм незамеченным. Собственно за мной никто никогда не следил, а учитывая то доверие Тарха и учителей, что я заслужил в наших совместных путешествиях, можно было предположить, что я и вовсе на особом положении. Готовясь к побегу, я незаметно наблюдал за сотрудниками безопасности Храма. Изучал их невидимую работу достаточно долгое время, поняв до мелочей их общий стиль охраны объекта. И уже давно составил план побега.

Путешествуя в поисках артефактов вместе с другими жителями нашего Храма, я не раз задумывался о том, чтобы потеряться и не доехать обратно. Но был настолько погружен в наши приключения, что вспоминал про побег уже лёжа в своей кровати на третьем этаже Обители. А мой странный план побега оставался планом. Почему странный? Причин несколько. Главная причина была в том, что никто насильно меня не держал. Мне было неведомо: пытался ли кто-нибудь до меня сбежать из этого добровольного заключения или нет. Ведь находящиеся внутри Обители люди гуляли свободно. Прекрасные отношения со всеми учителями были у всех и всегда. Собственно, сам Храм был неким сосредоточением добра и спокойствия. И даже те споры, что рождались периодически во время обсуждения той или иной неоднозначной темы, были исполнены взаимного уважения со стороны спорщиков. Плюс ко всему, немало пользы я принёс Храму в виде древних артефактов, добытых в результате исторических расследований. И ничего чужого с собой не прихватил, да и то, что мог посчитать своим – оставил на добрую память. А всё равно, убегал как вор, как заключённый из тюрьмы – тихо, боясь попасться на глаза охране или кому-нибудь из постояльцев. Очень странный план и объяснить его даже самому себе не получалось. Но, почему-то, я решил следовать именно ему, а не здравой логике, подсказывающей, что бояться мне нечего, и правильнее было бы просто вежливо попрощаться и спокойно уйти.

Будут ли мне мешать уйти, я не знал. И ни у кого не спрашивал. Моё желание сбежать сильно удивило бы всех, кто живёт в Обители, хотя саму вероятность такого развития событий мы не раз обсуждали с учителями. Я не знал наверняка о том, что грозит мне в случае, если меня поймают при попытке бегства. Да и есть ли он, запрет на бегство? И будет ли кто-нибудь меня ловить? И если будет, то кто? Входит ли в функции охраны не только ограждение Обители от случайных или совсем не желательных гостей или функция препятствия побегов тоже входит в их должностные инструкции? Об этом здесь никто не говорил по причине отсутствия желания вернуться в суету материализма из Обители Духовности. Люди, попавшие сюда, были не случайными жертвами секты, пойманными на улице опытными зазывалами. И я и все, с кем мне довелось общаться, сознательно приходили сюда в поисках теряющейся в материальном мире Души. Потеряв интерес к жизни в том обществе, которое травило те самые Души чёрствым материализмом, дешёвым подобием искусства и отсутствием возможности на осуществление интересов собственной личности. В надежде на исполнение самых заветных мечтаний Человека духовного – пройти в земном воплощении золотой Путь познания Мироздания. И пойти дальше, познавая всё больше и больше, стремясь к абсолютному Знанию Мироздания со всем его многообразием Миров.

Простите, забыл представиться. Ратислав. Моё имя мало что скажет вам. Разве что мою национальную принадлежность и пол. Согласитесь, было бы странным, если бы человек с именем Ратислав, оказался девушкой-узбечкой или мальчиком-таджиком. Мне уже 57 лет и да, я русский. И всегда гордился этим, подчёркивая именно свою национальность, а не принадлежность к государству. В моём понимании русский человек – это образ жизни: трезвость, духовное и физическое развитие, ум и смекалка, направленные не на «всё, ради денег», а на созидание, творение. Этим русский человек отличается от «россиянина», который может и бухать и распутствовать. У россиянина нет границ приличия, ибо нет корней. Есть только государство. А любому современному государству нужны не задающиеся сложными вопросами рабы. Поговорку-вопрос «если вы такие умные, почему вы такие бедные?», придумали очень плохие люди. Те, чья цель – подмена понятий и жизненных приоритетов общества.

Русские весьма редко применяют тактику радикального сопротивления властям. Национальная черта – ждать, когда власть нажрётся и лопнет. Мы – не индийцы. Индийцы в конце сороковых прониклись призывами Махатмы Ганди и перестали покупать английские товары. Владычица морей была задушена бескровно на территории Махатмы – босого старика, в простыне на голое тело. Ел ботву и не имел позорящих его счетов в банке. По факту имущества – то же, что и Диоген. Ни кола, ни двора. То, что импонирует всем. Даже жуликам. Именно поэтому, «почему ты, если умный, а бедный» – придумано не умными людьми. Желающий остаться в истории всеобщим любимцем обязан быть бедным. Вся власть Англии держалась на коммерции, а ее то и не стало. Великая сила тихого единодушия. Бомбить Индию при живом Сталине англосаксы не посмели. Это при прозападных правителях современной России, НАТОвцы бомбят, кого хотят. Свергают непокорные им режимы, как произошло с Каддафи. Убийцы ливийского лидера и российские пособники убийц останутся в памяти только как убийцы Каддафи. Больше ничем. Но это к слову. Навальные и Грудинины на Махатму не тянут. Народ не может верить богатому вождю. В случае альтернативы между имуществом и народом – к гадалке не ходи, заведомо ясно, что выберет лжевождь. Он продаст с потрохами. Много свежих примеров. Сталин не умирает в памяти народа, потому что сам умер в штопанных носках. Богатый ненадежен. Бедному не за что страдать, кроме как за народ. Друзья Керенского 26-го февраля 1917-го считали, что империя незыблема. Через 2 дня царь был свергнут. Сработали чьи-то деньги. Волнения и 1905 го, и 1917 го – это деньги. Японские. Американские. Еврейские. Немецкие. Обошлось без вождей. Ленин… Что Ленин? Он поднят на щит Сталиным, как бренд. Не более того. Большинству имя Ленина в 1917-ом, 1918-ом, 1919-ом, 1920-ом ничего не говорило. Троцкий был гораздо популярнее. Деньги оседлывают переворот, а затем и вектор движения. Троцкий приехал с деньгами. С большими деньгами, чем у Ленина. Не деньги – не было бы Яковлева, Горбачева, Ельцина, Чубайса и того, кого нельзя теперь ругать. Покупаются «эффективные менеджеры» и они тщательно отрабатывают вложенное в них. Кто ужинает, тот и танцует девушку. Грубо говоря, овец пасет золотой телец. Махатма был последним оппонентом золотого тельца. Вывод: пока не появится русский Махатма Ганди, остается ждать, когда ненасытная власть съест столько, что лопнет.

И да, называясь русским и подчёркивая важность для меня этого понятия, я сильно рискую. В нынешнем, 2025 году, уже три года как запрещено прилюдно подчёркивать своё происхождение, включая национальность. Часть 5 статьи 282 УК России запрещает это под страхом смертной казни, которую, вопреки когда-то принятым Россией международным договорённостям, вернули специально для тех, кто, по мнению власти, разжигает, таким образом, межнациональную рознь. Теперь называть себя можно только «россиянином». Плакаты с этим словом, буквально заполонили улицы больших городов и фасады административных зданий в городах поменьше.

История, о которой я решил написать, началась весной 2024 года, когда я, будучи абсолютно счастливым человеком, захотел стать ещё более счастливым. Но не в материальном плане, а в духовном. Да, такое ещё бывает в нынешний век поголовного уничтожения Душ в угоду питающимся гаввахом монстрам, стоящим у власти во всех крупных государствах современного мира. Пишу же я эти строки в марте 2025-го, убегая из самого желанного места в моей жизни в сторону забытого прошлого.

До того, как попасть в Храм, я два года жил в городе Новороссийске. Хотя родился в Москве. Но не в нынешней Москве, которую более уместно назвать «Москвабадом». Родился я столице СССР в далёком 1967 году, в семье самых что ни на есть коренных москвичей. И не без оснований гордился этим. «Надо же как повезло, – думал я сидя за школьной партой, – родился в самой лучшей стране СССР и в самом лучшем её городе-столице – Москве! А мог бы родиться негром в Африке!…»

Это уже потом, после развала великой страны, всякая шваль, называвшая себя «свободной прессой», приучила народ называть тот период жизни нашей страны брезгливо – «совком». И мы стали падать в пропасть. Отвалившиеся республики радовались какой-то независимости, хотя по факту ничего, кроме экономических проблем, не приобрели. Оставшаяся от шестой части суши СССР – Россия, влезла по уши в кредиты и займы, которые не брала даже после страшнейшей войны 1941-45 годов. Теперь она сидит на надёжном финансовом крючке у мировой банковской системы, как и большинство государств. И власти России, выполняют все указания новых иноземных хозяев. Москва, усилиями многолетнего мэра Лужкова, открыла двери для беженцев со всех краёв бывшего СССР. Окружил себя целыми аулами иноземцев, а те перевезли следом все соседние аулы. И теперь Москва перестала быть тихим и мирным городом, а стала сливной канавой для отбросов со всего постсоветского пространства.

Тогда, в моём детстве и юности, в 70-х, 80-х и 90-х годах XX Века, даже тех, кто получил квартиры в Москве в качестве подарка за воинские подвиги в Великой отечественной войне 1941-45 годов, мы, коренные москвичи, легко отличали в толпе и называли презрительным словом «лимитчики». Строго говоря, «лимитой» назывались те, кто получал право жить в Москве по т.н. «лимиту», предоставленному различным производственным предприятиям. Но мы распространяли этот термин на всех «понаехавших». Сейчас уже сложно себе такое представить, но в те далёкие уже годы, в Москве было полным полно производственных предприятий, выпускающих различную и очень даже востребованную продукцию. Сейчас остатки этих производственных помещений служат либо складами, либо торговыми центрами. Власть, установившаяся на территории России после развала СССР, не способна была ни на что, кроме как разворовывать всё, что наработано за годы СССР и сдавать в аренду под магазины целые заводы и фабрики. Производства больше нет. Не только в Москве, но и во всей России. Почти нет. Мы теперь только сырьевой придаток для т.н. «развитых» стран и рынок сбыта для тех товаров, которые они не могут продать на своих внутренних рынках. Так бывает, когда власть в стране получают иноземцы. Им плевать на народ, которым они правят. Их единственная цель – успеть наворовать побольше, пока люди не поняли, кто ими правит. Главаря всей этой воровской шайки вот уже более шести лет нельзя поминать всуе. Просто произнеся его имя можно оказаться так далеко, что никто и никогда уже не узнает. Одно время его фамилия практически стала нарицательной в народе и приобрела смысл «вор». И вот, когда после очередных подтасованных выборов Президента, грамотно проведённых его холуями, он остался у кормушки ещё на шесть лет, вышел указ о недопущении произнесения должности и фамилии Его Самого в любом контексте, кроме цитирования официальных правительственных текстов, постановлений и указов. Сейчас в 2025-ом, когда тот шестилетний срок официально закончился, новые выборы решили не проводить. Тот, Кого нельзя называть, стал пожизненным Правителем России, точнее того, что от неё теперь осталось. Ведь ещё каких-то пять лет назад, до подписания новых территориальных договорённостей с Японией, Китаем и США, все земли от Урала до Камчатки включительно были нашими, российскими. Теперь Камчатка и острова в Тихом океане принадлежат Японии, восточные и северные материковые берега – Соединённым Штатам, а вся остальная Сибирь – Китаю.

К моменту описываемых событий те остатки русского народа, что некогда составляли костяк империи, уже поняли всю пагубность власти. Но поздно. Опоздали с прозрением. Власть успела заменить коренное население крупных городов мигрантами со всех концов света. Теперь в Москве в любом вагоне поезда можно было легко узнать случайно затесавшегося коренного москвича. Он был там максимум один, скромно стоящий в уголке и читающий книгу с отрешённым видом. Остальные пассажиры галдели на разных языках, пытаясь перекричать друг друга. Скалились в сторону девушек, которых с каждым годом становилось в общественном транспорте всё меньше и меньше, так как ездить в метро давно уже стало небезопасно. Сами москвичи разъехались в те места России, где ещё слышна была на улицах русская речь. Я, к примеру, удрал в Старый Оскол Белгородской области, где прожил шесть счастливых лет. А после перебрался в Новороссийск.

Но, вернёмся назад в весну 2024-го. Отсюда стартует та история, которую я хотел бы Вам рассказать.

Общаясь в Новороссийске с людьми, я неоднократно слышал о некоем месте, куда могут попасть только избранные, где люди обретают счастье. Правда в чём именно заключается то самое счастье, толком никто не знал. Ну, хотя бы потому, что никто из собеседников лично там не был и по слухам, никто из ушедших в то место обратно не возвращался. Слухи ходили разные. Я мало уделял внимания таким рассказам, понимая, что слухи могут быть пустыми или настолько искажёнными, что не стоит забивать ими голову. Но, заставить себя не думать об этом таинственном месте совсем, было тоже выше моих сил. Во-первых, потому, что среди рассказов об этом толи Дворце, толи Санатории, толи вовсе обычной поляне в лесу, часто звучало слово Душа. Главное слово в списке моих жизненных интересов. Во-вторых, люди, с которыми меня сталкивала судьба, чаще всего были не пустобрёхами и переносчиками пустых сплетен и новостей, а людьми живыми и интересными. И разговоры наши, как правило, носили характер научной или скорее антинаучной беседы. Антинаучной потому, что официальная наука приучила нас к плоскому восприятию всего, что нас окружает. Многомерное мышление вытравлено ею из большинства людей. Плоский безобразный алфавит, вместо азбуки, где каждая буквица имела образное значение, а то и несколько. Плоские математические примеры: «два умножить на два», вместо объемного «дважды два». Все эти, казалось бы, мелочи, сделали нас двухмерными. Плоскими. Восприятие объёмных образов притупилось и стало атавизмом.

Даже не смотря на то, что со многими своими собеседниками я общался впервые, случайно сцепившись языками на берегу моря или на автомойке, в ожидании чистой машины. Я быстро схожусь с людьми, если чувствую что наши Души не враждебны друг другу. Даже не так. Мне легко общаться с людьми, у которых есть та самая Душа. В наше время это настоящее сокровище – редкое и тщательно скрываемое от общества теми немногими, у кого она осталась. Но среди моих собеседников процент таковых был огромным. И это не удивительно. Каждый из нас притягивает к себе то и тех, к чему и к кому стремиться его Душа. Если, конечно, её слушать и поступать соответственно её желаниям и устремлениям.

В марте на море хорошо. Лёгкие, в отличие от местных осенних ураганов, ветра приносят со стороны моря забытые за время зимней спячки запахи свободы. Свободного плавания, свободного полёта, свободы от бытовых проблем. Запахи доступные лишь свободному человеку, на время отпуска позабывшему о работе, о суете городов, о политических пристрастиях и религиозных обрядах. Обо всём, кроме самого моря, куда он стремился целый год и теперь наслаждается каждой секундой своей свободы. Но в марте таких счастливчиков на курортах почти нет. А сам запах моря напоминает о скором наплыве отдыхающих местным жителям. Само море ещё не затягивает нырнуть и поплыть – холодно. Хотя и зимой находятся отважные индивидуумы, в прошлой жизни, явно бывшие настоящими моржами. Но и зимой море не отталкивает холодными ветрами. А скорее манит прогуляться по набережной.

Это моя вторая весна в Новороссийске. И уже второй год я вижу её. Высокая, стройная девушка, в широкополой шляпе, гуляет по набережной каждый день. Гуляет подолгу. Не торопясь и не глядя по сторонам. Лишь иногда поднимая глаза в сторону моря. И всегда в полном одиночестве. Окна моей квартиры выходят на новую часть набережной, очень удобную для прогулок. И всегда, когда я вечером смотрю на море из окна квартиры, я вижу её. Как раз с марта и до самых сильных октябрьских ветров.

Вот и сейчас, у меня в доме гость, с которым я за компанию вышел на балкон. Он покурить, а я продолжить наш разговор о династии Шереметьевых и их участии в смуте. Но, увидев прекрасную незнакомку, тема из истории уничтожения княжеской власти на Руси, перестала быть интересной. Я назвал её прекрасной незнакомкой, хотя никогда не видел её лица. Отсюда до набережной не так уж и близко, чтобы разглядеть черты лица. А глазеть на дам в бинокль я не приучен. Моветон, знаете ли. Но мне, почему-то казалось, что столь элегантная шляпа и платье, немного стелящееся по каменным плитам набережной, не может быть нарядом некрасивого внешне человека. По крайней мере, хотелось мне именно так представлять эту девушку, чтобы титул «прекрасной незнакомки» был ей в самую пору. Я понятия не имел, сколько ей лет и кто она. И как-то само собой вырвался вопрос:

– Что за девушка там бродит каждый день?

Мой собеседник был коренным жителем Новороссийска и моим соседом. Звали его Романом. Он трудился школьным учителем истории и очень переживал, когда я доказывал ему, что всё, чему он учит детей, сплошная неправда. Его исторические знания меня мало интересовали, но как оппонент он был интересен. Однако, его знание города и остальных наших соседей, мне надобилось чаще, чем его познания в истории государства российского. Вот и сейчас я надеялся на то, что девушку на набережной замечал не только я. Конечно, учитывая, что дом наш относительно новый, вид на набережную не всегда был в его распоряжении. Но про девушку, как оказалось, он знает больше моего.

– Это наша местная сумасшедшая. Бродит по набережной уже несколько лет подряд. Ни с кем не разговаривает. Были попытки у ребят с ней завести разговор, но она лишь молчала и шла себе дальше. Ни привета, ни ответа. Ни слова никому. Были те, кому она сильно понравилась. Подкатывали и с цветами и с конфетами. Один местный бизнесмен даже на своём “BMW” на набережную въехал, чтобы произвести впечатление. Цветами закидал и в любви признавался, пока его полиция не увела в свою машину и увезла в участок, а «BMW» на штраф-стоянку. А она знай себе – смотрит в сторону моря и молчит. Даже ему ничего не ответила, лишь улыбалась в сторону моря.

– А почему сумасшедшая?

– А будет нормальный человек молчать всегда? И гулять вот так молча днями напролёт? Если бы хоть с кем-то заговорила. А то ведь совсем одна и молчит.

– Может быть немая?

– Нет. Интересовались люди кто такая, да где живёт. Нашли соседей. Те говорят, что здоровается, значит не немая. И в магазин сама ходит, там говорит. А ещё говорят, что когда ремонт ей в квартире работяги делали – так орала на них, что все этажи слышали. Особенно когда её рояль весь поцарапали, поднимая наверх.

– Ну, видишь. Общается когда надо, музыкой занимается, значит не сумасшедшая.

– А кто тогда? Вот, поди, и сам попробуй поговорить. И всё поймёшь. Не все у девки дома.

– А лет ей сколько, ну примерно?

– На вид немногим больше двадцати. Может двадцать пять, а может и больше. Кто её знает?

– Интересная особа. Надо будет познакомиться.

– Запасись терпением. Сложно знакомится со столбом.

Сигарета у моего соседа закончилась, и мы вернулись в квартиру, где нас ждала вторая часть спора об ополчении Минина и Пожарского и таких разных московских и костромских Шереметьевых, так и не повлиявших на раздел сфер влияний во время смуты. Но мысль познакомится с прекрасной, в чём уже не было никаких сомнений, незнакомкой, настолько засела в моей голове, что я так и не рассказал своему учёному собеседнику об установленных мною фактах подтасовки официальной истории практически во всём, что касалось прихода к власти бояр Романовых. А уж до того, что позже произошла замена всей правящей верхушки на иноземцев, носящих ту же фамилию Романовы не по праву рождения, а лишь по документам, мы тем паче не дошли.

В этот момент, слишком далеко были мои мысли от смутных времён. Хотя, на сегодняшний момент та смута многим кажется не самым плохим временем для русского человека на своей собственной земле. Так плохо живётся сейчас в этом страшном государстве, что и смута выглядит предпочтительно, вместе с продажными боярами, да поляками в московском Кремле.

Я не стал откладывать в долгий ящик идею познакомиться и, как только сосед покинул порог моего дома, стал собираться. Конечно, я надел свой любимый костюм от «Манзетти», в котором давненько не щеголял. Бабочку и жилетку надевать не стал – лишнее, надел только сам костюм. И, конечно, свою любимую чёрную шелковую рубашку. Она была единственной вещью из одежды, которую я приобрёл в Новороссийске. Не смог устоять. Люблю настоящий индийский шелк. В отличии от китайского, он мягче и легче. И так приятно касается тела, что чувствуешь себя совсем иначе, чем в любой другой одежде. Кажется, что взмахнёшь руками и взлетишь. Такая лёгкость от подобных вещей.

Тропа, выложенная декоративным камнем от моего дома до моря, приходила почти в самый центр широченной части новой набережной. Когда я подходил к месту, где ручеек моей тропинки вливался в реку набережной, незнакомка миновала этот перекрёсток и шла дальше в сторону южной окраины города, вправо от меня. Я не стал догонять её, а пошёл налево, как истинный ловелас. Также не торопясь, не отвлекаясь на осмотр редких прохожих и лишь изредка поглядывая на море. Встреча не должна быть навязчивой с моей стороны, это я уже понял из рассказов соседа. Дойдя до спуска к старой набережной, я развернулся и пошёл навстречу этой загадочной особе. Она, к тому времени, тоже шла в мою сторону. Волнения не было, я был в форме и полной боевой готовности. К тому же опыт покорения дамских сердец не утрачивается с годами, а лишь обрастает свежими решениями после анализа прошлых побед и особенно после редких поражений.

Между нами оставались не более семи-восьми метров, когда она, наконец-то, подняла свои глаза на меня. Блеснувший взгляд дал мне понять, что всё не зря. Собственно я никогда не сомневался в своей способности правильно подходить к дамам. С этим у меня никогда не было проблем. Отсюда и множество бракосочетаний и куча детей по всему свету. Но всё это было в далёком прошлом. С момента расставания с последней супругой, я потерял интерес к завоеванию женских сердец. Ну, мне так казалось, что потерял. На время, как показала жизнь.

Не сближаясь, я поклонился лёгким кивком головы, дама опустила на секунду глаза, отвечая, таким образом, на поклон, дабы не показаться невежливой. Большего я и не ждал. Замедлив шаг до почти полной остановки, я жестом правой руки указал на парапет, как бы предлагая даме постоять и посмотреть на закат, до которого оставалось не более получаса. Незнакомка молча повиновалась, но смотрела при этом исключительно в сторону моря, не выдавая особого интереса к моей персоне и не показывая жажды общения. Как бы подчёркивая всем своим видом – ничего кроме заката не будет. Ага, конечно. Пошла бы ты стоять у парапета с тем бизнесменом на «BMW» или с местными гопниками, подумал я. Но вслух небрежно спросил:

– Что привело Вас на эту набережную?

– А вас?

– Вы.

– Вот как? – в вопросе прозвучало огорчение. Я понял, что слишком рано выкладываю козырные карты из рукавов. Ошибка могла стоить всей партии, но дама была в хорошем настроении. Повезло.

Поскольку я не стал развивать тему, неприятную собеседнице, даме пришлось отвечать.

– Меня сюда приводит море.

– И часто приводит?

– Почти каждый день.

– Не скучно?

– Нет, отнюдь.

– Да, море всегда здесь, на месте. Но всегда такое разное. Иногда успокаивает, иногда бодрит. А чаще всего заставляет мечтать.

– Меня оно отвлекает от суеты. И, да, позволяет думать о своём, не связанном с современным обществом, бытом, людьми.

– Не любите людей?

– По-разному. Но, наверное – да, не люблю. Слишком много глупости вокруг. Бездуховности, меркантильности, вранья. Море – совсем другое дело. Им можно любоваться как самым искренним другом. Оно всегда показывает своё настроение. По нему видно, радо оно людям или готово поглотить всех, кто отважится дотронуться до его вод. Но оно прекрасно даже в своём гневе! Не страшно. А завораживающе прекрасно.

– Это большой плюс воды, огня и вершины любой горы. Возможность смотреть и, не отрываясь думать о своём. Но ещё лучше для этого подходит пещера. Абсолютная темнота, абсолютная тишина. Только там можно услышать себя изнутри.

– Я не ставлю перед собой такую цель. Мне достаточно познавать то, что вокруг меня. Мои собственные внутренности меня интересуют в меньшей степени.

– Досадно. Не понимая себя и своего места в Мироздании, трудно понять само Мироздание и его действия и мысли по отношению к себе.

– Не думала об этом. Мне казалось, что познать то, что видишь, можно не изучая собственные глаза.

– Видимое можно увидеть. Можно услышать звуки. Но нельзя понять объём всего целого, не изучив то, из чего оно состоит. Мы – люди, часть Природы, часть Мироздания. И воспринимая себя в отрыве от остального Мира, мы обречены на непонимание происходящего.

– Возможно. Тогда скажу проще – только здесь мне хочется жить.

– Со стороны людям кажется, что всё наоборот. Что Ваша жизнь проходит мимо вас по этой набережной.

– Да, знаю, меня считают сумасшедшей.

– Вам проще. Вас считают сумасшедшей незнакомые люди. Лишь потому, что Вы игнорируете их общество. А вот меня считают таковымя те, кто меня хорошо знает.

– Отчего? – я удостоился на этот раз долгого изучающего взгляда и неподдельного интереса.

– Я не пью с ними спиртного, не люблю. Сам мастер спорта по боксу, но не люблю бить людей. По образованию юрист, но не проработал по специальности ни дня, так как не могу переступать через свою Совесть, а юристом без этого трудиться невозможно. Да много ещё почему. Но, на самом деле, потому же, что и Вас – мы не похожи на большинство.

Наступило молчание. Но не неловкое, которое бывает на первых свиданиях из-за отсутствия общих тем. Напротив. Победное. Наше молчание объединяло нас. Мы думали об одном и том же и так громко думали, что не обязательно было открывать рот и использовать речь.

Девушка была действительно прекрасна. Стройное тело, не обделённое в нужных местах выпуклостями. Красивое лицо, отдающее античностью. Длинные тонкие музыкальные пальцы – признак благородного происхождения. Мягкий голос, умные речи, твёрдая прямая осанка и гордый взгляд. Конечно же, никаких умственных заболеваний. Люди любят навешивать ярлыки на всех, кто отличается от них самих. Но, зная этих самых людей, понимаешь, что они-то и есть те самые сумасшедшие. Потому, что не пытаются думать, а используют свой мозг лишь как орган контроля себя извне. То есть принимают информацию, которую, не обрабатывая, глотают в свой незащищённым мозговым фильтром организм. Хотя сумасшедшие – это не то слово, которое подходит большинству. Есть более правильное и ёмкое слово – дураки. Было ещё хорошее слово – идиот. Но Фёдор Михайлович изменил его смысл и те, кто знаком с его творчеством, могли бы не правильно меня понять, примени я его к дуракам. Поэтому просто дураки. Беспросветные, непробиваемые и вечные. Стадо роботов, неспособных оценить прекрасное во всём его величии. А лишь видящие предмет, разжигающий их страсть и похоть.

Чтобы произвести хоть какое-то впечатление на такую даму, не нужно было сорить сорванными цветами, показывая своё пренебрежение к Природе. Любой достойный человек, любящий всё живое, не порадуется мёртвым цветам. Или говорить ей скабрёзности о красоте её тела. Оно для таких девушек сильно вторично. Нужно было всего ничего – правильно преподнести себя. Быть таким, которого она ждёт, гуляя вечерами по этой набережной, как булгаковская Маргарита ждала своего Мастера. Не принцем на белом коне, не мессией в тунике и уж точно не качком в шароварах с барсеткой подмышкой. Таким девушкам нужен мыслитель, духовный наставник и внутренний стержень. Причём всё в одном. Нужно было показать свою отрешённость от общества в связи с его несовершенством. Эдакая малость, которой достаточно, чтобы заслужить минимальное внимание. Но, чтобы продвинуться дальше, нужно стать всем одновременно – и принцем и мессией и даже качком. Женщине не нравится выбирать. Она хочет всего и сразу. Так бери, вот он я. Мой конёк – быть таким, каким тебя хочет видеть женщина именно в этот момент. Врождённый инстинкт. Или приобретённый, не помню уже – давно живу. Причём качество погружения в собственную легенду настолько высокое, что начинаешь не просто казаться, но и быть таким, каким требуется. Совершенно искренне веря себе самому. В этом и есть высший пилотаж отношений. Соврать другим и убедить в своей правоте – легче лёгкого. А вот соврать самому себе, так чтобы поверить – это уже искусство. Только вот не надо меня обвинять в двуличии. То весь такой за Правду стеной, а то мастер лжи. Менять себя в угоду женщине – не зло и не ложь, а единственный путь к гармонии отношений. Ничего плохого в такой лжи нет. По крайней мере, совесть моя чиста, чтобы вы там себе не думали. Это ложь из категории «соврать фашистам про лагерь партизан». Героическая ложь. Самосовершенствование в угоду своей пассии.

Почувствовав, что сейчас нужно взять инициативу в свои руки и не отпускать до утра, я взял незнакомку под руку и повёл в сторону своего дома. Ах, да, мы ведь так и не представились друг другу!

– Ратислав.

– Мария.

– Почему-то не сомневался, что Вас зовут именно так.

– Почему?

– Красивая женщина должна иметь красивое имя.

– А я не люблю это имя.

– Странно. Хотя, я тоже со временем невзлюбил имя, данное мне при рождении. Поэтому был рад пройти обряд имянаречения. И Волхвы дали мне то имя, которое я ношу теперь.

Та самая набережная в Новороссийске

– И давно это было?

– Да уже лет двадцать, наверное.

– А сколько Вам всего?

– В этой жизни два. Идёт третий год с тех пор, как я начал новую жизнь, переехав в Новороссийск.

– А со старой жизнью что случилось?

– Закончилась.

– Просто вот так? Сама по себе?

– Если бы. Само по себе ничего не заканчивается. Для этого надо предпринять усилия.

– Сами предприняли или помогли?

– Не без моего участия. Но рушилось так, что даже вспоминать больно. А мне нельзя терпеть боль, сердце новое так и не вставили после тяжелых инфарктов.

– Инфаркты – это плохо. Нервы?

– Всё вместе. Нервы, спорт, возраст, болячки, ещё раз нервы.

– Не будем о грустном. Хотя, Вы не выглядите больным человеком, тем более сердечником. Откуда Вы родом?

– Из Москвы.

– Прямо из самой?

– Да.

– Коренной москвич?

– Кореннее не бывает. Как я говаривал, будучи учеником средней школы, когда ещё верил в теорию Дарвина: «даже те обезьяны, что были далёкими предками моего древнего Рода и те жили на территории современной Москвы».

– Смешно. Все в Москву стремятся, а Вы оттуда. Так сильно жизнь ударила?

– Нет. Москва была ещё раньше. Уехал оттуда уже лет десять как. Когда Москва уже перестала быть Москвой, а превратилась в сточную канаву для отбросов со всех уголков постсоветского пространства.

– ?

– В Москву хлынули толпы никому не нужных людей. Отовсюду. Те, кто на своей земле никому был не нужен. Отбросы из разных уголков разваленного Горбачёвым СССР. Жить среди них стало настолько невыносимо, что я предпочёл бросить любимый город. Сначала я уехал в ближайшее Подмосковье, а потом перебрался ещё дальше от Москвы – в Белгородскую область. Теперь два года здесь.

– В Белгороде тоже не сложилось?

– Сложилось. Даже очень. Но после разрушилось. Вдребезги.

– Как так?

– Человеческий фактор. Его невозможно просчитать или предугадать.

– Не сложились отношения с женщиной?

– Сложились. Сначала сложились. Но закончилось не так, как хотелось бы.

– Из-за неё?

– Из-за всего и из-за всех. Но, наверное, прежде всего из-за меня самого.

– Не желаете рассказывать?

– Может быть чуть позже. Это грустная история, а сегодня хочется окунуться в море покоя и наслаждения жизнью. Посмотрите какое море – спокойное, несущее свежесть далёких волн для того, чтобы мы наслаждались воздухом свободы и счастья. Какие могут быть плохие воспоминания в такой момент?

– И всё-таки. Разочаровались в жизни и сбежали сюда?

– Нет. Это невозможно. Самое глупое, что может сделать человек – это разочароваться в своей жизни. Считать, что она не удалась. Ни в каком возрасте, ни при каких обстоятельствах, нельзя так думать. В нашей жизни всё не зря. И всё имеет своё значение и своё продолжение. В любом возрасте жизнь только начинается.

– Вы действительно так считаете?

– Я не считаю. Я это знаю.

– Откуда?

– Живу давно.

Последние слова были сказаны у моего подъезда, который хотелось по-питерски назвать «парадным» за его архитектурные изыски. Там, почти на самом верху многоэтажки, находилась моя холостяцкая квартира из трёх комнат со всеми удобствами. Готовясь к прогулке с незнакомкой, я, конечно же, прибрался в ней, понимая, чем эта прогулка может закончиться.

Утром пришлось встать пораньше и прогуляться по городу. Больше всего на свете женщины не любят бездельников, валяющихся по утрам в постели. Поэтому даже если нет никаких дел, вставайте и идите. Куда угодно. Но вернуться нужно с деловым видом и, в зависимости от типа женщины, что ждёт вас в вашей берлоге, с цветами или мороженным. Моя женщина, в чём я уже не сомневался, не порадовалась бы цветам, улыбнулась бы мороженому, но более всего оценила бы вкусный завтрак, сделанный специально для неё. Однако, я зашёл в работающий круглосуточно книжный магазин и застрял там надолго. Магазин был пуст и днём и, тем более, ночью. Не понимаю, для чего хозяин решил не закрывать его круглые сутки. Пара не выспавшихся продавщиц с надеждой следили за моими поисками у книжных полок, и я не мог обмануть их ожидания. Вернулся домой с новой книгой, но потеряв возможность удивить Марию вкусным завтраком, так как к тому времени уже близился обед. Библиотека у меня хорошая. Не самая большая, но интересная. Ничего лишнего, но всё, что стоит потраченного времени на чтение, в ней есть. Новые достойные авторы появляются в наше время всё реже и реже. А книги, составляющие ярчайшее наследие прошлых лет, в моей библиотеке уже были. Поэтому в магазине передо мной стоял выбор между – купить какую-нибудь популярную нынче бульварщину, про которую спел когда-то Вася Обломов, верно назвав подобное чтиво «унылым говном». Или что-то, что не стыдно иметь в библиотеке, но что раньше по каким-то причинам не купилось. Я выбрал второй вариант и, после долгих поисков, купил томик Елены Блавацкой. С её основными трудами я был знаком с юных лет, но кое-что давно хотел перечитать.

Как я и ожидал, Мария успела принять ванну и хозяйничала на кухне. Судя по тому, что она не убежала, пока меня не было, и даже напевала приятную мелодию, ночь удалась не только у меня.

Большое дело – не смущать утренними взглядами разгорячённую долгим воздержанием женщину, пока она не привела себя в порядок. Я не стал врываться на кухню, дав понять, что вернулся громким приветствием прямо с порога. Минуя кухню, я нырнул в комнату к книжному шкафу и поставил своё приобретение на видное место. Листать книгу пока не было никакого желания, ибо все мысли были о прекрасной женщине, подарившей мне новый стимул жить и радоваться жизни. Я терпеливо дождался, пока меня пригласят на собственную кухню, хотя, показалось, что прошла вечность в ожидании.

В благодарность за мою деликатность, я получил вкусный завтрак из двух салатов – овощного и фруктового. Мария выглядела ещё более прекрасно в лучах утреннего солнца, просвечивающих кухню насквозь. Окна, выходящие на юго-восток, были одним из критериев при выборе квартиры. Люблю просыпаться с первыми лучами Солнца. Лишь мой кабинет смотрел окнами во внутренний двор, а две остальные комнаты и кухня заливались солнцем с самого рассвета и почти до вечера.

За завтраком главной темой, естественно стало наше внезапное знакомство. Собственно, нам ещё предстояло познакомиться, ведь знали мы друг о друге ничтожно мало. А может быть и уже слишком много. Такое вот противоречивое, но очень приятное знакомство.

– И чем же, позволь спросить, незнакомый человек, да ещё в моём слегка преклонном возрасте, смог заинтересовать такую молодую и красивую девушку? – начал я с комплимента, пытаясь наверстать отсутствие конфетно-букетного периода в наших отношениях.

– К сожалению, среди ровесников, я уже отчаялась встретить мужчину, способного хотя бы грамотно излагать свои мысли, а не то, чтобы блистать интеллектом. Знаете, ко мне иногда подходят знакомиться и сверстники и даже на первый взгляд юноши моложе меня. Но те способы знакомства, которые они на мне испытывают, больше годятся для коров из очень далёких селений. Даже доярки, дёргающие этих коров за вымя, не повелись бы на такие подкаты. Самый оригинальный молодой человек спросил меня сходу, даже не представившись, «не больно ли я ушиблась?».

– Видимо он так тонко намекал на твою схожесть со звездой, упавшей с небес?

– Именно. Это очевидно для тебя и для меня. Но, видимо, далеко не для всех отдыхающих. Он ожидал от меня глупого вопроса, вроде «где или почему я должна была ушибиться?». Но когда вместо недоумения, я ответила, что по дороге с небес на Землю прихватила с собой парашют, он от неожиданности открыл рот и так и остался стоять, глядя мне в след ничего не понимающим взглядом.

– Ну, я думаю, он смотрел с восхищением. Или напрягал свою извилину, пытаясь вспомнить где и когда он уже пытался с тобой таким образом познакомится. Ведь, наверняка, он был уверен в том, что так искромётно пошутить на всём побережье мог только он. А девушки его уровня, с которыми он привык общаться, давно убедили его в том, что понять столь тонкий юмор они не в состоянии.

– Ха-ха, возможно.

Я не склонен оправдывать людскую безграмотность и невежество. Но не сказать о том, что такое положение дел в обществе получилось не само собой, а является государственной программой, тоже нельзя. Нынешней власти не нужны умные люди, более того, не нужны даже просто люди. Тем, кто лишь высасывает из нашей земли всё до последней капли в пользу собственного кармана, нужны роботы. Конвейерные рабы. Желательно глупые и безграмотные, но поголовно имеющие телевизор с развлекательными каналами на любой вкус. Недаром один из самых «гуманных» законов при нынешней власти обязывает бесплатно транслировать для всех регионов страны как минимум шесть федеральных каналов с новостями, сериалами и всевозможными шоу. Всё остальное в этой стране давно уже было за деньги – рождение, ясли, садики, школы, институты. Даже служба в армии теперь была поставлена на самоокупаемость. Солдатикам на срочной службе приходилось строить дачи для чиновников, чтобы заработать себе на хлеб. Но телевидение – святое. Его трогать запрещалось. Ещё бы. Если люди не будут каждый день слушать о том, что они живут счастливо и что власть всё делает для стабильности этого счастья, то очень скоро они начнут пытаться думать! А этого допустить никак нельзя! Думающий человек опасен для рабовладельцев, ибо может в какой-то момент осознать, что он раб. И тогда одним Богам известно, что может прийти в голову думающему рабу!

Телевидение, новые и новые реформы в образовательной системе, уничтожающие ростки правильного восприятия информации в детях с самого раннего возраста, страшные тесты, вместо экзаменов, готовясь к сдаче которых нужно не искать знания, а заучить нужные ответы на вопросы. В итоге из школ выходят не среднестатистические заготовки, как было в Советском Союзе, а полные пустышки, не умеющие думать самостоятельно. Не читающие книги, не знающие даже элементарных основ математики, физики, химии. А астрономию, к примеру, в современных школах отменили вовсе, посчитав её вредной наукой. Собственно сама техногенная цивилизация, которой идёт почти весь мир, исключая затерявшиеся в сельве дикие племена последних «диких» индейцев и редкие племена в Африке, Азии и Океании, подразумевает отупение человека. Те, кто считают, что с появлением новых компьютеров или роботов, человечество прогрессирует, сильно ошибаются. Техногенная цивилизация не прогресс для человечества, а устойчивый регресс.

Человек становится слабее, глупее, никчёмнее в массе своей. Мы даже считать разучились – таблицу умножения сейчас знают единицы. У всех калькуляторы, компьютеры, на худой конец тетрадка с таблицей умножения на обложке. Но смысл развития цивилизации не в развитии калькуляторов, а в совершенствовании самого Человека! По крайней мере, именно так считали те, кто жил на Земле много тысяч лет назад. Поэтому они не создавали машины, заменяющие труд и развитие самого Человека, а развивали себя. Самосовершенствовались и всячески укрепляли свою связь с природой. То, что сейчас встречается в книжках и фильмах из разряда «фэнтези», и называется там магией – было для наших Предков обычным делом. Да, люди прошлого умели летать без всяких турбин, умели мгновенно перемещаться в пространстве без двигателей внутреннего сгорания, отравляющих воздух. Они не просто жили в гармонии с Природой, лаптем щи хлебая, как утверждают все современные лже-историки. Они гармонично использовали силы Природы. Не нарушая её целостность. Огонь, ветер, вода, притяжение планеты, разница температур в разных слоях Земли и воздуха – всё это было предметом изучения и давало возможности куда более широкие, чем машины, придуманные нынешней техногенной цивилизацией вопреки Природе, а не по её законам.

Мария убрала тарелки и спросила меня про планы на день. Как я уже сказал, главное было показать, что ты человек не праздношатающийся, а очень занятой. Я сразу вспомнил обо всех своих делах, что давно требовали моего вмешательства, но которые постоянно оставлял на потом. Перечислив несколько и поняв, что на сегодня вполне достаточно, я задал аналогичный вопрос. Мария, не смущаясь своего легкомыслия, сказала, что в её планах ждать меня здесь и приготовить к моему приходу что-нибудь вкусное и сытное. Такой ответ меня вполне устраивал, даже порадовал. Надеюсь, она не вегетарианка, подумал я, покосившись на миски с остатками салатов, хотя исключать такой возможности при её стройности и чистейшей коже не стоило. В конце концов, и мне не мешало сбросить пяток килограммов лишнего веса, тут же успокоил я сам себя. И, успокоившись, поблагодарил за завтрак и нежно обнял свою новую сожительницу. Ибо, как я понял, уходить от меня она не собиралась, что меня вполне устраивало.

Первым делом, я съездил в автосалон к знакомому армянину. Он был одним из первых людей, с кем свела меня судьба после переезда в Новороссийск. Знакомство получилось неожиданным. Гуляя по набережной, я стал свидетелем того, как кучка скинхедов готовилась избить этого толстого армянина, хотя на их фоне он смотрелся как кит, окружённый кильками. Я сам не люблю не русских и в душе самый отъявленный националист и расист, но правильное воспитание не позволило мне пройти мимо, видя, как куча подростков избивает одного. Я успел до начала процесса избиения подлететь к беснующимся подросткам и взять их лидера за руку, которую тот уже занёс для удара. Да, парень явно не был боксёром, иначе не стал бы оттягивать руку назад, как будто стреляет из лука. Я же, на правах мастера спорта по боксу, не переживал за возможное нападение на меня. Несмотря на возраст, такие сопляки мне были не соперники. Собственно, нападения не состоялось. Паренёк, поняв по тому, как я сжал его руку, что сила не на его стороне, пробурчал что-то типа «мы ещё встретимся» и увёл своих архаровцев в город. Армянин стал меня благодарить за спасение, он весь вспотел и постоянно вытирал шею уже насквозь мокрым платком. Мы прогулялись до конца набережной и расстались почти друзьями. Армянина звали не совсем типично для его национальности – Серёжей. Он объяснил, что папа у него был русским и имя давал он. Но сам он похож на маму – армянку и отца совсем не помнит, так как тот бросил семью почти сразу после его рождения. Так что из русского в нём только немного ген и имя. Воспитание же он получил от армянской бабушки и такого же дедушки, пока мама работала на двух работах, чтобы прокормить всё семейство. Теперь он владелец автосалона в центре города и друг всех главных людей в городе, как он назвал Мэра и руководителей различных ведомств. Благодаря Серёже (он не любил произношение «Сергей»), я менял уже третью машину. Первые две явно не выдержали суровых испытаний, которые я обеспечиваю своим четырёхколёсным друзьям в путешествиях. Одну я «убил» на мысе «Нос Канина», но там бы мало что смогло выжить. Это была специально оборудованная для долгого путешествия по льдам в 40-50 градусные морозы «Тойота». Благодаря прекрасной «зимней» сборке и тонкому тюнингу у специалистов, она не дала мне пропасть в снегах, но по возвращении в цивилизацию, буквально рассыпалась, не доехав всего десяти километров до нормальной дороги, ведущей в Мезень. Пришлось идти пешком, благо сильной пурги не было и следы вездеходов, оставленные охотниками, были видны. Позже, с помощью местных, привычных к подобным проблемам авантюристов вроде меня, машину доставили в город и даже пытались оживить. Но, после перечисления мастером нужных запчастей, я решил оставить ему авто и полететь назад самолётами. Хоть и с двумя пересадками, но зато надёжнее и дешевле. Тем более, что ребята в сервисе дали мне за оставшиеся пригодные запчасти небольшую сумму денег.

Вторая не прошла испытание в Сванетии. Мощный «Ниссан» иранской сборки, с радиатором в метр толщиной, способный выдержать жару любой пустыни, сказался таким тяжёлым на подъём, что не влез даже на первый ярус Ушбы, куда местные въезжают на стареньких «Нивах».

На этот раз я заказал Серёже старый проверенный дизельный «Ховер». Хоть он и китаец, но на таком я спускался и поднимался обратно из каньона Окаце, что под силу не многим машинам. «Ховер» был у меня в прежней жизни, ещё в Москве и частично в Старом Осколе. Но того я загнал, как и все мои машины. Правда не пристрелил, как загнанную лошадь, а вполне себе достойно продал, не дожидаясь пока машина придёт в полную негодность.

Ждать пришлось долго, но вот уже неделю назад Серёжа позвонил и сказал, что нашёл то, что я просил. Мужик сдал в его салон именно такой «Ховер» как я хотел, но пришлось его хорошенько подремонтировать, так как машина кипела при долгой езде. Оказалось, что прокладку ГБЦ на самом заводе прилепили на какой-то белый герметик, который при долгом нагреве начинал подтравливать. Неисправность устранили, сделав всё по уму, как сказал Серёжа «сделал как для себя!». Осталось лишь забрать машину и расплатиться с салоном. Но до планируемого отъезда на Алтай время ещё было, поэтому я не торопился забирать машину. Дурная привычка слушать сигнализацию, когда машина стоит под окном, подсказывала, что спать буду спокойнее, пока машина стоит в салоне. Однако, пункт «забрать машину из салона» пришёл на ум первым при ответе на вопрос Марии о планах на день, поэтому я позвонил Серёже из лифта и попросил выгнать лошадку на улицу, дабы опробовать и забрать её себе.

«Ховер» оказался в идеале. Серёжа, понимая, что подогнал мне машину-мечту, сиял от радости. Он искренне считал, что я тогда спас ему жизнь и пытался всеми возможными способами отблагодарить меня за то, чего я не делал. Хотя. Кто знает, чем бы всё закончилось, пройди я мимо.

Попив чаю с хозяином салона и его помощниками и дождавшись, пока машину ещё раз помоют после того, как я протестировал её на улице, где ещё остались лужи после ночного дождя, я засобирался домой. По дороге надо было ещё заехать в магазин, так как больших запасов съестного я в доме не держал, а теперь там появилась женщина. А женщины не любят пустые холодильники.

Мой китайский конь. Зато все китайские запчасти – родные

.