Читать книгу Куда и как, когда, зачем и где? Роман в трех частях. Часть первая - Рауфа Кариева - Страница 18

Говорят: жизнь прожить – не поле перейти. То есть очень нелегко. И как нелегко, скажу я вам, эту самую жизнь перелопатить, передумать, вновь всю пережить мысленно, записав все события и мысли на бумаге!

Вот я взяла на себя эту нелегкуюношу – переосмыслить всю свою прошедшую жизнь – 55 лет. Зачем?

Если человек пишет литературное произведение – рассказ, роман, мемуары – то вроде бы он – писатель. Но я не считаю, что я – писатель. Я – самопсихотерапевт. Самооблегчитель, самоуспокоитель и самоосвободитель. Вот кто я, а не писатель.

Все события жизни – разные, хорошие и не очень – будучи прописанными на бумаге, озвученные вслух – при редакции текста, а также прокрученные в голове вновь и вновь – становятся чем-то иным. Наполняются большим смыслом, что ли. Если события были тяжелыми – они становятся светлее. Если это счастливые события – они повторяются в голове, даря те же прекрасные эмоции вновь. А в целом – все прописанные и вновь, заново обдуманные события жизни, придают ей какой-то важный смысл. Наполняют ощущением и уверенностью, что жизнь прошла не зря.

А жизнь каждого человека проходит не зря. Даже если очень-очень мало толку с нее взялось. Даже если всего пол шажка удалось пройти по пути вверх – к особым высотам (яимею в виду НЕкарьеру!). Дальше, потом, сызнова – все равно будет легче. Игра – новая – начнетсяименно с рубежа того самого пол шажка.

Жизнь каждого из нас имеет великую ценность – каждое ее мгновение. Потому что любое мгновение, событие – это важный опыт. Такой опытне приобретешь нигде более, ни в какой другой галактике, или другом измерении. Именно такой опыт, а не какой-то иной. Поэтому нет смысла делать вид, что мы что-то забыли (или делаем вид, что забыли) в своем прошлом. Его – прошлое – надо перебирать. Обдумывать. Делать выводы. И не бояться себя расстроить.

Если стараешься забыть свое прошлое – такое выражение есть – «выбрось из головы, или вычеркни из жизни» – ты станешь беднее на эту выброшенную илизабытую часть.

Не старайся забыть свое прошлое. Хотя бы сам с собой будь честен. Поговори сам с собой на все волнующие итяжелые темы. Сформулируй все свои тревоги и обозначь страхи. Поверь – станет легче.

И вот я сформулировала одну из своих тревог, из своего прошлого. Я ее выудила из глубины памяти, по кусочкам. Пусть будет на виду. Вот ее предыстория – далее по тексту.

У моего отца была страшная болезнь – Паркинсона (далее в тексте БП). Когда он уже ярко ею болел, я начала интересоваться, что это за напасть такая. Стала искать информацию в медицинской литературе, в журналах.

Я, конечно, совсем не врач. И, скорее всего, глубоко не усвоила всю медицинскую информацию по этому недугу. Но некоторые моментыя поняла и запомнила – они очень важны для меня.

Я не собираюсь особо комплексовать, что я не врач, и не могу профессионально понимать эту болезнь, и со знанием дела рассуждать о ней. Медицина современного человечества, несмотря на гигантский скачок в развитии запоследние сто лет, все же еще очень недалеко ушла от средневекового уровня. Большинство болезней, особенно касающихся мозга и психики человека, еще вообще не изучили. Так что мой дилетантский подход к осмыслению серьезной болезни отца не так ужкоряв, если учесть, что и сами медики знают о ней немного. И строят свое лечение на версиях, предположениях и догадках.

У болезниБП – предположительно – имеется три группы причин:

1. Наследственная предрасположенность, если болел ею кто-то из предков.

2. Травмы, в первую очередь головы и головного мозга, полученные в течение жизни.

3. Интоксикации, полученные в течение жизни: от злоупотребления алкоголем, отравляющими веществами, наркотиками, психотропными и седативными средствами.

Болезнь страшна тем, что развивается очень долго – она может внешне не проявляться в течение25 (!) лет! А все это время идет процесс разрушения мозга – он превращается постепенно в дырчатую структуру, наподобие головки голландскогосыра с огромными аппетитными дырками.

То, что болезнь внешне не проявляется, вовсе не означает, что ее не чувствует сам больной. Однако в связи с очень медленным нарастанием ощущений, и их странностью – это же не насморк во время простуды – человек не может ничего понять, распознать и забить тревогу.

Я предполагаю, что мой отец что-то чувствовал. Но уже не спросишь – он унес информацию в могилу.

Начнем анализировать возможныепричины болезни папыс конца списка причин БП – с третьего пункта.

Яркие признаки БП у моего папы проявились примерно в 55 лет. Если взять классический инкубационный период болезни – то заболел папа (то есть когда началось разрушение мозга) примерно летв 30.

Свою маму я помню с моего годовалого возраста – обрывочно. С трехлетнеговозраста я помню мать – уже ярко и осознанно. Отца помню – только лет с пяти. Когда он начал со мной беседовать на разные темы.

Отец старше меня на 27 лет. То есть я помню его с его 32—33 лет. И я помню его в этом возрасте, и далее – как очень умного, доброго, великодушного человека, коллекционера книг и виниловых пластинок, веселого и общительного человека.

Однако, примерно к моему 6—8 летнему возрасту, у отца я стала замечать – и запомнила – эпизоды поведения, резко отличающиеся от его основного имиджа. Это были вспышки гнева, и проявления злобности – в голосе, мимике, жестах. Это было странно даже для меня – ребенка. Такие полярные проявления я интуитивно признала неестественными.

И еще – вот что было для меня странным и страшным – вспышки гнева были непредсказуемыми инеобъясняемыми. Просчитать их начало не представлялось возможным. Приходил папа – и я никогда не знала – начнет он со мной играть, затеяв веселую беготню, или злобно сверкнет глазами, заскрежещет зубами. Эта необычная способность была у него до начала полного заболевания в 55 лет – только тогда у него прекратились вспышки злобности со скрипом зубов и страшным бурящим взглядом. Взгляда этого боялись многие и многие – он был какой-то змеиный, парализующий, металлический, холодный. В момент такого взгляда застывало лицо, губы становилисьузкими и тонкими, ноздри раздувались. И начинался скрежет зубов. Это было очень страшно.

В связи с непредсказуемостью поведения отца, я стала бояться его появления – так, на всякий случай. Когда он подходил к дому, он всегда вынимал из кармана ключи – у него была их огромная связка всегда. И пока подходил к двери – гремел ими.

Страх перед гремящими ключами и резким звуком вставляемого в замочную скважину ключа у меня сохранился на всю жизнь – и исчез только 4—5 лет назад, то есть примерно в моем 50-летнем возрасте.

Дальше – больше. Я помню эпизоды, в которых отец представал передо мной в образе монстра – то есть я реально его боялась. Его периодические приступы педагогической активности – когда он воспитывал меня или чему-то обучал, как правило, становилисьдля моей детской психики серьезным испытанием.

И в то же время – в этот же период, и в дальнейшем, – такие агрессивные эпизоды сменялись прежними – когда папа был умным, добрым, понимающим, отличным рассказчиком и участником детских игр. А если я все же что-то натворила – разобрала часы, утюг, нахватала двоек или принесла в дом жуков и лягушек – папа разбирался со всем этим спокойно и мудро.

У меня есть в памяти абсолютно, диаметрально противоположные реакции отца на похожие ситуации. От гнева с пеной у рта по незначительной причине – до вроде бы и воспитательной (я много хулиганила по-детски), но улыбки папыи при этом с добрыми глазами. Мой детский мозг лихорадочно искал какие-то закономерности в поведении отца и не находил их.

С этого же времени я стала частовидеть папу пьяным. Далее, с возрастом, я почти никогда не видела его трезвым. Он не валялся, не проявлял классического алкогольного психоза – типа лежать мордой в салате, или бубнить что-то невразумительное, или валяться в луже у дома. Нет, этого не было почти никогда. Но он всегда был «поддатым».

Я все это вспоминаю сейчасусиленно, подробно, чтобы понять, где и когда проявились признаки, что папа почувствовал: он заболел. И я думаю, что папа был болен уже в возрасте 32—33 лет.

Шли годы – болезнь развивалась. Приступы гнева учащались. Неадекватное поведение, шальные необдуманные решения, очень похожие на сверхценные, идеи – это я с ужасом наблюдала уже в своем отроческом возрасте.

Я могу сейчас сделать условную периодизациюсвоего отношения к отцу в течение моей жизни:

1. Раннее детство. Страх. Интерес.

2. Отрочество. Страх. Непонимание.

3. Юность. Страх. Раздражение.

4. Ранняя молодость. Обида. Недоумение.

5. Средняя молодость. Жалость. Напряжение.

6. Зрелость. Жалость. Горе.

7. После смерти отца и сей день. Жалость. Вина.