Читать книгу Гармония Джейн - Райан Уинфилд - Страница 4

Электронное сообщение ей прислали на мобильный телефон. Джейн в это время стояла в очереди к кассе супермаркета. Быстро прочитав сообщение, она вскинула руку со сжатым кулаком и крикнула:

– Да!

– Что, утро начинается с хороших новостей? – спросила кассирша.

– С замечательных, – ответила Джейн.

Ей не терпелось поделиться своей радостью с Калебом. Расплатившись, Джейн помчалась домой. Волнение сделало ее рассеянной, отчего на стоянке она едва не задела соседнюю машину. К счастью, ей удалось вклиниться без происшествий. Мешки с продуктами были у Джейн в левой руке, а правой она засовывала кредитную карточку в прорезь паркомата. В это время на балконе появилась соседка. Естественно, в своем неизменном розовом халате. Джейн встречались часы с кукушкой, где традиционную птичку заменяли нелепые фигурки. Сейчас соседка показалась ей одной из таких фигурок. Тетка закурила сигарету, окутав нос облачком сизого дыма.

– На всякий случай напоминаю: сегодня воскресенье.

– И что это меняет? – подняв голову, спросила Джейн.

– Только дураки оплачивают стоянку по воскресеньям.

Джейн была в столь хорошем настроении, что на колкость соседки лишь улыбнулась и поблагодарила за напоминание. Она взбежала на свой этаж, быстро открыв дверь квартиры, понеслась на кухню и бросила там мешки, собираясь будить Калеба. Только сейчас она заметила, что Калеб уже проснулся и сидит на диване. Судя по взлохмаченным волосам, встал он совсем недавно.

– Доброе утро, малыш, – улыбнулась ему Джейн. – Рада, что ты уже проснулся. Я принесла…

– Это что такое? – перебил ее Калеб.

Он ткнул пальцем в кофейный столик, с открытым ноутбуком и кипой бумаг, среди которых были каталоги фирм, торгующих недвижимостью.

– Обычные рекламные журналы и буклеты. Решила из любопытства их посмотреть.

– Ничего себе любопытство! – Калеб схватил верхний журнал, перелистал несколько страниц. – Вон у тебя сколько домов помечено! Дома твоей мечты? Ты даже узнавала про первоначальные взносы и налоговые платежи.

– Малыш, не знаю, какие сны тебе снились, но ты сегодня встал не с той ноги. Это даже не смешно.

– А мне, Джейн, не до смеха. Какого черта ты шастаешь по каталогам недвижимости?

Джейн не любила, когда ей задают вопросы в подобном тоне. Она вообще не понимала, почему ее невинное развлечение так рассердило Калеба. Повернувшись к нему спиной, она принялась раскладывать по полкам купленные продукты.

– Могу же я помечтать, – сказала она.

– Джейн, мы уже говорили с тобой об этом. – Калеб швырнул журнал обратно на стол. – Помнится, ты сказала, что, пока мы вместе, это жилье тебя вполне устраивает.

Джейн с шумом захлопнула дверцы кухонного шкафа:

– Калеб, я люблю тебя. Ты это знаешь. Но эту квартиру я ненавижу. Понимаешь? Ненавижу. Здесь негде повернуться. Я уже не говорю про отдых. А ночной шум сводит меня с ума. Ты засыпаешь как убитый, а я не могу глаз сомкнуть из-за идиотской музыки. Каждую ночь, без передышки. Только не говори, что я могла бы поспать днем. К полудню спальня превращается в духовку.

Калеб опустил голову, уперев глаза в пол.

– Вот наконец и правда вылезла, – пробормотал он.

– О чем ты?

– О том, что я и не подозревал, как тебе ненавистна жизнь со мной.

– Калеб, зачем ты все переиначиваешь? – со вздохом спросила она. – Я не говорила, что мне ненавистна жизнь с тобой. Но эту, с позволения сказать, квартиру я действительно ненавижу. Почему мы не можем найти себе другое жилье? Мой дом на острове продан. У нас появились деньги.

Калеб вскочил с дивана и бросился в спальню. Потом остановился, повернувшись к Джейн. Еще никогда она не видела его таким рассерженным.

– Ты же прекрасно знаешь, Джейн: я подписал договор аренды на полгода. Так было дешевле. Это все, что я мог себе позволить. И еще какое-то время нам придется жить здесь. Не забывай, что я не просил тебя продавать твой дом и мчаться за мной. Этот выбор ты сделала сама.

Его слова были как пощечина. Надо ли их понимать в ключе «Лучше бы сюда не приезжала»?

– Я тебе мешаю? – спросила она.

– Я так не говорил.

– Тогда будь добр, поясни свои слова.

– Изволь, поясню. Ты выставила меня из своего дома и с острова, поскольку я слишком молод. Надо понимать, для тебя. Мне нужно осуществлять мои мечты. Помнишь? Ты ведь так говорила? Потом ты вдруг приезжаешь сюда и заявляешь, что любишь меня таким, какой я есть. Ты говоришь, что для тебя главное – быть со мной. А теперь, оказывается, пытаешься меня переделать.

– Калеб, я не пытаюсь тебя переделать.

– Пытаешься.

– Говорю тебе, нет.

– Тогда как прикажешь понимать это роскошество? – Он смахнул со стола пустой мешок из супермаркета. – Мы теперь что, отовариваемся в «Хоул фудс»? Подражаем яппи из Восточного Остина? Не зря мои знакомые ребята называют эту приманку для богатеньких не иначе как «полноценная обираловка».

– Да будет тебе, – примирительно сказала Джейн. – Остынь.

– Думаешь, я не заметил, что ты выкинула все мои тарелки и купила новые?

– Калеб, ты уже какие-то глупости говоришь.

– Глупости? А почему ты даже не удосужилась меня спросить, прежде чем выкидывать мои чашки?

– Неужели тебе жалко? Старые чашки, да еще пластмассовые. Ты сам мне говорил, что покупал их в каком-то магазинчике для бережливых. Жизнь слишком коротка, чтобы еще отказывать себе в приличных чашках.

– Джейн, ты что, издеваешься? Дело ведь не в чашках.

– А в чем?

Калеб хватил кулаком по разделочному столику, заставив подпрыгнуть второй мешок.

– Это мешает мне чувствовать себя мужчиной!

Злость на его лице была перемешана с такой душевной болью, что Джейн растерялась. Она не находила слов и просто стояла, глядя в печальные глаза любимого. За стеной тявкала соседская собачонка.

– Прости меня, – опустив голову, прошептал Калеб. – Все это не повод, чтобы кричать на тебя.

Джейн подошла к нему, обняла и положила голову на грудь.

– И ты меня прости, – ответила она. – Я думала, мне будет легче приспособиться к здешней жизни. Оказалось, нет. Ты прав: я приехала сюда по своей инициативе и потому не должна пытаться что-то менять на свой лад.

Калеб приподнял подбородок Джейн, чтобы видеть ее глаза.

– Я предлагаю тебе договор, – сказал он. – Когда ты найдешь работу и когда закончится срок найма этой квартиры, мы вместе поищем другое жилье. Согласна? Но у нас все должно быть только на равных или вообще никак. Оплата, покупка всего необходимого. Я намерен сам оплачивать свою долю.

– А там будет нормальная ванна? – свирепо улыбаясь, спросила Джейн.

– Будет. Нормальная, – кивнул Калеб.

– И огромная кровать?

– Ты невозможна! – засмеялся он.

Джейн приподнялась на цыпочки и поцеловала его.

– Ты еще более невозможен. Ну что, теперь займемся сексуальными импровизациями?

– Сексуальными импровизациями? – переспросил Калеб, слегка кусая ей губу.

– Конечно. Зачем ссориться, если ссора не кончается фантастическим сексом?

– Вообще-то, я не люблю вознаграждать тебя за дурное поведение, – ответил Калеб. – Может, только на этот раз. В виде исключения.

Калеб подхватил Джейн на руки и понес в спальню. Только сейчас она вспомнила про электронное письмо.

– Подожди! Опусти меня на пол.

– Слишком поздно, малышка, – ответил Калеб.

Он повернулся боком, чтобы пройти в дверь, но Джейн ухватилась за косяк, вынудив Калеба остановиться.

– Это что, начало сексуальных импровизаций? – спросил он.

– Нет. Пожалуйста, опусти меня на пол. У меня для тебя хорошая новость.

– Какая? – насторожился Калеб.

– Поставь меня на пол, и я тебе покажу.

– Ладно, – согласился он, опуская Джейн на пол. – Но учти, никакие хорошие новости не освобождают тебя от сексуальных импровизаций.

Джейн заторопилась к своей сумочке, где лежал мобильник. Открыв сообщение, протянула телефон Калебу. Она следила за выражением его лица, пытаясь угадать, как он воспримет эту новость. Дочитав сообщение, Калеб молча вернул ей мобильник.

– Разве это не здорово? – спросила она.

– Нет. Это глупо.

– Почему глупо? – Джейн еще раз перечитала сообщение, словно желала убедиться, что это вовсе не глупо. – Такая возможность выпадает один раз в жизни.

– Джейн, я поверить не могу, что ты сделала это, не поговорив со мной.

– Малыш, ты бы мне ни за что не позволил.

– Вот потому ты и должна была меня спросить, – хмуро сказал Калеб. – Так ты для этого брала в долг у мистера Зиглера видеокамеру? Мне ты сказала, что просто хочешь запечатлеть мой сольный концерт. Я и представить не мог, что ты задумала отправить ролик в какое-то дерьмовое ток-шоу. Телевизионный конкурс исполнителей!

– Калеб, это же редкая удача! Ты знаешь, как тяжело пробиться на кастинг? Их ежедневно осаждают толпы желающих. А они выбрали тебя.

– Ну вот, ты опять пытаешься меня изменить.

– Калеб, я не пытаюсь тебя изменить. Я пытаюсь тебе помочь. Разве ты не этого хочешь? Пробиться. Добиться. Стать настоящим музыкантом.

– А сейчас я что, ненастоящий музыкант? Почему ты так думаешь, Джейн? Потому что я не загребаю кучу деньжищ?

– Малыш, хватит упрямиться! Сам знаешь, я имела в виду совсем не это.

– Или ты думаешь, что на таких шоу собираются настоящие музыканты? Джейн, они полная лажа. Они фанаты, стремящиеся походить на своих кумиров. У них нет индивидуальности. Им нечего сказать. У них нет ничего, кроме тупой жажды славы. Эти мальчики и девочки путают настоящую музыку и кривляние под караоке. У них смазливые личики, гладкая кожа, красивые зубы. Родители трясутся над ними и таскают по всем этим идиотским шоу. Подогревают их тщеславие. Это не для меня.

– Калеб, но это новое шоу и совсем иной направленности.

– Почему ты так решила? Только потому, что увидела там слово «исполнительство»? Джейн, мне тоже попадались их листовки. Это называется «Суперзвезда авторского исполнительства». Мне неинтересно становиться суперзвездой. Там не нужен талант. Там нужны зрительские симпатии и голосования. Все эти суперзвезды не представляют, сколько надо попотеть, чтобы стать настоящим музыкантом.

Джейн убрала мобильник в сумочку:

– Калеб, сейчас в тебе говорит обыкновенная гордыня.

– Как прикажешь это понимать? – спросил он, сердито щуря глаза.

Джейн сознавала: надо остановиться. Она и так вступила на опасную территорию, где ее суждения могли принести непоправимый вред. Но она потратила столько времени и сил, готовя этот сюрприз. Она научилась работать с программой редактирования видео, выбрала самые эффектные кадры, написала для Калеба потрясающую биографическую справку. Она была так рада, что устроители шоу пригласили его на кастинг. Она ждала совсем другой реакции с его стороны, а тут ей еще выговаривают. Джейн стало очень досадно. Разница в возрасте. Разница в восприятии.

Она заставила себя успокоиться. Сделала глубокий вдох:

– А понимать это надо так. Когда появляется возможность, грех ею не воспользоваться.

– Нет, я о другом. Что значит «во мне говорит обыкновенная гордыня»?

– Ничего не значит. Просто вырвалось. Ты почему-то считаешь, что без постоянного сражения с жизненными обстоятельствами настоящим музыкантом не стать. Для сведения: такого закона в песенном творчестве нет.

Калеб встал возле окна. Некоторое время они оба молчали. Потом он заговорил снова:

– Теперь я понимаю, чтó все это значит. – Его голос дрожал от негодования.

– Не говори так, Калеб. Это некрасиво.

– Пусть некрасиво, – буркнул он. – Зато правда.

Калеб направился в спальню, откуда вышел, неся гитару.

– Куда ты собрался, да еще с гитарой? – спросила Джейн.

– На выход, – ответил он, проходя мимо нее.

– А как же наши сексуальные импровизации?

Калеб остановился у открытой входной двери, спиной к Джейн. Ее разум лихорадочно подбирал слова, чтобы хоть как-то исправить положение. Слов не было. И Калеб ушел.

Джейн продолжала смотреть на дверь. Может, открыть, и тогда он вернется? Они попросят друг у друга прощения и займутся настоящими сексуальными импровизациями. Это была их первая крупная ссора. Джейн затопили противоречивые чувства, которые схлестывались, уничтожая друг друга, пока не исчезли совсем, оставив в груди ощущение пустоты. Она вдруг заметила на полу несколько валяющихся пакетов, которые не успела убрать. Джейн нагнулась, подняла их и сложила в шкаф. Недавняя эмоциональная взвинченность сменилась полным отупением. Джейн вдруг подумала, что Калеба сегодня раздражало все, что было связано с ней. Продукты из «Хоул фудс». Электронное письмо. Ее позиция.

Она не знала, что заставило ее взяться за уборку квартиры. Джейн дочиста отмыла ванную и кухню. Потом двигала мебель и пылесосила углы. Она даже вымыла окна, сознавая безнадежность этой затеи. Так прошло несколько часов. Калеб не возвращался.

Тогда Джейн взялась за стирку. Собрав грязное белье, отнесла его в прачечную комнату их этажа. Через час она вернулась, чтобы переложить белье в сушилку. Что за черт? Мокрая груда ее белья была вытащена и свалена поверх стиральной машины. Сушилку успели занять. Кто же ее опередил? Открыв крышку, Джейн увидела знакомый розовый халат. От него кисло пахло свежей собачьей мочой.

– Уму непостижимо, – пробормотала Джейн.

Схватив халат, она двинулась к соседке объясняться.

Минут пять Джейн отчаянно барабанила в дверь квартиры. Ответом ей было лишь тявканье – вечный кошмар ее снов. Когда рука устала колотить, а злость уменьшилась, Джейн вернулась в прачечную, швырнула халат в мусорную корзину, после чего собрала свое белье и понесла сушить в квартиру. За неимением бельевых веревок и места она развесила вещи на мебели.

Занимаясь всем этим, Джейн прокручивала в мозгу их ссору с Калебом. Сначала она жутко рассердилась на себя. Потом на него. После шестого или седьмого проигрывания она уже не ощущала ничего, кроме грусти. Объектов для уборки больше не было, и Джейн нашла себе другое занятие. Она несколько раз перестелила постель. Растратив все имевшиеся у нее силы, она села на пушистое одеяло и заплакала.

* * *

В постели они лежали, как совершенно чужие люди.

Калеб вернулся домой поздно, лег к ней спиной и сразу заснул. Утром Джейн проснулась до восхода солнца, взяла ноутбук и отправилась в ближайшее кафе. Как всегда, она просматривала сайты в поисках вакансий, но сегодня это происходило не на тесной кухоньке их квартиры. Ссора с Калебом ощущалась ею как детская игра в молчанку. Заговоришь – проиграешь.

Весь день Джейн бродила по городу. Ей не хотелось возвращаться домой и видеть Калеба. Не хотелось останавливаться и разглядывать себя в витринах. Джейн продолжала искать работу – по крайней мере, так она себе говорила, – но сегодня ее уверенность была почти на нуле. День кончался, а количество листов с ее резюме не уменьшилось ни на один.

Солнце зашло. На улицах стало темнее и прохладнее. И тут Джейн увидела парнишку. Он стоял в проеме входной двери и играл на гитаре. Джейн остановилась послушать. Парнишка был чем-то похож на Калеба десятилетней давности: спокойный, уравновешенный, целиком погруженный в свою музыку. Джейн полезла в сумочку, достала двадцатидолларовую бумажку. Юный музыкант улыбнулся и, продолжая играть, покачал головой. У Джейн защемило сердце – было бы странно, если бы не защемило! Она вспомнила, как впервые увидела Калеба, вот так же игравшего на улице. Только это было далеко отсюда, в Сиэтле. Этот парнишка прав. Музыка служила ему средством самовыражения, он не мечтал стать поп-звездой. И Калеб такой же. Какое право она имела вмешиваться в его творчество и строить ему карьеру?

Убрав деньги, Джейн не стала мешать юному музыканту, а поспешила домой, намереваясь помириться с Калебом. На всякий случай она купила его любимых пончиков с начинкой.

* * *

Джейн не узнала их тесного жилища.

В квартирке было на удивление сумрачно и прохладно. Из спальни доносились громкие чмокающие звуки. Бросив сумочку и пластиковую коробку с пончиками, Джейн поспешила в спальню. Калеб стоял на стремянке и мебельным степлером крепил к потолку гофрированные ячейки для яиц. Половина потолка уже была покрыта. Судя по стопке картонок, прислоненных к стене, их Калебу хватит на весь потолок.

– Привет, малышка, – как ни в чем не бывало произнес он, поворачиваясь к Джейн.

– Привет. Что это ты делаешь с потолком?

Калеб посмотрел на прибитые ячейки, потом почесал в затылке.

– Однажды я посмотрел фильм «Хладнокровный Люк». Меня потрясло количество яиц, съеденных Полом Ньюманом. Собрался дотянуть до его рекорда. А оставшимся картонкам решил найти применение.

Джейн молча смотрела на Калеба, пытаясь понять, не рехнулся ли он.

– Не волнуйся. Я пошутил.

Калеб швырнул степлер на кровать и слез со стремянки.

– Надеюсь, ты не приняла мою шутку всерьез?

– Нет, конечно! – засмеялась Джейн. – Удивляюсь, как это ты узнал про «Хладнокровного Люка». Этот фильм появился еще до твоего рождения.

– И до твоего тоже, – заметил Калеб, целуя ее в макушку. – А сейчас я приглашаю тебя на экскурсию по квартире. – Он повел Джейн в гостиную. Окно закрывали новенькие синие занавески. – По-моему, неплохая защита от послеполуденного солнца.

– Не припомню, чтобы в гостиной было так прохладно.

– Конечно, – горделиво улыбнулся Калеб. – Ведь раньше у нас не было вот этой штучки. – Он отдернул занавеску.

Джейн увидела кондиционер, крепящийся к окну. Калеб успел его установить, включить и отрегулировать, и теперь кондиционер гнал в комнату прохладный воздух.

– Я люблю тебя. – Она обняла Калеба. – Люблю. Люблю.

– Подожди. Я тебе еще не все показал. – Он снова повел Джейн в спальню и кивнул на повешенные там занавески: – Специально выбирал плотную ткань, которая бы гасила звуки с улицы. Картонки – не самое лучшее украшение для потолка, зато из них получается неплохая звукоизоляция. У мистера Зиглера их скопилось до чертиков. Когда-то он на Пасху вздумал торговать яйцами. А теперь у нас есть еще и это.

Калеб подошел к ее стороне кровати и включил аппарат звуковой терапии. Спальня наполнилась звуками океанского прибоя. Джейн вдруг представила, как они с Калебом сидят на тропическом побережье, слушая голос волн и потягивая пина-коладу. Наверное, она и тогда была бы менее счастлива, чем сейчас.

– А если тебе надоест шум прибоя, там еще есть тропический ливень, птичье щебетание и даже водопад.

Калеб выключил аппарат и с надеждой посмотрел на Джейн. Это был его способ извиниться за вчерашнее. Он ждал, не зная, примет ли она его извинения.

«Это не ему, а мне нужно извиняться», – подумала она. И не только пончиками.

– Какая замечательная игрушка! – воскликнула Джейн. – И все замечательно. Ты преобразил квартиру. Спасибо, Калеб.

Калеб крепко обнял ее своими сильными руками. Объятие было долгим, а когда он разжал руки, Джейн увидела, что у него улыбаются только губы. Глаза оставались печальными.

– Прости меня, Джейн. Мне стыдно, что я вчера сорвался и накричал на тебя. В такие моменты я похож на своего отца, и мне это противно. Обещаю, что впредь постараюсь сдерживаться.

Джейн покачала головой:

– По правде говоря, это я должна просить у тебя прощения. Начнем с того, что я не имела права капризничать по поводу жилья. Ты так добр ко мне, пока я ищу работу, ты даже не заикаешься о моей доле за аренду. Но больше всего мне стыдно, что я вмешалась в твое творчество. Без твоего ведома послала клип на это дурацкое шоу. Ты меня простишь?

Калеб ответил не сразу. Он стоял, пристально глядя ей в глаза, потом тихо сказал:

– А я решил туда пойти.

– На прослушивание? Это не шутка? Ты действительно пойдешь?

– Действительно пойду, – кивнул он.

– Что заставило тебя передумать? – удивилась Джейн.

– Помнишь, ты рассказывала мне про свою подругу Грейс? Вы с ней ездили в Париж, и там она тебя спросила: «Что бы ты сделала, если бы не боялась?» За точность не ручаюсь, но смысл такой.

Джейн кивнула. Она хорошо помнила тот разговор.

– Вот и я задал себе тот же вопрос: что бы я сделал, если бы не боялся? Я бы пошел на прослушивание. Ты была права: я ничего не теряю. Попаду ли куда-то, откроет ли меня кто-то или все окончится формальным «спасибо», – это ведь ничуть не изменит ни меня, ни мое творчество.

Джейн взяла его лицо в ладони и прильнула к его губам. Поцелуй был медленным и долгим.

– Я люблю тебя, Калеб. Ты мудрый и сексуальный мужчина. Я люблю тебя.

– Значит, мы сейчас вплотную займемся сексуальными импровизациями?

– Именно это я и имела в виду, – кивнула Джейн.

Теперь Калеб смотрел не на нее, а через плечо:

– Никак ты принесла пончики от «Гурдауса»?[5]

– Да. Это вместо трубки мира.

– Среди них есть «Чокнутая обезьяна»?

– Целых три. А еще взяла «Толстого Элвиса» и «Мамашу-наседку».

– Какая приятная неожиданность, – сказал Калеб, отправившись за пончиками.

Джейн не оставалось ничего иного, как пойти следом.

– Мы с тобой даже пожениться не успели, а медовый месяц уже закончился.

– Почему ты так решила? – спросил он, открывая коробку.

– Ты только что променял секс со мной на пирожки.

– Это не просто пирожки, малышка. Это пончики от «Гурдауса»!

Джейн засмеялась, затем плюхнулась на диван и включила их маленький телевизор.

– Неси пончики сюда. Будем толстеть вместе. Может, мы даже наткнемся на «Хладнокровного Люка». Заодно проверим, сколько мы сможем их съесть, прежде чем нас начнет выворачивать.