Читать книгу Клятва истинной валькирии - Райчел Мид - Страница 10

Преторианцы никогда не спят. Мэй чувствовала себя эмоционально опустошенной, пока ехала обратно в город. Во время краткого визита к Марчам она не знала, плакать или смеяться, а ведь наверняка самая драма развернется там после ее ухода.

Однако семейные разборки Марчей занимали ее не так сильно, как собственные проблемы. Точнее, одна огромная проблема. Джастин. Сердце сжималось и проваливалось вниз всякий раз, когда она возвращалась в воспоминаниях к тому злосчастному мгновению. Она входит в номер Корнелии и понимает, что ее роскошный, ни на кого не похожий любовник – парень, зарабатывающий подглядыванием за чужими мыслями и затаскиванием женщин в постель. Колоссальным усилием воли она заставила себя успокоиться и внимательно слушать, но…

Оставалась призрачная надежда на то, что он рассыплется в уверениях: мол, ночь была незабываемой и все такое прочее, но он – не рассыпался. Напротив, повел себя так, что сразу стало ясно: Корнелия права. Он высокомерен и ни во что не ставит женщин. Мэй считала, что переросла семейные предрассудки, но тут обнаружила, что с молоком матери всосала мысль о превосходстве нордлингов. Ее с детства окружала атмосфера обожания, ей постоянно твердили, что она не такая, как все. Теперь-то она знала, что это обычное патрицианское высокомерие. Однако она привыкла, что мужчины вокруг нее увиваются – и вот результат. Ею просто грубо воспользовались, а она даже не заметила. Она считала, что научилась вычислять манипуляторов – но нет, не научилась.

«А ведь он казался таким искренним», – тоскливо подумалось ей. Он флиртовал, однако за всем этим она разглядела неподдельную боль и такую же, как в ней самой, тоску. Или не такую? И она ошиблась? Неужели все это было лишь маской, спектаклем? Уязвленная гордость дала о себе знать – и она ответила ему с холодным презрением юной воспитанницы касты. Но они ругались – а ее тело не ссорилось и тянуло к нему. Гнев мог в считаные секунды обернуться страстью.

Недозволенная слабость. Лучше всего – просто забыть его и ту ночь. У нее есть задание – дурацкое, странное, совсем не похожее на обычное боевое. Но все равно, нужно сосредоточиться именно на нем.

С этими убийствами не так-то все просто. Да, в новостях о них раструбили на всю страну, однако чего-то недоговаривали. Что-то страшное и важное, о чем знали Джастин, Корнелия и Фрэнсис. Но что бы это могло быть? Факты говорили сами за себя. Вполне возможно, убийства носили ритуальный характер, поэтому ими должен заниматься отдел служителей. У них свой подход, особый угол зрения – они смогут оценить потенциальные религиозные мотивы преступления. А если убийства – дело рук фанатика-маньяка, ее присутствие более чем необходимо из соображений безопасности.

И они высоко ценили способности Джастина – Фрэнсис Кайл был от него без ума. Он бы еще автограф попросил. И она его почти понимала. Джастин анализировал запись, суммировал факты, и это завораживало. Куда девался нагловатый повеса? Она увидела следователя, сосредоточенного на фактах и уликах. Вот почему он считался номером один среди служителей. Это признавали и Фрэнсис, и – хоть и неохотно – Корнелия.

Мэй очнулась от размышлений: поезд подъезжал к ее остановке, к театральному району города. Здесь кипела ночная жизнь – не то что в вымершем в темноте предместье. Сияли уличные фонари, смигивающие отблески рекламы на огромных экранах расцвечивали ночь яркими огоньками, изгоняли ночную тьму. День был будний, однако на улицах толпились люди – театралы, завсегдатаи клубов и ресторанов. Мэй решительно продвигалась вперед к цели. Перешла улицу по надземному переходу, прошла несколько кварталов и оказалась перед баром, чей витринный экран сообщал, что коктейль дня сегодня – лавандовое мартини.

В подземке она прикидывалась, что решает какие-то деловые вопросы, уткнувшись в эго, а на самом деле договаривалась о встрече. Глаза ее быстро привыкли к царящей внутри темноте – верхнее освещение отсутствовало. Только стойка и столы подсвечивались красным. В этих призрачных отсветах гламурные посетители гордо восседали за высокими стеклянными столиками, болтали и придирчиво оглядывали входящих. И других посмотреть, и себя показать – для этого и существовали подобные места. Бармены суетились и готовили напитки – как это не похоже на Панаму и на то жалкое заведение с древней барной машиной… Некогда автоматический заказ был популярен и здесь, в РОСА, однако сейчас в моду снова вошли «живые люди».

Вал и Даг уже сидели и ждали ее за столиком у окна. Они умудрились заявиться сюда одетыми чуть ли не по-спортивному, в джинсах и футболках. Местная публика посматривала на них весьма неодобрительно. Хорошо, что не в форме пришли – такое за ними водилось. Ребята любили шокировать окружающих и наслаждаться их паникой. В прошлый выход «при параде» официантка настолько перепугалась, что уронила поднос с напитками. Мэй пришлось оставить щедрые чаевые, чтобы хоть как-то загладить вину.

Даг присвистнул, когда ее увидел:

– Ух ты! Стильный прикид! На прием в закрытый клуб идем?

– На приемы, чтоб ты знал, платья надевают! – сурово поправила его Вал – можно подумать, она когда-нибудь бывала на приемах. – Наша Мэй одета для встречи совета директоров, разве не видишь? Идеальный деловой костюм.

– Оба – мимо. Не угадали. – Мэй села и на сенсорной панели заказа ткнула, не раздумывая, в мохито.

– Ну, так давай, расскажи, – засмеялась Вал.

И они с Дагом выжидательно уставились на Мэй. Они не виделись с самого дня похорон.

– Ты где была, подруга? Что не на гауптвахте, мы и сами поняли. Потом стали строить гипотезы. Я предположила, что тебя сдали напрокат полиции. Чтобы пострелять метко, как они не умеют. А Даг уверял, что тебя, скорее всего, определили в экскурсоводы в Музее вооруженных сил.

– Полагаю, что это у меня впереди, – невозмутимо ответила Мэй. – Я ездила в провинцию.

Друзья восхищенно покрутили головами:

– В горячую точку? В бой уже ходила? – нетерпеливо спросил Даг.

Мэй подумала и решила, что драка с бандитами из заштатного городишка боем считаться не может, и осторожно сформулировала:

– С поручением ездила. В Панаму.

Официант принес ее мохито – и по второму коктейлю для Вал и Дага. Сегодня они пришли в бар только пообщаться, поэтому пили медленно. Если преторианцы пили, чтобы выпить, то заказывали обычно по дюжине напитков, причем вперемешку. Если опрокинуть в себя несколько порций алкоголя в течение нескольких минут, имплант не справится с его переработкой – и появится шанс испытать приятное опьянение. Оно будет длиться минут десять, не больше, но это лучше, чем ничего. Преторианцы называли это «соскочить с автоматики».

Приезд Джастина и Тессы в РОСА трудно было бы сохранить в секрете, поэтому Мэй выдала друзьям укороченную и изрядно урезанную версию событий в Панаме и не стала расписывать деталей расследования. Просто упоминула, что теперь она – телохранитель Джастина. Судя по выражениям лиц Дага и Вал, они тоже находили ситуацию… странноватой.

– Интересно, что он натворил, что его отправили в изгнание? – пробормотал Даг.

Вал водила пальцем по краю бокала и задумчиво щурилась.

– Что бы ни натворил, это что-то ему простили. И вернули обратно.

– Ну, меня не обо всем ставят в известность, – пожала плечами Мэй, пытаясь сделать вид, что ей и не очень-то интересно. – Я же просто поручение выполняю.

Даг улыбнулся:

– Все равно это интереснее, чем стоять на часах у памятников. Миссия почетная, но скучноватая, прямо скажем.

Мэй безмерно удивилась:

– На часах? У памятников? И где вы стоите?

– В Национальном ботаническом саду, – ответила Вал и опрокинула бокал.

Может, она и не пыталась «соскочить с автоматики», но явно не желала ни в чем себе отказывать. Мэй самой вдруг захотелось пуститься во все тяжкие – и выпить что-то нормальное, чтобы смыть вкус панамского пойла.

– И что же, вы оба в сад назначены? – спросила она.

Друзья согласно кивнули.

– Там сейчас много Алых, – пояснила Вал и принялась загибать пальцы, перечисляя: – Уайттри, Мэйсон, Чоу, Макарова…

– Хорошо вам вместе, – пробормотала Мэй, но не сказала вслух того, о чем сразу подумали все трое.

Алых направили в столицу. Она могла бы быть со своей когортой – если бы не тот злосчастный инцидент. Своей славой преторианцы были обязаны миссиям в горячих точках, каковые возникали в провинциях и приграничных территориях. Там они были задействованы круглые сутки – и часто погибали. Однако их время от времени вызывали в столицу охранять сенаторов и нести караул у национальных монументов и административных зданий. Скучно, но почетно и важно для национального престижа. Преторианцы были символом военной мощи РОСА. Знаком того, что все в стране идет как по часам. Граждане Ванкувера любовались на застывших в почетном карауле преторианцев и испытывали законную гордость за державу, но и побаивались солдат в черной форме. В столице преторианцы служили посменно, и, отбыв службу, отправлялись в увольнительную. Плюс встречались с товарищами по когорте – тоже приятно, потому что обычно их рассылали по разным провинциям и странам.

Вал и Даг, конечно, понимали, что их назначение будет приятней, чем задание Мэй, и Даг попытался утешить соратницу:

– Ладно, со служителем тоже здорово поездить, много чего увидеть можно. Вдруг вы какой-нибудь культ страшный разоблачите? Тут недавно один по телевизору показывали – они животных в жертву приносили и при луне голышом плясали.

И Даг тоскливо добавил:

– Я бы, кстати, был не против. В смысле, голышом поплясать. Животных резать – нет, неинтересно. Сообщали, что когда служитель на них вышел, они попытались его камнями побить.

Мэй слабо улыбнулась – за компанию скорее:

– Культ сейчас проще уничтожить, заполнив пару бумаг, а не перестрелкой. И по телевизору только самых безумных показывают.

– Ничего, все могло окончиться гораздо хуже.

Вал произнесла это с беззаботным видом, однако голос прозвучал напряженно. Все помнили о том, что произошло на похоронах, хотя никто не решался сказать об этом вслух.

– Хорошо, что ты будешь работать с таинственным изгнанником и юной провинциалкой. Там наверняка какая-нибудь непростая история, такие штуки не выдумаешь.

– Нет, – покачала головой Мэй, припоминая то, что она видела своими глазами, – не выдумаешь.

– А он как, ничего из себя, – вдруг спросила Вал – со слишком хорошо знакомым выражением лица.

– Даже не думай.

Мэй не стоит не то что говорить – даже думать о том, что произошло между ней и Джастином. Вал и Даг ей жизни после такого признания не дадут.

– И не думай заявиться к нему домой, подруга.

У Вал тут же загорелись глаза:

– Я так и знала. Значит, красавчик.

Даг укоризненно покачал головой:

– Не обращай внимания. Она уже больше недели одна. Скоро завянет, бедняжка.

Он, конечно, шутил, но преторианцы и впрямь вели очень активную сексуальную жизнь. Имплант усиливал все физические реакции – и либидо не было исключением. Мэй переспала с Джастином после шестимесячного воздержания – обычно преторианцев не хватало и на половину этого срока. После гибели Порфирио ее долго ни к кому не тянуло.

Вал сердито пихнула Дага локтем в бок – что за шутки, но по крайней мере стало понятно, какие у них сейчас отношения. Они то ссорились, то опять сходились, и каждый раз приходилось выкручиваться, узнавая, как там у них дела. В данный момент, похоже, они жили каждый сам по себе. Жалко, но по крайней мере они оставались друзьями.

Мэй взглянула на часы и допила мохито. Друзья – это, конечно, здорово, но ей вдруг захотелось побыть одной.

– Ребята, мне пора. Увидимся в следующий раз, расскажу, как развивались события. А может, вы про нас раньше из блока новостей узнаете.

– Ты куда? – засмеялась Вал. – На свидание? Кстати, тебе бы тоже не помешало с кем-нибудь встретиться.

Если бы она только знала…

– А то ты опять превратишься в мумию, как все кастовые…

– Каста кастой, – заметил Даг, – а тебе и впрямь надо расслабиться, Финн.

Даг прозвал ее так с самого начала – когда их обоих записали в когорту и начались тренировки. Фамилию он так и не сумел выговорить, зато запомнил, что она из нордлингов – отсюда и прозвище. По Мэй сразу было видно, что она из касты, а кастовых в военной среде не любили – если мягко выражаться. Но Вал и Даг подружились с ней сразу и без вопросов – возможно, потому, что теперь им было над кем поупражняться в остроумии.

– Я не могу расслабиться, – сказала Мэй, вставая и проводя пальцем по экрану эго – расплатиться за выпивку. – Я же не в отпуске. В смысле, в почетном карауле.

– Очень смешно, – фыркнула Вал и закатила глаза – впрочем, с явным облегчением.

Они беспокоились за нее, осознала Мэй и почувствовала острый укол совести. Они же не знали, что с ней, и наверняка предполагали самое худшее. А она им даже не позвонила. А ведь они – самые близкие ей люди, даже ближе, чем кровные родственники.

– Я хотела спросить… – Мэй смешалась и вцепилась в спинку стула. – А Кави… она… как там? Не знаете?

– Все еще в больнице, – ответил Даг, на глазах трезвея. – В общем, так говорят. Индиго с нами вообще не разговаривают.

Мэй становилось всякий раз плохо, когда она вспоминала о Кави.

– Ну… наверное, так и должно быть. Времени ведь не очень много прошло.

Преторианцев трудно вывести из строя, но если уж они получают ранение, то выздоравливают как остальные люди. Конечно, везде шептались о стволовых клетках и прочих ультрасупертехнологиях, с помощью которых правительство якобы ставило на ноги своих солдат. На самом деле законы РОСА, запрещающие любые генетические и биологические манипуляции, оставались в силе. Их не стали бы нарушать даже ради элитных воинских частей. Одно дело фундаментальные исследования в области медицины, и совсем другое – практики, в результате которых по миру мог распространиться новый смертельный вирус и вызвать еще один Упадок.

Вал поднялась и обняла ее:

– Ты не виновата.

– Я сломала ей ногу, – возразила Мэй. – Кто же здесь виноват, кроме меня?

– Она нарывалась, – немедленно встал на защиту Даг.

И тоже встал и сдавил Мэй в медвежьих объятиях.

– Она просто расстроилась из-за Порфирио.

Мэй все-таки сумела выговорить его имя, и сердце отозвалось привычной болью.

– Мы все расстроились.

– Даг, ты слышал это? – изумилась Вал. – Наша мраморная статуя решила выказать человеческие чувства!

Мэй очень хотела и не решалась задать самый страшный вопрос: почему Кави двигалась так медленно? Однако она знала – ребята не ответят. Они скажут то же самое, что и генерал Ган: она как боец лучше, чем Кави. Ну и пару крепких словечек прибавят.

– Мы тоже пойдем, – сказала Дагу Вал.

И одним глотком допила то, что плескалось в стакане.

– У Янтарных уже вечеринка начинается, нам пора.

Уж что-что, а вечеринки преторианцы любили – и устраивали их при любом раскладе. Вал и Даг звали ее с собой, но Мэй не пошла. Ее угнетала неопределенность статуса. В бой ее не послали. В почетный караул – тоже не поставили. Даже встреча с друзьями оставила странный привкус: напомнила, что Алые – отдельно, и она – отдельно.

Вал и Даг отправились на вечеринку, а Мэй – к станции подземки, но им оказалось по дороге. За то время, пока они сидели в баре, людей на улицах прибыло раза в два: толпы шли в бары, рестораны и ночные клубы. Впрочем, кто-то уже решил, что хватит на сегодня развлечений, и отправлялся спать. В конце концов они расстались, и Мэй даже повезло – как только она подошла к платформе, прибыл ее поезд.

Остановка находилась всего в паре кварталов от ее дома. Кругом было пусто – совсем не как в театральном районе. Здесь мало что напоминало пригород, и тем не менее никакой броской рекламы не наблюдалось – это был жилой квартал. Улицы засадили настоящими дубами – чтобы оттенить благородство дизайна элегантных кирпичных домов. Через равные промежутки горели тихим ровным светом уличные фонари. Больше света – больше теней. Подойдя к двери, она почувствовала чужое присутствие рядом с деревом и резко обернулась, наставив пистолет.

– Вот это рефлексы…

Из тени выступил человек. И поднял руки вверх: мол, я с миром и ничего плохого не замышляю.

– Спокойно.

Мэй не опустила оружие. Присмотрелась к незнакомцу – раньше они не встречались. Светловолосый, голубоглазый, примерно ее возраста. И, похоже, тоже из какой-то северноевропейской касты. Может, и нордлинг – хотя освещение не позволяло разглядеть лицо, чтобы сказать точнее. И хотя выглядел он вполне безобидно, что-то в незнакомце чувствовалось такое, что Мэй продолжала держать его на прицеле.

– Кто вы такой? – жестко спросила она.

Он сложил руки на груди и совершенно спокойно улыбнулся:

– Можете называть меня Эмиль, преторианец Коскинен.

Мэй не изменилась в лице и не спросила, откуда он знает, кто она такая.

– И что? Что вам нужно?

– Мне нужны вы, – четко и прямо ответил он. – Вы же понимали, что рано или поздно к вам от нас кого-нибудь пришлют.

– Вот оно что? Вы частный детектив, нанятый моей матушкой? Она так и не оставила надежду вернуть меня обратно в усадьбу?

– Что-то мне подсказывает, даже целой армии детективов не хватит, чтобы выполнить такое поручение, – усмехнулся незнакомец. – Все же любопытно – вы упомянули свою семью. А ведь у меня есть кое-что для вас интересное. Знак, так сказать, нашей доброй воли и желания оказать вам теплый прием.

Она почувствовала резкий выброс адреналина. Лицо должно оставаться спокойным. Нельзя выказывать слабость, нельзя дать ему понять, что она понятия не имеет, о чем речь. Потому что этот человек думает, что она прекрасно все понимает.

Эмиль опустил руку в карман, Мэй положила палец на спусковой крючок.

– Посмотрите, эта фотография ни о чем вам не говорит? – и он вынул эго, невозмутимо промотал до нужной фотографии и поднял гаджет вверх, экраном к Мэй.

И снова ей понадобилось колоссальное усилие воли, чтобы не измениться в лице.

– Нет, я никогда ее прежде не видела.

Девочке на фото было лет восемь. Странное, явно домотканое платье из грубой бурой материи. Белый платочек на голове, несколько светлых прядок выбились из-под ткани. Она стояла на лугу. Вокруг – ничего, кроме травы.

«Очень похожа на Клаудию, – подумала Мэй. – Правда, покрасивее – но это как раз логично».

– А вам бы хотелось ее увидеть? – спросил он, пряча эго обратно в карман. – Мы могли бы вам помочь.

И тут Мэй все поняла. И поперхнулась вздохом. Они все-таки вышли на нее. «Братья». Она годами собирала о них информацию. Но шведская мафия не так-то легко выходила на контакт с военными. Против всех ожиданий они все-таки прислали человека.

– Скажите мне, где она.

Эмиль покачал головой – все с той же снисходительной усмешкой.

– Так просто я вам ничего не скажу.

Конечно, не скажет, это понятно. Еще бы ей не понять – она успела перезнакомиться с кучей довольно неприятных персонажей, пока занималась этим делом.

– Сколько это будет мне стоить? У меня есть валюта Восточного союза.

– Деньги? Вы смеетесь? Их и так достаточно. А вот вашего влияния и связей в среде военных – и элитного подразделения преторианцев – у нас как раз нет.

Чушь какая, как они смеют?

– Я не собираюсь использовать служебное положение в ваших интересах.

– Вы давно должны были стать одной из нас, – мрачно процедил он. – По праву рождения.

Вот оно что. Этого следовало ожидать. Организации вроде «Братьев» славились своим сепаратистским духом – куда там обычному патрицианскому ворчанию. И бесполезно будет утверждать, что финской крови в ней больше, чем шведской.

– Прошу прощения, но я не хочу вступать ни в какие организации.

Он похлопал по карману, в котором лежал эго:

– Но вы заинтересованы в этом.

– А вдруг это фальшивка? Это может быть кто угодно.

– Действительно, – согласился Эмиль.

Он снова сунул руку в карман, извлек оттуда крохотный пластиковый пакетик и протянул его Мэй. Та несколько секунд поколебалась – и взяла его левой рукой. Внутри лежала прядка золотистых волос.

– А вот это может принадлежать только ей.

– Вы лжете.

Он пожал плечами:

– Сдайте волосы в лабораторию и убедитесь сами. Может, это сподвигнет вас на принятие правильного решения.

Ей пришлось сделать усилие, чтобы оторвать взгляд от светлого локона.

– Вы так и не сказали, чего же именно хотите взамен.

– Это будет зависеть от того, как мы захотим вас использовать.

– Вы что, считаете, что я соглашусь на условие «сделай нам то-не-знаю-что»?

Судя по его лицу, именно так они и думали.

– Мы просим совсем немного. В сравнении с тем, что мы для вас сделали и можем сделать в дальнейшем.

И он показал на волосы в пакетике:

– Вы их все-таки сдайте на анализ. И тогда мы вернемся к этому разговору.

Он пошел прочь, а она стояла и думала: стрелять? Не стрелять? Попытаться задержать его? Но… за что? Он ничего не сделал, закон не нарушил. И поэтому Мэй осталась стоять, где стояла, пока незнакомец не растворился во тьме. Только тогда она засунула пистолет обратно за пояс и пошла к двери, крепко сжимая в руке маленький прозрачный пакет.