Читать книгу Хозяйка радуги. Сказка - Райхан Алдабергенова - Страница 2

(Сказка по мотивам казахской мифологии)

Маленькой девочке Умай посвящаю.

***

Высоко в небе стоит юрта, вся в цветных, искусных узорах. Ночь. Вокруг мерцает звездное кружево и бесшумно плывет косой серп луны. В небесной юрте тихо, лишь изредка блеют за стеной в загоне разноцветные барашки, да иногда какое-нибудь заблудившееся сонное облачко своим зыбким, клочковатым боком с шелестом коснется стен и унесется куда-то в неведомую даль, в бесконечность небесного приволья.

Напротив входа на большом кованом медном сундуке в масляной лампе горит робкий язычок пламени, создавая в юрте уютный полумрак. На пестром лоскутном одеяле, брошенном поверх разноцветного войлочного ковра, вытянув перед собой ноги в мягких кожаных ичигах, сидит маленькая, сухонькая старушка в голубом сатиновом платье и цветастом плюшевом жилете. На голове у ней белоснежные, как облако, кимешек1 и высокий шылауыш2. Она мерно кивает в такт своей песне. На бабушкиных ногах, утонув в большой пуховой подушке, лежит ее маленькая внучка. Бабка раскачивает подушку из стороны в сторону и напевает слова колыбельной песни:

Ласковый и тихий голос бабушки обволакивает внучку невесомым прозрачным покрывалом и уносит в мир воздушных, цветных снов. Цветных, как пестрые барашки в загоне, как ковры, текеметы3, которыми выстелено их жилище, как эти, покрытые затейливым орнаментом ленты баскуров4, что накрепко связали жерди, поддерживающие купол их юрты. Концы баскуров свисают вниз пушистой бахромой и мохнатыми кистями. Платье и руки бабушки также насквозь пропитаны всеми красками этого мира. Бабушкин голос баюкающей волной ускользает сквозь шанырак5 в ночь. Завороженный, мерцающий хоровод в такт этой тихой ласковой песне кружит и кружит по заданной орбите, не смея покинуть полный тайн и очарования небесный купол. Бабушка рассказывает о том, что душа человека связана с далекими звездами серебряной нитью, по которой она ночами взмывает в небо и путешествует там среди мириад светил и человек видит удивительные сны. А когда просыпается, душа тут же возвращается к нему, поэтому никогда и никого нельзя будить резким рывком или вскриком. Иначе она может от испуга порвать серебряную нить и остаться в небе неприкаянной заблудшей звездочкой, которая вскоре падет на землю, а люди, увидев стекающую звезду6, скажут, что чей-то жизненный путь завершился, и будут правы. Потому что никто на земле не сможет прожить и дня без души. Только с ней человек может любить и ненавидеть, радоваться и плакать, смеяться и грустить. А бездушный человек, как говорит бабушка, даже если он дышит и двигается, все-равно что мертвец, не живет, а существует. Ему неведомы простые житейские радости, которые составляют смысл существования каждого из нас. Маржан знает об этом. Закрыв глаза, она молча слушает бабушкину колыбельную:

Маленькая Маржан уже спит и видит волшебные сны. Других и быть не может, потому что бабушку ее зовут Кемпир Косак7. Она хозяйка Радуги и настоящая волшебница. Там внизу, на бескрайних степных просторах, у подножия величественных гор, где с каменистых склонов стекает шумная и бурливая река, расположился ее родной городок. В нем она живет со своими родителями. Как только повеет весной и зажурчат первые талые воды, сливаясь в звонкие ручьи, как только раздастся в степи щебет прилетевших из дальних краев птиц, бабушка забирает Маржан к себе в небесную юрту, вокруг которой весело, в предвкушении предстоящего лета, обгоняя друг друга, бегут белоснежные облака. Совсем скоро солнце, набравшись сил, растопит весь снежный покров, а белые облака превратятся в тяжелые свинцовые тучи. И тогда прискачет к ним на серо-голубом небесном жеребце Кокайгыре8 их с бабушкой старый друг – могучий батыр Найзагай9. Натянув свой богатырский лук, он примется метать огненные стрелы в нависшие серой пеленой густые тучи и загремит на небе гром, молнии пронзят тугие брюхи туч, из которых на землю потоком польется теплый весенний дождь. И вот тогда их с бабушкой дни будут по-настоящему полны забот. К весенним грозам бабушка готовится загодя. Ранним солнечным утром, когда Маржан еще спит, она, связав за ноги попарно своих разноцветных овечек, доит их, наполняя пенным молоком большую деревянную чашу – тостаган10. Часть молока она выливает в казан и кипятит на очаге, чтоб напоить внучку целебным и душистым напитком. Оставшееся молоко она выплескивает на небо, и оно, разлетевшись в стороны, превращается в легкие кружевные облака. Затем бабушка выгоняет на небесное пастбище свою разноцветную отару. Красные, оранжевые, желтые, зеленые, голубые, синие и фиолетовые барашки беззаботно щиплют небесную травку до самого полудня. Когда начинает припекать солнце, бабушка загоняет отару в загон, и вот тогда они с внучкой принимаются за главную свою работу. Маржан расстилает легкое белое покрывало, сотканное бабушкой из облачных клочьев. Чтобы они не уплыли вслед за другими, она накрепко привязывает края к кольям загона, а бабушка своими волшебными ножницами принимается стричь овечек. И если вы в какой-нибудь из весенних дней увидите на небе среди бегущих стайкой облаков несколько их неподвижных собратьев, знайте, что это дело рук Маржан и ее бабушки-волшебницы, которые каждой весной работают, не зная отдыха, чтобы принести людям радость.

Под щелканье ножниц на покрывале образуются целые нагромождения разноцветной шерсти. Задача Маржан разделить их на отдельные горки, чтобы не смешались, к примеру, красная и синяя или зеленая и оранжевая. Сняв сандалии, она босиком ходит по прохладному и мягкому полотну, аккуратно разделяя цветную шерсть на отдельные горки. На это уходит не один день. Целую неделю стригут они с бабушкой своих смирных и послушных овечек. Иной раз попадется какая-нибудь озорница, да начнет брыкаться своими копытцами. Тогда Маржан садится рядышком и ласково гладит ее, разговаривает с ней, рассказывает сказки, которых она, благодаря бабушке, знает великое множество. Овечка замирает на месте, смотрит неотрывно своими наивными глазками-пуговками на Маржан, как будто что-то понимает. И пока Маржан развлекает ее своими рассказами, бабушка успевает состричь с овечки всю разросшуюся за долгую, холодную зиму шерсть и сложить ее по отдельным холщовым мешкам. Избавившись от густой шубы, овечки весело носятся по загону, радуясь солнцу и нежному весеннему ветерку.

На следующий день по бабкиным расчетам обязательно наступает ясный солнечный день. Они вынимают шерсть, полощут в приготовленной заранее дождевой воде, сушат на солнце и снова раскладывают ее на том самом покрывале. Бабушка берет в руки два длинных и гибких ивовых прута и начинает поочередно хлестать ими успевшие сваляться и стать некрасивыми разноцветные пряди. После битья шерсть становится мягкой и пушистой. Маржан молча наблюдает, как из-под умелых рук бабушки вырастают целые горы невесомой, как дымка, шерсти. Небольшие клочки соскальзывают вниз и кружат в воздухе, пока их не подхватит какое-нибудь бредущее облачко и не унесет вдаль. И тогда на его белоснежном теле образуются веселые цветные пятна. Таким облачкам Маржан подолгу смотрит вслед, пока они не скроются где-нибудь далеко-далеко, куда не достанет даже самый зоркий взгляд.

1

Кимешек* – старинный головной убор замужней женщины из белого коленкора, иногда с вышитым узором по овалу лица.

2

Шылауыш* – большой белый платок, наматываемый поверх кимешека, как тюрбан.

3

Текемет* – напольный войлочный ковер с вваленным расплывчатым узором из цветной шерсти, один из главных предметов убранства казахской юрты.

4

Баскур* – тканая тесьма с разноцветным геометрическим и растительным узором, используемая для скрепления и украшения жердей купола юрты.

5

Шанырак* – конструктивный элемент, венчающий купол юрты в виде крестовины, вписанной в круг, также означает родной кров.

6

Падающая звезда* – по древнему поверью падение звезды возвещает чью-либо смерть.

7

Кемпир Косак* – казахское название радуги. Кемпир —старуха, косак – веревка с парными (от каз. кос —парный) петлями по двум сторонам для привязки и доения овец. Отсюда и русское слово – косяк.

8

Кокайгыр* – небесный жеребец в каз. мифологии

9

Найзагай* – молния

10

Тостаган* – цельно-долбленая деревянная чаша, миска, известна со второй половины 1-го тысячелетия до н. э.