Читать книгу Принцесса, у которой болела голова - Разия Волохова - Страница 7

Кружевная прохлада весеннего леса не смягчала запах железа, мокрого дыма и вчерашней смерти.

Принцесса забилась под дерево, окруженное мокрыми голубыми и розовыми цветами, и свернулась мокрым же вздрагивающим клубочком. Майра аккуратно расстелила плащ и села рядом, прислонившись к бугристому стволу.  Чувств не было. Была усталость. И почему-то хотелось есть, хотя с плотного завтрака прошло не так уж много времени. Она накрыла их полянку неумело сотканным пологом – просто так, не подгоняемая страхом, она справлялась с ним довольно плохо. А сейчас бояться было некого: вокруг на много миль не ощущалось ни одного живого человека. Майра укутала Принцессу шерстяной шалью и прикрыла глаза. «Как быстро привыкаешь! – размышляла она. – Смерть теперь такая обычная штука. Живым повезло. Не может же везти всем…»

Принцессу вдруг прямо посреди рыданий охватила дикая злость на тех, кто лежал среди сгоревших домов, чья плоть наполняла воздух сладковатым смрадом. Из-под мышиного цвета шали вырвался язык бурого пламени, лизнул мокрые листья и окутал ствол клочьями дыма. Принцесса сжалась ещё сильней и по поляне закружились седые ошмётки пепла. «Как снежинки» – подумала Майра.

– Почему они не ушли? – раздался из-под шали надтреснутый голос.

– Не поверили, – вздохнула Майра. – Мало ли кто куда зовёт. Или дома оставлять не захотели. Что у них есть ещё, кроме дома?

– Жизни.

– Велика цена тем жизням, без дома и с непаханным полем, – заметила Майра. – Всё одно: с голоду помирать. И детей хоронить. Лучше уж так.

– Им же говорили, что голода не будет! – Принцесса резко села, с нижних ветвей дерева посыпались капли. – Опять у тебя полог воду пропускает! – набросилась она на Майру.

– Сейчас поправлю, – кивнула Майра и попыталась сосредоточиться. Теперь капли на полдороге вниз становились промозглым туманом. Майра наморщила лоб и туман стал тёплым и душным, как в остывающей бане. Такой результат понравился обеим.

– С чего им верить незнакомцам, – объясняла она Принцессе. – Войны они ещё не видели, вести сюда явно не доходили – некому с севера вести посылать. Надеялись отсидеться. Незнакомцы эти, может, специально зазывают, чтобы самим пограбить. А те, кто ушёл, с твоего Принца ещё спросят, почему дома не уберёг и точно ли солдаты всё пожгли.

Принцесса вздохнула. За Принца она особо не беспокоилась: тот умел разбираться с самыми разными проблемами.

– Нет, – заметила она. – Поверили. Детей-то нет. И стариков тоже. Только женщины. Мужчин в обоз забрали. А они остались дома сторожить. Дуры! Куда им против этих.

Майра подумала, что, судя по ранам, северянам тут дали достойный отпор. Коса и лопата в бабьей руке тоже сила.

– Зачем так-то? – всхлипнула Принцесса. – Зачем убивать?

– У них приказ: всё зачистить. Они и выполняют. Это как самая сильная брага, только всё понимаешь…– Майра наткнулась на полный ужаса взгляд Принцессы и съёжилась. – Мама рассказывала. А ей – брат. Они с той стороны, с Севера.

– Там жизнь другая, – продолжала она. – Земля каменистая, родит плохо. Есть леса с дичью, есть скот. Но купцы почти не ездят – слишком много лихих людей. Вроде моего деда. Они грабили приграничные деревни, проезжих торговцев, тем и жили.  Женщины вышивали, но шёлк был из трофеев, честно купить было негде. Однажды деда и дядю поймали южане. Мама отправилась через границу, попытаться их выкупить.  Ну и встретила отца. Тот сразу потерял голову. Отца уважали, пленных обменяли. Но перед обменом сыграли свадьбу, дед сам повёл маму к алтарю. Так она и осталась на Юге. Отец надышаться на неё не мог. Односельчане смотрели косо, но родителям было всё равно. Отца уважали и побаивались, кузнец всё-таки…А мама…Она очень любила отца…и нас…

«А потом вас бросили, – добавила Принцесса про себя. – Может, решили, что вас не тронут. Хотя с чего бы?»

Принцесса расправила шаль, оказавшуюся вдруг размером с хорошее одеяло, и одним концом укутала дрожащую Майру.

– Они идиоты, ваши односельчане, – заявила она. – Всем понятно, что ты за нас… в смысле, с хорошей стороны.

– Какая она, эта хорошая сторона? Мужчин у нас забрали свои же. И припасы.

Принцесса молчала. Полог расселся. Дождь прекратился, прохладный ветер уносил смрад. Пахло ранней земляникой.

***

Старуха Ню злилась. Острое зрение приносило больше проблем, чем удовольствия. Сначала она с трудом определяла расстояние и вечно врезалась в стены и дверные косяки. Потом приноровилась. Заставила Майру с Владиком отдраить кухню, печь и всю утварь, перестирать занавески и полотенца, и всё равно осталась недовольна.

Затем потребовала у Ли льняные нити, булавки и коклюшки. Но пальцы слушались плохо, и Ню злилась всё больше. Зато мелюзга, увидев её за работой, чинно расселась на полу и потребовала сказку. Ню рассказала им про страшную ведьму, которая живёт в избушке посреди леса, ловит и ест маленьких непослушных детей. Мелюзга повизгивала и требовала подробностей. Где-то в середине к ним присоединился Владик, а потом мелкие копчёные девицы. Ню раньше не видела столь смуглых и черноволосых и не могла решить: они родились такими или закоптились во время пожара. Девицы держались особняком, в дом приходили только поесть и поспать, а всё остальное время бродили по долине, взявшись за руки. Сейчас они прокрались на кухню, стащили со стола по ломтю хлеба и уселись в тёмном углу. Последним зашёл дед Вью и устроился у самого очага. Старшие девицы как всегда где-то болтались.

– И страшная ведьма бросила сеть и поймала непослушных детей, воровавших яблоки в её саду. Сложила их в мешок и понесла в дом. А там уже ревело пламя в печи, осталось дать ему прогореть и можно запекать пирог. Детишки вкуснее всего запеченные в пироге. С лучком и сливками…

– А они так и сидели в мешке? – подала голос одна из чернявых. – И что, ни у кого ножика не нашлось?

– Да, обязательно должен быть ножик! – присоединился Мик. – Нельзя ходить в лес с пустыми руками!

– Точно! – Лу подскочила, разбудив задремавшего малыша Динь. Тот было расхныкался, но Лу ловко сунула ему припасенную с завтрака булочку. – Они порезали мешок и выбрались наружу, так ведь?

– Так, – кивнула Ню. – Но дверь и окна были заперты, а ведьма ужасно голодная!

– Если бежать в разные стороны, одна ведьма двоих не схватит! – Авторитетно заявила одна из чернявок. – Схватит одного, а второй её кадушкой или кочергой по ногам.

– Лучше кадушку: воду разлить, она и поскользнётся, – Мик азартно разрабатывал план побега. – А потом той же кадушкой по голове и ходу!

– Дверь-то заперта, – заметила вторая чернявка. – Тут или ломать, или через окно.

– А в дверь лесной чёрт стучит. Его ведьма на ужин пригласила, – вставила Ню.

– Да! – Вскочил Мик. – Это то, что надо! Чёрт открывает дверь, ему кадушку под ноги, он падает, перепрыгнуть его – и ходу. – За неимением кадушки Мик схватил деревянную миску и пустился в воинственный пляс. К нему присоединились сопляки и малыш Динь.

Пальцы Ню двигались сами, коклюшки щёлкали, а по крыше барабанил дождь. Владик задумчиво смотрел на растекающееся по стене мокрое пятно. Под его взглядом пятно сжималось и сворачивалось, оставляя снаружи извивающиеся щупальца. Затем щупальца втянулись в середину и пятно исчезло.

***

Назавтра, накормив мелюзгу и деда с Владиком, Ню взяла клюку и отправилась к реке. Она решила во что бы то ни было выяснить, куда деваются старшие девицы. Те вчера вернулись поздно вечером и не соизволили выйти к завтраку. Ню нашла на крыльце промокшие, вымазанные серой глиной башмаки и сходила проверить. Эта неженка Ли даже не соизволила повесить своё платье и плащ – всё валялось на полу, мокрое и перепачканное.

Ню брела вдоль реки, тыкая клюкой во все подозрительные щели между камнями. Пару раз клюка застревала, но ничего интересного Ню не обнаружила. За излучиной она перебралась по каменной насыпи на другой берег. Там трава была выше, а дальше пространство обрывала глухая скала, непролазная до самого обрыва. Ню ковыляла вдоль скалы, заглядывая в каждую трещинку. И наконец нашла. У обрыва скала заканчивалась узким, но вполне проходимым карнизом. Ню взглянула вниз – лететь далеко! – потыкала клюкой в камни и ступила на карниз. Хорошо быть старухой: бояться особо нечего, а вот любопытство можно удовлетворять без оглядки на окружающих. Она выяснит, что тут творится, если только не сорвётся.

Сначала карниз шёл горизонтально, потом начал карабкаться вверх, обнимая скалу потрёпанной лентой. Коварные камни шатались под клюкой, а колючие ветки так и норовили оторвать клочок пуховой шали. Ню представила, что карниз-тропинка снабжен удобными перилами и тут же почувствовала себя уверенно.

Вверх, потом резко вниз, потом снова поворот вокруг скалы и Ню почти скатилась на узкое плато, с которого открывался вид на весь предгорный мир и даже ещё дальше. Ню уселась на удобный камень и принялась разглядывать дороги, поля и редкие деревушки внизу. Деревушки, сперва затянутые дымкой, становились всё чётче. Одна ютилась между изгибом реки и кромкой туманно-голубого леса. Ню рассматривала цветущие деревья, аккуратные домики, площадь, на которой развернулась воскресная ярмарка. Сегодня воскресенье? Шатер циркачей, загоны с коровами и овцами, прилавки рукодельниц. Рассмотрев образцы кружев (криворуких мастериц работа!), Ню решила, что от высоты у неё слегка помутилось в голове.

Вдруг ей в спину уперлось что-то острое и очень холодное. Ню резко обернулась, спина и шея угрожающе заскрипели. Рядом никого не было. Зато в глубине долины, из огромной пещеры (и как только Ню её не заметила?) высунулась здоровенная пупырчатая морда мертвенно-зеленоватого оттенка. Изумрудный глаз с узким оранжевым зрачком, не мигая, разглядывал застывшую неудобной позе Ню. Ню подумала было метнуться в тень скалы, но потом решила, что смысла прятаться особого нет.

– Верно. Со мной ваши штучки не пройдут, только разговаривать мешают. Так что убери свой туман, – заявил Дракон, неспешно вылезая из пещеры и устраиваясь на полуденном солнышке. Ню завороженно смотрела на переливы зелёных и аквамариновых чешуек его шкуры и думала, что за такие краски и узоры городские ткачихи заложили бы душу.

– Великолепно, правда? – польщенно прочитал её мысли Дракон. – Я только что сменил шкуру. Всё новенькое. Туман убери, говорю.

Ню только сейчас заметила, что её камень затянуло серым, похожим на дым, туманом.

– Это что, я? – спросила она.

– Ну не я же, – шевельнул хвостом Дракон. Клок тумана поплыл в его сторону и опустился прямо перед лапой с огромными сверкающими когтями. Лапа подхватила клок и поднесла к морде.

Ню затрясла руками, пытаясь отогнать дымку.

– Можно просто сказать что-то вроде «исчезни», – посоветовал Дракон. – Только именно туману, не промахнись. А то мало ли что ещё исчезнет.

– Исчезни! – пискнула Ню туману. Тот заколыхался и растаял вместе с камнем и прислонённой к нему клюкой. – Эй! – возмутилась она уже в полный голос. – Верни клюку!

– А я тут при чём? – приподнял чешую над глазом Дракон. – Говорил же, не промахнись. Вы, люди, постоянно промахиваетесь.

Клюка возникла из ниоткуда прямо между драконьих лап и Ню решительно заковыляла к пещере – разбрасываться собственностью она не собиралась. Как ни странно, ни обглоданных костей, ни прочего мусора у пещеры не наблюдалось. Ню, стараясь не мигать, протопала прямо мимо игриво постукивающей голубоватыми когтями лапы и взяла крюку. Дракон наблюдал за её действиями с интересом. От его морды остро пахло малосольными огурцами с укропом. Ню отошла в тенёк и присела на очередной камень. Дракон усмехнулся её мыслям. Он действительно любил малосольные огурцы.

– Так это к тебе бегают наши шебутные девицы? – спросила Ню.

– Ты про Принцессу и её подружку? – не стал притворяться несведущим Дракон. – Нет. Подружка тут ни разу не была, а её высочество знает дорогу поудобнее козьей тропы.

– Она действительно Принцесса? – Ню не удивилась, скорее порадовалась, что её догадки оказались близки к истине. – То-то я смотрю, белоручка, ничего не умеет. А что ей тут надо?

– Принцессам обычно нужны две вещи: любовь до гроба и мир исправить. С любовью у неё пока сплошные вопросы, так что…

– А где мы? – Ню вдруг сообразила, что проблемы географии её не занимали с момента пожара в родной деревне.

– Смотри, – качнул мордой Дракон.

Ню начала вглядываться.

Дымчато-голубой лес надёжно отделял этот мир от того, в котором Ню прожила всю свою довольно долгую жизнь. На севере хребты гор перемежались долинами, в которых теснились города, окруженные сёлами и выселками. Чем дальше на север, тем выше хребты, тем меньше и туманнее выглядели города. Южнее горы становились покрытыми лесом холмами, города тянулись вдоль центрального тракта, а между холмов расползались села. Распаханных полей почти не видно, зато по зелёным лугам свободно бродили стада овец.

Ещё южнее землю перечеркивала великая река Ють, собиравшая все горные реки, лесные ручьи и роднички и уносившая свои воды к самому Западному морю. Левый берег Юти был низинным, там начиналось родное Южное королевство. Ню уже давно махнула рукой на то, что человеческие глаза не могли бы рассмотреть все подробности. Она, конечно, поговорит с этой принцессочкой Ли, но сейчас Ню изо всех сил вглядывалась в изгибы реки, леса нормальных зеленых оттенков и лоскуты распаханных полей.

На мирный пёстро-зелёный край словно кто-то ливанул чёрной краски, причём из трёх разных ведер. С трёх направлений – центрального моста через Ють, с западной и восточной переправ тянулись широкие полосы чёрных полей и сожженных деревень. Кое-где и леса тронуло зубьями пожара, но могучий Ютский лес останавливал огонь вечной прохладой и сыростью своей сонной чащобы.

Ню отыскала родную деревню, убедилась, что дома сожжены дотла, а на чёрных полях уже пробивается упорная поросль дикой травы. Зачем-то начала пересчитывать пожжённые деревни, но сбилась на третьем десятке. Лешак, самый северный из городов, ощетинился двумя слепыми закопчёнными сторожевыми башнями. Часть каменных домов устояли, щеголяя рухнувшими крышами и пустыми окнами.

У границы чёрных и изумрудных земель медленно ползла красновато-серая масса. Три потока, явно собирающиеся слиться в один где-то в центральных землях. Армия! Как же их много! Восточный рукав как раз подползал городку под названием Холмец, в котором жила непутёвая дочь и незнакомые внуки Ню. На подходе к городу раскинулся муравейник с флагами бело-голубого цвета: армия Южного королевства готовилась к бою.

– Их же слишком мало! – вздрогнула Ню, с ужасом глядя на бесконечную реку красновато-серых солдат.

– Мало, – кивнул Дракон. – Но на сколько-то они северян сдержат, а там, глядишь и свежие силы подтянутся.

– А город?

– Город падёт.

Ню замолчала, мысленно погрузившись в ужас этого простого словечка. С запада потянуло дымом – дымом ещё не сожжённого города.

– На твоём месте, я поговорил бы с её высочеством, – заметил Дракон. – У неё очень обширные связи. И она как никто ценит родственные узы.

Ню вскочила, но напоминающий змею кончик хвоста вдруг оказался у её ботинок и одним движением заставил отступить и снова плюхнуться на жесткий камень.

– Погоди. Я хотел тебя кое о чём спросить.

– Спрашивай, – покорно проговорила Ню, вцепившись побелевшими пальцами в клюку.

– Знаешь, меня всегда удивляла сила человеческих желаний. Поистине волшебная, если вдуматься. – Речь Дракона была медленной и тягучей, Ню чувствовала себя мухой, погружающейся в сладкий сироп. – Скажи, чего хочешь ты, уже попрощавшаяся с миром и не боящаяся смерти? Какое твоё желание?

– Ты его выполнишь? – вскинулась Ню, но хохот Дракона оборвал мелькнувшую было надежду.

– Я тебе не золотая рыбка, – ответил Дракон, когда развеялись клубы беловатого дыма. – Да ты и сама способна на многое. И всё-таки, чего ты хочешь? По-настоящему? Для себя?

Ню снова уставилась на ещё не сгоревший город.

– Поднять сопляков, – честно призналась она. – Больше у них никого нет. И внуков увидеть. Убедиться, что они переживут это… – Ню беспомощно махнула рукой. – И что людьми вырастут.

Дракон прикрыл правый глаз.

– Тебе пора. Бой начнётся завтра на рассвете.

Глава 7. В которой к Василии является призрак матери

– Значит так, – из голоса Майры начисто исчезли покорность и уважение к старшим. – Идёшь рядом со мной, по моему знаку создаёшь покров и держишь, что бы вокруг не происходило. Мне одной бывает тяжело, а Ли часто отвлекается.

– Не знаю я никакого покрова, – проворчала Ню. И тут же пожалела, потому что в ближайшие два часа наглая девица обучала её сосредотачиваться и не отвлекаться. Даже на готовку обеда. Дым у Ню получался знатным. Как и туман. И пелена дождя, ни капельки не пропускающая внутрь. А иногда покров вообще не выглядел никак – он просто делал спрятавшихся невидимыми для окружающих.

Ли явилась к состряпанному дедом и Владиком обеду. Помогали готовить чернявые близняшки. В итоге на стол поставили немыслимое варево из всех найденных в кладовке овощей и целой курицы. «Хорошо хоть выпотрошить догадались!» – ворчала Ню, выплёвывая ошмётки перьев. Изнеженная же Ли наворачивала варево с аппетитом, достойным чего-то более изысканного.

– Очень вкусное рагу! – заявила она, аристократично выплёвывая в ложку луковую шелуху. И добавила, заметив, как брезгливо ковыряется в тарелке сидящая рядом Лу. – Не нравится, давай я съем.

Лу глянула на тарелку Ли с подозрением и быстро начала есть.

***

После обеда Майра потащила Ню к реке, по дороге отобрав шаль и накинув на плечи тёмный плащ с капюшоном. Ли уже сидела на берегу, строгая, в таком же плаще. Она полоскала в воде длинную ветку, наблюдая как стремнина стирает остроконечные следы.

– Готовы? – вскочила она и внимательно оглядела Ню. – Главное, не теряйся. Но если что, проход в соборе на центральной площади. Закроется завтра на рассвете. После в городе оставаться будет нельзя. Пройдёшь через общий портал, ничего страшного, оттуда мы всегда вытащим.

– Оттуда? – уточнила Ню. Ей почему-то не пришло в голову выяснить, куда уводят жителей.

– Лагерь беженцев, – пояснила Ли. – Там. – Махнула она рукой на восток. – На границе с Королевством-за-горой. Не сюда же их тащить. – Теперь изящная рука махнула в сторону долины. – Там, конечно, не город, но есть еда, крыша над головой и безопасно. Лучше, чем в лесах отсиживаться.

Ли взяла Майру за руку, другую протянула Ню. Ню подивилась мужской твёрдости маленькой ладони. «Закрой глаза!» – шепнула Майра. Поздно. Мир замельтешил причудливо извивающимися полосами, живот скрутило тошнотой. Но не успела Ню чертыхнуться, как всё закончилось.

***

Василия смотрела в окно и тихо бранилась. По её представлениям, громко браниться может только деревенщина, а сойти за деревенщину Василия страшилась больше всего на свете. Выросшая в деревне, она считала себя более горожанкой, чем далеко не стремящийся к респектабельности муж. Если б не Василия, в их лавке так и продавалось бы добротное сукно и некрашеная шерсть, подходящие для соседей, но никак не для блестящей публики, которую Василия мечтала видеть в покупателях.

Мечты потихоньку сбывались. Скромного вида лавочка, в которой можно было очень недорого купить модный аквамариновый шелк, алую парчу и кружева ничуть не хуже, чем в столице, стала городской достопримечательностью. Здесь покупали практически все обитатели особняков Центрального холма. Кто не хотел, чтобы его видели в непрестижных Низинах, посылал горничных за образцами. Василия вовсю пилила мужа, что пора открывать лавку поближе к Центру, однако тот категорически не хотел перемен. «Твои махинации с контрабандистами еще выйдут боком!» – ворчал он. Но знатных клиентов встречал как положено, и сравниться с ним по умению продать дорогую ткань не мог никто, даже сама Василия.

Дело шло, дочери учились не в местной школе, а в престижной гимназии в Горках. Не Центр, но куда к нему ближе, чем их Низины. С таким образованием они и мужей найдут под стать – не суконщиков, а ювелиров или краснодеревщиков. А то и кого познатнее. Внешностью обе пошли в мать, а приданное, даст бог, за ними пойдёт приличное.

А сейчас налаженная жизнь начала рушиться. Сначала мужа забрали в обоз. Не под ружьё, так, при кухне, но забрали. Без него бизнес начал трещать. Хотя вроде и с поставщиками дела вела она, Василия, и образцы новинок покупателям рассылала лично. Но забрали мужа – и поставщики начали подводить, а клиенты покупали всё меньше. Как оказалось, многие снимались с места и уезжали на юг. «Пока всё не уладится».

Василия, конечно, извернулась и сумела продать почти всё сукно на мундиры, а шерсть на плащи для армии. Но парча и шелк, вместе с ярких расцветок муслином валялись на складе мёртвым грузом. Василия бранилась, простаивая за прилавком в пустой лавке. Забегали только соседские дочки-вертихвостки – за грошовыми лентами и кружевами на передник. Кружева Василия плела сама в подсобке – мастерство, вместе с красотой унаследованное от матери. От девчонок-то Василия и узнала это глупое слово «эвакуация».

Про войну она, конечно, слышала. И от клиентов. И от брата, который, когда его полк проходил через Холмец, забежал повидаться. Брату Василия не очень обрадовалась – она предпочитала не вспоминать про деревенскую родню. Но в мундире он смотрелся прилично, так что не стыдно было перед покупателями.  Брат долго и занудно рассказывал про бои и плохое снабжение (тогда-то у Василии и появилась мысль о сукне для армии), а потом сказал, что старуха-мать совсем сдала и, наверное, долго не протянет. Василия кивнула. Мать она не видела много лет и ничуть по ней не скучала.

Василия смотрела в окно. За окном соседи, навьюченные узлами и сундуками, брели на восток к Центральному холму. Те, кто побогаче, ехали в повозках. Василии хотелось плюнуть им вслед. Вот так спокойно бросать дома могла только деревенщина или совсем уж голь перекатная. У неё на складе две дюжины штук лучшей парчи, как она их бросит? Замок, конечно, хорош, но кто помешает просто выжечь деревянную дверь? Или разобрать крышу? И куда они все собрались сбегать? В чисто поле? Вернуться потом к разграбленным домам и складам? Нет уж. Всё заработано её руками, в её руках и останется.

– Мама, Брыги тоже закрыли лавку и едут к Собору, – заглянула в гостиную Алина, старшая. – Утром по улице глашатаи пробегали, кричали, что именем Короля все должны эва… идти на площадь.

– Весь город в Соборе не поместятся, – проворчала Василия. – Не говори глупостей, мы остаёмся. Скажи на кухне, чтобы обедать собирали.

За обедом Алина и младшая, Ульмина, вовсю трещали про отъезд соседей. Оказывается, по всей улице были расклеены объявления, в которых говорилось, что эвакуация – приказ Короля. «Глупости, – думала Василия. – Король приказал бы остаться и оборонять ворота. Пусть в городе и не осталось мужчин, но бабы тоже могут держать вилы и косы…» – тут она скривилась, поняв, что рассуждает как настоящая деревенщина. Какие вилы, кому их держать? Её дочерям? Пятилетнему Алику?

После обеда маленькая семья расположилась в гостиной. Лавку открывать смысла не было. Из прислуги осталась только кухарка, она-то утром и принесла объявление вместе с новостью о том, что на рынке никто не торгует.  Алина с Ульминой шептались, поглядывая на мать исподлобья. Алик сунул голову под локоть и требовал сказку. Окно затянуло предгрозовым сумраком. Василия упрямо сжимала губы и остервенело щёлкала коклюшками. Рукоделие её успокаивало.

Внизу хлопнула дверь. Порыв ветра распахнул окно в сад, оттуда пахнуло сыростью. Застучали тяжелые башмаки, двери в гостиную распахнулись. Там стояли две женщины в чёрных плащах. Одна – сгорбленная, с клюкой – откинула капюшон.

– Здравствуй, Василия, – прокаркал старческий голос.

– Мама? – коклюшки стукнули о пол, булавки рассыпались, валик покатился к ногам гостьи. Та подняла его, громко скрипнув суставами, и рассмотрела кружева.

– Хорошо! – одобрила она. – Научила я тебя!

– Мама, ты умерла? – пролепетала Василия. Горло прихватило противным комом.

–Умерла-умерла, – закивала Ню. – Вот пришлось вернуться. Быстро собирайтесь, пойдём к Собору. Завтра здесь всё пожгут. Дотла, – добавила она для убедительности и раскинула руки в стороны. – Что расселись, собирайте, что унести сможете! – рявкнула она на внучек. Те вскочили и с тихим визгом рванули по своим комнатам.

У Василии все мысли про парчу вылетели из головы. «Деньги! Серьги гранатовые и жемчуг! Долговые расписки». Ослушаться мертвой матери – невозможно и вообразить! С того света вернулась ради неё! Заботится. О ней заботится… Василия метнулась в кабинет к сейфу. Ей в спину прозвучал более молодой голос второй мертвячки:

– Тёплые плащи, крепкую обувь, еды, сколько есть, смену платья. Свечи возьмите. Фонари пригодятся. Трут и огниво. Ложки, ножи. Фляги с водой, а лучше с молоком.

Василия уже не слышала, но из гостиной звучал монотонный голос кухарки, что-то уточняющей. Захваченный общими сборами Алик приволок любимый картуз и коробку с солдатиками.

Василия вздохнула и взяла сборы под контроль. В последний момент впихнула в баул корзинку для рукоделия. Ню взглянула одобрительно.

Вышли в сумрак. Дождя всё не было, тянуло затхлостью. Лошадей было не достать, но молодая мертвячка прикатила откуда-то скрипучую, вполне крепкую тележку.

Алик вцепился в руку Ню. Алина с Ульминой ушли вперёд быстрым шагом.

– Красивые девицы выросли, – кивнула им вслед Ню.

– Образованные, – похвасталась Василия. – Гимназию заканчивают, – Она осеклась.

– Это хорошо, – прокаркала Ню. – Женихи будут. – И тоже осеклась. Где они, те женихи? Все в обозе, кто ещё вернётся.

Ладошка Алика приятно теплила руку. Ню показалось, что малыш специально старается идти вровень с ней.

– Ба, ты ведь живая? – прошептал он, когда мать отвлеклась.

– Живая, – пробормотала Ню. – Но это тайна. Понял?

– Понял, – кивнул Алик.

«А он совсем как сопляки. Только почище и одет по-городскому», – вдруг подумала Ню. Внук ей неожиданно понравился. Внучки же показались изнеженными белоручками. «Небось и хлеба не испекут!» – ворчала она под нос.

Город был непривычно пуст и тёмен. Казалось, они последние грохотали тележкой по заваленной самым неожиданным мусором мостовой. Кочаны капусты, связки лука, обрывки бумаги, куски верёвки. Похоже, взломали лавку зеленщика. Чуть дальше булочница на пороге лавки раздавала буханки и плюшки.

– Берите бесплатно! Иначе северянам достанется! – кричала она. Ульмина взяла ароматный кулёк, а Алина два запихнула в корзинку два батона.

– Уходите, – крикнула булочнице Майра.

– Уйду, вот только хлеб раздам. Вряд ли там будет много свежего хлеба.

– Такого точно не будет, – Майра тоже прихватила кулёк плюшек. – Но не затягивайте! Там нужны умельцы печь хлеб!

– Вот это здорово, – расплылась булочница. – Мы работы не боимся. Не пропадём ведь?

– Нет, конечно! – голос Майры заполнил улицу, вспугнув стайку терзавших целый батон воробьёв. – Но спешите! Скоро здесь будет плохо.

Соборная площадь тоже была полупустой. Люди заходили в распахнутые ворота Собора,  вместе с лошадьми, тележками и тачками. Собор поглощал их невозмутимо, хотя по всему должен был бы давно рухнуть. Они стали в быстро ползущую очередь.

– Мама, – Василия повернулась к Ню, продолжавшей держать ручку Алика. – Я приду на твою могилу, когда всё наладится. Ты ведь там лежишь? Дома?

– Там, где же ещё, – кивнула Ню. – Только нет теперь ни деревни, ни дома. И приходить некуда.

– Детей береги, – добавила она. – Хорошие они. Жить им ещё и жить.

Василия кивнула, потом всхлипнула, взяла руку Алика и толкнула тележку в ворота.

 ***

– Вот и повидались, – вздохнула Ню, глядя вслед семейству дочери. – А говорил, не золотая рыбка.

– Это ты про Дракона? – Ли возникла из ниоткуда и сразу сунула руку в пакет с плюшками. Они втроём устроились на лавочке у ограды, наблюдая за уходящими горожанами. – Да, он такой, никогда не поймёшь, что имеет ввиду. Ты ему, кстати, понравилась. А семью всегда можешь навестить, у меня пробит проход из нашего дома.

– Они вообразили, что наша Ню мертва. И явилась с того света их спасти, – хихикнула Майра. Ли уставилась на Ню с интересом.

– Живой мне она бы не поверила, – пробурчала Ню. – Упрямая, как ослица! И командовать любит.

– В кого бы это? – пробормотала Майра. А Ли улыбнулась своей фирменной улыбкой.

– А что, мысль здравая. Сработало же! Но можно что-то придумать, например, воскресла, чтобы присмотреть за ними в трудный час.

– Подумаю, – буркнула Ню. Она ещё не решила, как относится к дочери.

– Возьми плюшку, – протянула полупустой пакет Майра. – Вкусные, а нам ещё город обходить, отставших искать. Ли будет слушать, а мы с тобой покров держать. Без покрова опасно, вон, уже лавки громят.

Майра подняла с земли сорванный со столба листок.

– Королевский указ, – прочитала она. – Твоя идея? – обернулась она к Ли. Та опять ослепительно улыбнулась.

– Здорово придумано, правда? Ещё солнце не село, а почти всех вывели.

– Что-то сомневаюсь я, что Король приказал бы жителям спасаться, бросив город, – проворчала Ню.

– Нет, он предпочёл бы, чтобы горожане сражались до последнего и мужественно поумирали в бою, – согласилась Ли, откусывая очередную плюшку. – Но зачем его спрашивать?

Ню пробурчала что-то неразборчивое, а потом взяла у Майры флягу с травяным отваром. Верности королю она совершенно точно предпочитала живую дочь и внуков. «Забрал сына и зятя, и будет, – со злостью подумала она. – Остальных оставь мне!»