Читать книгу Ночные истории - Разные авторы - Страница 5

Автор: Lienin

– Бежевые.

– Что?

– Тени бежевые. Темно-синие не подходят к платью, а зеленые – это какое-то «ДК Маяк двадцать лет спустя».

Зоя с сомнением уставилась на палетку. С одной стороны, да, это бежевый – универсальный выбор, зато темно-синие – ярче, должны выделить глаза в приглушенном свете бара; с другой стороны, она ведь не потусить идет.

– Думаешь? – Она обернулась на соседку, догадываясь, что лицо ее выражает такую муку, точно она не тени выбирает, а решает одну из задач тысячелетия.

– Ты ведь на свидание идешь. – Ира, вольготно расположившаяся на узкой студенческой кровати, оторвалась от ноутбука. – И вообще, главное – чтобы тебе самой нравилось.

– Ты совсем не помогаешь, – надула губы Зоя, но палетку с яркими тенями отложила. – Не на свидание я иду, а на публичную ночную лекцию.

– На которую тебя пригласил Влад, так что – на свидание, – хохотнула Ира и поправила подушки, на которые откинулась спиной.

– Ты просто завидуешь. – Зоя быстро нанесла тени, немного растушевала в уголках бровей и вытащила из косметички контур для губ. В зеркале, немного запачканном тоналкой и в потеках от спрея для укладки волос, она отчетливо видела, как посерело лицо Иры.

– Да, завидую, – не стала отпираться она. – Я весь ее ютуб-канал дважды пересмотрела. И даже ту передачу на Культуре.

– А на Рен-ТВ? – уточнила Зоя, давя усмешку. Смеяться и красить губы одновременно оказалось предсказуемо неудобно, да еще и карандаш норовил вильнуть в сторону. Руки немного подрагивали от нетерпения. Всего полтора часа и…

– Кто вообще в наше время смотрит Рен-ТВ? – презрительно отозвалась Ира и скривилась, всей собой демонстрируя отношение к каналу. «Это потому что тебя туда на практику не взяли», – подумала Зоя, но промолчала. – Я имею в виду, смотрят само Рен-ТВ, а не обзоры на его чепуху.

– Моя бабушка, – сказала Зоя, разглядывая себя в зеркале. Под левым ухом не до конца размазалась тоналка, и Зоя поспешила исправить эту оплошность. Ей хотелось выглядеть идеально, как всякой собирающейся на свидание девушке. Получить пару комплиментов от Влада… Может, не только от него… – Ты вот знала, что бункеры Владивостокской крепости образуют пентаграмму и построены масонами, чтобы скрыть существование подземного ангара с летающими тарелками?

Отраженное в зеркале лицо Иры было бесценно. Очень хотелось рассмеяться, пользуясь тем, что соседка не сможет догнать и надавать по шее, но после секунды размышлений Зоя решила, что это как-то совсем бесчеловечно, и Ира не сделала ей ничего такого, чтоб страдать.

– Ты это сейчас серьезно? – наконец, выдавила из себя Ира.

– Ага. Погугли, наверняка в том выпуске и подземные ходы тибетцев упомянуты, и Атлантида.

– Скорее уж Шамбала, – фыркнула Ира.

– А еще я эту историю от бабушки слышала году так в одиннадцатом, так что и про Нибиру много нового узнаешь.

Ира пробурчала что-то неразборчивое и уткнулась обратно в ноутбук, поудобней устроив его на коленях так, чтобы не тревожить гипс. Из-за ноги, сломанной аккурат к новому циклу публичных лекций Агаты Гант, Ира неимоверно бесилась. Зоя даже попыталась подбодрить соседку, предложив нарисовать на бинтах что-нибудь милое и даже успела красным вывести заглавную латинскую L, после чего ее едва насмерть не забили плюшевым котом.

– Хочешь, я запишу тебе лекцию на телефон? – осторожно предложила Зоя. При параде, она была готова к выходу «в свет». Ладонь уже сжимала дверную ручку.

– Да не, – махнула рукой Ира. – У тебя камера на телефоне так себе. Подожду следующего цикла.

– Окей.

На всякий случай Зоя проверила содержимое сумочки. Кошелек, ключи, влажные салфетки, маленький «походный» набор косметики, маникюрные ножницы и перцовый баллончик, которым (тьфу-тьфу-тьфу!) ей ни разу не приходилось пользоваться, но вес которого придавал уверенности в себе.

Из общажной кухни тянуло чем-то настолько острым, что глаза едва не заслезились. Зоя ускорила шаг, надеясь, что если удушающий аромат специй и успел прицепиться к волосам, то на улице тут же выветрится, унесенный подальше прохладным апрельским ветерком.

С Владом они договорились встретиться на станции, а оттуда уже вместе пойти в «Кордову».

Руки снова задрожали. Зоя нахмурилась. Она боялась, что в последний момент лекцию отменят, как на прошлой неделе из-за пожара в «Двери в стене».

«Спорим, Уэллсу бы это понравилось», – прокомментировал новость Влад, и Зое вдруг захотелось ему врезать. Все мысли были об Агате: как она, все ли в порядке, ведь пожар случился накануне вечером, сразу после ее лекции… Зоя не могла представить, что мир может лишиться кого-то вроде Агаты. Ей не хотелось жить в мире, в котором короткое замыкание может оборвать жизнь Агаты Гант.

Путь до метро занимал чуть больше десяти минут и этого времени хватило, чтобы успокоиться, отбросить все тревожные мысли. Зоя улыбнулась своему отражению в оставшейся после недавнего дождя луже и последние метры до спуска преодолела вприпрыжку.

Лекция Агаты… И свидание с Владом.

Может ли грядущий вечер стать краше? Ну, разве что если добавить немного вафель с шоколадным мороженым.

– Блеск! – Влад поднял большой палец, едва Зое стоило подняться на улицу. Они договорились встретиться у симпатичных скамеечек перед входом в метро и сразу двинуть к «Кордове». – Выглядишь замечательно. Любого в самое сердце сразишь.

– Так уж и любого? – Зоя кокетливо откинула с плеча каштановый локон.

– Уж поверь, – улыбнулся Влад, беря ее под руку.

По переулку не спеша прогуливались такие же парочки. Зое нравилось в этой части города, хоть и меньше, чем на Кузнецком мосту, где вечерами через каждые две сотни метров играли музыканты, а летом окрестные бары настежь распахивали окна и двери, выпуская на улицу живую музыку.

  Но «Дверь в стене», притаившаяся аккурат напротив Театра оперетты, у забегаловки со вкусными пончиками, сгорела. Зоя так и не успела туда сходить, а ведь, судя по Инстаграму Агаты, место было очень… антуражное.

– Нам вот сюда, – сообщил Влад, когда они свернули в темную подворотню. По кирпичной стене тянулись провода, но заканчивались пустым патроном. – Кстати, тут прямо напротив книжный магазин как из «Книжного магазина Блэка». Смотрела?

– Что, без Манящих чар фиг что отыщешь? – засмеялась Зоя, вертя головой по сторонам. В небольшом дворе припарковалась пара автомобилей, три кошки вылизывались на крыльце одного из подъездов, свет горел лишь в нескольких окнах третьего этажа. Решительно не было ясно, где здесь бар.

– Может, после лекции заглянем туда? – предложил Влад.

Зоя закусила губу. С одной стороны, ей всегда нравились читающие парни, с другой – она помнила себя после прошлой лекции, вернее – едва помнила. Подкашивались ноги и сознание медленно плыло по реке, уносящую ее тело прочь из страны искусства; а еще остро хотелось взяться за краски и написать картину. Возможно – портрет.

– Поздно же уже будет, наверняка он закроется, – с легким сожалением отказалась Зоя. – Давай в другой раз. На неделе, например?

– Боюсь, я и на этой неделе буду маяться с проектом до ночи, – вздохнул Влад. – Но ради тебя найду вечер, – тут же добавил он, спохватившись.

Зоя улыбнулась. Лесть банальная, но приятная.

– Нам сюда. – Влад уверенно взял ее за руку и поднялся на крыльцо дальнего подъезда. Дважды коротко нажал на звонок и принялся ждать. Замок почти сразу щелкнул.

«Как условный стук в дверь убежища тайного общества», – подумала Зоя, протискиваясь мимо широкоплечего Влада в узкий дверной проем.

По лестнице, на каждой ступени которой черной краской было написано по латинскому выражению (Зоя успела зацепиться взглядом за несколько про смерть, героическое самопожертвование и вино), они поднялись на второй этаж.

– А на входе у нас кодовое слово спросят или только в паспорт возраст проверить заглянут? – полюбопытствовала Зоя, глядя под ноги. Она как раз стояла на «teneo» в «Auribus teneo lupum».

– У масонов здание на Полтавской.

– На одних масонах мир клином не сошелся, – фыркнула Зоя. Прочитав к семинару по социальной психологии двухтомник Шустера и заполировав это чтиво Гекертоном, она считала, что кое-что понимает в тайных обществах.

– Ну, знаешь… – хотел что-то сказать Влад, но дверь как раз открылась, и их встретила высокая синеволосая девушка. Левая ее рука была полностью забита татуировками, через правую же тянулось предложение из одного слова.

«Посмеешь? – прочитала Зоя. – Интересно, что это значит?»

– У нас заказан столик.

– Конечно. – Девушка приветливо улыбалась. – На какое имя?

Зоя приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть хостес за спину. Хорошо освещенный бар, что немного необычно. Зоя удивилась – почему с улицы света было не видно? Но, бросая осторожные взгляды по сторонам, пока синеволосая девушка провожала их к столику, она заметила, что все окна оклеены какой-то бумагой. На вид – пергаментной.

– Арбузный сидр, пожалуйста, – сказала Зоя подошедшему официанту, изучив оформленную под дореволюционную книгу барную карту.

– Как тебе? – поинтересовался Влад.

Зое было неловко разглядывать бар во все глаза, она знакомилась с ним по частям, постепенно поворачивая голову, чтобы увидеть все новые и новые его уголки.

– Очень уютно, – ответила она, наблюдая, как одна из посетительниц встает и ставит на место толстый синий том. Заставленные книгами, пластинками и множеством сувениров из разных стран полки тянулись по всему периметру бара. С потолка вперемешку свисали ловцы снов, собранные из металла птицы и птерозавры, и стеклянные шары со снегом. Играла классика. Пульт диджея справа от барной стойки пустовал. – Совсем не похоже на «Дверь в стене».

– Это хорошо или плохо? – обеспокоенно уточнил Влад.

– Это просто другое, – пожала плечами Зоя. – Главное, что выглядит интересно. И что до лекции Агаты всего десять минут.

Погасили свет. Теперь горело всего несколько выкрашенных красной краской ламп, да синим мигала лампочка на корпусе проектора. Бар погрузился в притягательную бархатную мглу, и Зоя, затаив дыхание, ждала, когда же войдет Агата. Она бросила несколько торопливых взглядов по сторонам, надеясь, что не выглядит слишком нелепо, но лица посетителей слились в едва различимые профили.

Глухо потрескивал проектор, на голой белой стене плясали блики, как на старой пленке. Зое вдруг показалось – теперь она тоже героиня фильма. Не артхаусного, но и не мейнстримового, с сюжетом, в котором герои расшифровывают тайные знаки, оставленные среди граффити, чтобы попасть на закрытый просмотр не вышедших в прокат фильмов режиссера-затворника.

Вспыхнула еще одна лампа под потолком, и в красноватом свете появилась фигура.

Зоя наконец смогла вдохнуть. Когда Агата вошла? Не могла же она все это время стоять тут.

– Добрый вечер, уважаемые слушатели. – Голос Агаты, глубокий, с легкой хрипотцой и едва уловимым восточноевропейским акцентом, отражался от стен. Она подняла правую руку, и рукав ее красного платья скатался, обнажая тонкое белое запястье. – Я рада приветствовать вас здесь, в этом баре, и перед лекцией хотела бы поблагодарить мою дорогую подругу Виолетту – владелицу «Кордовы», благодаря чьей щедрости мы сегодня собрались здесь. Во-вторых, я хотела бы попросить всех неравнодушных помочь с реставрацией «Двери в стене». Реквизиты для сбора пожертвований можно найти у меня в фейсбуке и инстаграме, и на страницах «Двери» там же.

Агата откашлялась и улыбнулась одними губами так очаровательно, точно была профессиональным агитатором благотворительного фонда. Кое-где в зале неярко засветились экраны телефонов. Видимо, кто-то решил не откладывать благое дело на потом.

Зоя тоже перевела немного денег на счет бара и поэтому пропустила начало лекции. Она хмуро посмотрела на Влада – почему не привлек внимание? – но тот во все глаза уставился на Агату, словно не хотел пропустить и слова из ее речи.

– … Караваджо, известный не только за художественный талант, но и буйным нравом, собрал в Риме банду из своих товарищей – в основном, архитекторов – и терроризировал город. Говорили, что однажды он убил сутенера, который не хотел уступать ему проститутку; мог выбить зубы прохожему за недостаточно почтительный взгляд…

Один за другим сменялись слайды презентации. Величайшие полотна Ренессанса, сцены кровавого насилия и чистосердечная добродетель, воплощенная в портретах Девы Марии шли одна за другой, вплетаясь в рассказ Агаты.

– … Бенвенуто Челлини впервые ранил человека в шестнадцать, за что был изгнан из родной Флоренции. Мстя за брата, он убил капрала папской гвардии, но избежал суда благодаря протекции самого Папы. Как и Караваджо, Челлини собрал собственную банду, без которой не выходил из дома. Любил попойки у Микеланджело, куда дурным тоном считалось приходить без хотя бы одной жрицы любви…

Зоя сглотнула, облизнула пересохшие губы. Агата не двигалась с места, лишь иногда переступала на каблуках, но отчего-то казалась, что она – повсюду. В позабытом арбузном сидре, в чужих профилях, в потрескивании ненового проектора. Зое казалось, что в самом воздухе есть эссенция Агаты и, дыша, она становится ближе к ней, впитывает ее слова не только ушами, мозгом, но душой, в которую Зоя не верила с тринадцати лет, но в которую готова была поверить, если Агата скажет, что она существует.

– …Художники прошлого оставляли за собой длинный след из трупов, обесчещенных дев, несчастных вдов и величайших шедевров искусства. Полотна, скульптуры и украшения, созданные руками пьяниц, авантюристов, наемников и насильников – все эти вещи источают энергию, кою принято называть в равной степени божественной и дьявольской. Спустя века мы замираем перед Оплакиванием Христа, не в силах оторвать взгляда от лица Пресвятой Девы, и сердца наши наполняются скорбью: Ее скорбью…

Зоя почувствовала, как ее наполняют злость и гнев, а потом вдруг печаль. Сожаление, что родилась не в то время, не в век, когда гении встречались на каждом шагу и весь мир был устроен так, чтобы питать, превозносить их мастерство. Нет, Зое не повезло родиться в веке победивших высоких технологий, когда сердце можно распечатать на 3D-принтере, а портреты обмазывают по фотографиям со скоростью десять картинок в пять минут. Зое казалось – она не жила до того, как слова Агаты коснулись ее слуха. Не понимала ничего и слепо брела куда-то по стрелке Гугл.Карт.

– …Родись величайшие творцы прошлого в наш век – безопасный, сытый, гуманный и бесплодный – сотворили бы они хоть десятую часть той красоты, которой мы восторгаемся? Или мы отказались бы признавать их – убийц и пьяниц, сквернословов и бандитов? Может ли искусство рождаться из одной только добродетели? Что ж. Я полагаю – нет.

«Я полагаю – нет», – повторила Зоя про себя, стискивая кулаки. Ярость – вот, что она испытывала, и оставалось только радоваться, что свет погашен и даже Влад не разгладит, как искажено ее лицо.

Агата обернулась в сторону. В ее, Зои, сторону. В красноватом полумраке ее темные глаза казались вовсе черными.

Зоя почувствовал, что краснеет, и поскорее уткнулась в плечо Влада, о чьем существовании едва ли не забыла.

«Не смотрела она на тебя, – с раздражением подумала Зоя, боясь шелохнуться. – Впечатлительная ты дуреха».

– Наша увлекательная лекция подошла к концу. Теперь настало время ваших вопросов. Прошу, поднимите руки те, кто хочет что-нибудь спросить.

– Может, пойдем? – просипела Зоя Владу на ухо, стискивая его руку.

– Ты чего? Совсем нет вопросов?

– Есть, просто… что-то у меня голова разболелась. Душно тут очень.

Влад тут же встал и потянул Зою за собой, позволяя опираться о свой локоть.

– Давай найдем аптеку и возьмем тебе что-нибудь от головы.

Она промычала что-то согласное и словно не по своей воле обернулась.

Агата смотрела им вслед. Она точно смотрела на них. Всего мгновение, а потом позволила кому-то задать очередной вопрос, отвлечься. Но она точно смотрела.

Внутри Зои все леденело от этого взгляда, в котором точно жила ночная тьма.

Было совсем по-летнему тепло, не душно и не ветрено. Зоя сняла плащ, и теперь на сгибе локтя его галантно нес Влад. Людей почему-то было совсем немного, что не могло не радовать. А машины… Что машины? Без их привычного гула невозможно было заснуть.

– У тебя сейчас шоколад на платье окажется.

Спохватившись, Зоя успела поймать каплю сиропа языком.

– Ты чего так загрузилась?

– Да я как-то… – пролепетала Зоя, глядя на свою почти нетронутую вафлю, нанизанную на шпажку. Они с Владом успели ухватить по штуке в последний момент – до закрытия кафе оставалось меньше получаса. – Сложно, в общем… Ты читал «Пражское кладбище»?

– Внезапно. Допустим, не читал.

– Так читал или нет?

– Так что у тебя там за сложная метафора в голове сложилась?

– Это точно не «метафора»… В общем, Эко постоянно описывает еду в этой книге. Очень много всяческой еды, настоящее фуд-порно! И он описывает ее, процесс ее поглощения так, что ты начинаешь ненавидеть главного героя. Он и так человек неприятный, но вот это просто добивает, как он ест. Я одновременно восторгалась Эко, потому что это ведь талант – так смачно описывать что-то, чтобы манипулировать мнением читателя, и ненавидела, потому что у меня аппетит на пару дней испортился.

Они стояли под фонарем у закованной в пластиковые «под дерево» панели урны, на металлической крышке которых тлели красноватые на концах бычки. Влад дожевал свою вафлю и теперь вертел шпажку между пальцев, точно это был какой-нибудь нож из тех, что крутые герои крутых боевиков используют вместо зубочисток.

– С лекциями Агаты так же. Я же вообще рекламщик будущий, а не искусствовед, но, когда я ее слушаю, это какое-то состояние измененного сознания.

– Агату сложно не обожать, – заметил Влад. Зоя почувствовала, что снова краснеет. Но всегда можно было сослаться на жару или холод, или что это тоналка так странно в свете фонаря смотрится. – Скажи она идти на Бастилию, я бы пошел.

Зоя тихонько засмеялась.

– Что смешного?

– Ничего-ничего! – Подняла она руки в извиняющемся жесте. – Просто представила Агату на баррикадах. В этом ее платье длинном, на каблуках. Или как на той картине с флагом, как же ее…

– «Свобода, ведущая народ».

– Спасибо! – кивнула Зоя. Эрудированность Влада очень ей нравилась. А еще то, что он не кичился знаниями, не ходил надутым индюком, как некоторые парни с философского, уверенные, что им должны рукоплескать, потому что они читали Витгенштейна и Арендт.

– Я видел твои рисунки, – вдруг сказал Влад. Зоя наконец разобралась с вафлей, они выбросили шпажки в урну и продолжили вечерний променад. Впереди маячил горящий красным знак метро. – Почему ты не пошла на дизайнера?

– Боялась, что возненавижу рисование, – смутилась Зоя. – Когда это просто ни к чему не обязывающее хобби, как-то проще. Хочу – рисую, не хочу – не рисую. Никаких сроков, ограничений и заказчиков.

– Но ты же будущая рекламщица!

– И большая часть моей работы будет состоять в том, чтобы понять, что вообще хочет заказчик, а потом убедить его, что именно результат нашей работы он и хотел.

Влад закатил глаза. Легкий ветерок, гуляющий по широкому проспекту, ерошил его собранные в короткий хвост темные волосы. Эмоции, давящие тяжестью на голову, отпустили, и теперь, рядом с Владом, Зое было хорошо и надежно. Мама с детства говорила, что с мужчиной должно быть надежно и безопасно, без всех этих эмоциональных качелей, которые хорошо смотрятся только в сериалах на десятки сезонов (нужно же чем-то удерживать зрителей, когда внятные сюжеты закончились).

Зое нравился Влад. От него не веяло угрозой, проблемами и скупердяйством. Не веяло тайной.

Как от Агаты.

– Наклонись, – потребовала Зоя, когда они стояли в переходе. Ехать им предстояло в разные стороны по кольцевой и момент прощания можно было растянуть до прибытия поезда. Благо ночью они ходили с большими промежутками.

Целовался Влад тоже уверенно и спокойно. Аккуратно, не пытаясь съесть лицо Зои, укусить.

Зоя отвечала и думала, что должна радоваться. Но, вопреки ожиданиям, ничего внутри не екнуло. От обиды на себя саму она едва не поджала губы.

– Знаешь, если ты нарисуешь портрет Агаты, – Влад почему-то перешел на заговорщический шепот, – ей понравится. Я уверен.

Ошеломленная Зоя только открыла рот, но грохот стремительно вырвавшегося из тоннеля поезда заглушил ее слова.

– Дурак ты, – прошипела Зоя захлопнувшимся дверям.

Электронные часы над тоннелем мучительно медленно отсчитывали секунды. От красных точек, из которых состояли цифры, в глазах начало покалывать. Зоя нервно теребила завязки фенечек, потом вытащила телефон и, обрадовавшись, что интернет ловит, зашла в Инстаграм.

– Мне кажется, я лесбиянка.

Ира громко и очень театрально закашляла, разве что не приложила ладонь ко лбу и не откинулась на подушки так, чтобы локоны красиво разметались по плечам и наволочке.

Зоя нахмурилась, надула щеки и сильнее закуталась в синий флисовый плед с рукавами, точно пыталась укрыться им с головой, основать в его тепле Подпледное королевство и никогда больше не выходить на белый свет.

– Если ты – лесбиянка, то я – аниме-тян. Серьезно, с чего ты взяла?

Зоя тяжело многозначительно вздохнула.

– Зря убиваешься. Мой гей-радар на тебя молчит.

– Чего-чего?

– Это как счетчик Гейгера, только гей-радар. Уверяю тебя, если твоя гетеросексуальность и пошатнется, то точно не из-за Агаты.

– Ты не помогаешь! – простонала Зоя, падая на бок. Последние полчаса она провела, листая инстаграм Агаты: фотографии с лекций, из гримерок, бэкстейджи и виды ночных городов.

Всегда в толпе, множество лиц, большинство из которых не повторялись, в полумраке ночных парков и освящении мостов, Агата казалась чем-то незримо иным, большим. Зоя считала: погуляет с Владом, поцелует его и все схлынет. Она листала фотографию за фотографией, читала пост за постом («на Ночи музеев нынче восхитительно…», «для тех моих русскоязычных подписчиков, что коротают сегодняшнюю неделю в Шартре…», что-то на французском, немецком и каком-то языке с большим количеством диграфов), а потом отматывала ленту вверх, чтобы найти селфи поинтереснее и впиться взглядом в точеное лицо, запоминая его линии.

Черт! Агату ведь нельзя было назвать идеалом красоты, но лицо ее обладало той чарующей привлекательностью, какая полагается ораторам, собирающим толпы слушателей.

– А что ты собиралась услышать? – фыркнула Ира, вскинув брови. – «Да, конечно, несись к своему крашу на крыльях любви»? Съешь лучше шоколадку и посмотри какой-нибудь детективный сериальчик, чтоб мозги расслабились. Или начни курсовую.

Зоя снова тяжко вздохнула. Детективы в последнее время ее не прельщали, до загрузки курсовой в университетский антиплагиат оставалось еще бесконечные два месяца, а вот шоколадка где-то точно была и могла помочь. Конечно, потом Зоя будет страдать, что позволила себе быстрые углеводы после восьми, тем более что сегодня уже ела вафлю, но это потом.

Успевший погаснуть экран телефона вспыхнул.

«Доброй ночи, Зоя».

Кусок шоколадки застрял в горле, стоило увидеть ник написавшего. Вернее, написавшей. Зоя уронила телефон, точно обжегшись и уставилась на него, как на спящую змею.

Хотелось одновременно подскочить к слушавшей в наушниках какой-то металл Ире и закричать в нее, налить себе полчашки валокордина, удалить профиль в Инстаграме и купить билет в Данию в один конец.

Вместо того, чтобы срочно погуглить билеты, она взяла себя в руки и написала ответное сдержанное «Здравствуйте».

Агата Гант написала ей. Агата Гант!

Кажется, управляющее жизнью Зои колесо сделало поворот в ту сторону, о которой та едва ли мечтала в самых смелых своих грезах.

«Ты не поверишь, кто мне написал!»

Зоя сидела на подоконнике в коридоре, беспечно покачивала ногой и пересказывала Владу переписку с Агатой. Обычно тот работал по ночам и отвечал сразу, это днем до него было не достучаться, и в этот раз тоже среагировал мгновенно, отправив заинтересованный смайлик.

«Агате нужна временная ассистентка, которая будет разбирать корреспонденцию, пока ее постоянная ассистентка лежит с аппендицитом».

Написав это, Зоя прильнула к окну. За ним стояла глубокая ночь, так что ничего, кроме едва уловимых силуэтов деревьев и соседних домов различить было нельзя.

«Вау! – Вспыхнуло ответное сообщение. – Поздравляю!»

«Рано еще. Мы только завтра вечером встретимся и обсудим условия. И я не уверена, что потяну объем работы, у меня еще ведь универ».

Зоя отправила сообщение, потом перечитала, собиралась исправить, но Влад уже писал ответ. Она поморщилась. Выглядело, будто она хочет, чтобы ее поуговаривали, польстили ее самолюбию, хотя она имела в виду совсем не это. Права была Агата, сказав, что в переписке по Сети теряется вся суть человеческого общения, что только при личной встрече люди могут понять, смогут ли сработаться.

«Зоя, хватай удачу, пока кто-нибудь другой не ухватил! С учебой я могу помочь. Я хоть и экономист, но кое-что в маркетинге понимаю».

Зоя оказалась права – Влад решил, что ее уговаривать нужно.

«Так что беги завтра в ее офис и держись молодцом».

«Мы в «Кордове» встретимся. Агата там к лекции послезавтрашней готовиться будет».

Влад прочитал сообщение не сразу. Должно быть, отлучился к кофе-машине. Зоя подавила зевок. После столь эмоционально богатого вечера она должна была валиться с ног, но, напротив, испытывала душевный подъем.

«Ты большая молодец, Зоя. А теперь ложись-ка спать, а то никакой косметикой круги под глазами скрыть не сможешь».

Подобная забота Влада пока не бесила, но Зоя уже несколько раз порывалась сказать, что не любителю работать в графике с часу ночи до девяти утра ей про сон говорить.

Еще с десяток минут они перекидывались сообщениями ни о чем и картинками с котиками, прежде чем Зоя сдалась и вернулась в постель. Ира уже видела пятый или шестой сон, ее ровное дыхание убаюкивало. Но Зоя, снедаемая пополам тревожными и радостными мыслями, все равно провалялась почти до самого рассвета, прежде чем забыться безмятежным сном.

В «Кордове» было светло и тихо. Пустовали места за барной стойкой и диджейским пультом, стулья были подняты на столы. Пол еще влажно поблескивал после недавнего мытья – полное ведро мыльной воды стояло у стены. Пахло лимонным глориксом.

Зоя чихнула, потерла нос и перепугалась, что стерла тоналку и так не вовремя выскочивший прыщ станет заметен.

– О, Зоя! – Портьера, отделяющая бар от кухни, отъехала в сторону, и вошла Агата. Даже скорее вплыла, плавная и гипнотическая, как завихрения дыма. – Я рада, что вы пришли.

– З-здравствуйте, – запинаясь произнесла Зоя. От волнения ее словно парализовало, поэтому за тем, как Агата подходит к бару, берет стаканы и разливает по ним мартини, она наблюдала молча.

– Давайте перед делом выпьем за встречу, – предложила Агата, и Зоя с готовностью ухватилась за холодный стакан, по стенкам которого еще стекали редкие капли воды. После первого же глотка стало не так тревожно.

– Юное создание. Моя дорогая Зоя… – Акцент в речи Агаты немного усилился. Она облокотилась на стойку локтем, склонила голову на бок. В глазах ее жила вся ночная тьма, но та не пугала. Зоя считалась совой, ей всегда нравилась ночь. – Случалось ли, что тебе казалось – ты рождена не в тот век? Что родись ты на три столетия раньше, жизнь твоя была бы ярче, насыщенней, блистательней?

– Ну, быть женщиной в восемнадцатом веке как-то не очень. – Не ожидавшая от себя такой резкости Зоя закусила губу.

Агата, вопреки опасениям Зои, не обиделась, а рассмеялась, каким-то образом почти не открывая рта.

– Я понимаю о чем ты, Зоя. Когда-то я была замужем, – она усмехнулась. Получилось немного кровожадно. – Не верится?

– Почему же, – смущенно залепетала Зоя. Одним махом она осушила стакан – для храбрости. – Вы ведь очень умная, и красивая и… и… извините, я такая косноязычная!

– Налить вам еще мартини?

– Да-да, с-спасибо.

От алкоголя стало теплее и смелее. Для Зои это был уже второй стакан, Агата же к своему так и не притронулась. «Если так дальше пойдет, – прошмыгнула в сознании мысль, – я напьюсь». Нужно было поесть перед выходом, но Зоя так волновалась, что кусок в горло не лез.

– Почему вы не пошли обучаться мастерству художника, Зоя? Вы редко выкладываете свои работы в Сеть, но я заметила в вас искру. Вам не хватает твердости в линиях, но вы чувствуете свет, динамику и пространство. Вы – не ограненный самоцвет, Зоя, чья красота едва проглядывает за лишней породой. Но в руках умелого ювелира самоцвет раскроется, засверкает.

Услышь Зоя что-то подобное от Влада или любого другого парня, она бы скривилась и едко осведомилась, на каком пикаперском форуме тот нашел такую банальную речь. Но Агата… она говорила так убежденно, так искренне и смотрела на Зою темными, почти черными своими глазами…

Ноги подгибались от ее голоса, в голове стало тихо-тихо, и ушли все тревоги. Зоя даже не заметила, как Агата подошла и взяла ее ладонь в свою. Изящная белые рука оказалась мертвенно-холодной.

– Подумай, юное создание, какой путь ты отвергаешь всего лишь из страха. У тебя еще достаточно времени, а пока же…

Холод прикосновения исчез. Зоя моргнула несколько раз, пытаясь ухватить ускользающее сознание. Надо же, как ее развело, а ведь считала, что меру свою знает…

– Я слышу тебя, охотник! – Теплота исчезла из голоса Агаты, теперь в нем звучала сталь. – Ты ждал, когда я насытюсь этим юным созданием, чтобы напасть. Твоя уловка не сработала. Выходи же, охотник!

Несколько лампочек с хлопком взорвалось. Зоя взвизгнула и рефлекторно спряталась за барную стойку, прикрыв голову руками и зажмурившись. Под потолком взорвалось еще несколько лампочек, осыпая голую кожу колючим стеклянным крошевом.

Когда Зоя опасливо открыла глаза, «Кордова» погрузился в красноватый полумрак. Несколько крупных осколков оцарапало руки. Порезы слегка кровоточили. На глаза навернулись слезы не то страха, не то боли.

Настороженно выглянув из-за угла стойки, Зоя обомлела.

– Влад! – закричала она, но тот даже не глянул в ее сторону, скрестив клинки с Агатой.

«Агата!», – была вторая мысль, до конца не сформировавшаяся. Ошеломленная, утратившая всякое понимание происходящего, Зоя только и могла наблюдать, как яростно сражались эти двое, громя бар.

Кем-то запущенный стул влетел в ряды бутылок за спиной Зои, и она закричала, нырнув обратно в укрытие. К ногам потекли потоки вермутов, джина, водки и сиропов, смешиваясь в однородное липкое грязно-коричневое месиво. Всей собой Зоя вжималась в стойку, слепо таращась перед собой.

Полиция! Она должна вызвать полицию! Телефон в сумочке, нужно только поднять руку и дотянуться…

Где-то в зале с треском сломалось что-то. Зажмурившись, Зоя подняла руку и зашарила по стойке, сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос. Щепки, куски стекла впивались в ладонь. Наконец, кончики пальцев задели кожаный ремешок сумки, и Зоя тут же потянула ее к себе. Сердце билось где-то в ушах, его шум перекрывал все остальные звуки.

«Где же… Где же… Где же?!»

Зеркальце, пудреница, флешка, блокнот, ручка… Куда она умудрилась запихать телефон, что не может найти?! Пальцы сомкнулись на чем-то металлическом. Зоя вытянула из сумочки газовый баллончик. Красная этикетка, предупреждающая надпись, карабин на донышке…

– Эй, Влад! – Неведомая Зое раньше смелость заставила ее подняться на негнущиеся ноги. Ей повезло, Влад был повернут к барной стойке спиной и в следующую секунду в нее полетел уцелевший стакан. Он обернулся. – Получай! – Воздух тут же наполнил жгучий перечный аромат. Зоя выпустила баллончик из рук, схватилась за сдавленное спазмом горло. Сквозь шум в ушах она услышала крик, перешедший в страшный сиплый хрип.

Зоя рухнула на колени, забрызгав платье по пояс алкогольной  смесью, и разрыдалась. Страх сжал внутренности холодной лапой; казалось, если не заплакать – остановится сердце. Постепенно приходило осознание и ужас от этого. Разум все отрицал, но в самой глубине сознания Зоя понимала. Понимала и боялась.

Когда ее обняли со спины, Зоя рванулась не в сторону, разрывая кольцо рук, а назад, приникая ближе. Горьковатый аромат духов окутал ее, точно одеялом, белый в багряных разводах шелк блузки касался порезов, прогоняя боль.

– Плачь, дитя, станет легче, – произнес заботливый голос с легким акцентом. Агата гладила ее по волосам и плечам, обнимая крепко, точно пытаясь оградить от мира, который вдруг оказался таким. – Пусть со слезами тебя покинет боль от предательства.

«Влад мертв».

Зоя распахнула глаза, сморгнула слезы. На место страха вдруг пришло безразличие, точно все это время прятавшиеся за ширмой, ожидая своего часа.

– Такие как он – охотники – считают нас паразитами на теле человечества, – шептала Агата на ухо. – Они не видят и не хотят видеть, как много мы делаем для людей, как бережно ищем таланты, растим, питаем их, чтобы плодами их гения любовались веками.

Зоя шмыгнула носом и подняла взгляд на Агату. Она улыбалась мягко, с нежностью. Длинные белые клыки не портили ее улыбку.

– Этот охотник шел за мной несколько лет по всей Европе. Едва не настиг в «Двери в стене», устроив пожар. Использовал тебя, зная, что, разглядев талант, я не стану упускать его, позабуду о безопасности.

Зоя попыталась выглянуть за угол туда, где должен был лежать Влад, но холодная ладонь легла на щеку, задержала.

– Не кори себя за его невежество и предательство, Зоя.

– Но… но…

– Иди со мной, Зоя, мой не ограненный самоцвет. Со мной ты отбросишь страх. Я раскрою тебя, защищу…

Объятия Агаты больше не казались холодными. Точно Зоя поделилась с ней своим теплом, согрела ту, кто, может, десятилетиями не могла найти тот самый самоцвет.

Темные глаза обещали буйства на ночных улицах Флоренции, необузданные танцы в потаенных уголках Рима; они обещали жизнь, которой Зоя грезила в детстве и от которой отказалась, почти забросив кисти и краски.

– Да, – со всей твердостью сказала Зоя, не отрывая взгляда от темных глаз. Агата улыбнулась шире, полностью обнажая клыки. Но Зою они не пугали.

– Но сперва ты отдохнешь, – промурлыкала Агата, склоняясь, прижимаясь виском к виску. Зоя могла представить ее дыхание у своей шеи. – Это была долгая, тяжелая ночь… Нам обеим нужно отдохнуть.

Укус был похож на поцелуй.

Зоя расслабилась и закрыла глаза.