Читать книгу Любовь и честь - Рэдклифф - Страница 10

Глава 9

Оглавление

В 9:20 утра Кэмерон перевернулась и открыла глаза.

Солнечный свет проникал через окно с левой стороны комнаты. На мгновение она замерла, прислушиваясь к звукам в доме. Стояла тишина. Кэм задумалась, не пойти ли ей в комнату Блэр, и какова вероятность, что она там одна. За шесть часов крепкого сна Кэмерон прекрасно отдохнула. Головная боль отдавалась далеким эхом, и теперь совсем не беспокоила. Единственное, что вызывало дискомфорт, было желание, которое не уменьшилось за прошедшую ночь.

Секс в доме матери при агентах, стоящих под дверью, – прекрасная идея. Одна мысль об этом должна охладить весь пыл.

Но только не сейчас. Вместо этого она вспомнила взгляд Блэр в тусклом освещении бара – напряженный и опасный. Позже, в лунном свете на пляже ее лицо смягчилось, но голод в глазах по-прежнему обжигал. Кэмерон вспомнила, что она была не прочь быть съеденной.

Нужно загасить желание, пока оно не разгорелось с новой силой. Улыбнувшись про себя, она спустила ноги с кровати, встала и потянулась, затем прошла в ванную обнаженной, включила душ и подождала, пока вода нагреется. После душа она оделась и решила, что ей нужно купить одежду для вернисажа, который состоится сегодня вечером. Кэмерон приехала налегке, без вещей, уверенная, что, если Блэр собиралась оставаться в Сан-Франциско больше суток, у нее просто закончится чистая одежда.

Она надела летние брюки и черную рубашку поло, это сочетание смотрелось несколько легкомысленно, учитывая специфику ее работы. Поправив кобуру на ремне брюк, она спустилась вниз, чтобы проконтролировать дежурную смену агентов.

В столовой и гостиной никого не оказалось, так же как и на кухне. К счастью, полный кофейник ждал ее на кухонной стойке рядом с керамической кружкой, которую Кэмерон не могла не узнать: она сама сделала ее для отца, когда ей было десять лет.

Из-под кружки выглядывал листок бумаги. Она прочла строки, написанные характерным почерком матери: «Кэмерон. Я в студии. Подойди, как будешь готова».

Кэм налила кофе, взяла банан из корзины для фруктов у холодильника и поднялась на третий этаж. У двери в студию она остановилась, сомневаясь, стоит ли мешать матери, если та работает.

– Привет.

– Кэмерон? Это ты? – раздался голос матери из глубины мастерской.

– Да. Можно войти?

– Конечно. – Марсия вышла с улыбкой на лице. Остановившись перед дочерью, которая была на дюйм или два выше, она встала на цыпочки и поцеловала Кэмерон в щеку. – Как приятно видеть тебя.

– Мне тебя тоже, – сказала Кэмерон, пытаясь найти местечко для кружки с кофе.

– Сюда, – сказала Марсия, доставая из-под груды листов, карандашей и рейсфедеров[17] пробковый поднос и ставя его на соседний стол. – Как ты?

– Замечательно, – ответила Кэмерон, спрашивая себя, много ли ее мать знает о недавних событиях. В прессе описания угрозы жизни дочери президента и кровавого исхода были сильно преуменьшены, но Блэр, возможно, рассказала больше. И все же Кэм сомневалась, что Блэр стала бы упоминать про ее ранение. Только не после того, что произошло ранее в этом году. Она оперлась бедром о край длинного рабочего стола, на котором лежало множество художественных принадлежностей, и очистила банан. – Была небольшая суета. Я немного устала, вот и все.

– Надеюсь, открытие выставки сегодня вечером будет не слишком утомительным, – сказала Марсия, подтаскивая высокий табурет и садясь рядом с Кэмерон.

– А где все? – спросила Кэм.

– Блэр пошла на пробежку, Паула и Фелиция с ней.

Кэмерон нахмурилась, торопливо проматывая в уме информационные сводки об этом районе, поспешно собранные перед поездкой Блэр. Беспокоиться вроде не о чем, но все же… – А кто остался в автомобиле?

– Не знаю. Думаю, ее решение пробежаться было спонтанным.

– Наверное, – смирившись, сказала Кэмерон и покачала головой. – Я должна связаться с Маком и получить отчет о текущем состоянии дел. Ты видела его сегодня?

– Он забегал ненадолго и говорил с Паулой.

– Хорошо. Спасибо, – сказала она, взяв чашку и собираясь выйти.

– Ты уже уходишь? Она же в безопасности с Паулой и Фелицией, не так ли?

Кэмерон была поражена. Марсия никогда прежде не проявляла интереса к ее профессиональной деятельности. Однако речь сейчас шла не о работе, а о Блэр.

– Да, она, должно быть, в порядке.

– Хорошо, тогда останься, допей кофе, а я расскажу тебе последние сплетни.

Сначала Кэмерон хотела отказаться. Но она напомнила себе, что в настоящее время Мак официально исполняет обязанности начальника охраны. Он пристально наблюдает за Блэр. Несколько минут не сыграют большой роли, а у нее так редко выпадала возможность поговорить с матерью.

– Окей. Тогда давай начнем с хорошего. Что происходит между тобой и Джанкарло? – К ее изумлению, мать покраснела.

– Ну, скажем, мы рассматриваем возможности.

– Звучит интригующе. – Кэмерон рассмеялась. – Романтические возможности?

– Да.

Кэмерон была не только удивлена, но и чрезвычайно рада. С тех пор как ее отца убили почти двадцать лет назад, она не замечала, чтобы у матери были не то что серьезные, но даже случайные отношения с каким-либо мужчиной.

– Мне он нравится, – сказала Кэм, доедая банан и кладя кожуру на мятый лист бумаги рядом со своей кружкой. – Думаю, это прекрасно; надеюсь, ваше исследование делает счастливыми вас обоих.

Марсия изучала лицо дочери, пораженная спокойной уверенностью в ее голосе и выражении лица. Она привыкла к менее эмоциональному поведению дочери, прямой проницательный ответ был чем-то новым и необычным.

– Спасибо. Могу я в том же ключе спросить о тебе и Блэр?

Кэмерон напряглась. С ее губ уже готово было слететь отрицание. Вместо этого, к своему изумлению, она сказала:

– Мы также рассматриваем возможности.

– У меня такое чувство, что ваше исследование зашло немного дальше, чем мое и Джанкарло, – и я говорю не о спальне.

– Все очень сложно, – ответила Кэмерон, отводя взгляд.

– Моя дорогая, романтические отношения всегда сложны. – Марсия засмеялась и прижала ладонь к щеке дочери. – Знаешь, она очень тебя любит.

Кэмерон сглотнула, не в силах вымолвить ни слова. Она взяла руку матери и слегка сжала, глядя на сильные пальцы, которые дарили жизнь пустым холстам. Так тихо, что Марсии пришлось наклониться, чтобы расслышать, Кэмерон прошептала:

– Боже, я надеюсь на это. – Она подняла почти черные от эмоций глаза на мать. – Я не должна даже думать о ней, но не могу остановить то, что чувствую.

– Хорошо. Потому что она не хочет, чтобы ты останавливалась. – Марсия наклонилась и поцеловала Кэмерон в лоб. – Все будет в порядке. Просто следуй за своим сердцем.

– Постараюсь, – тихо сказала дочь.

Она пробыла в студии еще несколько минут. За это время мать ввела ее в курс последних событий. Но потребность проконтролировать Мака стала такой сильной, что Кэмерон не смогла слушать дальше.

– Извини. Я должна идти работать.

– Иди, – смеясь, ответила Марсия. – Удивляюсь, что ты смогла просидеть так долго.

– Еще увидимся сегодня вечером, – сказала Кэмерон и поспешно вышла.

– Замечательно.

Марсия слушала удаляющиеся шаги Кэмерон и надеялась, что ее дочь и Блэр найдут свой путь к счастью.

* * *

– Мак?

– Доброе утро, коммандер. – Голос Мака на другом конце телефонной линии казался радостным. Светловолосый голубоглазый агент выполнял обязанности координатора по связи, а во время отсутствия Кэм брал на себя руководство командой. Мак делал это на протяжении нескольких месяцев, пока Кэм оправлялась от огнестрельного ранения. – Добро пожаловать на борт.

– Спасибо. – Кэмерон стояла на заднем крыльце и наблюдала за белыми треугольниками парусов, которые бороздили голубую воду залива далеко внизу. – Мне нравится быть здесь.

– После Нью-Йорка? Да уж.

– Где ты?

– Я в командном пункте в отеле на Юнион-сквер[18]. Поскольку Цапля всегда в движении, полагаю, что должен находиться здесь постоянно. Все действия я в основном координирую отсюда, – ответил Мак. Он не сказал, что принимает звонки от агентов, охраняющих Блэр Пауэлл и сообщающих ему о состоянии дел, двадцать четыре часа в сутки.

– Хорошо, – сказала Кэмерон. – Где она сейчас?

– В спортзале на Маркет-стрит.

– Кто внутри?

– Старк. Там все спокойно.

Кэмерон желала больше подробностей, признаваясь себе, что просто хотела знать, где Блэр и чем занимается. Ее положение позволяло знать о жизни Блэр больше, чем та была готова ей рассказать. Это была одна из проблем – как не перейти черту между ролью руководителя службы безопасности и возлюбленной. У Блэр не было личной жизни с двенадцати лет, с тех самых пор, как ее отец ворвался на политическую арену как многообещающий харизматичный губернатор, а позже стал вице-президентом. У нее было столько прав на личную жизнь, сколько могла позволить ей служба безопасности. Тот факт, что Кэмерон любила ее, не менял этого.

– Хорошо, – резко сказала Кэмерон, недовольная тем, что из-за мыслей о Блэр она не в силах сосредоточиться на работе. – Я приступлю к…

– Все под контролем, коммандер. Если хотите, можете передохнуть. По крайней мере, до открытия галереи сегодня вечером.

Она уже хотела отказаться, но поняла, что у нее не было выходных вот уже много недель.

– Спасибо, Мак. Рассмотрение текущих вопросов состоится в 17:00.

– Вас понял.

* * *

Кэмерон не видела Блэр весь день. В 18:00 Кэм ждала возлюбленную в гостиной, чтобы сопровождать ее на открытие выставки Марсии в галерее Родман рядом с Юнион-сквер. В окно она видела, что машина, как и планировалось, стоит перед домом; за рулем Джон Филдинг, рядом с ним, на переднем сиденье Фелиция Дэвис. Кэмерон обернулась на звук шагов – и у нее перехватило дыхание.

Блэр стояла у лестницы, на расстоянии десяти футов и молча смотрела на Кэмерон с выражением любопытства на лице. Она была в элегантном черном платье, оставляющем открытыми точеные плечи и подчеркивающем ее прекрасную фигуру. Руки художницы без каких-либо украшений были изящными и сильными. Кэмерон откашлялась, у нее внезапно пересохло во рту.

– Добрый вечер, мисс Пауэлл.

Блэр улыбнулась, зная, что сейчас они действительно одни. Впервые за четыре дня.

– Коммандер.

– Автомобиль ждет снаружи.

– Этим вечером меня сопровождаете Вы? – Блэр медленно приближалась к ней. Ее голубые глаза танцевали.

У Кэмерон дрогнули уголки губ.

– Если у тебя иные намерения, могут возникнуть проблемы.

– Нет, никаких проблем. – Блэр поправила жемчужную запонку на плиссированной рубашке Кэмерон, поверх которой был надет приталенный черный смокинг. – Как тебе удалось провезти всё это в дорожной сумке?

– Никак. Боюсь, на этой неделе я ничего такого не планировала, поэтому днем мне пришлось пробежаться по магазинам. – Кэмерон пожала плечами. – Это лучшее, что мне удалось купить.

– Поверь мне, Армани тебе к лицу. – Прошептала Блэр; она нащупала руку Кэмерон и большим пальцем стала вырисовывать на ней небольшие круги.

Голос Кэмерон стал низким:

– Ты прекрасна.

– Ты тоже.

– И у тебя есть свои обязанности и долг. – Кэмерон расправила плечи и указала на дверь. – Ну что, идем?

– Да, конечно. – Блэр привычно преобразилась в спокойную изящную леди – ту, которую весь мир отождествлял с образом дочери президента. На улице Блэр спросила: – Ты пойдешь со мной на выставку?

– Да.

– Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы ты потратилась на костюм только для того, чтобы ожидать меня в машине.

– Это единственная причина?

– А какая еще?

Кэмерон рассмеялась и подошла к автомобилю. Они устроились на заднем сиденье и, как только Филдинг тронулся с места, взгляды Первой дочери и руководителя ее службы безопасности встретились; интенсивность этих взглядов существенно сокращала расстояние между девушками.

17

Рейсфейдер – чертежный инструмент для проведения линий и знаков на бумаге тушью или краской.

18

Юнион-сквер/Union Square – одна из главных площадей Манхэттена, Нью-Йорк.

Любовь и честь

Подняться наверх