Читать книгу Улицы затихшего ветра - Регина Кинлоу - Страница 4

Спустя три дня, как Шон перебрался к Джеффри, начали поступать звонки с временной, как считал сам Джефф, работы. Начальство требовало новых фотографий для своих многочисленных статей, которые вырывались из- под печатных машин сотнями. Ему не хотелось пока бросать это дело, поэтому он старался изредка выходить в город за новым материалом. Поиски старых друзей продолжались. Каждую минуту нового дня они посвящались лишь этому, пока безрезультатному, занятию. Им пришлось купить новую технику, усиленно вспомнить все, что раньше помогало им в поисках людей, но пока все усилия были тщетны. Работы в издательстве с началом нового года становилось все больше, и Джеффу пришлось подать заявление на увольнение. Дохода эта работа приносила немного, поэтому и жалеть было не о чем. Раз в неделю он все же уделял время полюбившемуся занятию.

Он фотографировал все: суетливые улицы, машины, бегунов в парках, пожилых людей, детей, животных и бездомных. Каждую частицу мира он будто стал видеть иначе. Все казалось высшим произведением искусства. Джеффри не до конца понимал природу этих изменений в себе, но чувствовал, что это приносит ему то, что люди называют радостью.

Его квартира стала преображаться с появлением нового жильца. Шон настоял на покупке дивана, нового стола, кофеварки и прочей ерунды, без которой Джеффри жил уже пару лет. В комнатах стало чисто – Шон не выносил бардака – все чаще шторы на окнах были распахнуты, стоял вполне выносимый аромат, то и дело меняя свой источник: с утра это был молотый кофе всегда разных, но весьма дорогих марок, днем заказанная из соседнего ресторана еда, а по вечерам то одеколон Шона, то запах новой одежды из многочисленных пакетов.

Да, появление Шона заставило Дойла кардинально изменить свой образ жизни. Он стал хорошо одеваться, хорошо пахнуть, бриться и снова приманивать к себе взгляды одиноких и нередко замужних дам. Признаться, ему было приятно вновь вдохнуть в себя жизнь. Точнее, что кто-то это сделал за него. Как раз таки самостоятельно дышать у него получалось худо.

И, конечно же, они заказали себе новое оружие у старых знакомых. Несколько пистолетов и пару винтовок. Они надеялись, что не возникнет необходимость в их применении сейчас, но без них таким как они было опасно даже просыпаться по утрам.

У Джеффа и до этого всегда была за поясом пушка, но она была отголоском тех времен, когда они работали с Мэтью и остальными. И пару недель назад, пребывая в диком отчаянии, он уничтожил это оружие.

За беспрерывной работой они еле успели вовремя заметить, что цифры на календаре заискрились сочельником. Джеффри как-то грустно вздохнул, ведь, как-то так повелось, что Рождество его любимый праздник. И независимо от того, что происходило в кланах прежде, они всегда откладывали всю суету ради того, чтобы хоть на мгновение впустить в их жизнь атмосферу тепла и уюта, которую несли с собой сочельник и рождественское утро.

Шон настоял на том, чтобы хоть немного украсить квартиру: он заказал пару украшений на стены и на входную дверь, купил новогодние свитера, как они делали раньше с Реем и Колтоном, хотя, признаться, с Колтоном было сложнее, он не особо-то любил эти традиции покупать рождественскую одежду. Шон даже купил ёлку и наказал Джеффу её украсть; по мнению Шона для любимого праздника Дойл выглядел уж слишком понурым, и поэтому он надеялся, что это внушит ему хоть каплю рождественского настроя.

На утро рождества они решили сделать друг другу небольшие презенты: Джеффри вспомнил, что когда-то Шон интересовался антикварными боеприпасами, поэтому он решил, что достойным подарком будет коллекция пуль разных столетий, чуть ли с тех пор, как были изобретены первые пистолеты. Восхищению Шона не было предела, он уже сам успел забыть о своем увлечении, так как вся его коллекция осталась в стенах клана, куда они не шагнули с тех пор, как улетели в Чикаго пару лет назад.

Когда-то, очень давно, Шон узнал, что Джеффри был музыкантом, Мэтью сам рассказал, что не раз ходил на его выступления с группой. Правда выступления так и не успели выйти за рамки местного клуба, в котором, в основном, собирались студенты по вечерам и ученики старшей школы. В группе было всего три человека, сам Джефф на чем только не успел поиграть. То была и гитара, и барабанная установка, и клавиши, и вокал, и только в школьном оркестре он играл на треугольнике. Однако основная роль в группе его была -соло-гитарист. Именно поэтому Шон, который совершенно не разбирается в качестве музыкальных инструментов, обзвонил и посетил кучу музыкальных магазинов, поднял на уши всех продавцов, пока в итоге не выбрал ту гитару, которую посчитал лучшей.

Распаковав свой подарок, Джеффри лишь покачал головой и сказал что-то вроде «Да ты смеешься надо мной?». Шон около часа просил Джеффа вспомнить былые времена и сыграть ему что-нибудь из своих произведений, но тот все отбрыкивался, смахивая все на то, что прошло уже кучу лет, и он ничего не помнит, пускай это и было ложью. В конце концов, после длительных уговоров, Шон добился своего. Джеффри неохотно подключил гитару к усилителю, подключил педали, и попытался заставить пальцы вспомнить прежде родные движения. Шон терпеливо ждал пока друг настроит инструмент и настроится сам. Спустя пару минут по комнате разлилась невероятно спокойная и глубокая мелодия. Джеффри прибавил громкость и добавил бас, чтобы звук казался еще более насыщенным. Мелодия охватила хрупкие стены, наполняя каждый уголок квартиры, она буквально заставляла абстрагироваться от всех мыслей, которые прежде так настойчиво каждую секунду лезли в голову, а теперь, будто в знак уважения, отступили, давая музыке наполнить каждую клеточку организма.

С каждым мгновением все новые и новые звуки стали врываться в прежнее спокойствие, создавая собой некий туман, дурманящий голову, он накрывал сознание полностью, не давая даже промелькнуть мысли об отступлении. Закрыв глаза, Шон увидел перед собой синее полотно, если посмотреть под ноги – все становилось черным, непроглядно черным. Бездонный океан заставляет человека опускаться все глубже, со временем, ты перестаешь думать о том, что воздуха в легких осталось совсем мало, ты останавливаешься и поднимаешь голову вверх. Свет расплывается бликами, ты смотришь на светлые участки воды, и мысли начинают рассеиваться, беспокойство уходит, страх отступает. Тебя накрывает эйфория, невероятно сильная, и стоит тебе полностью поддаться ей, как она унесет тебя на самое дно, которое сейчас скрыто поглощающей тьмой.

Шон не сразу заметил, что Джеффи закончил и уже просто наигрывает какую-то знакомую мелодию одной из популярных в те времена групп. Оказалось то, что сейчас сыграл Джеффри – его собственное произведение, которое должно было войти в первый их с группой альбом. Они еще долго сидели и болтали о прошлом. Джефф рассказывал о ребятах из группы, о своих концертах, о том, как впервые взялся за гриф, и как покинул сцену. Шон был поражен работой друга, он представить себе не мог, что его можно тронуть музыкой так глубоко, прежде это еще никому не удавалось. Так они просидели до самой ночи, на какое-то время отпустив беспокойные поиски своих товарищей.

Но с тех самых пор на гитаре Джеффри больше не играл. На вопросы почему он не отвечал и Шон бросил всякие попытки вернуть музыканта в свою тарелку, понимая, насколько она стала для него чужой.

Так прошел месяц. На стенах появились первые координаты, сотни имен, адресов – но все это не принесло должных результатов. Шон настоял на покупке машины, но Джефф, недолго думая, вспомнил, что часто лелеял мысль о покупке лишь одного автомобиля.

– Хаммер? Ты дурак, скажи честно? Я просил выбрать тебя тачку с менее примечательными чертами, чтобы не спалиться раньше времени, и ты выбрал это? – Шон возмущенно махнул рукой в сторону белой махины. – В ней разве что цвет не кричит о том, что бы с тобой хреновы головорезы!

Джефф был доволен, он стоял, скрестив на груди руки, и пропускал мимо ушей все летящие в него возмущения друга. Каждый раз автомобиль ему предоставлял Тиммонс, лишая возможности выбора. Теперь ему не могут помешать жить в свое удовольствие и совершать вот такие вот покупки.

Время клонило к четырем часам утра, когда Шон захлопнул ноутбук, откинулся на спинку кресла, отчего оно немного откатилось назад, и устало потер глаза. Время шло, а результатов все не было. Джефф перекатился на другой бок, лежа на кровати ногами к изголовью. Он пытался пробить адреса тех людей, чьи имена они занесли в свой сомнительный список. Но спустя пару минут тоже откинул свой планшет в сторону и опустил на руки голову.

– Они профессионалы, я не представляю как мы их найдем. Особенно Кина, Тэйна, Аллена и даже Хольгера. Не представляю, Шон, – Джеффри устало выдохнул.

– А что на счет Мэтью? Вы же друзья еще со школы, не мог же он так просто вырезать тебя из своей бурной жизни, – предположил Шон, на что получил лишь обреченный взгляд.

– Представь себе, – Дойл не торопясь поднялся с кровати и прошел к столу, над которым под теплым светом лампы висели его фотографии.

– Вот гаденыш, а я не зря говорил, что он тихушник. Но тебя-то я нашел, а значит, шансы у нас все же есть. – Продолжил говорить Шон, пока Джефф пристально всматривался в снимки, которые сделал сегодня утром, прогуливаясь за завтраком, который не смогли нормально доставить из-за беспричинного отсутствия курьера. Тогда он, не задумываясь, и особо не фокусируясь, сделал парочку случайных фото людей за стеклом круглосуточного кафетерия и захватил часть улицы.

Блики стекла не давали четко разглядеть лица тех, кто оказался под прицелом объектива, но одна деталь привлекла его внимание, не давай толком выстроить в голове целостный образ: силуэт человека, стоявшего у кассы, был перекрыт отражением соседнего здания, в стеклах которого отражалось солнце, мешая изображению еще больше. Единственная часть, не уничтоженная бликом, была рука покупателя, который расплачивался двумя купюрами неизвестного номинала и нижняя часть темно-зеленого фартука кассира. Джефф приблизился к снимку, чтобы рассмотреть детали. Озарение пришло моментально.

– Шон! Сюда, быстро! – Хендрикс не сразу отреагировал, но как смысл приказа дошел до сонного мозга он быстро подлетел со своего места и оказался около Джеффа, следуя взглядом туда, куда указывал его палец.

– Смотри сюда, на руку, – он тыкнул пальцем в фото и ждал реакции. Шон пригляделся, но ничего нужного не увидел.

– Мне кажется, тебе нужно поспать, дружище, не знаю что ты там увидел, но это был глюк. – Шон продолжил смотреть на фото, утешающее хлопая Джеффа по плечу.

– Да нет же, присмотрись внимательнее, видишь кольцо? – он еще направил лампу прямо на нужный снимок. Шон нахмурился, пытаясь разглядеть то, что так настойчиво показывал ему Джефф, и, наконец, до него стал доходить смысл только что сказанных слов.

– Это же…

– Именно. Астрид подарила его Кину в день, когда мы были на задании в Барбадосе. Такого второго просто нет. Его ковал какой-то афроамериканец в самодельной лавке и…

– Стой, скажи время, в которое делана фотография, – перебил его Шон.

– Ну, где-то в районе десяти, точно не помню, – замялся Джефф, понимая насколько важно это упущение.

– Нам нужно быть там в девять. Нет гарантии, что он придет туда сегодня, но пока это единственная наша зацепка.

Ровно в девять утра они сидели в ресторане на противоположной улице, молча наблюдая за каждым, кто входил или покидал круглосуточное кафе. Это место было довольно популярным, судя по тому, что только начало дня, а в эти гостеприимные двери вошло не меньше двадцати человек. Кто оставался, садясь за высокие столики у окон и доставая свои ноутбуки, не спеша проводя утро, периодически отвлекаясь на остывший завтрак, а кто просто забегал на пару минут, заказывал себе кофе и так же суетливо покидал двери кафе. К слову, сколько не жил здесь Джефф, в это место ему довелось зайти лишь однажды утром перед тем, как пойти в издательство. Тогда это место только начинало ставить себе имя, с каждым днем привлекая к себе все больше внимания прохожих, так ловко превращая их в своих постоянных гостей.

Время неумолимо тянулось, погружая в еще большее беспокойство. А сомнения лишь подогревали раскалившуюся сковородку. С каждой минутой этого сомнения в собственных догадках становилось все больше. Часы шли, а Кин так и не желал появляться. Джеффри начинал подвергать этому сомнению даже эксклюзивность кольца. Хотя это было глупо, ведь иначе и быть не могло, он сам видел процесс его создания. Но время тянулось стрелками к полудню, когда Шон с неприкрытой злостью ударил по столу, тяжело выдыхая.

– Он не придет. Мы ошиблись. – Утвердил Хендрикс, собираясь уходить. Его стул с неприятным скрипом отодвинулся назад.

– Я не понимаю, это кольцо … – Джеффри все еще таил слепую веру в лучшее, но по мере приближения Шона к выходу эта вера все больше угасала.

– Пошли, Джефф, – кинул ему друг, придерживая входную дверь.

Дойл неохотно вышел из-за стола, все еще не отпуская взглядом двери кафе напротив.

Как только они оказались на улице, их тут же припекло неожиданно выскользнувшее из-за облаков солнце. Сегодня был приятный денек, если бы не та жизнь, которая окутывает этих двоих, Джеффри с удовольствием бы сейчас отправился отдыхать со своей семьей или друзьями за город. Но ни семьи, ни обыкновенных друзей без мрачного прошлого у него не было. Он часто боролся с этими противоречиями: сегодня он лелеет мысли о светлом будущем с женой и детьми, как ходит по вечерам в бар с лучшими друзьями, играет с сыном в баскетбол и прочее, а завтра уже спит в обнимку с винтовкой, представляя как кланы вновь объединятся и жизнь вернется в привычное ему суетливое и криминальное русло.

Дойл так глубоко погрузился в свои мысли, что не сразу ощутил сильный толчок в ребро справа. Шон резко надавил ему на шею сзади, тем самым призывая пригнуться. Они скрылись за почтовым ящиком, который вовсе не нес своей должной функции, служа неплохой декорацией того ресторана, из которого они только что вышли. Джеффри кинул недоумевающий взгляд на друга, который осторожно выглядывал из укрытия. Решив опустить вопросы, он проследил за направлением взгляда Шона и попытался найти объект, из-за которого им пришлось прибегнуть к экстренной конспирации: в нескольких метрах от дверей того кафе, за наблюдением которого они провели все утро, стояли двое мужчин и совершенно спокойно беседовали, иногда посмеиваясь. Из-за нависающего над ними дерева, создающего тень, было сложно понять, кто именно там стоит. Прошло не больше минуты, когда один из мужчин пожал второму руку и легкой походкой направился в сторону круглосуточного кафе, выходя из тени. Дверь дружелюбно скрипнула, и над входом зазвенели колокольчики, когда Кин неспешно вошел внутрь.