Читать книгу Не твоя невеста. Самозванка - Регина Янтарная - Страница 12

Я закрыла глаза. Передо мной тут же всплыло лицо мужчины – водителя фольксвагена на пропускном пункте. Я видела, как седовласый мужчина умолял военных пропустить его в закрытый город, убеждая в том, что в городе у него осталась дочь и двое малолетних внуков. Но те были непреклонны. У военных был приказ – пускать только по пропускам. У мужчины его не было. Когда мужчина понял, что другого решения не будет, он беззвучно заплакал, закрыв лицо руками. Меня еще долго не отпускал образ этого здорового взрослого мужчины с вздрагивающими плечами, который плакал от своей беспомощности…

От внезапного толчка я пришла в себя. Автобус при въезде в город наехал на лежачего полицейского. Открыв глаза, я выглянула в окно. Мы въезжали в город, преодолевая второй кордон охраны. На очередной заградительной полосе находились военные химической и биологической защиты. На них были защитные костюмы, как у медиков, только камуфляжной окраски. В руках – защитные щиты, на лице респираторы, скорее, противогазы. На головах – шлемы. После досмотра они пропускали в город транспорт. Одновременно отгоняли с той стороны города от заградительной черты горожан.

Люди, считающие себя здоровыми, но перепуганные насмерть от того, что творилось в городе, рвались покинуть зараженную зону. Военные их не выпускали, ведь среди них могли быть инфицированные. Инкубационный период неизвестной болезни, протекающей абсолютно бессимптомно, мог длиться сколь угодно долго. Жителей призывали мирно расходиться по своим домам или отправляться в обсерваторские центры. Тех, кто пытался покинуть город на собственных автомобилях, настигала та же участь. Они так же натыкались на заградительный барьер из бетонных блоков и неумолимых военных. Все въезды и выезды из города были наглухо перекрыты – взяты под охрану. Ни один человек не должен был покинуть зараженную зону. Исключение – только в спецтранспорте и только в сопровождении медиков.

Автобус медленно двигался вглубь города. Через окно я видела, как толпы горожан из последних сил брели к выходу из города. Многие спотыкались и тут же падали на землю. Некоторые из них больше не поднимались. Их тела так и оставались лежать неподвижно. С щемящей тоской в сердце ошеломленная я смотрела на жуткое зрелище за окном автобуса.

Увидев длиннющую вереницу машин скорой помощи, сновавших как челноки туда-сюда, вздохнула с большим облегчением. Инфицированным людям оказывали экстренную медицинскую помощь. Упаковывали их обездвиженные тела в переносные изоляторы – ярко – красные носилки. В эти знаменитые боксы, предназначенные для лиц зараженных опасными инфекциями. Происходящее напоминало муравейник: люди в белых защитных костюмах куда – то бежали, кого – то хватали, упаковывали и грузили в скорые. Машины непрерывно подъезжали и отъезжали. Механизм, работающий четко как швейцарские часы, внушал пока слабый, но все же оптимизм.

А вот и инфекционный госпиталь! В его ворота влетела на высокой скорости с оглушительной сиреной скорая. За следующим поворотом ждал очередной инфекционный госпиталь. А затем еще и еще. Из обрывков разговоров между медиками я поняла, что все существующие больницы в городе были переоборудованы в инфекционные. И по максимуму оснащены необходимой медицинской техникой и препаратами. Кроме того, в зараженный город оперативно направили мобильные группы, бригады врачей, медсестер из других регионов страны. На помощь прилетели специалисты из многих других стран. Вирусологи, эпидемиологи, инфекционисты и просто врачи, прошедшие срочные курсы по переобучению. Студенты медики, санитары, волонтеры. Военных бросили на помощь полиции: для усиления охраны зоны заражения и установления порядка. Гуманитарная помощь летела со всех концов света. Дизельные установки, медицинское оборудование, защитные костюмы, маски, респираторы, дезинфекционные растворы, техника для распыления. Масштабы эпидемии оказались колоссально катастрофичными. Медперсонал, находящейся на первом боевом рубеже – в самом эпицентре распространения заразы, заражался сам и выбывал из строя. Таких уже было тридцать процентов. И что-то мне подсказывало, что это еще не предел.

Не отрываясь от окна автобуса, я наблюдала за тем, что происходит в городе. Вот шла колонна беспилотных автомобилей, орошающих дезинфицирующими растворами дома, улицы, проспекты. После обработки асфальт блестел, как после прошедшего мощного ливня. Мы не останавливались. Ехали и ехали. Все глубже в город. В город, меняющийся прямо на глазах. Улицы, бульвары становились все пустыннее, словно осиротели. А вот взлетела целая эскадрилья дронов. Словно стая железных птиц. Моментально разлетелась в разных направлениях. Дроны летели низко над домами и проспектами города. На каждом был установлен громкоговоритель, из динамика которого доносились гулкие призывы для жителей, мечущихся в панике по городу, немедленно покинуть улицы и укрыться в домах. Наблюдая за жуткими кадрами, словно снятого остросюжетного блокбастера, я нервно передернулась и вжалась в кресло сидения.

Перед моим внутренним взором возникло самодовольное лицо Каспера. Его омерзительная усмешка. Глаза, на дне которых таилась злоба и ненависть ко всем живущим на Земле. Откуда взялась его незыблемая уверенность в собственной исключительности? С чего он взял, что достоин вершить судьбы всего человечества? С чего вообще этот напыщенный индюк, вызывающее к себе лишь жалость и отвращение, возомнил себя главнюком всего мира?!

Внезапно образ братца заместился еще более омерзительным типом – Санквином. Вот он тот идейный вдохновитель и главарь, мечтающий устроить настоящий ад во всем мире! И не только. Этот простирает свои неуемные амбиции на весь космос! Вспомнив о «помолвке» с этой мразью, его морщинистую кожу, напоминающую шкуру жабы, я с трудом подавила рвотный рефлекс. Нет. Этих психопатов кто-то должен остановить!..

Меня накрыла волна ярости. Я стала злая. Очень злая. Не стоило думать о них сейчас. Я понимала. Но ничего не могла с этим поделать. Ничего уже не зависело от меня. В следующее мгновение острая боль пронзила все мое тело. Казалось, я получила мощный энергетический удар прямо в грудь. Не могла ни вздохнуть, не выдохнуть. Перед глазами – пелена. Голова закружилась. Что – то во мне переключалось, отрезало от окружающего мира. Я слышала нарастающий гул, распространяющийся внутри меня. Ощущала внутреннюю вибрацию. Электрические импульсы сотрясали все тело. Градус напряжения стремительно рос и зашкаливал.

С ужасом я обнаружила, что из моей груди наружу рвется разъяренный грозный хищник. Казалось, внутренний неистовый зверь, спавший в самых темных закоулках моего подсознания, снова поднял свою свирепую огромную голову. Как и в прошлый момент пробуждения хищника, я взирала на него, словно со стороны. Эта новая нормальность была дико пугающей, неправильной, неестественной. Но я была бессильна. Я ничего не могла поделать ни с собой, ни с ним. Я никого не могла остановить! Я просто не принадлежала себе. Кто я?.. Звериный оскал, грозное рычанье, острые когти, царапающие в кровь мое тело изнутри, требующие выпустить разбуженного дикого зверя на волю. Вот он вероломный момент! Мгновение и он будет на свободе…

Внезапно автобус резко затормозил. Я встрепенулась и тут же пришла в себя. Затих и внутренний зверь. Словно пушистый маленький котенок свернулся клубочком и, положив голову себе на лапы, мирно уснул. Вместе с тем пришло и осознание. Во мне живет какая – то необузданная дикая сила. Я не знаю – на что она способна. В связи с чем, возникали довольно смешанные чувства. С одной стороны, это пугало меня. С другой – будоражило кровь, вспенивая и ускоряя ее ток. Внутри меня происходили необъяснимые мистические процессы, вызывающие довольно странные и незнакомые ранее ощущения.

Наш автобус прибыл в пункт назначения. Бригада медиков выгрузилась из транспорта. Я вместе со всеми. Перед нами – семиэтажный инфекционный госпиталь, состоящий из множества корпусов, соединенных между собой в «гармошку», словно мехами, – стеклянными галереями переходов. Медики в защитных костюмах, похожие на отряд космонавтов, направились к центральному входу. Вспоминать о том, что со мной творилось буквально тридцать секунд тому назад, не хотелось. Я еще не понимала до конца происходящего. К слову, уже не в первый раз. Но думать об этом не то чтобы не хотела, скорее, боялась того, что могу вдруг узнать о себе.

Тем временем мы всей толпой вошли в здание больницы. Никогда раньше мне не приходилось бывать в подобных заведениях. Потрясенная суперсовременным оснащением госпиталя я озиралась по сторонам. У каждого больного – отдельный изолированный бокс, сообщающийся с остальным пространством больницы шлюзами. В каждом боксе имелось все необходимое медицинское оборудование. Еду по палатам развозили роботы. Доктора и младший медицинский персонал практически молниеносно распределялись по этажам и отделениям. Я машинально последовала за доктором – соседом из автобуса, вроде уже как за своим знакомым. Он не удивился и ни о чем не спросил.

Это был мой шанс. И я за него зацепилась.

Врач давал мне указания – я их исполняла. Разносила препараты. Подключала пациентов к кислородной терапии. Ставила капельницы. Сообщала на медицинский пост о тех, чье состояние ухудшалось. В эти тяжкие мгновения мне самой приходилось туго. Каким – то невообразимо загадочным образом я вдруг подключалась к пациентам: момент – и я перемещалась в их тела, испытывая их муки и страдания как свои собственные…

Внезапно я ощутила свои легкие, словно набухшее мокрое полотенце. Не могла сделать ни вздоха, ни выдоха. Стоило больного подключить к кислороду, как я тут же начала жадно хватать ртом воздух, словно это я получила глоток свежего воздуха. Затем вдруг мое сердце, забившись в бешенном ритме, начало ускоряться, словно хотело вырваться из груди. Добравшись до нереального пика, остановилось. Его завели дефибриллятором, и оно снова застучало. В следующее мгновение мое тело уже билось в судорогах и нервных тиках. Едва приступ завершился, как разом отказали все органы… И я замерла, зависнув между миром мертвых и живых.

А вот и он – финальный момент! Наступила критическая стадия – меня поглотила всеобъемлющая опухоль. Я вспухала и вспухала, пока не превратилась в гигантский надутый шар – ткни его (меня) и он лопнет. Страх, истерика, панический ужас!

Сейчас я была одним и каждым из этих пациентов. Каждый раз бросалась в ожесточенную схватку с невидимым врагом – вирусом. Боролась за каждую жизнь, в чьем теле я оказывалась, как за свою собственную жизнь. В смятении я взирала на уставшие лица врачей, заплаканные глаза медсестер. Вымотанная, опустошенная, обессиленная вконец, я больше никого не слышала, медленно оседая по стенке пластиковой перегородки бокса прямо на пол…

Надо мной кто – то склонился. Какой – то доктор. Я не обращала на него внимание. Сейчас пощупает пульс. Я живая. Он уйдет. Здесь слишком много работы, чтобы нянчиться с каким – то «интерном», который с непривычки от усталости устроился немного отдохнуть. Но почему – то доктор не уходил…