Читать книгу Уезд бездомных демонов - Reigon Nort - Страница 3

Глава третья: Отчаяние.

Оглавление

Практически всё в нашей жизни мы познаём с возрастом – рождаясь, мы даже не обладаем всеми базовыми навыками, и совершенно лишены хоть каких-то знаний. Всё что мы знаем и умеем, приходит к нам исключительно с возрастом и некоторых вещей нам не познать, пока мы полностью не расстанемся с детством: детям совершенно не ведомо отсутствие свободного времени, они не признают спринтерского темпа жизни. Им абсолютно не понятно как можно запланировать на завтра дюжину дел и не успеть сделать ни одного. Но главное дети не знают отчаяния – сложно разочароваться в жизни, когда она только начинается. Невозможно почувствовать себя неудачником и опустить руки в тщетных попытках достичь успеха, когда ты ещё ничего по-настоящему в жизни не начинал. Ребёнок не раскиснет, оглянувшись на своё прошлое и поняв, что к своим годам он так ничего существенного и не добился. Но главное, они не могут совершить непоправимых ошибок: им ещё только предстоит делать важные выборы, оплошав в которых можно сломать себе всю дальнейшую жизнь.

Трое таких вот светловолосых, ещё не познавших отчаянных бед, девочек стояли рядом с постоялым домом и рисовали на песке животных, пользуясь магией ветра. Они были ещё малы, чтобы посещать школу, оттого их речь звучала неграмотно и неуверенно.

– Сьто ты рисуешь? – Девочка, стоявшая посередине, привстала на цыпочки, стремясь лучше разглядеть художества подруги.

– Это флоник, я его в ширке видела. – С податливостью карандашного грифеля тонкая струя воздуха дорисовывала большие уши ровному овалу.

– Никогда там не была. Папа обещал нас с мамой туда сводить в прошлом году, но так и забыл про своё обещание. Говоря, что был занят работой. – Финальное слово она высказала с хрипотцой, пародируя голос отца.

Мимо них быстро прошагал Арсений; глядя под ноги и стараясь не замечать окружающих, он направлялся к дому.

– Вон смотри, идёт новенький. – Молчавшая до этого девочка, как хорошо воспитанный человек, не стала тыкать в прохожего пальцем, а лишь указала на него быстрым кивком задранного вверх носика.

– Не шмотри на него. – Девочка, находившаяся в центре, резко повернулась, к расположенной по левый бок от неё, подруге.

– Пучиму? – Девочка, рисовавшая слоника, решила тоже присоединиться к беседе.

– Я слышала, как мама сказала папе, что такой красивый парень в нашем селе всех девок перепортит. Так что не смотри на него, а то испортишься.

– Испорчусь? Как молоко фто ли? – Она дорисовала слона и готова была выслушать все аргументы подружки.

Но их не последовало:

– Нежнаю. Мама папе, об этом ничего не говорила. – Она опустила голову и начала смотреть на свои маленькие пальчики рук, судорожно перебирая ноготками.

Арсений, невольно услышав разговор, едва не расхохотался прямо на крыльце, но привитые с детства манеры и сдержанность позволили ему обойтись лишь лёгкой улыбкой.

Дома его дожидалась мать, занятая утренней уборкой. Он не ожидал застать её, думая, что она уже давно закончила и пошла на рынок. И поэтому был несколько озадачен, когда открыл дверь и услышал:

– К тебе клиент. Уже второй час тебя дожидается. Я отправила её в твою комнату. – Мокрые тряпки бодрым вальсом кружились вокруг Марии, оттирая до блеска и без того уже изрядно чистый пол.

– Мам, ну сколько раз тебе говорить, что не надо пускать людей в мою лабораторию: там реагентов столько, что можно роту солдат отравить или целую улицу взорвать. – Встревоженный фактом незваного гостя в своей спальне, он суматошно зашагал к двери собственной комнаты, оставляя грязные следы на ещё мокрых досках.

– Ой, да ладно. Женщина выглядела очень приличной, вряд ли она станет там у тебя копаться и уж тем более что-то воровать. – Когда Арсений проходил мимо, она шлёпнула его по заду мокрой тряпкой, сжимаемой в правой руке, оставив на его штанах влажное пятно.

Мать оказалась права: когда он зашёл в спальню, то увидел мирно сидящую на кровати даму лет тридцати, одетую в дорогое платье. Бледность её кожи и в особенности лица только слегка покрытого пудрой, отчётливо говорили о её принадлежности к высшему сословию. Красть что-то ей действительно не было нужды – возникни у неё необходимость, она смогла бы купить все зелья и ингредиенты в столе Арсения. Тонкие длинные пальцы девичьих ухоженных худощавых рук явно демонстрировали, что никогда не знали физического труда, зато регулярно отрабатывали партии на пианино.

Увидев вошедшего Арсения, она приободрилась, но и заметно занервничала. Сначала гостья захотела встать с кровати, но едва приподнявшись, решила остаться на месте, опустившись обратно на покрывало.

– Здравствуйте! – Она суматошно заёрзала, тревожно следя за идущим к столу Арсением.

– Здравствуйте, госпожа! Чем я могу быть вам полезен? – Он начал с важным видом переставлять пустые склянки и доставать из ящиков травы и лишайники.

Отец учил его, что когда приходит клиент непременно нужно делать вид, будто ты очень занят, даже если это не так – тогда и клиент охотнее рассказывает, что ему нужно и о цене договориться проще.

И Арсений, следуя этому совету, демонстративно не обращал на женщину внимания: опираясь левой рукой на стол, правой он тряс колбу с раствором, проглядывая её на свету, нагнувшись едва не на девяносто градусов.

Пятно на брюках, оставленное от шлепка тряпкой, не осталось незамеченным для клиентки. Она смущённо отвела взгляд, кокетливо прикрыв тихий смешок хлипкой ладонью. Затем, немного помяв губами, гостья выставила спину ровнее и придала лицу серьёзный вид.

– Мне нужен крысиный яд. – Дворянка побледнела ещё сильнее, пряча стыдливый взгляд под изысканными чёрными бровями, идеально вычерченными в тонкий силуэт пера.

Арсению тоже не понравилась просьба заказчицы, только вместо стыда он ощутил отвращение. Он мигом отложил все свои склянки и перестал разыгрывать перед ней спектакль. С такими заказами следовало быть очень внимательным – зачем высокородной даме лично приходить за такой мерзкой вещью как крысиный яд. Почему она не послала слугу.

– Не уж-то вас так сильно крысы замучили? – Он скрестил руки на груди, непроизвольно стремясь отгородиться от неё.

– Не то слово. Ужас, просто какой! Того и гляди меня и саму загрызут! – Кончиками пальцев она коснулась своей груди, по-детски хлопая длинными ресницами карих глаз, выражая грусть от сложившихся обстоятельств сведёнными в треугольник бровями и сжатыми узенькими губками.

– Крысы-то большие, свирепые? – Алхимик, опираясь на край стола, старался изобразить профессиональный интерес.

– Ну, обычные такие крысы, как и все прочие. Не больше и не меньше всех других крыс. – Её тон тут же потерял уверенность, зрачки сузились и бесцельно забегали, паузы между словами стали длинными, а речь стала слегка тугой.

– Какого цвета ваши крысы?

– А что, для изготовления яда это имеет значение?

– Ну-у, все детали важны.

Их разговор становился всё тише и туманнее, их голоса начал заглушать даже уличный шум. А скрип обуви или шелест одежды так и вовсе улавливался слухом, словно колокольный звон.

– Да не рассматривала я их цвет, ничем не примечательные крысы: серые, коричневые. Бегали там повсюду. – Гостья всё больше терялась в своих речах. Ей всё дольше приходилось морщить лоб перед ответом, она всё чаще забывала о манерах, всё истеричнее размахивала руками, описывая крыс.

– А там, это где? Где конкретно вы видели крыс? – Прищурившись, он наклонил голову, придавая себе вид детектива расследующего запутанное дело.

– В спальне видела нескольких. В бальном зале. – Над этим ответом заказчица не раздумывала. Он прозвучал почти также уверенно, как и её фразы в начале их разговора.

Ну, разумеется. Сказала первое, что пришло в голову. Спальня и бальный зал – именно в этих местах ты и бываешь чаще всего в своём поместье. А ведь больше всего крыс должно быть на кухне, кладовой и в амбарах. Хотя, конечно, благородные дамы не суют свои ухоженные носики в амбары.

– К сожалению, моя госпожа, я ни при каких обстоятельствах не могу дать вам подобные миазмы. И я не в праве вам советовать, но я очень надеюсь, что вы всё-таки одумаетесь и прекратите попытки достать крысиный яд. – Он поклонился, выражая одновременно: и сожаление; и намёк на окончание их разговора.

– Что?! – Она раздражённо и презрительно фыркнула, усмехаясь. – Сын величайшего в мире алхимика не может сделать простецкую отраву для крыс!

Её резкий разворот головы к двери и задранный в потолок нос, картинно и надменно демонстрировали разочарование и обиду.

– Этого я не говорил. Я в состоянии изготовить любой яд. Я могу даже сварить столь необходимое вам зелье для прерывания беременности, но я не могу дать вам его из этических соображений. И не вздумайте обращаться к моему отцу с подобной просьбой: вы получите от него такой же ответ, только в более резкой форме. Я понимаю, вы совершили ошибку, однако на этом и стоит остановиться. Не надо делать ещё одну. – Арсений действительно сочувствовал женщине, хотя и презирал её в то же время. Он искренне полагал, что помогает ей и в будущем она будет только рада его отказу.

– Ошибка! Да что ты знаешь о жизни, мальчишка! Ты представляешь, как ко мне будут относиться люди, когда узнают, что я переспала с мужчиной до свадьбы! Какие грязные сплетни будут про меня распускать! Да меня даже не на один бал больше не позовут, не в одно приличное общество не пустят! А что будет с ребёнком, когда он родиться? Они ведь и его тоже будут презирать, будто он виноват в чём-то! Ему никто не даст спокойно жить, все будут на него коситься и перешёптываться за его спиной! Как мне дальше жить со всем этим?! – Голос женщины оставался твёрд, пусть и был слишком громок, но слёзы лились по её щекам обильными потоками, смывая пудру и тушь.

Посмотрев прямо в глаза Арсения, дама не нашла там понимания. Прикрыв лицо руками, она опустила голову, и принялась громко и отчаянно всхлипывать, высоко подёргивая плечами.

– А мне как дальше жить? Как мне жить, зная, что я помог вам убить ребёнка?! Прожить жизнь в презирающем тебя обществе можно, это трудно, несомненно, но возможно. А вот жить с кровью детей на руках – невозможно! Я уж точно не смогу идти по жизни с таким грузом. Для меня это слишком. Да уверен, что и для вас тоже. Просто, вы сейчас слишком напуганы своим тяжёлым будущим, чтобы осознавать это. – Он сел рядом с ней и обнял её, стараясь отринуть своё презрение к ней и найти в себе сострадание, которое, безусловно, было. Несомненно, где-то внутри своей ещё юной души, он испытывал жалость к ней, однако он не знал, как ещё он мог помочь ей.

Быстро качнув плечами, она сбросила его руки со своих плеч, вскочила с кровати, отпружинив от матраса, и вылетела прочь из его спальни.

Не торопясь, Арсений отправился за ней; но в прихожей он застал только растерянную мать, ошарашенно глядящую на настежь распахнутую входную дверь.

Озадаченная таким поворотом Мария нелепо пятилась к комнате своего ненаглядного сынишки, опасаясь, что случилось что-то ужасное; он положил руку на её спину, чтобы она почувствовала, что с ним всё в порядке.

– Что, неужто, ещё одна девица приходила за эликсиром для прерывания беременности? – Её, всё ещё мокрая после мытья полов, рука нежно скользнула к его затылку, а затем мягко угнездилась на его шее.

– Не совсем. Эта дама оказалась поизобретательнее: она просила яд для крыс. – Крепче прижав мать, Арсений поцеловал её в щеку. После столь трудного разговора с клиенткой, его совсем не раздражали материнские нежности, ему и самому хотелось кого-нибудь обнять, дабы успокоить нервы.

– Ну, это для нас тоже не ново. И откуда только взялся этот глупый миф, что крысиный яд в малых количествах приводит к выкидышам.

– Не знаю. Но мне всё равно её жаль, доверилась не тому мужчине и теперь страдает. Бывают же такие гады.

– Ну, знаешь, на мужчин всю вину сваливать не стоит, женщина тоже должна головой думать, кого в свою койку тащит. – Решив, что больше у неё нет времени на обнимание, Мария отошла от сына и вернулась к уборке.

Она поманила указательным пальцем пустоту перед собой и все тряпки натирающие полы, стены и мебель полетели в ведро с водой. Смывая с себя набранную грязь, они подлетали над ведром и выжимали себя сами, готовые вновь приниматься за работу. Но уборку прервала протиснувшаяся через дверь домовладелица.

– Чего это от вас госпожа Латинова выскочила, вся заплаканная. Неужели не смогли приготовить ей зелье для повышения мужской выносливости в любовных делах. Она, знаете ли, очень охотлива до этих дел. Говорят, она ТАКОЕ с мужиками вытворяет, про неё у нас ТАКИЕ сплетни ходят, что от не пристойности волосы дыбом встают даже от одного упоминания подобного. Ну да эти слухи мы с тобой, Мария, наедине обсудим, подобные разговоры не для мужских ушей. – Она посмотрела на Арсения озорным слегка возбуждённым взглядом и подмигнула ему.

– Обязательно обсудим за чашкой чая с чем-нибудь очень сладким вприкуску. Так, а сейчас-то ты чего хотела узнать? – Все чистящие принадлежности мигом улетели в угол. Мария подошла к столу, любезно отодвигая Прокофье стул.

– Не узнать, а рассказать. Новость у меня для вас, печальная. Ох, представляете, сегодня ещё одним покойником в нашем селе стало больше. Не успели мы Артёма схоронить, как Василий предстал перед ликом богини. Да одарит его она своим светом.

– Ох, какой кошмар! – Мария тут же прислонила ко лбу скрещённые пальцы.

– Не жизнь, а сволочной кошмар. Что-то совсем не ладное в нашем уезде твориться. – Прокофья повторила жест собеседницы.

– А кто его тело нашёл-то? Надеюсь не дети? А то это ж, какой ужас для маленького разума, такое увидать.

– Да не было у него никого: ни жены, ни детей. Он, конечно, не пил, в отличие от Артёма, но тоже был одинок. Поговаривали, разумеется, про него разное. Одиноких женщин у нас много, так что сватали его то к той, то к этой. Говорили, будто он то с Настей встречался, то с Ольгой, то с какой-нибудь одинокой вдовой. Их у нас тоже имеется. Кто-то даже утверждает, что он некоторым мужьям рога наставил, но это всё бредни. Василий хороший мужик был, не стал бы он таким заниматься. А нашла его молочница, она ему каждое утро свежее молоко приносила. И слухи ходят, что не только молоко ему давала, но и кое-что повкуснее и интересней. Ибо никто не видел, чтобы она хоть бы раз от него денег за молоко получала. – Последняя фраза ушла с её губ в многозначительном тоне, сопровождённым подыгрыванием бровей и ехидной улыбкой.

– Да уж, деревня у вас маленькая, а событий не меньше, чем в столице.

– Мам, я вообще-то за купальником заходил. – Арсений не желал слушать сплетни, но информация о смерти ещё одного одинокого жителя возбудила его любопытство. Он, разумеется, был абсолютно уверен, что это всё не совпадение. Ему не терпелось начать своё расследование, но его ждали и другие дела. – Я возьму его и отправлюсь на озеро. Вернусь только вечером. Слышишь? Не волнуйся за меня понапрасну.

– Опять уходишь на целый день! Я не узнаю тебя, сына! Раньше тебя из дома было не выгнать, всё сидел за своими книгами и пробирками. А теперь целыми днями дома не появляешься. Неужто нашёл себе кого? Прокофья, у вас тут в селе много молодых красивых девушек? – Хихикая, она смерила сына сверкающим взглядом, и малозаметно облизнула губы кончиком языка.

– Хватает. А на такого красавца в нашем уезде уж немало голодных хищниц найдётся. – Домовладелица продолжила свой игривый тон, и покачала головой, дополняя двусмысленными жестами грязный подтекст слов.

– Мам, ну что ты, прекрати. – Покрасневший Арсений поспешил скрыться в своей комнате. А ещё сильнее ему хотелось найти купальник и как можно быстрее оказаться на озере.

– Не хочешь, не рассказывай. Я всё равно всё узнаю. Не ты, так бабы на базаре мне всё про тебя расскажут. Здесь деревня маленькая, тут секретов никто не утаит. Прокофья, не желаешь ли чаю? – Мария элегантно указала ладонью на чайник.

– С удовольствием, голубушка. С удовольствием.

***

Летом в любой деревне озеро или река являются эпицентром народной активности. Практически все жители, к полудню собираются на берегу, борясь со зноем. Не знающие покоя дети, громогласно визжа, носятся от одного конца озера до другого. Раскрасневшиеся дамы вальяжно разлёживаются на берегу, лениво подставляя солнцу то спину, то живот. И совсем не заботящиеся о своём загаре мужчины бодро плавают в изрядно тёплой воде, оставляя за собой плеяду брызг.

Некоторые, особо загруженные семьёй мужья, учат собственных детей плавать, пока те ещё настолько малы, что могут умещаться на ладонях. Матери, как всегда, одержимые заботой, громко кричат на мужей, боясь, что их чадо захлебнётся из-за мужской безалаберности. На что мужчины отвечали только смехом.

Арсений вышел из озера как раз рядом с одной такой парочкой, ему хватило мимолётного взгляда на них, чтобы понять, что ребёнок был в полной безопасности и все чаяния женщины были совершенно напрасны. Пройдя мимо них чуть дальше, он улёгся на крупнозернистый коричневато-жёлтый песок. Рядом лежала, слегка прикрыв глаза, Лиза.

За два часа их пребывания здесь, она так ни разу и не окунулась в озеро. Загорать ей нравилось больше, чем мокнуть в тёплой воде, которая лишь ненадолго давала чувство прохлады.

Арсений же, наоборот, бегал к озеру через каждые три минуты, не будь рядом Лизы, с которой ему так хотелось общаться, он бы и вовсе не вылезал оттуда. Хотя, если бы не она, то он бы никогда и не отважился бы прийти в столь людное место.

– Эх, хорошо тут. Жаль, людей много. – Вода, медленно стекавшая с его тела, испарялась, едва коснувшись прогретого песка.

– А люди тебе, чем мешают? По-моему чем больше людей, тем веселее. Неужели тебе нравиться киснуть в одиночестве, в заточении глухих каменных стен и пожирающей лёгкие пыли? – Она отвлеклась от своего важного занятия и приподняла голову, убеждаясь, что говорит именно с другом, а не с кем-то другим.

– Ты будешь удивлена моим ответом. Я всегда ценил общество книг выше общества людей. Но это всё только потому, что я тогда не встретил тебя. – Он робко взял её за руку, борясь с крепким желанием поцеловать её ладонь.

– Со мной тут тоже особо никто не общается. По неведомой мне причине, я здесь изгой. Поэтому большую часть своего времени я вышивала и читала сказки. Так что, я очень рада, что встретила тебя. – Она изящно перебирала своими пальчиками, закрытыми в его ладони.

– Значит, любишь красивые истории. А расскажи свою любимую. – Подтягиваясь локтем о землю, Арсений подполз к Елизавете поближе.

– Моя любимая история, это рассказ про Грамора и Ялуру. – Лиза села, подтянув колени к подбородку. – Там рассказывалось о девушке по имени Ялур. Она была скромна и трудолюбива, жила мирной размеренной жизнью в деревне. Но главное, она была невероятно красива. В мире не было никого, и ничего прекрасней Ялур.

– Мне кажется, я начинаю понимать, почему тебе нравится эта книга.

– Нет, совершенно не поэтому. Дослушай до конца. – Она щёлкнула его пальцем по носу. – А на вершине самой высокой горы жил дракон Грамор. Он был миролюбив, но очень ужасен внешне. Все опасались его, и обходили гору стороной. Никто не осмеливался взбираться на неё.

– Сказка о драконе и красавице. Настоящая классика народного фольклора. – Арсений мягко улыбнулся. Сказки он никогда не любил, как и в целом, художественную литературу. Ему казалось, что если у человека есть время на чтение, то непременно нужно читать научные труды. Повышая тем самым кругозор и образованность, для чего, в сущности, люди и придумали книги.

– Возможно, но ты слушай, может она тебя, чем удивит. Грамор каждую ночь летал над селениями: так его не видели жители, а он не чувствовал себя одиноким. И в один из своих полётов он увидел Ярул, и не мог не очароваться её красотой. С того самого дня он каждую ночь следил только за ней, то кружа в небесах, то прячась за деревьями. Ему очень хотелось подойти к ней, но он не верил, что такая красивая и добрая девушка, будет рада разговаривать с таким чудовищем как он. – Тут её голос стал грустным, а глаза немного заблестели от влажности слёз.

– Но ведь он должен был решиться со временем. И всё же поговорить с ней. – Вся вода на его теле высохла, и солнце стало припекать его выставленный бок. Но Арсению хотелось дослушать сказку, даже ценой обгорания собственной кожи, поскольку эта история имела большое значение для Лизы.

– Ты совершенно прав. Однажды, он всё-таки решился и предстал перед ней. На его удивление, она не убежала и даже не закричала. Ярул поздоровалась с ним, как и положено любой вежливой даме. Тогда Грамор заговорил с ней, и они общались до самого утра. С того дня он больше не прятался от неё: он прилетал и беседовал с ней каждую ночь. И так продолжалось несколько месяцев, пока она не изъявила желания стать его женой. – Лиза мило сложила губки и надула щёчки, удерживая свои детские слезы, вызванные этой сказкой в далёком (для неё) прошлом.

– Кажется, я начинаю понимать, что в этой истории необычного. Это ведь не из тех сказок, где все живут долго и счастливо, верно? – Он потёр лоб, ставший уже горячим от палящего зноя. На его правом плече, так и вовсе можно было пожарить тонкий слой теста. Арсений был удивлён, как его подруге не стало плохо от такого долгого лежания, под столь нещадными солнечными лучами.

– Да всё так. Он унёс её к себе в горы, где они и жили целый год счастливой влюблённой жизнью. Но никто в деревне не верил, что такая красивая девушка может добровольно жить со столь уродливым монстром. И жители всем селом собрали денег для найма рыцаря. Тот, получив золото, отправился в горы, дабы убить дракона и спасти прекрасную деву. – Лиза взяла паузу, убирая с колена, налипшие колючие песчинки.

– Сразу видно, сказка. В настоящем мире рыцарь бы взял деньги и скрылся. Нельзя платить наёмнику, пока заказ не выполнен. – Арсений поёжился, ему начинало казаться, что он уже коптиться. И это чувство ему не нравилось всё сильнее и сильнее, однако историю дослушать он всё-таки желал.

– Возможно. Но этот сказочный рыцарь был честным: он добрался до вершины горы и вступил в битву с драконом. Не обращая внимания на возгласы Ярул о том, чтобы он убирался отсюда.

– Решил, что она околдована его магией?

Мимо пробежала группа визгливых детишек, играющих в догонялки, поднимая за собой россыпь песка жадно липнущего к их голым пяткам. Несколько гроздей земли упало на некоторых загорающих; те хмуро, но с улыбкой, посмотрели на детвору, умиляясь их энергичной непринуждённости.

– Да, так он и подумал. И дракон с рыцарем начали бой, который продолжался день, ночь и ещё один день. В итоге доблестный и благородный рыцарь сразил Грамора, распоров тому брюхо и шею. Великий дракон рухнул на землю бездыханным, а Ярул опустилась на колени едва способная шевелиться от ужаса. Она своими глазами видела как пал её любимый, а теперь вынуждена была смотреть, как его тело иссыхает: из ран Грамора потекла вода, но не простая, а солёная. Древний дракон был настолько огромен, что вода из его тела спустилась с гор и затопила селение, и потекла дальше, затопляя луга, города и даже острова. Так и появились на земле моря и океаны. – Лиза расправила затёкшие от такого сидения плечи, однако спустя миг снова сгорбилась над своими коленями.

– Ну а что сделала Ярул? – Арсений хоть и находил историю глупой и наивной, но всё-таки где-то глубоко внутри он пожалел, что никогда прежде не читал сказок или былин.

– Понимая, что её любимого больше нет, она решила прервать и свою жизнь: Ярул вырвала своё сердце и забросила его на небо. За годы сердце покрылось пылью, за столетия – камнями. Так появилась луна. Именно поэтому море и луна связанны, и чем больше на небе луна, тем сильнее море поднимается на землю. – Она едва сдерживала грусть, не давая той выходить наружу слезами.

– Ну а что же стало с рыцарем, там говориться? – Он подсознательно чувствовал её грусть, хоть это и не читалось на её лице. Арсений поднялся и прижал Лизу к себе.

– В горечи от содеянного он ослепил себя и больше никогда не брался за оружие. – Она положила голову ему на плечо и стала водить пальцем по его ноге.

– Какая прекрасная история.

– Поверить не могу, что ты её не читал. – Лиза посмотрела на него, не убирая свою мягкую пышную щёку с его твёрдой груди.

– Отец выколол бы мне глаза, если бы увидел, как я читаю эльфийскую сказку.

– Неужто он так сильно не любит эльфов. Я вот обожаю их культуру и их язык. Эту сказку я, между прочим, читала на их языке. В оригинале, так сказать.

– Да. – Арсений глубоко вздохнул. – Эльфов он ненавидит. Его отец погиб на войне с ними, и он стал единственным мужчиной в семье в возрасте двенадцати лет. Ему многое пришлось преодолеть, чтобы достичь величия. Поэтому он такой строгий. Поверь мне, про «выколол глаза» я не утрирую. Он бы действительно мне их выколол, если бы увидел меня за эльфийской сказкой. Ему кажется, что я росту в слишком тепличных условиях для мужчины, оттого старается быть со мной как можно боле суровым. Иногда от этого, прям, на душе становиться больно.

– Ох, бедненький мой Арсений. – Она начала гладить его по щеке.

Арсению от этого стало очень тепло и мягко, он забыл о неприятностях, забыл о людях вокруг. Всё что он чувствовал – это её руку. Он перестал себя сдерживать и поцеловал нежную подушечку её ладони чуть ниже большого пальца. От удовольствия Лиза прикрыла глаза и задышала чаще, даже исчезни сейчас солнце и начнись вьюга, ей всё равно было бы жарко.

Вновь открыв глаза, она увидела перед собой лицо Арсения, приблизившееся так сильно, что всё, что выше его бровей было для неё скрыто. И тут, уже она потеряла над собой контроль и, крепко, но вместе с тем и нежно прильнула своими губами к его губам, наплевал на то, что этот поцелуй увидят все окружающие и начнут завтра же (а может и сегодня) про неё судачить, распуская грязные непотребные слухи. Ей было на их мнение уже всё равно: её (как и её мать) давно уже никто не уважал в этой деревне, так что пара грязных слухов её жизнь хуже уже не сделают. А этот поцелуй сделает её жизнь лучше, пусть и ненадолго.

***

– Сеня, вставай. – Мать возвышалась над кроватью, как гора над равниной

– Ну, мам, не называй меня так. – Арсений натянул одеяло на голову, укрывая уши от мешающего спать шума, и глаза от идущего из окна света.

– Там пришёл мужчина в полицейской форме и сказал, что им срочно нужен алхимик. А ты и без меня знаешь, что люди в погонах ждать не любят. Так что одевайся и выходи, пока он сам сюда не вломился. – Мария стащила с него одеяло, сворачивая ткань в клубок.

– Да что ж им надо с утра пораньше! – Со стоном и громким пыхтением, он присел на край кровати, пытаясь силой разлепить веки.

– Какое утро, уже почти полдень на дворе. Ты гулял допоздна, а теперь проснуться не можешь. Отец, и тот, вчера раньше тебя домой вернулся. – Она подобрала с тумбы аккуратно сложенную одежду и протянула её сыну.

– Что-то я вчера совсем забыл о времени. – Всё ещё не в состоянии открыть глаза, Арсений надевал рубашку, с трудом попадая в рукава.

– Дела любовные они такие, по себе помню, ночи тёмные любят, а спешки не терпят. Натягивай, давай, портки поскорее, да выходи на кухню. А то этот жандарм себе все усы сгрызёт от нетерпения. Взволнованный он какой-то очень: на одном месте устоять не может. Всё расхаживает по кухне, чего-то высматривает. Пойду, присмотрю за ним. – Бросив свёрнутое одеяло к подушкам, Мария вышла, оставив дверь открытой, чтобы уж точно лишить своё чадо соблазна вновь завалиться в койку.

Одевшись и окатив лицо водой, от прохлады которой глаза сами открылись, а тело почувствовало лёгкую бодрость (пусть и недолгую), Арсений, перешатываясь, как медведь на задних лапах, выбрел из своей берлоги. Его вниманию тут же предстал стоявший возле выхода лысый, высокий и стройный мужчина с коричневатыми усами в бледно-синем полицейском кафтане, надетом поверх горчично-жёлтого камзола. Серебряные галуны его мундира говорили о непричастности своего носителя к офицерским чинам, а значит пришёл гость сюда не сам, а по приказу.

– Чем могу служить? – При виде формы Арсений сразу же вспомнил десять месяцев проведённых в императорской военно-магической академии, и его рука непроизвольно потянулась к виску, чтобы отдать честь, но он пресёк этот вымуштрованный порыв.

– Прощу прощения, но меня послали за Николаем Кирсановым. Не за вами. – Вытянутый в струну полицейский поклонился показывая сожаление что из-за его неточности разбудили не того алхимика.

– Уверяю вас, я хоть и не такой известный мастер как отец, но я в состоянии выполнить абсолютно любой заказ. А отец… он сейчас слишком занят, чтобы принимать других. – Очередная необходимая ложь, высказанная клиенту. Последние четыре года Арсений выполнял девяносто девять процентов поступавших к ним заказов. Николай самостоятельно готовил только самые сложные зелья.

– Ну, раз так… – Он немного помялся на месте, потирая длинный выпирающий подбородок. – Вернуться один я тоже не могу, иначе Виктор Степанович мне голову открутит. Что ж господин а…

Гость задумчиво заглянул в его глаза.

– Арсений. – Он не сразу сообразил, почему возникла пауза в речи посетителя. Сон все ещё не до конца отпустил разум.

– Арсений. – Полицейский вновь выпрямился как доска. – Господин Арсений, возьмите целебные зелья и проследуйте за мной.

Их совместный путь не занял много времени: комната ограждённая полудюжиной полицейских находилась в этом же здании. Небольшая группа жильцов, взволнованно перешёптываясь, толпилась у двери, пытаясь через плечи служителей закона заглянуть в комнату. Откуда чинно выходил пузатый низкорослый мужчина с лёгкой сединой в волосах. Его мундир отличался от прочих не только более ярким тоном, но и золотыми галунами, прямо давая понять, что у его носителя, в полиции более высокое положение.

– Ты кого мне привёл, бестолочь! Что это за мальчишка?! – Мужчина с золотыми галунами тряс бумагами, сжатыми в правой руке, перед носом рядового полицейского.

– Ну, дак это… сын Николая Кирсанова. Уверил меня, что он тоже хороший алхимик. – Рядовой побледнел и немного отошёл назад, зная, что его начальник, в целях повышения работоспособности подчинённых, нередко прибегает к рукоприкладству.

– Да что мне до его талантов! Ты сам видел, что там произошло! Да мальчонку наизнанку вывернет от увиденного! – Он стукнул подчинённого бумагами по фуражке, та соскользнула на бок, однако удержалась.

– Могу вас заверить, господин исправник, что мне в жизни доводилось лечить людей с самыми серьёзными увечьями, так что я привык к виду внутренностей и отрубленных конечностей. – Алхимик загородил собой рядового полицейского, встав между ним и его начальником.

– Ну, раз ваша светлость считает, что уже достаточно взрослые для осмотра места преступлений, то не буду вам мешать. Пожалуйста, прошу вас, проходите. Но если вас там вырвет, то это будет считаться уликой, и ваша самодовольная персона станет главным подозреваемым. – Виктор Степанович издевательски поклонился и указал помятыми бумагами на вход в комнату.

Арсений решил поддержать театральность бесцеремонного исправника Ташинского уезда, и нагло отодвигая людей в погонах, с самовлюблённым видом вошёл внутрь, демонстративно задирая нос.

Жилище здесь было гораздо меньше, чем у его семьи и состояло всего из одной комнаты, которая едва ли была больше спальни самого Арсения. Мебель у постояльца была такая же старая, но более ухоженная – не было многолетней облезлой краски в несколько слоёв и уродливых трещин. Помимо угловой кухонной мебели, здесь, разумеется, стояла и кровать, а также несколько добротных новых стульев сделанных явно своими руками, но очень качественных, несмотря на всю кустарность производства.

Напротив совершенно белой кровати, на чахлом зелёном табурете сидел жилец квартиры в окружении пятен крови, разлитых вокруг него архипелагом коричнево-красных островов. На его кистях напрочь отсутствовали пальцы, вместо них на ладонях были лишь короткие обрубки, из которых всё ещё сочилась кровь.

– Вижу, ты держишься молодцом. Удивлён! Ну что, вылечишь бедолагу? – Исправник пихнул Арсения в плечо.

Алхимик молча поставил на тумбу у окна свою сумку и извлёк на свет банку с эликсиром. Немного поболтал содержимое, на случай если там что-нибудь застоялось, и повернулся к пострадавшему.

Беспалый мужчина сидел смирно: не шевелясь и даже не моргая. Его улыбка, окружённая кровавыми подтёками, выражала некое безумие вперемешку с ненавистью и злорадством, а глаза поглотила безвольная зеркальная пустота. Он источал опасность всем своим видом и вовсе не выглядел адекватным, несмотря на демонстрируемое спокойствие.

Арсению было страшно к нему приближаться, но он не мог позволить себе показывать свой страх на глазах у окружающих, особенно перед язвительным исправником. Поэтому он, делая вид, будто он не хочет вляпаться в кровь, а вовсе не, потому что ему страшно, медленно пошёл к жильцу.

– Давно он так сидит? – Ему удалось сделать так, чтобы его голос не дрожал. Но страх внутри всё равно заполнял пустые сосуды его рассудка, и он попытался перебить этот поток разговорами.

– Утром домовладелица нашла его уже в таком состоянии. Так что никто, не знает, сколько он так сидит. Но судя по свернувшейся крови на полу: утром он был ещё с пальцами. – Виктор обыденно расхаживал по комнате, листая и рассматривая бумаги, не особо заботясь о происшедшем.

– Кто же мог такое с ним сделать? – Арсений приблизился к пострадавшему и просто стоял, опасаясь к нему прикоснуться. Мужчина, в свою очередь, никак не реагировал на его присутствие.

– Ни каких следов проникновения нет. Да и соседи ничего не видели. Так что мы предполагаем, что это он сам. – Наконец закончив изучать доклады, он встал за спиной алхимика, сложив руки за поясницей, приглядывая за ним, как тюремный надзиратель за строптивым заключённым.

– Извольте, я предполагаю, что он мог отрезать себе пальцы на одной руке, но как он мог сделать это со второй. – Арсений сел на корточки и поднял руку жильца, вытягивая её поближе к себе.

– Мы предполагаем, что он их отгрыз. – Виктор почесал нос, сдерживая раздражённость вызванную медлительностью действий юноши.

– А сам он что говорит? – Алхимик открыл мензурку и полил жидкость на ровные срезы остатков пальцев.

– Ничего он не говорит. Он себе и язык отрезал. И главное, даже не понятно, куда он всё это добро дел. Пока Миха за тобой ходил, мы тут поверхностно, конечно, но обыскали помещение и не нашли никаких частей его тела. Съел он их что ли. Ну да это ладно, окажешь ему помощь, мы его уведём и тогда тщательно тут всё осмотрим, может, и найдём чего. – Исправник мотал головой, смотря вверх, будто искал тайник на потолке.

– Раны не восстанавливаются. – Растерянный Арсений повернулся, тряся пустой склянкой.

– Чего?

– Его раны не восстанавливаются. – Он показал ему всё ещё беспалую руку облитую зельем, которое даже не испарялось от контакта с кожей. – Думаю, тут замешана чёрная магия.

– Скажешь, тоже. А ты уверен, что ты эликсир правильно приготовил? Я на войне не раз видел как алхимики оторванные руки и ноги на раз солдатам отращивали. А тут всего лишь пальцы. – Глава полиции злорадно ухмыльнулся, переминаясь на месте.

Дружелюбный Арсений, от такой дерзости, мгновенно стал суровым. Он подошёл к тумбе и положил ладонь рядом со своей сумкой, а затем лёгким и резким движением отсёк себе мизинец, так часто используемым им клинком ветра или точнее бритвой (учитывая её размеры). Кровь моментально брызнула из оставшейся части пальца, долетев аж до подоконника; отрубленная конечность откатилась на несколько сантиметров в сторону.

– Парень, да ты полоумный что ли! – Виктор схватил юношу за плечо и развернул его к себе.

Тот уже полил рану зельем, и мизинец, окутанный розовым дымом испаряющегося эликсира, рос прямо на его глазах.

– Я всегда уверен в своих снадобьях. – Арсений демонстративно повертел рукой, показывая полностью отросший палец.

– Да ты же мне место преступления заляпал, идиот! – Он указал скрученными бумагами на залитую кровью тумбу.

– Ой, извините, не подумал. Вы просто меня разозлили, своим сомнением, и я из-за злости не совсем обдумал свой поступок. – Арсений опустил голову, почёсывая затылок, немного кривясь в неловкой улыбке.

– Ладно, мы тут что-нибудь придумаем. Ну, раз ты ничем больше помочь не можешь то… подожди, а что с твоим пальцем?

– А что с ним не так. – Он посмотрел на свою ладонь, несколько раз согнул и разогнул пальцы. – Всё с ним в порядке, он отрос.

– Да не с этим, а с тем, что ты отрезал. Почему он всё ещё шевелиться? – Отодвинув парня в сторону, Виктор подошёл ближе к тумбочке. – Я, конечно, читал, что мёртвые конечности можно заставить двигаться, но для этого нужно проводить через них ток.

– Читали работу Франка Ратийского? – Арсений тоже приблизился, заинтересовавшись происходящим.

– Разумеется, мы тут в провинции, знаете ли, тоже за научным прогрессом следим. Но то, что я вижу сейчас для меня всё равно в новинку. – Он нагнулся и прищурился глядя как мизинец, словно располовиненный червь пытается уползти, оставляя за собой «кильватерную» кровавую полосу.

Арсений поднял свою отсечённую конечность и поднёс её к мягко льющемуся из окна свету. Обрубок продолжал шевелиться, выдерживая строгое направление: как бы юноша его не вертел ноготь всегда самостоятельно направлялся в западную сторону. Он бросил бывшую часть своего тела на пол и наполненный любопытством смотрел, как та упорно и упрямо ползла к кровати.

Арсений лёг, уперев ладони в пол, и заглянул под кровать; исправник обошёл алхимика и сел рядом, также стремясь узнать, что же так манит уже умерщвлённую часть тела. Там было очень темно и совершенно ничего не видно; алхимик отправил туда голубой светящийся шар диаметром чуть больше монеты. Магический светильник вяло плыл в воздухе под самым матрасом, приближаясь к стене: сперва он не освещал ничего кроме пыли, но на середине пути его лучи пали на матовую деревяшку, лежащую у самой стены. И едва шар приблизился к ней, как тут же погас с громким хлопком.

– Кажется, эта штука индифферентна к магии – я не могу притянуть её телекинезом. – Алхимик вытянул вперёд руку с тремя растопыренными пальцами, имитируя воронью лапу.

– А ну-ка, дай-ка я попробую. – Виктор отодвинул паренька и полез под кровать, закинув на покрывало терзаемую всё это время кипу бумаг.

Не особо раздумывая, Арсений подошёл к углу, обозначающему кухню, и отыскал там длинный чистый черпак. С ним он вернулся к койке, где сидел глава полиции, уже осознавший тщетность попыток воздействовать на деревяшку магией.

– Ты прав. Эта штука действительно невосприимчива к заклинаниям. – Он вытер вспотевший лоб испачканной ладонью, оставив широкий шлейф над бровями.

– Разумеется. – Собирая рукавом пыль, Арсений подтягивал загадочный предмет к себе. Зацепить его удалось сразу, но вот при передвижении деревяшка крутилась и несколько раз соскользнула, заставляя его вновь себя поддевать.

Едва он смог схватить вещицу, как тут же вскочил. Поднялся с колен и Виктор. Их взору предстал шестиугольный цилиндр с конусами по краям.

– Похоже на какую-то шкатулку. – Арсений крутил в руках штуковину, вместе с тем раскачивая головой, будто был ей заворожён.

– Если это шкатулка, то она должна открываться. И что это за знаки на ней. – Исправник указал на три символа выжженных на одной из сторон, похожие на что-то среднее между геометрическими фигурами и иероглифами.

Никто из них не знал этих символов: юноша оглянулся в поисках подсказок, но всё что он заметил так это то, что его отрубленный мизинец ползёт теперь не под кровать, а к нему. Он поднял обрубок и приложил его к коробке. Отсечённая конечность, словно лёд, прислонённый к раскалённому утюгу, начала таять и впитываться внутрь загадочного устройства.

– Парень, не трогал бы ты эту штуку: во первых это вещдок, а во вторых ещё и остальные твои пальцы туда затянет, станешь как наш потерпевший. – Виктор кивнул в сторону сидевшего на табурете, и забрал у Арсения деревянный цилиндр.

– Кажется, теперь мы понимаем, куда делись его пальцы и язык. Но для чего нужна эта шкатулка?

– Это подарок для моего хозяина. – Безучастный всё это время жилец, наконец, присоединился к беседе, его голос был похож одновременно и на шипение змеи, и на гортанные напевы северных народов.

И алхимик, и исправник резко обернулись, ошеломлённо отскочив назад: Виктор ударился спиной о шкаф; Арсений споткнулся о ножку кровати, едва не упав на неё. Оба они уставились на пострадавшего, который, по-прежнему не моргая, смотрел перед собой пустым остекленелым взглядом. Зато в глазах его «гостей» читалось множество эмоций: от удивления – до страха.

– Ты ж… – Арсений резко помотал головой, возвращая себе хотя бы частичку самообладания. – Вы же сказали, что у него нет языка.

– Поверь мне, у него его нет. А если ты такой скептик, тогда сунь ему палец в рот и пошеруди там. У тебя, в отличие от него, пальцы-то отрастают.

– Да уж нет, не буду. Я и так вижу, что языка у него нет. Вот только… как он тогда разговаривает?

– Двое уже отдали жизни ради его пришествия. – Теперь жилец обратил на них внимание. Он больше не смотрел в пустоту, он обращался к ним. – Скоро мой хозяин окажется здесь, и вы ничего не сможете с этим сделать. Вы все будете страдать в агонии ради его удовольствия. Вас всех ждёт лишь гибель полная невыносимых мучений. Мой повелитель очень изобретателен в истязаниях.

– Да он одержим! – Арсений никогда не видел одержимых, только слышал о них. И слышал такое, отчего ему становилось дурно и совсем не хотелось сейчас здесь находиться.

– Не глупи, парень. Он просто сошёл с ума. Надо его показать нашему доктору. – Исправник взял под локоть пострадавшего и подвёл его к двери. – Эй, вы, два болвана, срочно отвезите его к Валентину, пусть он его осмотрит. Только не оставляйте его с ним наедине. Я сам потом явлюсь к нему со сменщиками для вас. Ступайте.

(Сумасшедшие не сидят смирно, а ещё на них действуют целебные эликсиры.)

Арсений не стал озвучивать свои мысли – исправник всё равно бы к ним не прислушался. Да и самому Арсению было плевать на то, какие выводы сделает Виктор. Он начнёт своё собственное расследование, а то, кроме как варить зелья для повышения потенции у местных жителей, ему больше нечем заняться в этом утомительном захолустье.

– Миха! – Виктор бросил выкрик в коридор и возвратился к Арсению. – Вот держи, заслужил. Тут и за эликсиры, и за потраченное время.

Он достал из кармана щедрую пригоршню серебряных монет и отдал её Арсению. Сумма была слишком большой за такую лёгкую работу: на эти деньги можно было купить десяток целебных зелий или оплатить несколько месяцев работы крестьян в поле.

– Да, ваше благородие, зачем вызвали? – В проёме возник тот же самый лысый мужчина, что и приходил за Арсением.

– Верни где взял. – Небрежным кивком исправник указал на юношу.

– Извольте следовать за мной, господин. – Расправляя замявшиеся усы, он не стал входить внутрь, лишь бубнил с порога.

– Минутку. Простите, ваше благородие, но тут слишком много. – Арсений протянул часть денег назад.

– Сам знаю, что много. Но ничего – полиция от этого не обеднеет. Ты это заслужил. И на будущее, мой тебе жизненный совет: если считаешь, что тебе заплатили слишком много, бери, да помалкивай. Артачиться надо тогда, когда считаешь, что тебе недоплатили. А теперь уходи, мне тут и без тебя забот хватает.

Арсений не стал продолжать действовать на нервы главе полиции. Он убрал деньги в карман брюк; забрал свою сумку; вышел в коридор, который всё ещё был полон любопытствующими людьми. Пройдя через эту толпу, он попросил полицейского не провожать его, сказав, что пройти сорок метров по коридору он может и без сопровождения.

У двери их квартиры, его ждал приятный сюрприз – там стояла Катя. Она нервно постукивала пальцами по подоконнику, а её зрачки беспокойно метались из стороны в сторону. Увидев друга, Екатерина радостно улыбнулась, прогнав прочь тревоги и переживания.

– Что ты здесь делаешь? – По реакции и мимики Арсения, было не видно, чтобы он был рад её увидеть. Однако он был очень рад её визиту.

– Услышала разговор слуг о том, что кто-то в постоялом доме получил серьёзные увечья. Вот и пришла убедиться, что этот кто-то не ты. – Она скрестила руки на груди, пытаясь быть более отстранённой и холодной.

– Значит, ты волновалась за меня. Польщён, что Ваше Сиятельство печётся о простолюдинах вроде меня.

– Ну, если ты помрёшь, СЕ-НЯ, то кого же мне тогда побеждать в скачках и фехтовании. Знаешь, что там на самом деле случилось?

– Какой-то бедолага отрезал себе пальцы и язык. А ещё там был магическая шкатулка, явно оккультного происхождения. И разговоры о том, что двое уже положили свои жизни на алтарь. У вас точно до моего приезда ничего подобного не происходило? А то с каждым днём тут становится всё опаснее: уже двое погибших и один калека. – Он скукожил лоб, слабо веря в происходящее.

– Богиней клянусь. – Немного убрав спесь, Катя подошла к нему.

– А знаешь что-нибудь на счёт того второго, ну которого вчера нашли? Что с ним? – Он кончиками ногтей немного поправил её волосы, сбившиеся ей на лицо.

– Отец говорил, что он также как и ваш знакомый был весь покрыт языческими знаками. И ему пришлось опять уговаривать священника провести обряд в церкви. – Она взяла его за руку, став нелепо раскачивать ей как маятником.

– А что ты про него вообще знаешь? Ты с ним общалась?

– Я с ним разговаривала, но общением это не назвать. Отец несколько раз нанимал его для работы на постройках нашего поместья. Он хороший строитель, мы с отцом даже бывали у него дома, чтобы оценить его мастерство на примере его собственного жилища.

За их спинами испуганно тарахтя, прошла группа людей: судя по всему, полиция уже закончила обыск места преступления, ну или просто их всех удалось, наконец, разогнать.

– Значит, ты знаешь, где он живёт. Проводишь меня в его дом? – Арсений отвернулся в сторону от толпы, опасаясь, что они его услышат.

– Могу. Но зачем тебе туда? – Екатерина тоже втянулась в его шпионскую игру начав шептать ему на ухо.

– Хочу провести своё собственное расследование. Вдруг в его доме я смогу обнаружить что-то, что прояснит мне взгляд на ситуацию. – Он мельком бросил взгляд на разошедшихся по квартирам людей.

– Хорошо. Показать прямо сейчас? – Она, конечно, хотела прогуляться с ним по более приятным местам, чем дом ещё вчера умершего простолюдина, но готова была отправиться и туда.

– Да, идём прямо сейчас. – Арсений, крепко сжав её ладонь, направился в дальний конец коридора.

– Что, даже не зайдёшь домой оставить свою громоздкую сумку? – Катя не поспешила следовать за ним. Тут ей находиться было куда приятнее.

– Ну уж нет. Я теперь без своих эликсиров и шага по вашему уезду не сделаю. А ещё лучше пушку себе закажу и буду с ней разгуливать по окрестностям. – Последовавший за этим смех давал понять, что эта шутка одна из тех, в которых куда больше правды, чем вранья.

– Так вот, что ты в ней носишь. А я всё мучилась догадками. Просто она у тебя такая огромная, что туда всё что угодно поместиться. В ней даже жить можно. – Они неспешна, направлялись к выходу, наслаждаясь глупыми разговорами.

– Вот только твоя надменность и язвительность туда не влезут. Для них придётся отдельный грузовой вагон нанимать.

***

– Ну и что ты ожидал здесь увидеть? Совершенно обычный дом. – Она по-хозяйски расхаживала по комнатам, с пренебрежением рассматривая имущество.

Арсений молча плёлся следом, совершенно не согласный с её оценкой: возможно для наследницы графа здесь действительно было простовато, но для обыденного жителя дом был изысканным. У их семьи в Светлограде квартира была гораздо богаче, но всё равно такую мебель как здесь, мог позволить себе далеко не каждый. Занавески, обои, ковры и прочие здешние убранства стоили недёшево.

Арсений не шнырял по квартире второпях, в отличие от Кати, а тщательно и въедливо осматривал каждый угол, боясь упустить хоть что-то важное.

– Полиция вчера здесь всё обыскала. Исправник в нашем уезде, конечно, очень ленивый и работает из-под палки. Отец давно хочет его уволить, но того сюда поставил лично император – они какие-то очень дальние родственники – поэтому он абсолютно бессилен. Только и может, что ругаться на его работу сидя у себя в кабинете. Поэтому они, разумеется, могли тут что-то упустить, но вряд ли это будет хоть что-нибудь важное. – Она взяла из миски на столе яблоко и с громким хрустом откусила его. Затем, развернувшись, села на стол, с улыбкой взирая на то, как её друг ползает по полу, заглядывая под диваны, столы и стулья.

В поисках неведомо чего, Арсений не заметил, как его голова оказалась под ногами Кати; та засмеялась и ткнула его подошвой сапог прямо между лопаток.

– Если ты хочешь выяснить, насколько чисто он моет полы, то давай я позову свою служанку, она хорошо в этом разбирается.

Он, осознав наконец, своё глупое положение, попятившись, вылез из-под стола и принялся отряхаться от собранной им пыли, продолжая глазеть по сторонам.

– Нет. Я ищу что-то особенное; что-то нелогичное. Что-то, что сильно бы выбивалось из обихода обычного человека. Что-то такое, чему тут точно не место. – Его внимание привлекло зеркало, висевшее между столом и узким креслом. Оно было обрамлено рамой из орешника, пропитанного тёмно-карамельным лаком. И висело достаточно прочно и надёжно. – Зеркало!

– Что, зеркало? – Она скользнула со стола прямо к нему. – Зеркало, как зеркало. Что в нём необычного?

– Почему оно находиться здесь? В комнате, где нет ни шкафов с одеждой, ни окон, ни достаточного количества свечей для нормального освещения. – Медленно потирая подбородок, он, также медленно, подошёл к собственному отражению.

– Ну, это его дом: где вздумается там и ставит всё что захочет. Но вот то, что он заделал здесь окна, это очень подозрительно. Комната немаленькая на кладовую не похожа. Глупо лишать её света. – Екатерина несколько раз обвела взглядом помещение, а потом тоже заинтересовалась своим отражением.

– А ещё эти письмена. – Он провёл указательным пальцем по раме, как водят по страницам книг плохо читающие люди.

– Какие ещё письмена? Ты о чём? – Она нахмурилась, совсем перестав улавливать ход его мысли. – Это же обычные узоры, которыми украшают рамы картин и, порой, зеркал.

– Вот и я бы так подумал, если бы не держал сегодня в руках ту нелепую шкатулку: там были такие же символы и это точно были не узоры для красоты. Готов поспорить это были какие-то руны. – Пальцы нащупали неуловимые для глаз трещины в дереве образующие шесть кругов. От нажатия они плавно уходили вглубь, щёлкая затворами и соединениями шестерёнок.

– Ох, не нравятся мне эти звуки. – Она повернула лицо вправо, прищурив левый глаз, опасаясь, что зеркало взорвётся и осколки лишат её зрения.

– Зря я это нажал. – На всякий случай Арсений схватил подругу под бок, перевернул стол и вместе с ней укрылся за ним. Однако же любопытство заставило его хотя бы одним глазком выглядывать из-за укрытия.

Перестав шуметь металлом, отражающее стекло улетучилось, а из рамы вышла тень. Беззвучно ступая, она приближалась к перевёрнутому столу, вульгарно и медленно раскачивая бёдрами.

Осознавая, что их укрытие не имеет смысла, Арсений вышел оттуда и, держа Катю за руку, увёл её себе за спину.

Тень обладала женским силуэтом, и была высока. Имела высокий каблук: растущий то ли из ног, то ли она имитировала сапоги – из-за её густой абсолютно не прозрачной черноты отличить очертания тела от очертаний одежды было тяжело. У неё имелось какое-то своё подобие длинных волос. А также высокий ворот рубашки, растущий тоже то ли из тела, то ли из имитации рубашки.

– Это защитное заклинание от чужаков? – Не желая прятаться за спиной приятеля, она обошла его и встала рядом. Тень заняла боевую стойку, явна, раздражаясь её передвижениями.

– Именно так, а зеркало, механизм, отличающий своего от чужого. – Он сглотнул, стараясь не шевелиться, слюни грубым острым камнем прошли вниз по мгновенно пересохшему горлу.

– Мне кажется или эта тень имитирует мой силуэт? – Она тоже поняла, что двигаться пока не стоит: раз враг даёт время на размышления то стоит составить хотя бы начальный план атаки.

– Мне тоже кажется, что она копирует тебя. – Арсений суматошно пытался найти в своей голове хоть какие-то знания о доппельгангерах, мимиках и прочих существах способных принимать чужой облик. Но ему доводилось читать только об редких северных оборотнях «берендеях», которые могут превращаться во что угодно: хоть в камень, хоть в соседа.

– Но почему именно меня? – Екатерина на мгновение забыла, что перед ней враг и внимательно её рассматривала, оценивая её фигуру и грацию.

– Потому что ты отразилась первой в зеркале. Я подошёл после тебя. – Чем дольше он думал – тем меньше шансов на победу он видел. Однако Арсений не собирался никого звать на помощь: возможность провести несколько лет за решёткой из-за проникновения в чужой дом пугала его сильнее смерти.

– Что ж, для разнообразия подерёмся хоть с кем-то красивым.

– Сперва нужно создать барьер вокруг этой комнаты. Ты же не хочешь, чтобы на звуки битвы сюда сбежалась вся деревня, и господин исправник узнал о том, что мы вломились в чужой дом?

Он поднял руку, выставляя ладонь параллельно потолку; тень, среагировав на движение, метнула в него сгусток пламени. Добейся заклинание цели оно бы прошло грудь Арсения насквозь, а его вырванное сердце бы влетело в стену, оставив большое пятно крови. Но Катя успела подстраховать приятеля: чары улетучились с блеклой вспышкой, увязнув в её магическом щите. Звук удара не успел проникнуть за пределы стен – звуконепроницаемый купол уже был создан.

– Быстро ты с такими заклинаниями управляешься. Молодец! – Она хотела поаплодировать, дабы выказать своё восхищение, но сейчас был не лучший момент для лишних телодвижений. – Приступаем!

Катя атаковала первой, уверенная в том, что напарник подхватит её темп, и когда надо будет, возьмёт на себя лидерство, дав ей передохнуть, а потом они снова поменяются, если бой выдастся совсем уж затяжным. И судя по тому, как враг принял на себя первое заклинание – бой будет долгим, и возможно, даже проигрышным: тень не стала защищаться (у неё даже на мгновение не возникло такой мысли), она безразлично встретила грудью витиеватые стволы молний, которые просто погрязли в ней. Мощное колдовство было поглощено, как дождевая капля, упавшая на губку. Последовавшую каскадом атаку Арсения ждала та же участь – их оппонент не был прост, и в схватке с ним требовалось изобрести что-то поистине необычное.

Но пока в головах была пустота, пара отбивалась от натиска тени: отступая и отражая атаки, они лишь иногда били в ответ, но всё также безуспешно.

Захлопнув в воздушном прессе очередной летящий в него огненный шар, Арсений убрал доску из-под ноги противника: древесина за доли секунды состарилась на сотню лет и превратилась в труху. Тень замешкалась, когда её опорная нога резко провалилась; Катя, используя заминку, влепила огромной вазой врагу по голове. Оппонент шелохнулся под силой удара, однако видимых повреждений на нём не возникло, оттого и не понятно было возымело это действие какой-то эффект или нет.

Зато абсолютно точно стало понятно, что враг в полном порядке, когда тень, выскользнув из ловушки, одним мощным мимолётным заклинанием отшвырнула парочку к противоположному концу комнаты.

Лёжа на полу, едва в состоянии пошевелиться из-за боли, они, почти закрывшимися глазами, беспомощно наблюдали, как их противник уже готовит новое разрушительное заклинание.

– Есть ещё какие-нибудь идеи? – Екатерина звучала хрипло и устало, её ребра сильно болели, а её зубы и язык были перепачканы свежей кровью.

– Абсолютно никаких. Эта тварь невосприимчива ко всей нашей магии, да и физическое воздействие на неё малоэффективно. Думаю, против неё мы совершенно беспомощны. – Он вёл себя собранно и спокойно, к собственному удивлению. Эта была уже третья его стычка с порождениями тьмы, но первая, в которой его рассудок не паниковал, хотя на этот раз смерть была гораздо ближе.

– Может ты чего читал о них? Сам ведь говорил, что ты заядлый книголюб. – Она, несмотря на внутреннюю тревогу, всё же не терялась и готовилась защитить их обоих от очередной атаки тени; но та смиренно ждала, когда непрошеные гости вновь пошевелятся.

– Мне доводилось читать только про некоторых тёмных существ. Я же не воин святого ордена и не охотник на нечисть, зачем мне было изучать всех существующих чудовищ. Это не такое уж любопытное чтиво, знаешь ли. – Его алхимическая сумка со всем содержимым болезненно впилась ему в поясницу, причиняя дополнительное неудобство. Ему очень хотелось вытащить её из-под себя, но он не собирался шевелиться пока у него не будет хотя бы простецкого плана действий, пусть даже с минимальным шансом на успех.

– Жаль. Знания убийц чудовищ нам бы сильно пригодились, эти типы носят с собой столько всякого: кучу каких-то непонятных эликсиров, странных амулетов. У них даже серебряные пули имеются. – Она дышала с большим трудом, хоть и лежала всё это время неподвижно.

– Ну, раз прочих вариантов нет, давай попробуем серебро. На наше счастье мне сегодня хорошо заплатили. Прикроешь?

– Разумеется!

Вытянув руку вперёд, Катя поставила огромный магический щит разделивший комнату на их половину и половину соперника. Тень тут же швырнула несколько мощнейших чар: сил Екатерины едва хватило, чтобы выдержать такую атаку. Арсений, так быстро, как только мог, достал из кармана брюк серебряные монеты, несколько из них вывалились на пол, но он их поднимать не стал – на его взгляд и тех, что в руке было вполне достаточно.

Широкий взмах и вся пригоршня подлетела к потолку, зависнув над головой тени. Громкий щелчок пальцами от Арсения, и практически весь его сегодняшний заработок превратился в пыль – блестящую, красиво сверкающую пыль – которая мелким дождичком посыпалась вниз, накрывая тонким покрывалом врага и всё в радиусе двух шагов вокруг него.

Соприкоснувшись с серебром тело магической твари, начало прожигаться и обугливаться, словно тлеющая бумага. От неё повалил дым. Тень попыталась уйти, но серебряная пыль уже успела опуститься на пол, и её нога тоже зашипела и стала расползаться. Существо попыталось отряхнуться, сбросить с себя налёт серебра, однако то въедалось в его тело, проникая всё глубже, растворяя могучего охранника казавшегося до этого момента таким непобедимым.

Всего несколько секунд потребовалось, чтобы существо исчезло не оставив после себя даже пятна на полу.

– Неужели всё закончилось?! Даже не вериться, что мы остались живы! Уф! – Она продолжала лежать распластанной на полу не желая шевелиться.

– Похоже на то. Сам с трудом верю, что мы победили. – Он снял сумку и поставил её рядом, давая спине долгожданный сладкий отдых.

– Хорошо, что у тебя при себе оказалось серебро. – Перестав смотреть в потолок, она повернулась к нему.

– Я собирался на эти деньги угостить тебя мороженым или ещё какими-нибудь вкусностями. – Небольшая расстроенная ухмылка нарисовала на его лице досаду.

– Знаешь, мои прошлые кавалеры тоже пытались меня удивить: они дарили мне цветы, водили меня смотреть на водопады и тому подобное… но ты первый кто решил развлечь меня смертельными битвами с созданиями тёмной магии.

– Прости. Мне жаль, что встречи со мной не выходят романтическими.

– Зато запоминающимися. Ты точно знаешь, как развлечь девушку. – Катя перекатилась и легла на Арсения. – Ты ещё тот дамский угодник.

Немного резко приблизив голову, она поцеловала его прямо в губы, сияя от радости. Её поцелуй был сладким и горячим, в отличие от поцелуя Лизы, который был шёлковым и нежным. Катя, не испытывая лишней скромности, совсем не спешила останавливаться, сопровождая поцелуй медленными поглаживаниями его густых волос.

– Ух ты! – Всё что он смог выдать, когда их поцелуй закончился. Несколько секунд Арсений растерянно смотрел в её глаза, которые выражали куда больше уверенности в случившемся поступке, чем его взгляд. Первоначальная робость быстро прошла, и он всё же сподобился на романтику. – Стоило рисковать своей жизнью ради такого момента.

Екатерина звонко посмеялась в совершенно не свойственной ей манере.

– Приятно слышать такое. Но в следующий раз, если захочешь поцеловаться, лучше просто скажи. Не нужно ради такого вызывать демонов из преисподней. – Она не спеша провела рукой по его лицу.

– Кстати о демонах, давай посмотрим, что же там такого тень охраняла. – Обняв подругу, он поднялся вместе с ней на ноги и, отставив её в сторонку, подошёл к нише, которую скрывало зеркало.

Там оказалось немного вещей: чёрный балдахин, белая маска с красными волнистыми линиями и сложенный в три слоя жёлтый пергамент.

Первым делом Арсений взял именно бумагу.

– Что там написано? – Катя больше заинтересовалась накидкой, которую она тут же принялась трогать и осматривать.

– Приглашение на званый вечер в поместье Ухаровых, которое состоится через неделю. Ты знаешь, где оно находиться? – Он протянул ей письмо.

– Да. – Одев на себя балдахин, она приняла бумагу и бегло её прочла.

– Вот и отлично! Покажешь мне, где это. – Следующее что он принялся изучать, была маска. Спереди она казалась обычным карнавальным атрибутом, но вот с внутренней стороны её покрывали всё те же символы похожие на что-то среднее между геометрическими фигурами и иероглифами.

– Подожди, ты же не хочешь сказать, что собираешься отправиться туда?

– Ну а что не так? Маска у меня есть, подходящий наряд тоже имеется и приглашение на руках. Схожу к этим Ухаровым и узнаю, что затевает эта секта. Нельзя же им и дальше позволять убивать людей. – Арсений приложил маску к своему лицу и повернулся к ней, полагая, что подобный жест докажет ей, что его ни в коем случае не раскроют.

– Я пойду с тобой! – Катя решительно вырвала маску у него из рук, возвращая ему приглашение.

– Как? Маска-то одна и плащ тоже. – Он снял с неё чёрную накидку и, свернув её в рулон, убрал подмышку.

– Прикажу кому-нибудь сделать такую же.

– И этот мастер, увидев демонические символы, конечно же, не откажет тебе и не сообщит о тебе ни полиции, ни священнику.

– Я заплачу ему столько, сколько потребуется, чтобы он молчал об увиденном. – Она обиженно надула щёки и увела взгляд, понимая, что сказала глупость.

– Сомневаюсь, что кто-то рискнёт навлечь на себя гнев церкви ради денег. Мне придётся пойти туда одному, с этим ничего не поделать. Верь мне, я со всем справлюсь. Я должен их остановить, иначе они весь твой уезд изведут.

Уезд бездомных демонов

Подняться наверх