Читать книгу Слишком много женщин - Рекс Стаут - Страница 10

Вполне в духе плюгавого ловкача – выбрать для своего выпада именно тот момент, когда над нами нависала знакомая ему официантка. И все для того, чтобы окончательно сбить меня с толку. Так он воображал. Я же попросту поднял меню повыше, чтобы улучить миг уединения и отгородиться от чужих глаз, пока мозг бьется над возникшей проблемой. Очевидно, изображать оскорбленную невинность уже не имело смысла. Выдержав не особо долгую паузу, я вручил меню официантке и попросил принести мне три яблока и стакан молока. Затем вежливо уточнил у мистера Нейлора:

– Вы что-то говорили? Боюсь, я не слушал.

Он сделал собственный заказ и отпустил официантку.

– Я говорил о диете, – огрызнулся он, – и вы меня слышали. Не стоит ожидать, мистер Честнотт, что эта пища сразу придется вам по вкусу. В первый раз она никому не нравится. Но пройдет немного времени, и вы сами удивитесь, как могли есть что-то другое.

– Угу. Буду уплетать сено и ржать, как конь. А вам, кстати, стоит определиться, кого именно вы угощаете ланчем: Гудвина или Честнотта?

– Гудвин мне нравится куда больше, – улыбнулся Нейлор. – Поэтому в основном я и позвал вас на ланч. Сообщить, что вести со мной дела предпочтительнее честно и прямо. И попросить вас передать кое-что мистеру Ниро Вулфу. Скажите ему, пожалуйста, что свою задачу вы бездарно запороли. Утром, когда я упомянул убийство бывшего сотрудника отдела, вам не следовало выказывать интерес.

– Понимаю. Большое спасибо за совет. Значит, это всколыхнуло подозрения, и вы решили разобраться. – Я смотрел на него с искренним уважением. – Поздравляю, хвост вы мне прищемили. И с чего же начали?

– Полно-полно, – скривился он и покачал головой. – Вы практически прозрачны, мистер Гудвин. Должен признать, меня это удивило… и разочаровало. Я был бы рад, подключись к расследованию убийства знающий специалист с хорошими мозгами. С величайшим интересом и большими ожиданиями я наблюдал бы тогда за ходом следствия… Но это не лучшие яблоки! – напустился Нейлор на официантку. – Что, вайнсапа Стеймена разве не осталось?

Значит, не осталось. Когда девушка принесла заказанное и отошла, я принялся очищать яблоко. Вообще-то, я предпочитаю есть яблоки с кожурой, но мне показалось, это зрелище выведет Нейлора из себя. Усилия пропали втуне: он вовсе перестал интересоваться мной, зарывшись вилкой в большую миску сырой неопрятной смеси под гордым названием «Витанутрита», особое блюдо дня. Маленький рот не позволял Нейлору заправлять внутрь много здоровой пищи, так что брал он по чуть-чуть, жевал в четком ритме, на «раз-два», и пропускал пару тактов, чтобы подбросить челюстям новую порцию.

– Есть идея, – миролюбиво заметил я. – Вы же не можете быть уверены, что я доставлю ваше сообщение мистеру Вулфу. Так почему бы вам самому не навестить его вечером после обеда, чтобы рассказать о моем просчете?

– Я бы с удовольствием. – (Чавк-чавк.) – Но не сегодня. – (Чавк-чавк.) – Три дня в неделю, по средам, четвергам и пятницам, я играю в шахматы в клубе. – (Чавк-чавк-чавк.) – В субботу я собираюсь за город, хочу провести выходные, наблюдая за птицами. – (Чавк-чавк.) – С радостью посещу его в понедельник.

– Отлично, я все устрою. – За второе яблоко я принялся, не дав себе труда его очистить. – Но к тому времени я могу уже свернуть работу под прикрытием. На мой взгляд – и я надеюсь, мистер Вулф со мной согласится, – выход только один: рассказать обо всем полиции и дать им запустить свой маховик. Обвинение в убийстве – вещь чересчур щекотливая, тем более для такого халтурщика, как я.

Нейлор прервал свое чавканье вопросом:

– И кто же выдвинул подобное обвинение?

– Вы сами.

– Ничего подобного. Я заявил, что Мур был убит, и только. Полиция? Ха! Они уже запускали свой маховик, едва было найдено тело, и тут же застопорили машину. Вы, разумеется, рассчитывали принудить меня к откровенности угрозой спустить свору полицейских. Мой дорогой мистер Гудвин, как ни прискорбно, это дело требует навыков, намного превосходящих ваши. Неделю тому назад я сам явился к заместителю комиссара полиции по фамилии О’Хара, с которым уже давно знаком, и объявил ему, что Мура убили. Он, само собой, попросил меня развить мысль, на что я, естественно, ответил отказом и пояснил, что могу лишь заявить о факте убийства, а сбор улик и поиск преступника – задача его ведомства. – Нейлор захихикал. – Мне показалось, заместитель комиссара всерьез подумывал применить ко мне допрос с пристрастием. Но в итоге счел болтуном и позволил уйти.

Сказав это, он вернулся к раскопкам в лохани «Витанутриты».

Первым моим порывом было осушить стакан с молоком, сунуть третье яблоко в карман, отправиться прямиком на Тридцать пятую улицу и сообщить Вулфу: Керр Нейлор оказался зловредным травоядным жуком-пустомелей, а следствие свернуто за отсутствием состава преступления. На месте меня удержали самые разные соображения, но прежде всего два следующих: «Нейлор-Керр» могут позволить себе спустить два миллиона, а мне между тем уже известно, где находится кабинет мисс Ливси.

– Ладно, – подчеркнуто дружелюбно проговорил я. – Больше никаких угроз и никаких признаний. Шахматы и птички перекрыли доступ к мистеру Вулфу до понедельника. Если отвлечься от них и вернуться к мистеру Муру, то в отчете о нем в качестве обстоятельств найма вы указали «личное обращение». К кому же он обратился? К главе своей секции мистеру Дикерсону?

Первая зарубка на панцире жука. Она не заставила Нейлора уронить вилку и даже не запустила танец блеска в его глазах, но размышлял и жевал он намного дольше, чем диктовала вежливость. Видно, решил не торопиться.

Проглотив наконец все, что было во рту, Нейлор ответил:

– Он обратился к моей сестре.

– Вот как. К которой?

– Она у меня единственная. – Блеск в глазах сделался явным. – Моя сестра, мистер Честнотт, женщина замечательная, интересная, но более склонная подчиняться условностям, нежели я. Каждому из нас двоих отец передал по четверти акций корпорации. Ему хотелось поскорее сбросить с плеч груз ответственности. Свою долю я безвозмездно передал ряду старейших служащих, которые сделали для компании куда больше моего. Не хотел распоряжаться имуществом, на которое кто-то волен предъявить куда более весомые – в моральном отношении – права. Но моя сестра, придерживаясь более традиционных взглядов, оставила свою долю себе. Чем весьма обрадовала мужа, Джаспера Пайна, с которым вы уже наверняка знакомы. В противном случае он едва ли сумел бы занять пост президента корпорации.

– Значит, Мур получил место только благодаря вашей сестре?

Искры в глазах Нейлора сплясали настоящую джигу.

– У вас выдающийся талант, мистер Гудвин, выставлять факты в самом неприглядном свете. Моей сестре нравится помогать людям. Она прислала Мура ко мне, я побеседовал с ним и свел с Дикерсоном, после чего Мур получил должность в секции… Как насчет пудинга? И «Розового парохода»? Горячей воды пополам с мандариновым соком?

Справочное бюро свернуло работу: с этого момента все разговоры Нейлора свелись к диетической пище. Мои вопросы насчет Мура, убийства или сестры он пропускал мимо ушей. Ловкач меня игнорировал, и это откровенно бесило. Сдавшись, я просто сидел и смотрел, как он прихлебывает свой «Розовый пароход».

Расстались мы в вестибюле здания на Уильям-стрит. Сделав Нейлору ручкой, я вошел в телефонную будку, набрал номер «Газетт» и попросил позвать Лона Коэна. У этого парня сведений водится больше, чем в городском управлении полиции и публичной библиотеке, вместе взятых.

Когда Лон взял трубку, я не стал церемониться:

– Твоя очередь оказать услугу. Расскажи про миссис Пайн, замужем за Джаспером Пайном, в девичестве Нейлор. Муж у нее – президент большой компании, поставляет оборудование строителям. Офис в центре. Слышал о такой дамочке?

– Еще бы, это добыча.

– Какого рода?

– Ну, так мы называем всякого, кто не дает умереть с голоду бедным журналистам. Поставщиков новостей. Пока эта дичь упрямо не дается нам в руки, разве что мелькнет в биржевых сводках, но городские газеты еще не оставили надежду.

– Что же подогревает интерес?

– А ты, собственно, откуда звонишь? Не из кабинета Вулфа, часом?

Я поцокал языком:

– Ты не расслышал моего имени? Все хорошо, я в телефонной будке.

– Ладно. Предмет твоего интереса то и дело заводит дружбу с молодыми людьми. В связях разборчива, но неисправима. У нее полно зелени, она хорошо сохранилась для своих лет и, по-видимому, не дура, не то давно покатилась бы по наклонной. Я бы и тебе посоветовал попытать счастья… Сколько тебе, лет тридцать? Для нее в самый раз! Ты недурен собой и, если поработаешь над манерами…

– Ага. Потом получишь свою десятину. Полагаю, у вас нигде не завалялся список моих предшественников, с которыми она была дружна?

– Ну, списка у нас нет, мы не настолько въедливы. Ты же не воображаешь, будто моя газета станет совать нос в чью-то частную жи… Постой-ка! Минуточку. Ты, Ниро Вулф и эти ваши убийства. Применим ассоциативный подход… Вот черт, как же его звали? Мюррей? Нет. Мур?

– Мистер Коэн, – с благоговением произнес я, – вы, как всегда, без промаха бьете не в глаз, а в бровь. По сравнению с тобой Джон Киран[3] – пустое место. Четвертого декабря на Тридцать девятой улице Мура сбили насмерть автомобилем, водитель с места происшествия скрылся. Скажи теперь, что с этим несчастным тоже водили дружбу.

– Водили.

– Миссис Пайн?

– Сформулируй вопрос иначе. Даже если звонишь из будки. Я не хочу впутывать в такую мутную историю ничьих имен.

– С ним дружил предмет моего интереса?

– Да.

– А подробнее нельзя?

– Отчего же. Казалось, хлеб уже намазан маслом, и все только слюнку глотали. Когда парня, с его-то связями, подкосили глубокой ночью, газета почла своим долгом изучить происшествие со всех возможных сторон и избежать тем самым малейших намеков на возможный скандал…

– Ах ты господи! Продолжай, Лон.

– Изучила. Как и копы, надо думать. Только вышел облом. Деталей уже не помню, не задержались в памяти, но прессе там нечего было делать. Тот случай запомнился именно тем, что казался таким многообещающим, а в итоге – пшик. Муж определенно не совершал роковой ошибки, блюдя свою честь или просто отомстив. А Мур не представлял собой ничего интересного. Порядковый номер, уж не знаю, седьмой или восьмой. К тому же его давно списали в утиль и на тот момент дружбу уже водили с другим… этим, как его… забыл, как зовут, да и не важно. Муж был в курсе и безропотно все сносил долгие годы. Наш отдел журналистских расследований установил это совершенно точно… Ты там, поди, уже задохнулся в своей будке, а мне бы еще поработать. Давай выкладывай начистоту, с правом цитирования: кто нанял Вулфа?

– Рано еще, – притормозил я Лона Коэна. – Дождись, пока новость не созреет, а уж потом я все выложу, если черви не заведутся. Мы ведь давно с тобой знакомы. Сам знаешь, мы не мелочимся, оплачивая услуги. Если заскочу в гости, у меня будет шанс поболтать с тем, кто занимался наездом на Мура?

– Только предупреди звонком.

– Конечно. Спасибо и пламенные приветы от всех нас!

Я выскользнул из вестибюля на улицу и прошел еще с квартал – к местечку, на которое успел положить глаз. Там я взял три сэндвича с ветчиной и кварту молока и с ними вернулся в свой рабочий кабинет на тридцать четвертом этаже. Там, никем не потревоженный, я и уплел свой ланч. Когда от сэндвичей остались лишь крошки, я уже успел прийти к паре выводов, первый из которых гласил: хорошо, что я не поддался импульсу выскочить из «Фонтана здоровья» с единственной наградой за все муки в виде яблока.