Читать книгу Трое вне игры - Рекс Стаут - Страница 4
Приглашение к убийству
Глава 4
ОглавлениеПоскольку в оранжерее Вулфа беспокоить нельзя, а я звонил уже второй раз за двадцать минут, то, едва услышав в трубке мой голос, он принялся брюзжать. Так, из принципа.
– Успокойтесь, – сказал я. – Хочу попросить вас об одолжении. Двадцать минут назад, сообщая об отсутствии прогресса, я, оказывается, ошибся. Похоже, клиента нам разочаровывать не придется. Он мертв. Убит.
– Пф!
– Нет, не «пф»! Заявляю со всей ответственностью… из телефонной будки в аптеке. Я обнаружил труп и теперь хочу попросить вас об одолжении.
– Мистер Луэнт мертв?
– Да. Но прежде мне необходимо кое-что рассказать. Не подробности, конечно. Только самое основное.
– Выкладывай.
И я выложил. Я не стал воспроизводить разговоры дословно, но описал действующих лиц и место действия, а также перечислил все события и перемещения персонажей вплоть до того момента, как распахнул дверь комнаты Луэнта. С этого места мой рассказ сделался более подробным.
– Естественно, возникает ряд вопросов, – подытожил я. – Сразу за порогом комнаты начинается узкий проход шириной четыре фута и длиной десять футов. Там практически не развернуться. Дальше помещение просторное. Труп лежал в проходе по диагонали, ногами к двери, которая в распахнутом положении почти касалась правого ботинка Луэнта. Вдоль прохода постелена ковровая дорожка. Незакрепленная. Она не сбита. Тело, разумеется, на ней. В комнате и в проходе никакого беспорядка. Все в точности так, как было, когда я заглядывал к Луэнту часом раньше.
– За исключением самого мистера Луэнта. – Голос Вулфа звучал сухо и недовольно.
– Угу. Его ударили по затылку чем-то тяжелым и очень твердым, раздробив всю нижнюю часть черепа. Предмет был сравнительно гладким, так как кожа не пробита, а лишь чуть содрана. Крови нет. Я, конечно, не судебный эксперт, но готов спорить, что удар нанесен только один и его направление – снизу вверх. Орудия убийства в проходе не оказалось…
– Под ним?
– Тоже нет. Я приподнимал тело. Нет его и на виду в комнате. Разве не напрашиваются кое-какие вопросы?
– Напрашиваются. И полицейские, несомненно, их зададут.
– Это я и имею в виду. Никто не видел, как я входил в комнату Луэнта или как покидал ее. Поэтому сейчас я мог бы спокойно вернуться домой или, лучше того, еще поспеть на свидание, если бы не одна деталь: та тысяча, которую он нам заплатил. Я провел в особняке Хака только три часа и сомневаюсь, что могу претендовать на гонорар из расчета триста тридцать три доллара тридцать три цента за час, принимая во внимание то, как обернулись события. Пусть наш клиент и не был величайшим творением природы, но явиться в дом для ведения расследования, мило поболтать, дожидаясь, пока несчастного отправят на тот свет, а затем распахнуть дверь и обнаружить труп не входит в мои представления о шедевре сыска. Мне это не по нраву. Кроме того, мне не по нраву те замечания, которые позволят себе Кремер и Стеббинс, когда я позвоню в полицию и сообщу, что кто-то укокошил клиента мистера Вулфа, стоило мне ненадолго отвернуться, поэтому не будут ли они столь любезны приехать и заняться расследованием. Вам эти замечания тоже вряд ли придутся по вкусу.
– Я их не услышу. Есть альтернатива?
– Да. Видите ли, задето мое самолюбие.
– Понимаю.
– Меня бесит, что кто-то считает, будто можно безнаказанно лишать жизни ваших клиентов практически в моем присутствии. Я хочу проучить мерзавца. Я уже предупредил миссис О’Ши, что приглашен остаться на обед. Убийца сейчас как на иголках. Он ждет, что труп вот-вот обнаружат, и если я хотя бы наполовину так хорош, как думаю, то увижу, услышу или почувствую это. По крайней мере, стоит попробовать.
– Ты уверен, за тобой все чисто?
– Абсолютно. Что же до волоса на ковре или ненароком оставленного отпечатка пальца, так я заходил в комнату раньше. Хотелось бы отметить, что если, по-вашему, как неоднократно случалось прежде, мы остались кое-что должны клиенту взамен той суммы, которую он нам заплатил, то куда проще будет сквитаться до того, как командовать парадом начнут полицейские. А труп я могу обнаружить и сам, в любой момент, как только понадобится.
– Значит, ты не вернешься домой к обеду, – проворчал он.
Я ответил «нет», повесил трубку и посидел некоторое время, приводя мысли в порядок. Вероятность того, что, перенервничав в ожидании, когда обнаружат тело, убийца как-то выдаст себя, десятикратно уменьшалась, стоило мне одним неосторожным словом или взглядом дать ему понять, что я в курсе происшедшего. Впрочем, так ли? Может, наоборот, следовало припугнуть его?
Я покинул телефонную будку, вернулся обратно к особняку Хака, позвонил у крыльца и был впущен гренадершей. Она держалась так же бесстрастно, как раньше, поэтому я заключил, что никаких сенсационных открытий в мое отсутствие не произошло. Когда я направился к лестнице, чтобы спуститься на кухню и отыскать там миссис О’Ши, кто-то произнес мое имя, я обернулся и увидел Дороти Рифф.
– Я пыталась найти вас, – сказала она.
– Я ходил звонить мистеру Вулфу. В котором часу вы возвращаетесь домой?
– Обычно около шести, но сегодня… – Она сделала неопределенный жест. – Я предупредила мистера Хака, что останусь, пока вы не закончите. – Она огляделась по сторонам. – Здесь не слишком удобно разговаривать. Давайте зайдем сюда.
Она провела меня в комнату, где мы с миссис О’Ши смотрели телевизор, а оттуда в просторный зал, в котором находился стол, накрытый на шесть персон.
– С тех пор как умерла миссис Хак, мы почти всегда едим здесь, – пояснила девушка. – Правда, я редко остаюсь на обед. Присаживайтесь. Коктейли подадут позже, наверху у мистера Хака.
Мы опустились на стулья.
– Я проработала у миссис Хак секретаршей четыре года, и, когда она умерла, мистер Хак предложил мне остаться, – продолжала Дороти Рифф. – В некоторых вещах он без меня совершенно беспомощен. Я… я хотела у вас кое-что спросить.
– Пожалуйста. Все, что угодно.
– Видите ли… мистер Хак считает, что шурин пытается его шантажировать, и тут я с ним согласна. А вы как думаете?
Ее серо-зеленые глаза глядели пристально, словно она старалась прочесть мои мысли. Как-то не верилось, что девушка может быть настолько бесхитростной, поэтому я решил, что роль она играет довольно неплохо.
– Боюсь, вам придется кое-что пояснить, – сказал я. – Обычно человек сам знает, шантажируют его или нет, и ему незачем просить очаровательную секретаршу поинтересоваться у сыщика, какого тот мнения. Осторожнее, а то вы сломаете свои нежные пальчики.
Она нервно разъединила пальцы и протянула ко мне ладонь, словно в мольбе, но ее рука упала, так и не коснувшись меня.
– Пожалуй, нам лучше поговорить просто как двум людям, – произнесла она. – К сожалению, я даже не знаю, как попросить вас о помощи.
– Нет ничего проще. Какой помощи? – Я был весь внимание.
– Это касается мистера Хака. Как я уже говорила, он во многом от меня зависит. Всегда зависел. Но сейчас я в растерянности. С вашим появлением в доме он сделался подозрительным. Мистер Хак в курсе, что его племянник, Пол Таер, водит дружбу с мистером Луэнтом, и думает, что я тоже в близких отношениях с Полом. Кажется, он подозревает, что мы трое вступили в заговор, чтобы его шантажировать. Конечно, вслух ничего сказано не было, но, по-моему, Хак рассуждает именно так. Может, если вы откроете мне подоплеку дела и объясните, какие цели в действительности преследует мистер Луэнт, я сумею что-нибудь посоветовать? Я очень хорошо знаю мистера Хака, знаю ход его мыслей. Кроме того, ведь не хотите же вы, какое бы задание мистера Луэнта ни выполняли, чтобы я лишилась выгодного места из-за подозрительности мистера Хака?
– Ни в коем случае! – с чувством произнес я. – Однако вы говорите, что согласны с мистером Хаком в том, что Луэнт пытается его шантажировать. Мистер Луэнт – наш клиент, и мне это неприятно. Думаю, ситуация требует прояснения. Как вы относитесь к тому, чтобы пойти к Луэнту, расспросить его и посмотреть, что он сможет ответить?
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Она колебалась всего мгновение.
– Пойдемте, – сказала она, вставая.
Оказавшись в коридоре, мы направились к лестнице и начали подниматься. К середине первого пролета я уже придумал, как выкрутиться, чтобы отложить обнаружение трупа до тех пор, пока мне не представится возможность повидать еще несколько персонажей. Но ретироваться не пришлось. Когда я обернулся к ней на площадке второго этажа, она уже сама остановилась и застыла, откинув голову немного назад, чтобы видеть меня во весь рост.
– Нет, – пролепетала она.
– Что – нет?
– От нашей затеи не будет никакого толку. Я не смогу! Не смогу разговаривать с этим человеком! – Она вздрогнула. – Просто мурашки начинают бегать по спине, как представлю его. Я не хочу, чтобы вы… – Она осеклась, прикусила нижнюю губку и, развернувшись, двинулась по коридору по направлению к двери в комнату Хака. Она не бежала, но шла очень быстро.
Дойдя, она постучала, не дожидаясь ответа, скользнула внутрь и хлопнула за собой дверью. Я беззвучно прокрался по толстому ковру, приник к широкой деревянной панели и приложил ухо к щелке у косяка. Ничего не разобрать, только слабое, приглушенное бормотание. Я решил подождать, надеясь, что громкость прибавится, если завяжется спор, но тут меня насторожил донесшийся сверху звук. Когда на лестнице показались туфельки и пара стройных ножек, я уже стоял возле лифта и нажимал на кнопку.
Это оказалась Сильвия Марси. Достигнув конца пролета, она, вместо того чтобы продолжать спускаться вниз, повернула в мою сторону и стала приближаться, как мне показалось, с намерением начать свое воркование, но я ошибся. Она не просто послала мне взгляд, но, продвигаясь вперед, не спускала с меня глаз, а поравнявшись, даже вывернула голову, чтобы, по-прежнему не издавая ни звука, следовать дальше, сверля меня своими буравчиками. Я мог бы выставить ногу, и Сильвия неизбежно споткнулась бы об нее, проходя мимо. Она проплыла к комнате Хака, постучала и тоже вошла, не дожидаясь ответа. В этот момент передо мной раскрылись двери лифта, я шагнул внутрь и нажал кнопку с пометкой «П».
Отыскать в подвале кухню оказалось сложно. Она была большой, чистой и полной приятных запахов. Обитательница ее, маленькая пухленькая женщина с обилием подбородков, которую я не видел раньше, стояла возле стола, занимаясь чисткой грибов, а миссис О’Ши сидела напротив и сортировала какие-то бумажки.
– Знаете, я забыл предупредить, миссис О’Ши, что мистер Луэнт вряд ли появится к обеду, – произнес я, приближаясь. – Когда он приглашал меня остаться, я понял из его слов, что при сложившихся обстоятельствах такой вариант ему представляется наиболее корректным.
Она повозилась со своими листочками еще немного, наконец оторвалась и ответила:
– Что ж, хорошо. Вы, кажется, собирались со мной поговорить?
– Да. Но вы сказали, что будете заняты. – Я бросил взгляд на повариху. – Здесь?
– Тут ничуть не хуже, чем где-то еще.
Я присел на край огромного стола, стоявшего посреди кухни. Миссис О’Ши возобновила занятия с бумажками, распределяя их по стопкам. Наблюдая за быстрыми, уверенными движениями ее рук, я невольно прикидывал, могла ли она нанести удар, оборвавший жизнь Луэнта. Впрочем, моим мозгам следовало бы поискать занятие получше, поскольку было очевидно, что даже десятилетний мальчишка справился бы с Луэнтом, имей он соответствующие оружие и намерение.
– Из сказанного вами ранее, миссис О’Ши, у меня сложилось впечатление, что вам в некотором смысле жалко мистера Луэнта, – произнес я.
Она поджала губы:
– Мистер Луэнт – чрезвычайно аморальный тип. Он доставляет людям одни неприятности, поэтому не заслуживает никакой симпатии.
– Следовательно, мое впечатление оказалось ложным?
– Я этого не говорила. – Она устремила на меня взгляд своих темно-голубых глаз, слишком холодных, чтобы выражать жалость к кому бы то ни было. – Откровенно говоря, мистер Гудвин, мне нет ни малейшего дела до ваших впечатлений. Я беседую с вами только потому, что так захотел мистер Хак.
– А я, миссис О’Ши, беседую с вами потому, что человек, чей отец построил этот дом, имеет все основания считать, что его обманывают, и нанял меня, чтобы разобраться. Данный аспект вас тоже не интересует?
– Нет. – Она вернулась к своим бумажкам.
Я пожал плечами. Сложность заключалась в том, что растормошить ее можно было только с помощью серии хорошо подобранных наводящих вопросов, большинство из которых задавать было преждевременно, поскольку о смерти Луэнта еще никто не знал. Никто, кроме убийцы и меня.
– Ладно, давайте попробуем иначе, – уступил я. – С момента нашей первой встречи в швейной прошло уже более двух часов. Вы разговаривали после этого с мистером Луэнтом? Если да, то когда, где и что было сказано?
– Спросите его самого.
– Непременно, но сперва я хотел бы…
Мне помешали закончить. Дверь в дальней стене кухни распахнулась, и из нее, беззвучно катясь на резиновых шинах, появился внушительных размеров ящик из нержавеющей стали. В высоту он почти достигал плеч Пола Таера, который толкал его сзади. Пол подкатил ящик поближе к столу миссис О’Ши и остановился.
– Все в порядке, – сказал он. – Мне только потребовалось заменить пришедшую в негодность шину на новую. К вашим услугам.
– Спасибо, Пол. – Она скрепила листочки и убрала их в стол. – Очень хорошо, что ты его починил. Мистер Гудвин остается на обед, поэтому, пожалуйста, отвези его наверх и предложи коктейль. Харриет, не забудь про каперсы. Мистер Хак не станет без них обедать.
Маленькая пухлая женщина ответила, что все помнит, и миссис О’Ши удалилась, виляя бедрами, из чего я заключил, что это не было приманкой, предназначенной персонально для мистера Хака.
Я обернулся к Полу Таеру:
– Хотя Луэнт пригласил меня остаться на обед, сам он на него не собирается. Как по-вашему, мне все равно положен коктейль?
– Безусловно, – небрежно бросил Пол. – Этот обычай был заведен тетей пару лет назад, как раз когда у Хака стали сдавать ноги. Хак сохранил его. Ну, как продвигается дело? Вы вычислили дядину пассию?
– Да, но еще не готов приклеить на нее этикетку. – Я ткнул пальцем в сторону ящика. – Что это? Посудомоечная машина?
– Вовсе нет. Сервировочный столик, спроектированный тетей и изготовленный на заказ. Подключается к любой розетке.
– Да это же целый фургон! – Я приблизился к сооружению. – Пожалуй, когда мистер Вулф завтракает в комнате, ему бы пригодилась такая штука. Можно взглянуть?
– Конечно, прошу вас. Мне нужно вымыть руки.
Он подошел к раковине и отвернул краник.
Я открыл дверцу ящика. Внутри его хватило бы места для завтрака на целую семью. Многочисленные пазы по бокам позволяли размещать полочки на необходимом расстоянии. Я подергал одну из них, постучал по стенкам и обследовал термостат.
– Милая вещица, – заключил я с восхищением. – Именно то, что мне хотелось бы получить на свой девяностый день рождения.
– Постараюсь запомнить и прислать вам такой же. – Таер вытирал руки бумажным полотенцем.
– Уж не забудьте. – Я подошел к нему ближе. – Скажите… сегодня днем Луэнт не говорил вам чего-нибудь… ну, неприятного о мисс Рифф?
Таер покосился на меня:
– О чем вы?
– Просто спрашиваю. Так говорил или нет?
– Нет. Я не видел Луэнта с тех пор, как он привел вас ко мне в комнату и удалился. А все-таки почему вы спросили?
– Пустяки. Просто кто-то что-то сболтнул. Не обращайте внимания.
– Кто сболтнул? И что?
Я покачал головой:
– Давайте отложим эту тему. Если захотите, я объясню после обеда. Мы опоздаем на коктейль.
Он бросил бумажное полотенце в мусорную корзину, промахнулся, что-то пробурчал, подошел, поднял его и сунул внутрь, после чего скомандовал мне следовать за ним, и мы направились к лифту.
В большой, роскошно обставленной комнате Хака выбор напитков оказался обильным и разнообразным. Бутылки теснились в стоявшем посреди комнаты передвижном баре, у края которого, свежевыбритый, тщательно причесанный и одетый в лимонного цвета рубашку с коричневой бабочкой и коричневый же пиджак, сидел в кресле-каталке Теодор Хак. Шотландский клетчатый плед, прикрывавший днем его ноги, был заменен коричневым стеганым. Комнату ровно освещал мягкий свет горевших повсюду ламп. Одна из них – в виде шелковой розовой сферы на конце металлической опоры – была прикреплена к креслу Хака. Когда мы вошли, он радушно приветствовал нас:
– Пол, тебе, как обычно, дайкири? А вам, мистер Гудвин?
Приметив в его коллекции бутылку ирландского виски «Мэнган», я не стал колебаться. Хак сам налил, и Сильвия Марси передала мне стакан. Она сменила форму медсестры на аккуратное платьице точно такого же цвета, как и рубашка Хака. Но воркование осталось прежним. Миссис О’Ши стояла чуть сбоку, потягивая виски со льдом, а Дороти Рифф примостилась возле бара с наполовину пустым высоким бокалом. Получив щедрую порцию «Мэнгана», я отошел в сторону и принялся наблюдать. У меня отличные зрение и слух, к тому же длительное время тренированные под руководством Ниро Вулфа, но я не заметил ни единого жеста, не услышал ни единого слова, хоть как-то указывавших, что один из присутствующих знает, что всего в пятидесяти футах отсюда лежит труп с проломленным черепом. Они разговаривали, подливали друг другу напитки и смеялись над байкой, которую рассказывал Хак. Это была приятная маленькая вечеринка, не шумная, но абсолютно раскованная.
Под конец Хак еще больше поднял общее настроение. Когда миссис О’Ши собралась уходить, он попросил ее задержаться, наклонился и открыл нижнее отделение в боковой стенке своего кресла. Выпрямившись, он продемонстрировал собравшимся три маленькие коробочки с надписью «Тиффани» и обратился к женской половине:
– Уверен, нет смысла повторять, что если бы не вы, дорогие леди, то моя жизнь, жизнь калеки, была бы ужасной. Именно вы делаете ее не только терпимой, но и даже приятной, весьма приятной. Я долго думал, как лучше выразить вам свою признательность. – Он постучал пальцем по верхней коробочке. – Я собирался вручить подарки в следующую среду, в свой день рождения, но в связи с приходом мистера Гудвина решил сделать это сегодня. Его появление в доме, организованное моим шурином, вы вправе рассматривать как обвинение в свой адрес, причем, я уверен, обвинение совершенно несправедливое. Да, мистер Луэнт – брат моей жены, и мне следует быть к нему снисходительным, но всему же есть предел. Он родился в этом доме, и я никогда не оспаривал его права жить и умереть здесь. Но хочу, чтобы вы знали, что я нисколько не сомневаюсь в вашей честности и преданности, и, дабы сделать свое заявление более весомым, прошу вас принять в присутствии мистера Гудвина эти маленькие подношения. Миссис О’Ши.
Он протянул ей одну из коробочек.
– Мисс Рифф.
Секретарша послала Хаку одну из самых ослепительных улыбок.
– Мисс Марси.
Сиделка мило сделала реверанс.
Буквально через секунду послышались возгласы и прочие выражения восторга. Мисс Марси разразилась заливистым воркованием, чем наверняка вызвала бы у меня слезы, не будь мои глаза заняты в этот момент наблюдением.
– Как часы они тоже неплохи, – кивнув, произнес Хак.
Стараясь не показаться невоспитанным, я все же разглядел, что все три подарка представляли собой часы, вероятно совершенно одинаковые, и если украшавшие их красные камешки являлись бирманскими рубинами, то воркование Сильвии не было таким уж наигранным. Пораженный Пол Таер плеснул рома в свой стакан и выпил его одним махом. Зажав коробочку в руке, миссис О’Ши поспешила прочь из комнаты, и через мгновение я услышал гудение лифта.
Спустя какое-то время лифт загудел снова, дверь комнаты отворилась, и на пороге возникла миссис О’Ши, толкающая сервировочный столик из нержавеющей стали на резиновых колесиках. Столик был почти одной высоты с ней и значительно шире в обхвате. Мисс Марси отодвинула бар, и миссис О’Ши установила его возле кресла Хака.
– Позвольте налить вам супа? – предложила она.
– Вы же знаете, миссис О’Ши, что я предпочитаю делать это сам, – упрекнул ее Хак.
Он развернул одну из полочек, превратив ее в стол, и потянулся за салфеткой.
Все заспешили к выходу, и я последовал за ними. Когда в коридоре мы с Таером оказались позади остальных, он проворчал:
– Похоже, старый козел возомнил себя восточным халифом. Подумать только, всем трем!..
Направляясь к лестнице, мы прошли всего в метре от двери в комнату Луэнта. Насколько я мог заметить, никто на нее даже не посмотрел.