Читать книгу Путь Z. Книга первая - Ренат Мамбетов - Страница 5

Где-то в Европейской части России, недалеко от границы с Украиной.

Коттеджный поселок «Старая Европа».

03 декабря

Дом по-прежнему оставался уютным. Огромный прямоугольник света, падающего сквозь большое панорамное окно, освещал теплыми лучами пушистый ковер. Хвойный запах рубленого дома заполнял просторную кухню-студию, не мог его перебить и аромат закипающего на плите бруснично-можжевелового морса. За окном томно раскинули ветви ели, снег лениво падал и уже припорошил добрую часть крыши стоящей в отдалении бревенчатой бани.

«Как сказали бы в Скандинавии, в доме царит атмосфера хюгге», – подумал Искандер, пребывая в состоянии блаженной дремы. Он уже полчаса не мог вырвать свое сознание из теплых сновидений, наполненных приятными воспоминаниями. Веки приспущены, левая рука покоилась поверх мускулистой груди, а правая была закинута за голову, пальцы уютно умостились на ершике темных волос. Луч света падал на обручальное кольцо, посверкивающее на безымянном пальце.

На дымчато-прозрачном стекле журнального столика беззвучно засветился айпад, несколько мгновений он демонстрировал на экране уведомление: «Мир рухнул? Главные новости за 3 декабря» – и потух. Искандер не обратил внимания на планшет, продолжая смотреть сквозь едва приподнятые веки на большую полку с закупоренными бутылками дорогого алкоголя. Его глаза начали закрываться, но в этот момент, издав урчание, по полу зашелестел робот-пылесос.

Искандер рывком сбросил ноги с кровати, босые ступни приятно ощутили длинный ворс ковра. В мгновение сон пропал, в голове промелькнуло: морс. Быстрыми шагами преодолев лаунж-зону, он снял пенящийся ягодный морс с гладкой стеклянной поверхности и кнопкой отключил плиту.

На фоне окна, которое занимало всю стену и, по сути, было прозрачной стеной с видом на лесное озеро, силуэт Искандера резко выделялся. Мужчина задумчиво смотрел на заснеженное озеро, окруженное соснами и елями. В глазах отражалась уверенность и легкая лень, мысли никак не хотели собраться воедино. Со стороны он напоминал приготовившегося к прыжку леопарда. Он был среднего роста, с тренированным торсом, загорелой кожей и темными волосами, его классическое греческое лицо можно было бы назвать красивым, если бы не одна деталь… правую бровь рассекал небольшой шрам – последствие давней командировки в Африку.

Искандер простоял у окна минут десять, и мысли наконец сформировались. «Первое – позвонить Дэну», – щелкнул в голове невидимый счетчик. «Второе – позвонить Александру», – еще один щелчок. «Третье – попробовать связаться с женой», – на этой мысли счетчик промолчал. «Четвертое – решить уже, черт побери, куда двигаться дальше».

Не откладывая на потом, он взял свой телефон, на задней панели которого идеально разместилось надкушенное яблоко, набрал номер Дэниса и стал слушать тишину. Спустя пятнадцать секунд (Искандер следил за секундной стрелкой своих швейцарских часов) раздались долгие гудки. Надо же, подумал он, связь в условиях апокалипсиса продолжает работать. Гудки остались без ответа. Звонок Александру и вовсе не удался: просто тишина в трубке, никаких вам «абонент не доступен» или коротких гудков.

Перед звонком жене Искандер внутренне подобрался, несмотря на внешнюю уверенность и абсолютное спокойствие, – он был готов к нервозному разговору, тем более звонил он, находясь в центральной части России, а Диана пребывала на другом конце света – в Новой Зеландии, временные пояса делали свое дело: на острове было около десяти вечера. Надеясь, что дети уже спят, он слушал фирменный звук скайпа: тум-турум, тум-турум.

Неожиданно без всякого предупреждения экран потемнел по краям, оттеняя обстановку, в центре появилось красивое лицо молодой блондинки – носик слегка вздернут, черты миниатюрны, волосы собраны в тугой пучок на затылке. Искандер видел, что Диана хочет произнести приветствие, но едва сдерживает слезы и подступивший к горлу комок.

Он попробовал улыбнуться, несмотря на внутреннее напряжение, тяжесть и ощущение, что все органы сплелись в канат, улыбка получилась весьма натуральной. Усилием поддерживая уверенный вид, он произнес:

– Зай, привет, не спите еще?

В ответ судорожное молчание, в глазах Дианы появились капельки влаги, губы задрожали, одна из слезинок медленно перевалилась через нижнее веко и прочертила мокрую дорожку по щеке.

– Ну чего, чего ты? Успокойся, котенок, все хорошо. Как у вас там обстановка, как с провизией, что говорят по новостям?

Конкретным вопросом Искандер попытался сбить напряжение, но сделал еще хуже. Женщина громко всхлипнула, судорожно сглотнула и буквально взвыла в голос, ее затрясло в истерике. Красивое лицо в секунду превратилось в маску, оно блестело от слез, косметика расплылась, а губы трясла дрожь обиженной девочки.

– Успокойся! – жестко сказал Искандер. – Я не собираюсь умирать.

Диана подняла глаза и рукавом серого махрового халата промокнула слезы. Лицо оставалось припухшим.

– П-привет, – все еще спотыкаясь и икая, сказала она. – Как ты? – и, не дожидаясь ответа, затараторила, пытаясь себя успокоить: – У нас все хорошо, никаких изменений.

С каждым словом ее голос становился более спокойным, всхлипы прекратились. Диана продолжала:

– Все есть, холодильник полный, консервы купила, как ты и говорил. Честно, не думаю, что они пригодятся, по местным новостям обещают, что перебоев с поставками провизии и лекарств не будет. Выступал премьер-министр, он уверен, что Новая Зеландия полностью может себя обеспечить, все производства налажены, сельское хозяйство на подъеме, запасы есть. Ввели комендантский час…

– Они уже закрыли границы, гарантируют, что на остров не попадет ни одного зараженного? – спросил Искандер о том, что волновало его больше всего.

– Как стало известно об эпидемии, они сразу среагировали, изолировали остров. Авиасообщение прекращено, берега патрулируют войска и флот, – женщина взяла себя в руки и говорила ровным, деловитым тоном, как будто зачитывала юридический документ. – По новостям ежедневно говорят, что ни один человек не попадет в Новую Зеландию. Общалась с соседями, помнишь тех пенсионеров из Франции? Людивин сказала, ее муж разговаривал с одним из военных на берегу, оказалось, они уже сбили несколько самолетов и потопили два или три корабля с беженцами. Полная изоляция, по новостям про это не говорят, но особо и не скрывают, дано указание всех приближающихся к острову уничтожать без переговоров, – Диана многозначительно замолчала, прошла секунда, другая и она добавила: – У нас все хорошо, Искандер, с тобой что? Что делать тебе? – голос блондинки стал чуть хрипловатым, в глазах опять появились слезы.

– Малыш, – Искандер тоже начал говорить более естественно, узел внутри отпустило, – со мной все хорошо, из дома не выходил уже неделю. Тут полная… – он хотел произнести подходящее для ситуации слово, но передумал. – Ну, в общем, анархия. Интернет и связь пока работают, но с большими перебоями. В общем, не хочу тратить время впустую, связь может пропасть в любую секунду. Послушай меня внимательно… – Искандер глубоко вдохнул и собрался с силами, те слова, которые он готовился произнести, были слишком страшны даже для него, жгут внутри живота опять начал затягиваться. – Малыш, зай, я вас очень люблю… Вы все самое дорогое, что было, есть и будет. Я пережду пик эпидемии дома и буду думать, как мне попасть к вам. Даже не знаю, как это сделать, пойми, теперь для меня это единственная цель. Но ты должна быть готова ко всему, – он замолчал, повисло молчание. – Малыш, если я погибну… Посмотри на меня, слушай меня!

Но женщина уже закрыла лицо руками, ее острые ногти с модным маникюром впились в лоб, оставив глубокие отметины, а шея начала судорожно содрогаться.

Искандер, преодолевая себя, резко прикрикнул:

– Успокойся! Не ной! Этим делу не поможешь!

Несмотря на грубость сказанного, женщина убрала руки от лица и, всхлипывая, продолжила слушать.

– Я не знаю, как… Может быть, для этого придется пешком полмира пройти, но я доберусь до вас, – как-то слишком уверенно говорил Искандер, сознательно добавляя в свой голос грубости.

– Как? Как? Зачем ты врешь? Ты на другой стороне планеты! Ничего уже нет! Ни самолетов, ни кораблей! Как ты доберешься?! Билет купишь?! Что ты несешь? – теперь она перешла на визг, милое лицо исказила злоба. – А мы как? Я как? Как теперь без тебя?! Дети! Сама с детьми, одна, как жить?! Я, я… Даже если ты доберешься, как ты попадешь на остров?! Тут кордоны везде! Расстреливают на подходе! – она начала захлебываться в злости.

– Ты меня хоронишь уже, что ли? Я-то в чем виноват?

Искандер понимал, что это простая женская истерика, но боялся, что связь прервется, поэтому спешил сказать необходимое.

– Извини. Не могу, не могу уже… неизвестность, страшно. За тебя волнуюсь… Не говори так, не хороню я тебя, просто не понимаю. Не понимаю я, – она начала чеканить слова: – Что. Дальше. Делать. Что делать дальше?

В этот момент дверь комнаты за ее спиной открылась и маленькими осторожными шажками к экрану подошел мальчик лет пяти, на нем была белая пижама с динозаврами, растрепанные светлые волосы придавали лицу хулиганистость, а сонные голубые глаза с непониманием смотрели на мать.

– Мам… – протянул мальчик, и тут взгляд ребенка упал на экран. – Па-а-а!.. Пап! Папа! Ты где? Ты едешь уже? Пап, пап, мама сказала, что на Новый год ты не успеешь? Или успеешь? Папа, пап, я хочу лего от Деда Мороза, я тут видел в магазине, когда с Лешкой ходили, большой кран, он на управлении, представляешь? Па, так ты успеешь на Новый год? – лицо мальчика при виде отца озарилось, глаза сверкали лучиками света, сонливость моментально пропала.

– Сыночек!.. – Искандер стал задыхаться. – Сынок! – жгут в животе сжимался все туже. – Привет! Как ты там? Дед Мороз обязательно тебе принесет лего. Сынок, я пока еще в нашем старом доме, я в России. Я не успею к этому Новому году.

Мальчик с недоумением смотрел на отца.

– Сын, я обещаю. Я клянусь тебе: мы опять будем вместе через год, я приеду к следующему Новому году.

Внутри Искандера все оборвалось, жгут, сдавливавший органы, лопнул, и зияющая пустота, переходящая в нервную дрожь, накрыла его. Лицо превратилось в маску.

Ребенок, кажется, не заметил изменения в отце. Он беззаботно сказал:

– Так долго! Через год? Я соскучился, пап… Ну ладно, если тебе нужно работать, приезжай через год. Только не пропусти следующий Новый год, обещаешь? – мальчик хитро улыбался прямо в камеру.

– Обещаю, сын.

В этот момент произошло то, чего так боялся Искандер: картинка с женой и сыном застыла, динамики замолчали, и связь прервалась.

Он попробовал набрать еще раз, но интернета не было.

– Господи… Господи! – сказал не верящий в бога Искандер и уткнулся лицом в руки.

Он не знал, как долго просидел так. Солнечный луч сместился и теперь освещал не ковер, а бревенчатую стену дома, ягодный морс остыл. Когда он отнял руки от лица, его темные глаза сверкнули искорками, но в них точно не было печали.

Искандер привык трезво, без эмоций оценивать жизненную ситуацию. Единственный человек, за которого он боялся, и не просто боялся, а испытывал животный страх, был его маленький сынишка. Он, конечно, переживал за жену, за ее сына от первого брака и за племянника, с которыми она находилась в Новой Зеландии, но гораздо больше волновался за маленького сынка. Не за его безопасность – он был уверен, что власти острова вполне смогут организовать оборону и не пустить туда зараженных – а за то, что мальчику придется расти без отца, всю последующую жизнь жить с осознанием, что отец сгинул где-то на Большой земле.

Сейчас Романов решил трезво оценить свои шансы и все распланировать.

Он энергично пересек комнату и уселся в кресло напротив большого плазменного телевизора, пододвинул к себе журнальный столик, открыл в айпаде карту мира. Резко откинулся в кресло, уронил планшет на колени, задумался.

Как такое вообще могло случиться? Как мир мог рухнуть за три недели? Как такое возможно? Правда ли все это?!

Двадцать дней назад Искандер Петрович Романов, весьма успешный бизнесмен, интеллигентный тридцатилетний мужчина, наконец-то состоявшийся как глава семьи, авиарейсом Окленд – Москва с пересадкой в Дубае покинул Новую Зеландию. На острове он пробыл три месяца вместе с семьей, насладился вечнозеленой природой, пешими прогулками и размеренной жизнью в бывшем доминионе Великобритании. Счастливый отец всецело отключился от внешнего мира, бегал по утрам вдоль игрушечных домиков за низенькими изгородями, изо дня в день с детьми ездил на побережье океана и понял, что значит по-настоящему спокойная жизнь.

Семейный бизнес по поставке вина из Европы в Россию процветал, с каждым годом приносил хорошую прибыль и позволил задуматься о переезде в другую страну.

Искандер устал от бурной жизни в отечестве с его политическими интригами, непостоянством в бизнесе и прочими прелестями современного капитализма. Глава семьи хотел спокойствия вдали от неспящих городов, поэтому выбор пал на отдаленный остров. В прошлом году семья Романовых купила в Новой Зеландии дом, получила необходимые документы и стала не спеша перебираться на новое место жительства. Диану с детьми он перевез в пригород Крайстчерча, небольшого городка на востоке южного острова, сразу же после покупки дома. Сам же постоянно летал в Россию по делам. Полет во второй половине ноября должен был стать последним в нынешнем году: Искандер хотел выставить старый дом на продажу, получить необходимые документы, в середине декабря вернуться в Новую Зеландию и встретить с семьей грядущий Новый год амбициозного китайского дракона.

Ожидая пересадки, в аэропорту Дубая он вяло ковырял вилкой в непонятном, но, впрочем, весьма вкусном восточном десерте, пил ароматный чай с пряностями и наслаждался красотой живых пальм, растущих прямо в зале ожидания. За сплошной стеклянной стеной на фоне пыльных барханов медленно выезжал на взлетную полосу белоснежный самолет с красной надписью «Emirates Airlines». Мысли Искандера приняли прямо диаметральный погодный оборот, он думал о рождественском отдыхе в новом доме в узком кругу семьи, с подарками и завитками изморози на окнах. Из рождественских мечтаний его вырвал голос диспетчера аэропорта: «Emirates Airlines flight 135 to Moscow is now boarding».

Покинув терминал С аэропорта Шереметьево, Романов заказал такси и через час, рассчитавшись с улыбчивым водителем, вошел в огромное стеклянное здание Домодедово. Он прошел регистрацию, немного почитал новости в приложении, выпил капучино и рейсом одной из региональных авиакомпаний покинул столицу. Перед тем как поставить смартфон на режим полета, он увидел выскочившее уведомление новостного приложения: «Лидер Северной Кореи сделал шокирующее заявление!» – очередная чушь желтой прессы, подумал он и убрал телефон в кожаный портфель. Спустя три часа Романов успешно приземлился в аэропорту одного из провинциальных городков недалеко от границы с Украиной. По пути к прежнему своему дому он заскочил в небольшой фермерский магазинчик, купил полголовки местного пармезана, ответил вежливой улыбкой на фразу полненькой продавщицы: «Давненько вас не было, все по заграницам?» – и, вернувшись в такси, продолжил путь.

Бревенчатый сруб, построенный четыре года назад, встретил его волной хвойно-можжевеловых запахов, уютным теплом и абсолютной тишиной. Дом стоял на берегу лесного озера, в окружении красивых европейских домиков в стиле шале, эдакий кусочек альпийской Европы в глухой русской провинции. В небольшом поселке планировали жить состоятельные городские семьи, но большинство бревенчатых строений стояли без хозяев, заселены были всего три, остальные использовались как летние дачи.

Сутки Искандер отдыхал от длительного перелета, не прикасался к гаджетам, не читал новости, а просто блаженно спал, пил терпкое домашнее вино и с наслаждением смотрел, как за прозрачной стеклянной стеной поздняя осень превращается в раннюю зиму.

Когда на второй день после прилета он включил телевизор просто для того, чтобы фоном наполнить звуками кухню, среди шума новостных программ, музыкальных чатов и кулинарных сериалов, в одном из которых огромный волосатый шеф-повар кидал посуду в участников шоу, он услышал краткое новостное сообщение о вспышке нового вируса в Японии. Симпатичная женщина в строгом костюме ровным голосом вещала: «Переходим к зарубежным новостям. В Японии зафиксирована вспышка нового вируса, в городе Вадзима префектуры Исикава штаммом неизвестной болезни заразились более восьмидесяти человек. В населенном пункте введен карантин, специалисты уже работают на месте, по информации, причин для опасений нет».

Спустя сутки о новом вирусе наперебой говорили все новостные телеканалы, очагов оказалось несколько: Япония, Южная Корея, Китай, Вьетнам и Владивосток. Мир, несколько лет назад столкнувшийся с COVID-19, ощетинился барьерами. Поколения, прошедшие прошлую эпидемию и привыкшие к масочному режиму, без опаски восприняли ограничительные меры. На протяжении нескольких дней повсеместно вводились карантины, государства создавали комиссии по расследованию причин заражения, новостные паблики наполнились постами о новом вирусе, название которому пока не придумали.

Симптоматика не отличалась от гриппа, с одним огромным «но»: больные умирали тихо и быстро. Заразившийся просто сгорал за несколько дней от высокой температуры, не мог пить и есть, на второй-третий день не мог встать с постели, а спустя еще пару суток гипертермия на фоне обезвоживания приводила к поражению центральной нервной системы, свертыванию белка и смерти.

Власти довольно оперативно объявили общий карантин, ввели комендантский час и запретили жителям покидать свои дома, сообщив, что подвоз жизненно необходимых лекарств, продовольствия и воды будет организован. По улицам городов бодро катались большие военные грузовики, были организованы пункты выдачи, на которых специально обученные люди в защитных костюмах, протирая запотевшие стекла противогазов, выдавали ежедневные пайки.

Но не помог ни карантин, ни защитные меры – чума расходилась по земному шару, сметая кордоны. Люди не склонны выполнять жесткие правила мгновенно, убедить всех в необходимости соблюдения самоизоляции невозможно. Всегда находятся нарушители режима, уверенные, что их «это не заденет».

Эпидемия шагала невероятно быстро, самолеты, вылетевшие в первые дни эпидемии из Японии, разнесли заразу по всей планете, беспрецедентная вирулентность делала свое дело. Через две недели после первых фактов заражения на мир обрушилась анархия. Правительства и лидеры государств самоустранились, некоторые лаконично выступили в СМИ, пообещав, что все вернется на круги своя, но это больше уверило людей в начале полного конца, чем подарило надежду.

Спустя пару недель после начала эпидемии Искандер Петрович доедал последние макароны и готовился к мясной диете. Чего-чего, а мяса в большом морозильнике оставалось предостаточно, одному на месяц хватит. Отдельную морозильную камеру в подвале дома решила поставить супруга, ей совсем не по нраву был запах лосятины и кабанятины, добытых мужем на охоте, по соседству с «экологически чистой» индейкой из сетевого магазина. За три недели он доел крупы, макароны, прочую бакалею и консервы и решил, что пора переходить на немного жестковатое, но питательное мясо северного лося.

Как и всякий запасливый мужик, не стесненный в денежных средствах, счастливый отец семейства в закромах хранил бутылок десять европейского коньяка, пару ящиков собственного вина, сахар, соль, консервы, замороженные грибы-ягоды и прочую мелкую гастрономическую приятность. В общем, обдумывая план своего выживания на месяц вперед, Искандер был уверен, что с голоду не помрет. Дальше он пока не заглядывал, надеясь, что наступит просвет, объявится правительство, и, посидев еще немного на карантине, он спокойно купит билет на самолет Москва – Окленд и, пускай не на Новый год, весной уж точно обнимет сына. С лекарствами было потуже, кроме аспирина-цитрамона-парацетамола, флакона перекиси и пузырька йода, он не располагал больше ничем.

Но изо дня в день ситуация становилась только хуже. Если в первые две недели перебоев с электричеством не было, интернет работал стабильно, через приоткрытое на проветривание окно доносились отдаленные звуки лопастей вертолета, рычащие на трассе автомобили и сирены машин экстренных служб, то третья неделя безвылазного сидения дома была иной. Теперь в поселке и за его пределами стояла мертвая тишина, вертолеты пролетали раз в сутки, а сирены смолкли.

Искандер хоть и считал себя приспособленным к экстренным условиям человеком, но чувствовал дискомфорт от гнетущего молчания внешнего мира, мертвых соседских домов и постепенно заметаемых снегом дорог. Уютный европеизированный поселок превращался в заброшенную сибирскую деревню.

В третью неделю будущий островитянин, проснувшись ни свет ни заря, потому что в доме стало холодно, увидел под окном двух пушистых лисиц, наглыми глазами-бусинками смотрящими сквозь панорамное стекло.

Вымирание человечества способствует более спокойному и беспроблемному существованию других видов, например лисы обыкновенной, подумал он, такими темпами скоро мы вернем планету в первозданный вид.

«Экологически чистые» мысли явно бы понравились экоактивистам из Скандинавии, но на Романова они навевали тоску. Много путешествуя и привыкая к западному течению жизни, он уверовал во всесильность властей и послушно сидел дома, не покидая местожительство, не контактируя с людьми. Надеялся, что апокалипсис закончится сам по себе. «Он и закончился, видимо, все вымерли», – с юмором думал он.

Черный юмор вернул его в реальность. А вдруг так и есть? Вдруг никого не осталось, настойчиво бормотал пессимистический голос в его голове. «Нет, не может такого быть, это просто временные трудности», – упирался внутренний оптимист. И вот теперь после последнего разговора с женой и сыном ему предстояло решить, как двигаться дальше.

Спустя пару дней дисциплинированный мозг Искандера Петровича Романова выдал ему единственно верное решение задачи, как воссоединиться с семьей в условиях глобальной эпидемии и еще черт знает чего. Из эфемерного расплывчатого тумана в голове возникал четкий план, обрастающий подробностями, мелочами и деталями. Можно было приступать к его выполнению.

Морозным вечером пятого декабря, когда Искандер с аппетитом (посетившим, между прочим, его первый раз с момента нервозного разговора по скайпу) едал стейк средней прожарки, наконец-то ожил телефон. Рингтон входящего звонка на айфоне словно спустил пружину внутри, он отбросил вилку, которая сбила солонку со стола, пересек комнату и схватил телефон.

– Да, алло…