Читать книгу Последняя лекция - Рэнди Пауш - Страница 3

Многие профессора читают «последние лекции». Возможно, вам даже доводилось бывать на них.

В университетских кампусах это обычное дело. Профессоров просят поделиться своими соображениями и поговорить о том, что для них важнее всего. И во время таких лекций слушатели не могут избавиться от одной и той же мысли: «Какой мудростью мы могли бы поделиться с миром, если бы знали, что это – последняя возможность?»

Если завтра нам предстоит исчезнуть, какое наследство мы хотели бы после себя оставить?

На протяжении многих лет в университете «Карнеги-Меллон» читались «последние лекции». В тот момент, когда организаторы предложили мне участвовать в этом проекте, он назывался «Странствия». Профессорам предлагалось «поделиться мыслями о своих личных и профессиональных странствиях». Это меня не особенно вдохновило, но я все же согласился. Моя лекция была назначена на сентябрь.

В то время я уже знал, что у меня рак поджелудочной железы, но был преисполнен оптимизма: вдруг мне посчастливится, и я окажусь среди тех, кому удалось выжить.

Я проходил курс лечения, а организаторы посылали мне электронные письма. «О чем ты будешь говорить? – спрашивали меня. – Пожалуйста, расскажи о чем-нибудь абстрактном». Университетские формальности нельзя игнорировать, даже если человек занят другими вещами – например, если он борется со смертью. К середине августа мне сообщили, что пора печатать афиши, поэтому я должен определить тему.

Но на той же неделе я узнал страшную новость. Лечение не принесло результатов. Мне осталось жить несколько месяцев.

Конечно, я мог отменить лекцию. Меня бы все поняли. Я неожиданно осознал, что мне нужно еще очень многое успеть. Я должен был справиться со своим горем и с горем близких. Мне нужно привести в порядок свои дела и дела моей семьи. И все же, несмотря ни на что, я не мог отказаться от этой лекции. Меня вдохновляла мысль о том, что моя «последняя лекция» действительно станет последней. Что мне сказать? Как воспримут мои слова слушатели? Смогу ли я с этим справиться?

«Они позволят мне отказаться, – сказал я своей жене Джей, – но мне очень хочется, чтобы лекция состоялась».

Джей всегда и во всем поддерживала меня. Разделяла мои чувства и стремления. Но идея этой последней лекции пришлась ей не по душе. Мы только что переехали из Питтсбурга на юго-восток Вирджинии, чтобы, когда меня не станет, Джей и дети жили рядом со своими родными. Джей казалось, что я должен провести оставшееся драгоценное время с детьми и семьей или хотя бы за обустройством нового дома, а не за написанием лекции. Кроме того, читать ее пришлось бы в Питтсбурге.

«Ты можешь счесть меня эгоисткой, – сказала мне Джей, – но я не хочу тебя ни с кем делить. То время, что ты будешь работать над лекцией, – потерянное. Ты отрываешь его у детей и у меня».

Я понимал, что она имеет в виду. С того момента, как я заболел, я был очень внимателен к Джей и выполнял все ее желания. Я считал своим долгом максимально облегчить тот груз, который лег на ее плечи из-за моей болезни.

Логан, Хлоя, Джей, я и Дилан

За время моей академической карьеры я прочел немало неплохих лекций. Но считаться лучшим лектором на факультете компьютерной техники – все равно что считаться самым высоким из семи гномов. Мне всегда казалось, что я могу сделать больше. Я думал, что если отдам все, что во мне накопилось, то смогу предложить людям нечто особенное.

«Мудрость» – высокое слово, но, может быть, мне действительно удастся поделиться мудростью.

Джей была расстроена. Мы обсудили эту проблему с Мишель Рейс, психотерапевтом, помогающим семьям, в которых есть умирающие.

«Я знаю Рэнди, – сказала Джей доктору Рейс. – Он трудоголик. Я знаю, кем он станет, когда начнет готовиться к лекции. Это займет все его время». Джей боялась, что лекция будет отвлекать меня от решения важных проблем, появившихся в нашей жизни.

Ее беспокоил и другой аспект. Чтобы прочесть лекцию в назначенное время, мне придется вылететь в Питтсбург днем раньше, а это был день ее рождения. Джей исполнялся сорок один год. «Это последний день рождения, который мы сможем отпраздновать вместе, – сказала она. – Ты действительно хочешь бросить меня в этот день?»

Конечно, эта мысль была для меня мучительна. И все же я не мог отказаться от лекции. Я понимал, что это единственная возможность попрощаться с моей работой. Мне хотелось так прочесть последнюю лекцию, чтобы она могла сравниться с выступлением старого бейсболиста, который выходит на поле, готовясь бросить последний мяч. Мне всегда нравилась заключительная сцена в старом фильме, где стареющий, истекающий кровью бейсболист каким-то чудом совершает свой последний удар.

Доктор Рейс выслушала и меня, и мою жену. Она сказала, что Джей – сильная, любящая женщина, надеявшаяся прожить долгие годы рядом с мужем и детьми. Теперь же нам осталось быть вместе всего несколько месяцев. Я же, по мнению Мишель, мужчина, который все еще не готов целиком сосредоточиться на доме и семье и оказаться на смертном одре. «Эта лекция станет для моих близких последней возможностью увидеть меня во плоти, – сказал я. – А я получил шанс подумать о том, что для меня действительно важно. Таким меня запомнят мои слушатели. Я должен прочесть самую замечательную лекцию в моей жизни».

Доктор Рейс говорила, что видит, с каким уважением мы относимся друг к другу. Ее глубоко тронуло наше решение провести вместе последние месяцы. Но принять за меня решение относительно лекции она не может. «Вы должны решить это сами», – сказала она и посоветовала нам прислушаться друг к другу, чтобы найти верный выход.

Столкнувшись с сопротивлением со стороны Джей, я понял, что должен честно проанализировать свои мотивы. Почему эта лекция так важна для меня? Может быть я хочу напомнить себе и окружающим, что я все еще жив? Доказать, что у меня еще есть силы? Не хочется ли мне в последний раз оказаться в свете рампы? Все эти утверждения были верны. «Раненый лев хочет знать, что он все еще может рычать, – сказал я Джей. – Это вопрос достоинства и самооценки, а не тщеславия».

Здесь было и нечто другое. Я стал рассматривать последнюю лекцию как средство для того, чтобы попасть в будущее, которое мне не суждено увидеть.

У нас с Джей маленькие дети: пять, два и всего год. «Подумай, – сказал я супруге. – Пятилетний Дилан вырастет и будет помнить обо мне очень немногое. Что он сможет запомнить? Что мы с тобой запомнили из того, что происходило с нами в пять лет? Будет ли Дилан помнить, как мы с ним играли и смеялись? В лучшем случае у него в памяти останется несколько забавных эпизодов.

А Логан и Хлоя? Они вообще ничего не запомнят. Ничего. Особенно Хлоя. Я хочу тебе сказать важную вещь. Когда дети подрастут, им захочется понять, кем был их отец, каким он был. Лекция даст мне возможность вернуться к ним». Я сказал Джей, что попрошу обязательно записать мое выступление на видео. «Я оставлю тебе диск. Когда дети станут старше, ты сможешь показать им его. Это поможет им понять, кем я был и что было для меня важно».

Джей выслушала меня и задала естественный вопрос: «Если тебе есть, что сказать детям, если ты хочешь дать им совет, то почему бы тебе не поставить камеру на штатив и не записать все это в нашей гостиной?»

Возможно, она была права. А может быть, нет. Подобно льву, живущему в саванне, я всю жизнь провел в университетском кампусе среди студентов. «Я усвоил очень важную вещь, – сказал я Джей. – Когда родители хотят что-то внушить своим детям, внешняя оценка – незаменимая вещь. Если я смогу заставить слушателей в нужном месте смеяться или хлопать, может быть, это придаст вес тому, что я хочу сказать детям».

Джей улыбнулась мне, своему умирающему шоумену, и в конце концов согласилась. Может быть, эта лекция станет важной частью моего наследства.

Получив согласие Джей, мне предстояло решить другую важную проблему. Как превратить академическую лекцию в нечто такое, что спустя десять лет или больше поможет моим детям выбрать верную дорогу в жизни?

Я точно знал, что не хочу говорить о раке. Моя медицинская сага сложилась так, как сложилась, и я уже пережил ее. Мне было неинтересно рассказывать о том, как я боролся с болезнью, как она открыла передо мной новые перспективы. Многие, наверное, ожидают, что эта лекция будет об умирании. Но я хотел рассказать об умении жить.

* * *

«Что делает меня уникальным?»

На этот вопрос я хотел найти ответ. Может быть, тогда я пойму, о чем должна быть лекция. Мы с Джей сидели в приемной врача, ожидая очередных результатов. Я поделился с ней своими мыслями.

«Рак не делает меня уникальным», – сказал я. И с этим не поспоришь. Диагноз «рак поджелудочной железы» ежегодно ставят 37 тысячам американцев.

Я думал о ролях, которые играл в жизни: учитель, компьютерщик, муж, отец, сын, друг, брат, наставник студентов. Все это очень важно. Но делало ли меня особенным исполнение какой-либо из этих ролей?

Я всегда очень трезво относился к себе, но понимал, что для лекции потребуется нечто большее, чем просто бравада. Я спросил себя: «Что я, именно я, могу предложить своим слушателям?»

И тут, прямо в приемной, я неожиданно понял. Это снизошло на меня, как озарение! Каковы бы ни были мои достижения, все, что я любил, своими корнями уходило в те мечты и цели, которые я ставил перед собой в детстве… И, так или иначе, мне удалось воплотить почти все! Я понял, что моя уникальность заключалась в конкретности всех моих мечтаний – от почти невыполнимых до самых необычных. Именно это и определило сорок шесть прожитых мною лет. Я знал, что, несмотря на рак, могу считать себя счастливым человеком, потому что мне удалось реализовать эти мечты. И этим я, в большой степени, обязан тому, что меня учили выдающиеся люди. Если я смогу рассказать свою историю с той же страстью, какую испытывал в тот момент, моя лекция сможет помочь другим людям найти путь к реализации своих мечтаний.

Со мной был ноутбук. Вдохновленный принятым решением, я тут же отправил электронное письмо организаторам лекций. «Прошу меня извинить за задержку, – писал я. – Назовите мою лекцию так: «Как исполнить мечты детства».